Золотые мои россыпи...

Собираю стихи, сколько себя помню. От хорошей строки могу заплакать. Помню, первым потрясением от поэзии стала строка Ксении Некрасовой :

«Лежало озеро с отбитыми краями».

Волшебство Пушкина открылось после. Оно как бы включило лампочку в тёмной комнате бытия, и с тех пор только стихи и позволяют выживать в этом яростном и беспощадном мире. И с годами становлюсь настоящим охотником за стихами, ловлю каждый новый томик и счастлив, если белгородские поэты подписывают мне свои книги.
За годы собрал библиотеку в несколько тысяч томов со стихами. Есть несколько полных серий , и об одной из них хочу рассказать здесь. И это не случайно, потому что именно теперь разгораются споры о цене Великой Отечественной войны. Косвенно прикоснулся к этим спорам и я. И вот, мне захотелось сверить свои взгляды с поэтами, прошедшими войну - прямыми участниками и свидетелями событий. Знаете - солдат-поэт может умолчать, не сказать всей правды. Но у поэта-солдата каждый стих - правда. И что бы ни говорил потом на встречах тот же Александр Межиров, но вся война у него улеглась в два десятка строк стихотворения «Артиллерия бьет по своим»

«Мы под Колпино скопом стоим,
Артиллерия бьёт по своим -
Это наша разведка, наверно,
Ориентир указала неверно.

Недолет. Перелёт, Недолёт
По своим артиллерия бьёт».

Серия эта выходила в Московском издательстве «Правда» приложением к журналу «Огонек» в 50-70-е годы ХХ века , Она так и называлась - «Библиотека «Огонёк». Брошюры ,карманного формата, но оглушительным по нашим временам тиражом - 100 - 150 тысяч экземпляров.
И это были настоящие стихи.
Цензура ведь тогда была не только политическая. Плохая поэзия просто не могла быть напечатана.Редакции тогда твёрдо стояли на страже языка и художественного вкуса.
Конечно, та же «Артиллерия…» Межирова тогда не могла попасть в книжку. Но дыхание времени невозможно было вытравить из стихов. Вот я открываю сборничек серии под названием «Иван да Марья» Константина Симонова. Это брошюра №24 от 1958 года. Порог оттепели, Хрущёвские перемены:

«Час вечерний - время особое,
Когда,за день сойдясь,заранее
Нас толпою - злые и добрые
Обступают воспоминания.

Эшелона дымные пОлки,
Первый бой, что до слёз не сладок,
Бомбы - в раненых на двуколке,
Первый ненависти припадок,

Первый хриплый свисток атаки,
Немец, навзничь вскинувший руки,
В штопор скрученные бензобаки,
Снег, пожарище труп старухи.

Вообще имя Константина Симонова в те времена было святым.Войну по нему поверяли , как по сводкам СОВИНФОРМБЮРО. И мне эта книжечка ценна тем, что напечатана при жизни поэта.
Собственно, почти вся серия теперь такая. Тогда еще молодых, уже нет Леонида Мартынова… Как, вы не помните? Да вот же он - в книжке №11 за 1964 год. Она так и называется : «Стихи» :

«И человек вступает в споры
Конечно, только для того,
Чтоб, не найдя иной опоры,
Взять и однажды сдвинуть горы
С пути людского своего!».

Или вот Кайсын Кулиев… Тоже не помните! Но ведь это замечательная многонациональная советская поэзия! Добрая, искренняя, пронизанная солнечными лучами:

«Тобою, жизнь, я балован и пытан,
И впредь со мною делай, что угодно,
Корми, как хочешь, но не делай сытым,
Глухим, не понимающим голодных…»
(Библиотека»Огонёк», №27, 1965 год).

А тут же на полке рядом - такой же пронзительный фронтовик из калмыцкого селения Абганер-Гаханкины Давид Кугульдинов:

«Не тварь земную - образ утра чистый
Здесь, на глазах моих, убили зло,
И кровью утра - жаркою, лучистой -
Мне душу обожгло!»
(Библиотека «Огонёк», №2, 1968 год.

… Сегодня была у меня мысль выбросить в Интернет одну статью. Спорную,наверное - драчливую. Писал на воспалённую голову, хотел что-то кому-то доказать.
А потом глаз остановился на «Библиотечке «Огонёк».Вспомнил, как добывал эти книжки. Тогда не имел возможности получать по подписке - денег не было выписывать «Огонёк». Покупал брошюры в «Союзпечати», выменивал у знакомых и друзей.
Странно - и сегодня не забыл,как какой поэт ко мне пришел. Вот, Виктора Полторацкого мне оставил в завещание наш бирюченский поэт, однокурсник Николая Рубцова по Литинституту Владимир Кобяков. Это Владимир Кузьмич почти четверть века назад надеялся :

«И вступая в год восьмидесятый,
Мы назад оглянемся на миг,
Будем ли счастливы и богаты -
Всё от нас зависит, от самих».

Как оказалось - ни черта, извините, от Владимира Кобякова не зависело. И сгорел он, как его однокурсник - от несовпадения с эпохой, от водки, от таланта.
А «Синегорье» Виктора Полторацкого (Библиотека «Огонёк», №20, 1965 год) - вот оно, как память о двух поэтах. И третий поэт из той же плеяды - здесь, на полке : Константин Ваншенкин. «Весна» (№49, 1955 год):

«Жара плыла, метель свистела,
А я забыть того не мог,
Как пуля, что в меня летела
Попала в друга моего».

А вот книжку Михаила Львова «Лицо души» (библиотека «Огонек» № 3, 1977) я, извините, стащил из прикроватной тумбочки в тамбовском санатории «Инжавино». А может - и не стащил.
Очистил душу тем, что посчитал её бесхозной:

« Повержены трибуны и глашатаи,
повалены железные столбы,
Германию, как в поезде, пошатывает,
И о железо стукаются лбы.

Проходит время слышно, как вода,
И не вернутся прошлые года.
От памятников не родятся памятники -
Империи я не встанет никогда».

Говорят - поэты те же пророки. Теперь вот рассудите сами - о какой империи писал Михаил Львов.
А вот и Александр Межиров…
Впрочем, этот томик пришел ко мне позже, чем сам поэт. В начале семидесятых годов на железнодорожном вокзале в Новом Осколе , в буфете, я слушал за бокалом пива фронтовика со стёртым войной лицом. Он читал так, что я забыл и про поезд, и про пиво:

- Нас комбаты утешить хотят,
Говорят, что нас родина любит.
По своим Артиллерия лупит -
Лес не рубят, а щепки летят.

Уж не помню, как я оказался за одним столиком с фронтовиком, как мы потом ехали в открытой машине к нему на хутор, и как уже в его доме он заставлял дочку открывать солёные грибы и назвал мне имя поэта - Александр Межиров. «Это ведь стихи обо мне, - кричал пьяный фронтовик, - это у меня под Колпино у изголовья наш снаряд разорвался!»
И фронтовик показал мне затёртую книжку Межирова из знаменитой серии.
А через тридцать лет я слушал Межирова вживую и попросил его расписаться в томике ветерана. Что поэт и сделал.
Вот она, эта книжечка.
Как она ко мне попала от ветерана, спрашиваете?
Очень просто. Его дочка, что открывала нам грибы , теперь моя жена.
Все.
Ах, да - чуть не забыл . Ставить в Интернет свою злую статью не буду. Пыл остыл.
И в следующий раз, когда захочется расшевелить всемирную сеть, я лучше напишу о какой-нибудь поэтической серии из личной библиотеки. Да вот хотя бы о «Струне» . Выходила она в семидесятые годы в Воронеже, в нашем Центрально- Черноземном издательстве.Изумительная серия, золото высокой пробы