Воспоминание о любви

Школьные истории

Воспоминание о любви
(ироничное)


Когда Ленка, моя подруга по школе, влюбилась в Сашу, я не удивилась. Я была влюблена в него еще раньше. А он был влюблен в меня. Но Ленка ничего этого не знала, и простодушно рассказывала мне, как она безумно любит Сашу, как обожает его. Ну, а он, по ее словам, обожает ее. Я в ответ на это, конечно, только ухмыльнулась (про себя) и стала еще более разжигать Ленку. Я сказала: - Ну, конечно же, он обожает тебя! Это сразу видно, - на что она добавила: - А ты заметила, он все время ходит в наш класс?

Ну, еще бы я не заметила! Он все переменки проводит у нас в классе и завел дружбу с этим противным Витькой Игнатьевым, с которым вот уже семь лет мы сидим за одной партой, и который тоже, конечно, как и Саша, по уши влюблен в меня. Но Саша, наверное, этого не знает, и все свои сердечные тайны поверяет ему, а тот – мне. Ну и смеемся же мы иногда с Витькой  на уроках (он, правда, над Сашей, а я над Ленкой), но не выдаем друзьям наших тайн – так интереснее.

А между тем, я серьезно влюблена в Сашу. Ах, как он красив! В школу ходит в новом темно-синем английском костюме и держится, как настоящий артист. Допустим, мне и до него нравились мальчики: Толик, например, из 7-А, или Валерка, наш новенький, задавака и отличник. Так вот, хотя они мне и нравились, но рядом с Сашей они – никто. Толик, выяснилось потом, глуп и задавака тоже. А Валерка на второй же день, как я влюбилась в него, взял и влюбился в меня, и стал провожать из школы домой, и таскать мой портфель. Ну, скажите, разве это интересно? Я взяла и сразу разлюбила его.
Ну, а с Сашей совсем другое дело. Во-первых, мы перешли в новую школу, а он из этой самой новой. А во-вторых, он еще раньше полюбил меня, минувшей весной, когда я читала стихи на конкурсе художественной самодеятельности. Только я ничего не знала об этом, хотя прошло уже и лето.

Для меня началось все значительно позже. Но вот теперь-то я люблю Сашу. Обстановка, так сказать, изменилась, а я все равно дурачу Ленку. Зачем? Сама не знаю. Просто, если она такая дура – кто же в том виноват?
Ну, а Саша хитер! Как кот! Или нет, как лиса. Или кто еще там самый хитрый зверь? Может быть, как раз мальчишки? Но это шутка. Словом, взгляд его сводил меня с ума. (О, разве только меня одну!) Глаза у него карие, чуточку раскосые, всегда прищуренные, так что никогда не знаешь, что там в них скрывается. Взглянет – и ты как будто окунаешься куда-то с головой, или вот еще – расцветаешь, как майская роза. Щеки наливаются кровью, вся становишься пунцовой, а в голове одна мысль: он, он… Ну и досталось мне переживаний от этой любви.
А как возненавидела меня Ленка, угадав наконец всю правду. Теперь ей были понятны наши смешки с Витькой Игнатьевым. Не высказать всего: уж какие только засады не устраивала она мне, подговорив девчонок излупить меня по дороге из школы. Но, благо, Валерка, верный Санчо, всегда был рядом, и «ледового» побоища не состоялось…

Наверное, долго еще обожала бы я Сашу, но как-то вдруг перестал он заходить в наш класс, улыбаться мне, глядеть с прищуром, а дружки его стали менее расшаркиваться со своим «Здра-а-ссс-те-е»… И я поняла: Саша разлюбил меня. Ушла любовь. Ну, а Ленка по-прежнему бегала за ним по всем дорожкам: - Ах!Ах!Ах!.. -  А я грустила, как бедный песик, вынужденный вдруг поджать хвостик. Да, дела были…  С Валеркой рассорилась из-за этого Саши: - Я другого люблю! Я другого, видите ли, люблю… - А теперь вот и сама осталась на бобах.
Долго еще грустила я, сердечно так и изнывало от любви – ныло, ныло, ныло, словно, черт знаем чем, лазерным лучом, что ли, пронзало его.
Ну, а потом пришла весна, первый экзамен надвигался, КАНИКУЛЫ.

Иду я однажды из школы домой: солнышко так щедро землицу сушит, а она, довольная, парит, аж пахнет, кое-где нет-нет и травинки зеленые пробиваются. Воздух мягкий-мягкий, теплый-теплый, ветерок чуть-чуть играет на щеках. Так хорошо было, прямо листиком или деревцом молодым чувствуешь себя. Как в сказке. Иду я, значит, и вдруг – бах! – понимаю, что Сашку-то я больше не люблю. Как же так, думаю? Ведь еще сегодня утром любила, старалась увидеть его, да и такой он все-таки красивый, обаятельный, прямо артист знаменитый. Ан, на тебе: говорит что-то во мне – не люблю, не люблю, не люблю, - и всё тут.
И хотя я мысленно приказывала себе другое, и ругала, корила себя, - нет, ничто не помогло. – Не люблю, не люблю, не люблю… -  орало что-то внутри меня, а что это было, так теперь еще не знаю. И тогда вдруг поверила тому, орущему. И так мне вдруг грустно стало, так реветь захотелось, что я даже вслух заговорила с собой: – Боже, но почему я не люблю его больше? – чуть не всхлипывала я. - Почему? 

И вдруг окончательно поняла: ушла теперь и моя любовь. Умер Саша. Для меня. И пусть любит его Ленка, или другая какая-то девчонка, что мне до того? Мне уроки учить надо. Через неделю – экзамен. Первый экзамен в моей жизни!..
1975г.
Валентина Лефтерова

(«Эксперимент», №2(8) /2003, с.29)