Дама в красном

- Детка, принеси мне пепельницу! – женщина в красном платье-футляре сидела в плетеном кресле, рассматривая утреннюю газету.

Девочка-подросток в белом сарафане тут же возникла из близлежащих кустов, и на столе появилась тяжелая хрустальная пепельница. Дама достала из узенького ридикюля длинный черный мундштук, тонкую сигарету и изящно прикурила от эксклюзивной подарочной зажигалки.

В прошлом известная актриса, увлекающаяся и свободная от каких-либо обязательств женщина, Бриджит Савонье много путешествовала по миру, знакомилась с разными известными людьми, но однажды годы взяли свое, и теперь она восседала в собственном саду в провинции Овернь и наслаждалась этим замечательным майским утром, полным различных ароматов, звуков и событий. Не далее как час назад позвонили из Клермон-Феррана и сообщили, что в их поместье направляется один довольно важный французский чиновник, который жаждет познакомиться с прекрасной Бриджит.

- Чушь! – резко бросила она горничной, которая в этот момент застилала ее постель. – Никто уже и не помнит старуху Биби, а тут на тебе, что за чудак выискался?! – вопрос был брошен в пустоту, ибо горничная лишь пожала плечами и удалилась, чтобы ненароком не попасть под горячую руку хозяйки.

А сейчас мадемуазель Савонье сидела в тени цветущей яблони в плетеном кресле и меланхолично курила. Следуя устоявшимся традициям, Бриджит никогда не выходила из дома без перчаток, даже если шла прогуляться в сад. Она никогда не переживала по поводу внешнего вида. Самые именитые модельеры шили свои наряды для «милашки Биби», мужчины обхаживали ее, осыпая дорогими подарками, но женщина отвергала всех и каждого. Свое пятидесяти пятилетие женщина встретила в собственном шикарном поместье, окруженная многочисленными племянниками и племянницами, которые были без ума от тетушки Биби. Особенной любимицей мадемуазель Савонье была Лиза, та самая девочка в сарафане, что принесла ей пепельницу.

- Тетушка, вы сегодня прекрасно выглядите! Это платье! Шляпа!

- Что значит сегодня?! – немного надменно проговорила женщина, выпуская тонкую струйку дыма. – Я всегда выгляжу прекрасно! Разве это не так, детка? – смягчившись, Бриджит улыбнулась, дотрагиваясь пальцами, облаченными в белое кружево, до подбородка девочки.

- Да-да, тетушка, - смущенно пробормотала девчушка, опуская глаза, - простите!

- Не стоит извиняться! Биби не любит извинений! Что сказано, то сказано! Кстати, куда запропастился этот чертов разносчик почты? – и женщина лениво повернулась в сторону калитки. Иногда она не гнушалась крепким словечком, за что ее постоянно корила младшая сестра.

- Бриджит, ну разве так можно? Вокруг же дети! Какой пример ты подаешь им? – сокрушалась симпатичная невысокая женщина, одетая слишком просто, чтобы принять ее за представительницу важного семейства.

- Что ты кудахчешь как наседка, Жюли, разве ты желаешь, чтобы твои дети выросли неженками? – слегка приподняв бровь, женщина выглядела как всегда на «отлично».

Стильная, высокая, всегда с шикарной прической, в платье от именитого дизайнера, на шпильках, Бриджит разительно отличалась от своей сестры, домашней курочки Жюли, которая с двадцати лет заботилась о хозяйстве, детях и муже. Последний по мнению Биби был слишком жеманным, бестолковым и вообще подкаблучником, на что Жюли растерянно пожимала плечами и молча уходила на кухню, чтобы заняться обедом или ужином. Бриджит никогда не посещала кухню по этому поводу. Она считала, что кухарки, которые работали у нее постоянно – готовили превосходно, но все же никогда не обижала младшую сестру и всегда старалась отметить ее кулинарные способности.

Бриджит жила от души.

- Послушай, детка, что там говорили эти маразматики? Какой еще французский чиновник собирается приехать сюда? Что он тут забыл?

- Ой, тетушка, я не успела расслышать, но матушка говорила по телефону с мсье Клодиньяком, и тот сказал, что мсье, который направляется сюда, является каким-то важным человеком. А еще то, что он очень желает встретиться с самой Биби Савонье.

- Превосходно! Они посылают какого-то выжившего из ума старикашку, который будет трястись, едва завидит саму Биби, или еще чего доброго дух испустит от счастья! Безобразие!

Женщина затянулась. Курила она всегда и везде. И совершенно не желала слушать о том, что здоровье ее было слишком хрупким, чтобы губить его такими безбожными методами. На это Бриджит всегда отвечала:

- А кто вам сказал, что я собираюсь на тот свет? Биби проживет еще лет сорок, прежде чем надумает завернуться в саван.

Внимательно разглядывая свою тетушку, девочка уселась в стоящее напротив кресло. Бриджит очаровывала. Не удивительно, что в молодости за ней ухаживало бесчисленное количество мужчин. Да и будучи уже зрелой женщиной, Бриджит отмахивалась от назойливых кавалеров, как от «комаров на болоте». Но Лизе нравилось то, что тетушка могла часами увлеченно рассказывать о своей молодости, похождениях и любовных романах, нисколько не стесняясь своей племянницы. Вот и в этот раз, чтобы скоротать время до приезда этого неизвестного визитера, девочка решила упросить тетушку рассказать ей о своей жизни.

- Ты хочешь знать, насколько популярна была Биби, детка? О, тогда принеси мой старый альбом, тот самый, в черном переплете. Там собраны все мои воспоминания, - мечтательно пропела томным голосом женщина, в очередной раз поднеся к ярко-красным губам тонкий край мундштука.

Настроение было на высоте.

Когда же толстый фотоальбом в плотном кожаном переплете аккуратно лег на стол, женщина слегка приподнялась, усаживаясь поудобнее. Перед ней лежала вся ее жизнь.

- Детка, это были незабываемые дни. Уже в то время, когда я была вот такой, как сейчас ты, меня манил мир искусства. Я заставляла свою матушку водить меня в галереи на выставки, мы посещали концерты самых известных композиторов, и я была безумно рада впервые оказаться на кинопоказе. Мне было двадцать, когда я впервые увидела Одри! О, эта чарующая Одри Хепберн! Я никогда не забуду «Римские каникулы»! Я мечтала быть на нее похожа.

- Тетушка, ты в сто раз лучше! – воскликнула девочка, едва увидела фото молодой Бриджит.

Девушка стояла на невысокой лестнице и, придерживая шляпу, что-то весело говорила фотографу. Ветер трепал черные локоны и так и норовил сорвать шляпку с головы. Эта фотография нравилась Лизе. На ней тетушка была изумительно молода и весела.

- О, я помню этот день, крошка. Луи, тот самый фотограф, в тот день сделал мне предложение. Наивный чудак! Он целую неделю уговаривал меня бросить отцовский дом, уехать в Польшу и там тайно обвенчаться. Премилый молодой человек, однако, едва он услышал мой отказ, как сразу же принялся мне угрожать тем, что поведает все моему отцу. На что я, нисколько не сомневаясь, подошла к papa и все выложила ему как на духу. Надо сказать, что вся смелость этого молодого спесивца сразу же сошла на «нет». Но что это был за человек, - и женщина мечтательно прикрыла глаза. - С ним я никогда не грустила!

Легкий майский ветерок шевелил яркие изумрудные листья и распространял повсюду прелестные ароматы цветущих деревьев. Бриджит потянулась, ухватила тонкими пальцами чашку из дорогого фарфора, и, сделав маленький глоток, вернула ее на место. Сигарета почти истлела в мундштуке, но тетушку нисколько это не смутило.

- Пьер! – громко крикнула она, и тут же, словно из-под земли вырос молодой мужчина в белой рубашке, черной жилетке и брюках. Его тонкие черные усики невероятно злили Лизу.

- Да, мэм.

- Поменяй, - коротко бросила женщина, не глядя протянув ему мундштук. Ровно две минуты и в узкой трубке из черного дерева вновь белела тонкая дамская сигарета. Тетушка удовлетворенно кивнула и мужчина удалился.

- Ты не представляешь, детка, насколько прекрасен этот мир, особенно когда ты познаешь его с чувственной и эстетической стороны. Окончив гимназию, я несколько лет обучалась дополнительно на дому. А потом подалась в университет. Страсть как я хотела стать актрисой. Красотка Одри не выходила у меня из головы ни на мгновение. Я жила ее образами, я играла настолько вдохновенно, что все экзаменаторы единодушно зачислили меня в студентки. Конечно, не все было так легко, как изначально мне казалось. Учеба, порой долгая и нудная выводила меня из себя, недостаток в чем-либо сводил с ума, ведь я привыкла к тому, что в доме Савонье имелось все. Но в то время я дала себе обещание, что непременно стану такой же, как Одри. И поэтому я кусала кулаки, недоедая, недосыпая и порой проклиная эти адские студенческие будни. С ролями тоже повезло не сразу. Меня заметили только на восьмой или десятый раз просмотров. По обыкновению все самое лучшее доставалось лишь тем, кто имел связи в этом деле. Бриджит Савонье не имела ничего, кроме громкой фамилии, но ее упорство и труд помогли достичь желаемого результата.

Лиза поерзала в кресле. Ей отчаянно захотелось чего-нибудь сладкого. Но не успела она подумать о том, как бы тайком утащить с кухни бисквитно-медовых барашков, как женщина махнула рукой, и возле них вновь появился тот самый Пьер со сверкающим подносом в руках. На маленьких тарелочках лежали самые разнообразные сладости. Девочка улыбнулась, стягивая сладкого барашка. Ее восхищала эта особенность тетушки предугадывать желания близких.

- Детка, - словно отвечая на ее мысли, томно протянула женщина, стряхивая пепел в пепельницу, - в твоем возрасте я была без ума от сладкого, но так сильно боялась растолстеть, что запрещала себе есть даже хлеб, не говоря уже о конфетах. Наслаждайся моментами, пока это возможно, иначе завтра всего этого может не стать.

Лиза с нескрываемым удовольствием жевала печенье, конфеты, запивая все это крепким сладким чаем.

- А потом, окончив университет, я решила, что стану свободной художницей. Я даже собиралась уехать в Амстердам. Удивлена? О, да, мой отец едва с ума не сошел, узнав это. Как же он кричал тогда: «Не смей возвращаться домой, неблагодарная! Я потратил на твое обучение немыслимое количество денег, а теперь ты говоришь, что хочешь стать художницей?!». На мое счастье в те смутные дни я познакомилась с одним известным критиком – Густавом Милном. Это он уговорил меня попробовать себя в кино. Детка, никогда не доверяй критикам. Сначала они расхвалят тебя один на один, выведают твои тайны, а потом с грохотом разгромят в какой-нибудь местной газетенке за пятьдесят центов. Но Биби не была бы собой, если бы не окрутила этого тиражного пса. Он бегал за мной словно незрелый юноша. Страдал, умолял обратить на себя внимание. Да, вот это чудесное кольцо, - и женщина протянула руку, облаченную в перчатку, на безымянном пальце которой поблескивало золотое колечко с маленьким кровавым гранатом, - Густав подарил мне за два дня до того, как его арестовали за разбой. Глупец, а ведь я почти согласилась тогда остепениться. Увы, жизнь распорядилась иначе.

Женщина вздохнула и перевернула еще одну страницу в альбоме. Перед ней лежали черно-белые снимки ее отчаянной молодости. Время безвозвратно ушло, оставив память о себе на этих гладких плотных листах в виде отпечатков происходившего в то время. Неожиданно на глаза попалась фотография молодого человека в военной форме. Юноша улыбался и держал в руках фуражку.

- Чарли Гринуа. Первоклассный летчик, потомственный военный. Целый месяц мы провели с ним в небе. Пожалуй, это была самая необычная любовь в моей жизни. Даже сейчас, вспоминая наши встречи, сердце замирает от того, насколько высоко мы взлетали. Разве когда-нибудь кто-нибудь предложит тебе просто так посидеть за штурвалом самолета? О, нет, детка. Сейчас это карается законом, а тогда… Тогда нравы были другие, да и Чарли был действительно мастером своего дела.

Женщина вздохнула, глубоко затянулась и, отвернувшись, выпустила тонкую струйку дыма в небо. На долю секунды ее лицо преобразилось, изображая глубокую скорбь, но спустя эту самую секунду она как ни в чем не бывало улыбалась, обнажая ряд ровных белых зубов.

«Голливудская улыбка» - мелькнуло в голове у Лизы, которая с некоторым лукавством прятала сладости в карман сарафана.

- Бедняга разбился, когда выполнял какой-то сложный элемент высшего пилотажа. Кажется, у него что-то случилось со зрением. В тот год я снималась в фильме «Рожденные в неволе». И по сценарию мой возлюбленный погибал в авиакатастрофе. Боже, - и женщина театрально приложила руку ко лбу, - я думала, что сойду с ума, когда узнала о случившемся. Чарли был для меня идеальным мужчиной, он любил меня без памяти. А все вышло вот так… трагично. Спустя год после этого случая я уехала в Италию, где познакомилась с Джузеппе Виарчини. Талантливый архитектор, он имел глобальные планы на мировую известность, но пропил весь талант в соседнем кабаке. Мне стоило его вытянуть из этого несчастья, но, к сожалению, я была слишком занята новой ролью и атмосферой Италии, чтобы обратить внимание на жалкие попытки добиться меня с помощью собственного творчества. Несчастный продал душу дьяволу только за одну ночь с Биби Савонье, но дьявол обманул его, заставив батрачить на каменоломне, чтобы заработать хоть сколько-нибудь денег на жизнь.

Детка, если тебе когда-нибудь доведется побывать в Италии, не раздумывай, отправляйся сразу в Венецию. Восхитительный город на воде. Я чувствовала себя древней богиней, катаясь на гондоле и заучивая новую роль. Прелестная куртизанка, нашедшая свое счастье в соборе Святого Павла в Риме. Безумная роль! По сценарию я отдавалась мужчинам по несколько раз за день, чтобы только прокормить маленького сынишку. Видит бог, я даже плакала над этой ролью.

Женщина замолчала, словно переживая все снова и снова. Лиза украдкой наблюдала за тетушкой. Бриджит чуть расправила плечи, слегка меняя свое положение. Тень от широкополой шляпы падала ей на лицо, скрывая истинные эмоции. И все же девочке нравилось общество тетушки. В глубине души она мечтала о том, что обязательно станет такой же, как Биби Савонье – независимой, неприступной и самодостаточной женщиной.

- Случалось время, когда жить совершенно было не на что, но Биби всегда находила выход из положения! – неожиданно промолвила женщина. – Она не гнушалась никакой работы – вставала засветло, работала до поздней ночи и всегда выглядела шикарно. Ни за что не поверишь, детка, но Биби однажды довелось даже выступать в кабаре!

Лиза удивленно округлила глаза, на что Бриджит искренне рассмеялась.

- О, да! Музыка, страсть, разврат! Все это было вокруг Биби, когда она весело трясла юбками на сцене. Мастерство макияжа делало ее малоузнаваемой в толпах людей, но никого, собственно, это не волновало. Сколько мужчин в то время у меня было! Не сосчитать! Все хотели жениться на Бриджит Савонье, но я всем отказывала. Мне не нравились эти прощелыги и альфонсы, которые хотели жить за чужой счет, потому я гнала их прочь от себя, разбивая надежды каждого. Эти безумцы были настолько очарованы Биби, что даже устраивали дуэли! Так им и надо. Ни один не заслуживал моего внимания, особенно после того, как пытался взять силой малышку Биби.

- Тетя, а кто вот это? – неожиданно взгляд Лизы выхватил из общей массы ненаклеенных фотографий одну совсем неприметную.

На снимке был изображен молодой человек лет двадцати пяти, сидящий на скамье в каком-то парке. Рядом с ним лежала скрипка. Юноша был настолько красив, что Лиза невольно залюбовалась им.

- Ох, самое бестолковое мое знакомство, но такое трогательное и нежное! – махнула рукой женщина, прикуривая очередную сигарету. – Пьер, принеси бокал и Бордо, сегодня мне хочется расслабиться.

Пока Лиза рассматривала фотографию, Бриджит наблюдала за тем, как мужчина наполнял бокал напитком. Исполнив свою миссию, он удалился, но лишь для того, чтобы в любой момент появиться из воздуха по первому приказу хозяйки. Девочка скривилась – если бы не эти противные усики, то Пьер был бы вполне симпатичен.

- Так кто же это, тетушка? – намекнув о своем интересе, переспросила Лиза.

- Джим Гордон. Мальчишка-глупец. Он объездил за мной полмира, но так и не дождался ответа. Чудный малый посвящал мне свои произведения, играл ночами под окном, чем невероятно злил и радовал одновременно моих соседей. А они искренне удивлялись тому, что я не принимала его ухаживаний. Этот бедняга не подарил мне ни единого кольца, ни одного цветка… Нет, крошка, не думай, что твоя тетушка жадная и меркантильная особа. Все это у меня было в достатке. Фильмы с моим участием проходили на «ура» и собирали огромные деньги, но вследствие чего мне, конечно же, было не до любви, тем более с молоденьким мальчиком на пять лет младше меня. Он не сделал мне ни одного материального подарка, и за это я уважала его. Он пытался добиться меня с помощью искусства, которое я, несомненно, обожала.

И тут женщина затихла, пытаясь справится с нахлынувшими эмоциями. Лиза протянула тетушке платок.

- Ох, спасибо, моя дорогая. Честно говоря, сейчас, спустя столько лет, я жалею, что так и не поговорила с ним наедине. Красотка Биби оказалась трусихой и упустила свой шанс. А потом я потеряла его. Это было так странно – я настолько привыкла к его обществу, что проснувшись однажды утром, даже удивилась, почему на улице не звучала музыка. Я обожала его скрипку. Эти чарующие звуки… она плакала и смеялась в его руках. Волшебник… Видит бог, я любила его. Это я поняла только спустя несколько лет ужасного одиночества. Если бы сейчас я знала, где он, то непременно нашла бы и призналась во всем, - смахивая слезы, призналась Бриджит.

- Я готов выслушать тебя, Бриджит.

Лиза едва не уронила на землю чашку с недопитым чаем. Прямо к ним направлялся высокий темноволосый мужчина. На вид ему было не меньше пятидесяти. Девочка прищурилась, оглядывая незнакомца. Статус и положение выдавали себя дорогим костюмом, часам и кожаным кейсом. Тетушка во все глаза смотрела на гостя, не смея и слова сказать. Мундштук запрыгал в ее пальцах, и Лиза поторопилась положить его на стол.

- Но… - наконец-то пересилив собственное волнение, женщина поднялась, оказываясь рядом с мужчиной. – Как же так?

- Все в порядке, Биби. Теперь у тебя появился шанс рассказать мне о своих чувствах.

- Где же ты был все это время? Куда ты пропал тогда?

Незнакомец приятно улыбался, глядя на Бриджит. А тетушка… Еще ни разу Лиза не видела женщину такой взволнованной и растерянной.

- Пьер! Скажи, что Бриджит Савонье здесь больше не живет! Я больше никого не хочу видеть. Никаких чиновников! Позвони в министерство, пускай они отзовут его обратно! – тетушка была на грани сердечного приступа. – Боже мой, Джим, неужели это ты? – придя в себя, заговорила женщина. – Я была такой глупой… Прости! – она аккуратно касалась лацканов пиджака, не смея поднять взгляд.

- Во-первых, Биби, тот чиновник, который должен приехать с минуты на минуту, работает в Министерстве культуры Франции. Думаю, что невежливо было бы отказывать столь высокопочтенному гостю.

- Нет, нет и нет! Я никого больше не хочу видеть! Биби больше не существует!

Мужчина взял Бриджит за руки и осторожно прижал к себе.

- А, во-вторых, Биби, этот самый чиновник я и есть. Так что хочешь ты этого или нет, но я уже здесь, поэтому прими меня со всей помпезностью Савонье.

Кажется, Бриджит готова была упасть без чувств. Девочка поглядывала на пару, которая медленно удалялась в особняк, и тихо хихикала в кулачок. Все это напоминало ей сцену из романтического фильма. Фильма о жизни Бриджит Савонье, женщины, которая все-таки встретила свою любовь спустя долгие годы.