Одиночество

Ах , какое замыленное, затасканное, за... слово. И какой ведь страшилкой представляется. Стоит кому об одиночестве своём или чужом намекнуть, сразу же всем трагедия представляется.

-Ах, я опять, опять одна. Какая судьба,- томно вздыхает красивая блондинка за столиком, в уютном кафе.

Подружки её, такие же молодые и красивые с сочувствием в подведённых глазах на неё поглядывают и "Ой, чур меня"-  про себя думают.
Прямо здесь же за столиком план действий по спасению бедной утопающей принимается, и всплывают у подружек в незамученных умах с десяток имён пока потенциальных, но вполне респектабельных спасителей. Одиночество в их компании самой страшной трагедией представляется. Другие трагедии им не ведомы.

-Что это? Он, никак, опять один?- с тревогой и подозрением спрашивает соседа Баба Нюра, взявшая по его рекомендации постояльца на лето.

-Писааатель...- выпустив колечко дыма изо рта и сплюнов наземь, с презрением кивает ей сосед.

 Баба Нюра, совсем расстроившись, постучав с минуту валенком об валенок, смахивая снег, бредёт обратно в хату. Там она, с порога заметив ссутулившуюся спину заросшего автора, сердито гремит посудой и бренчит себе под нос:
"Писааатель... развелось на нашу голову. Ни семьи ему не надо, ни детей. Тьфу-ты. Глаза б мои не видели."

Баба Нюра одна живёт уже почитай-ка лет тридцать. С тех пор, как мужа её на стройке убило. Одиночества своего она совсем не замечает-некогда. То забор покосился, то крыша потекла, то посадка, то прополка, то сбор урожая, а там и сухофруктов на зиму заготовить и огурцы засолить, варенье опять же...

Молодой монах на Афоне, собрав свой нехитрый скарб ушёл из монастыря поутру, ушёл от братьев в каменную пещеру. Он и там не одинок, он с Богом. Братья его об этом знают и с лёгким сердцем его в путь провожают.

-Ах, как надоело всё,- шепчет в телефон стройная брюнетка, смахивая пепел тонкой сигареты прямо на персидский ковёр, он платиново-голубой. Пепла на нём совсем не заметно. Она потягивает обжигающий горячий кофе из изящной, кипельно белой, фарфоровой чашки. Снова затягивается и нервно в телефон:

- Нет, ну это невыносимо. Ты меня понимаешь. Это одиночество вдвоём, у детей своя жизнь. У него сплошные котировки и бизнес, котировки и бизнес.

Она с удовольствием рассматривает при этом своё отражение в зеркале напротив. Она своим отражением довольна и сладко жмурится. Она видит нежные изгибы тренированного тела прикрытые тонким шёлком, красивое лицо, пышные волны тёмных волос.

- Нет, я с ума сойду от тоски и одиночества- голос дрожит.

-Ну хорошо, ты же знаешь как я к тебя отношусь, приезжай, слышишь, прямо сейчас приезжай.

- А как же твоя жена,- капризно надув губки парирует она...

-Да что жена, давно уже чужие люди, так, живём просто под одной крышей. Один я, совсем один, понимаешь? Приезжай, слышишь, сейчас приезжай! Хочу тебя...

Данька себя одиноким не чувствует. Нет у него ни родных, ни друзей, но мама всегда рядом. Отец их бросил сразу после того, как Данька появился на свет. Не такого он сына ждал, не такого...
У Даньки тяжёлый генетический порок. Он уродует его тело и каждую минуту подтачивает Даньку изнутри. Но Данька сильный, он изо всех сил за жизнь цепляется, а к боли давно привык. Он ради мамы живёт, живёт её любовью. Данька знает, что если его не станет, маме будет очень-очень больно. Мама давно знает, что с Данькиным недугом долго не живут. Данька теперь тоже знает, ему уже пятнадцать. Но им хорошо вместе, Данька так любит мамины глаза.   
Только вот с недавних пор мама от него свои красивые глаза всё чаще и чаще прячет. Данька всё время старается поймать мамин взгляд, а он ускользает от него. Данька знает-это из-за дяди Серёжи. Он совсем недавно в их жизни появился, но Данька беду сразу почуял. Когда дядя Серёжа приходит, мама Даньки как будто стесняется. И всё время от Даньки глаза прячет. Данька взрослый уже, вернее давно уже взрослый, вот как родился, так и стал взрослым и мудрым. Боль- она быстро воспитывает. Теперь у Даньки никого нет, главная и единственная его опора рухнула. Он теперь для мамы -обуза. И он не будет больше за жизнь упрямо цепляться,незачем ему...

Ах, одиночество-какое тривиальное, затасканное, замыленное слово. Как часто оно скрывает банальные человеческие капризы, слабости и пороки души. Но есть среди нас и те, кому оно является в самой ужасающей своей маске-маске безысходности. Те, кому не стесняясь, открывает свой истинный, безобразный, леденящий лик.