Синдром одиночества 7

7.

Человеку незачем загонять себя в беспросветное состояние, когда обстоятельства и без него прекрасно справляются с этой задачей.

Дэниел Худ

Чувство долга победило. Сказывалось пионерское воспитание, да и перед Водяным было неудобно. Уж очень сильно он переживал за свой источник. Я вздохнул и направился в ту сторону, куда тянул меня старик. В конце концов, личный вопрос может подождать, когда на кону стоит энергетическое поле духовного мира. Важность этого мероприятия почему-то сомнений во мне не вызывала.
С того момента, как непрошеный гость вместе с дозорными покинул воздушные просторы Нави, в окружающем пространстве что-то изменилось. Нет, визуально всё оставалось прежним.  Так же светило солнце и шелестела под ногами трава, но в воздухе чувствовалось напряжение. Такое бывает перед грозой. Ещё весело щебечут птички, но уже ощущается приближение чего-то грандиозного и непредсказуемого. А может быть – это нервы? Увидеть беспредел  инопланетянина – это вам не в носу поковыряться. Был человек и пропал. Да, человек немного странный, но интересный и настоящий, хотя, на самом деле, и не человек совсем. Зато от него веяло уверенностью и спокойствием. И мир этот был для него родным. Я же здесь только гость. Как теперь разобраться во всей этой непонятности?
Переваривая недавние приключения и наматывая километры на сапоги, я двигался вперёд. Иногда на горизонте возникали образы городов, замков или садов. При моём приближении они тускнели и таяли, как миражи в пустыне. Перед глазами промелькнули очертания Нью-Йорка со Статуей Свободы и целенькими зданиями «Близнецов», замок с Гендальфом и бегающими внизу орками, донецкий пивзавод «Сармат», храм Василия Блаженного, Пизанская башня и парк у Воронцовского дворца. Мне стало грустно и захотелось домой. Тут же возник родной двор с раскидистым тополем и покосившимся заборчиком палисадника, за которым цвели розы. На лавочке у подъезда сидела Никитична, отошедшая в мир иной примерно за месяц до моей жены. При жизни старушка была человеком вздорным и скандальным. Мало кому удавалось пройти мимо неё без укоров и напутствий.
- Здравствуйте, Зинаида Никитична.
Бабушка подняла на меня грустные глаза.
- А, олигарх? Какое там здоровье.  Ты б ещё полный рот зубов пожелал.
- Вы меня извините, но я всегда хотел спросить – почему, олигарх?
- Ну, не люмпен же. Квартиру в нашем доме купил, евроремонт сделал, на иномарке катаешься, сыну дом подарил. На трудовые доходы таких денег не заработаешь. У нас три подъезда шахтёров, и ни у кого евроремонта нет. А они только регресса тыщи по три в месяц получают.
- Ну, прямо все получают?
- Не все, и что с того?
- Конечно, ничего. А ещё они целыми днями во дворе в домино режутся под пиво и водочку. Где ж там денег напастись?
- Это да, - впервые за всё время, сколько я знаю Никитичну, она согласилась, - но, так уж устроен наш мужик. Он без выпивки не может.
- А я не мужик, значит? И только потому, что вместо протирания штанов под горькую за партией в «козла», на нескольких работах ишачил и месяцами из командировок не вылезал.
- Тебе хорошо, ты инженер. Сиди себе, бумажки подписывай.
- И снова виноваты консерватории - обожаю Жванецкого. Зрит в самый корень. Странно, но раньше вы наших мужичков алкашами называли и даже матерными словечками не брезговали.
Старушка вздохнула.
 - Эх, милок, то было раньше. Теперь вот, сижу и за грехи свои расплачиваюсь.
- В смысле?
- Пока не вспомню всех, кого обидела при жизни, не извинюсь - домой не вознесусь.
- И снова не понял.
- Я знала, что высшее образование ещё не признак ума. Прости, Господи. Опять сорвалась. Петрович, ты зачем здесь появился, искушать бедную старушку? Из-за тебя мне нужно всё начинать сначала. Иди куда шёл. Оставь меня в покое.
Мне стало как-то неудобно перед бывшей соседкой.
- Извините, если что не так.
- Да ладно. Это ты меня извини. – Она махнула рукой. – Сказываются воплощённые привычки. Ты лучше поделись секретом – как сам сюда попал? Денег отвалил гипнотизёру или кома приключилась? Я слыхала, что недавно жена твоя преставилась, царство ей небесное, хорошая была женщина. Решил за ней отправиться?
Я пожал плечами.
- Сам не понимаю. Меня Водяной привёл.
Никитична подняла на меня глаза и захихикала.
- Скажи ещё – Баба Яга.
- Нет, серьёзно.
- Ага, знаю. Тут  один зачастил. Накурится какой-то дряни и в сопровождении чертей шастает по округе. Наркоман малолетний.
- А что, к вам сюда и так можно попасть?
- Можно. Про шаманов слыхал? Те испокон веков энтеогенами из мухоморов пользуются. Но шаманы опытные, знают куда соваться и с кем общаться. А эти шалопаи беспутные дальше своих страхов не заходят. Сами себе ужасов напридумают и возятся с ними.
- Как сами?
- Да, так. Черти, бесы, вурдалаки – это выдумки,  порождение человеческого невежества. Вот ты, например, налево сходил, а жене сказал, что нечистый попутал. Но сам-то его и в глаза не видел.
- Почему я?
- Ну, не ты, Вася с третьего подъезда. Какая разница? Я говорю о том, что мы сами себе придумали нечисть. Так удобней. Есть чем собственные недостатки оправдывать. Я такая же была.
- А теперь другая?
- Не то слово. Теперь я знаю, что жизнь свою профунькала и миссию духовную не выполнила. Одним словом – облажалась. Придётся снова воплощаться и всё начинать сначала.
Мне стало интересно, и я присел на лавочку рядом со старушкой.
- Неужели всё так плохо?
- Ты даже себе не представляешь.
- Перед Страшным судом придётся предстать и в котле вариться?
- Темнота. Какой суд? – Никитична глянула на меня, как на недоразвитого, - хотя, чему я удивляюсь? Ты же пока воплощённый. Ничего не помнишь.
- А вы поделитесь опытом. Может и просветлею.
- Тебе правда интересно? 
- Конечно.
Глаза бабушки немного подобрели. Видимо, ей давно не попадались свободные уши.
- Хорошо. Только не перебивай.
Я кивнул и уселся поудобней.
– В прошлый раз на Земле я была мужиком, и звали меня Фёдор. Нрав у меня был крутой и силушкой Бог не обидел. Гонял я не только домочадцев, но и половину деревни. За это и получил ножом в печень на очередной пьяной гулянке. Дабы как-то утихомирить свою душеньку, родилась я в этот раз бабой. Захотелось на себе прочувствовать всю пагубность тирании.
- И как? – я не сдержался, но вовремя поняв ошибку, закрыл рот ладошкой.
Никитична покачала головой.
- Как, как? То ли мужики перевелись, то ли я не осознала прошлой ошибки. В общем, доставалось им от меня. Первого супруга выгнала, второй сам сбежал. А там и война началась. Где тут новых сыскать? Голод, холод, разруха. Детей Бог не дал, и пришлось мне двигаться по партийной линии. Когда работала в райкоме, от меня даже первый секретарь плакал. Принципиальная была. Спуску никому не давала.
- Вы и после пенсии не сильно изменились.
Старушка побагровела.
- Так, умник хренов. Вали отсюда. У тебя язык, что помело.
- Извините. Я случайно.
Мне и, правда, было очень неудобно перед бабушкой за свою несдержанность.
- Всё, всё. Достал уже.
- Извините ещё раз. А может, подскажете напоследок, где мне Спасителя найти?
- Я сказала, иди. Разговор окончен. Если нужно будет, он сам тебя найдёт.
Старушка встала с лавки, сплюнула и растворилась в пространстве вместе с двором.
Я снова оказался один в поле, под оранжевым небом. И снова некому было ни помочь, ни подсказать.
- Весело. Только время потерял.
Вспомнив о часах, посмотрел на циферблат. Стрелки показывали без одной минуты двенадцать. Я приложил их к уху, но ничего не услышал.
- Понятно, стоят... Ладно, дома разберёмся. Только знать бы ещё, где этот дом.
Теперь для меня даже направление было неизвестно.
- Эй! Здесь есть, кто-нибудь!? Помогите! – заорал я в пустоту.
Но, к моему удивлению, голос отозвался многократным эхом, словно в горах или большом и пустом здании. Я даже вздохнуть не успел, как оказался в помещении с зеркальными стенами и множеством проходов. С каждой стены на меня смотрел я сам, многократно повторяясь и уходя в бесконечность.
- Полный трындец. А сейчас-то что делать?
- Что делать? Что делать? Что делать? – отозвались, затухая, отражения.
Я повернулся. Вместе со мной повернулось около сотни клонов. На каждый мой шаг они отвечали своими шагами.
- Спокойно. Ничего страшного. Водяному в утробе голопута гораздо хуже. Главное - взять себя в руки.
Для настроения и куража я скорчил рожу и высунул язык. Мне скорчили в ответ, стократно повторив изображение. Я улыбнулся. В зале стало теплей - на меня смотрели мои же, но вполне симпатичные, хотя и перекошенные лица.
Я засмеялся. Смех подхватили и выплеснули в зал. Зеркальные стены задрожали, входя в резонанс, и брызнули разноцветными зайчиками. В бриллиантовых отблесках появилась она – живая, весёлая и настоящая. Теперь её лица отражались, множились и разлетались во все стороны. Меня переполнили чувства радости, умиротворения и вселенской любви. Тревога исчезла, тоска испарилась, усталость растаяла. Мы смотрели друг на друга и смеялись от всей души, сотрясая Вселенную. Перед нами пролетели самые светлые минуты нашей жизни.
«Боже, как мало нужно человеку для счастья – просто любить и быть любимым».
- Ты не волнуйся, я всегда рядом, - послышался тихий шёпот, и моих волос коснулось что-то лёгкое и нежное.
Я вздрогнул. Зеркала тоже задрожали. Её изображения растаяли, но осталось ощущение лёгкости и счастья. Значит, не показалось. Теперь я точно знал, что обязательно её найду. Нужно только постараться. В отражении снова появились мои физиономии.
- Вперёд, мой друг, вперёд. Нас лабиринтами не напугать.
Откуда-то из подсознания, а может, из прочитанных в детстве книг пришла подсказка. Я наклонил голову, чтобы не видеть отражений и пошёл вдоль стены, всё время оставляя её с правой стороны. Дело сдвинулось. Потянулись длинные коридоры, тупики и комнаты. Мне вспомнилась «Битва экстрасенсов», где ясновидящие так же блуждали в лабиринтах.
«Им хорошо, у них способности».
Пройдя в очередную комнату, я услышал музыку и голоса. Захотелось остановиться и поднять голову. Желание победило. Зеркала утратили блеск и почернели, словно их кто-то выключил или развернул обратной стороной. Звуки лились откуда-то сверху, а с одной из стен, как из телевизора, на меня смотрели братья Сафроновы. Да, те самые иллюзионисты, глотающие иголки и регулярно падающие на землю в деревянных ящиках.
 - А теперь вам нужно рассказать всё, что сможете узнать о человеке с этой фотографии, - произнёс рыжий.
Тёмненький и в шапочке молча кивнули.
- Мне? – удивился я.
Но экран не ответил, а только представил моему вниманию несколько экзотических персонажей. Первая женщина африканской наружности перебирала в руках чётки и мило улыбалась пухлыми фиолетовыми губами. Вторая прятала лицо под чёрным капюшоном просторного балахона, иногда поглаживая ворона, сидящего на плече. Третьим был маленький белобрысый мужчина в джинсах, жилете поверх клетчатой рубахи и в большой кожаной шляпе. А последний походил на «гота». Он крутил тонкими пальцами, украшенными кучей тяжёлых перстней, большой тесак с блестящей ручкой, и дёргал головой, потрясая длинными чёрными волосами.
«А вот и экстрасенсы», - промелькнула догадка.
Фотография пошла по рукам. Маги, каждый на свой лад, взялись колдовать. «Гот» ходил по кругу и размахивал тесаком, женщина в балахоне раскладывала карты Таро, африканка жгла свечи и что-то бормотала, мужчина в шляпе просто замер на месте и закрыл глаза.
В коридоре, прямо передо мной появилась девочка лет четырнадцати с короткими светлыми волосами, в подранных на коленях джинсах и грязной голубой кофточке с короткими рукавами. Её лицо пестрело кровоподтёками и ссадинами, а на затылке виднелась чудовищная рана. Она бросила испуганный взгляд на экран, ощерилась, как загнанный собаками лисёнок и захрипела:
- Оставьте меня в покое! Нет! Нет! Не хочу! Заткнитесь! Уходите!
Я заметил, что от неё исходило еле заметное оранжевое свечение, с большими тёмными пятнами в районе головы. В жизни ничего подобного не встречал.
- Девочки нет среди живых, - первой  заговорила дама с картами, - я вижу её искорёженную ауру. Её смерть была быстрой, но этому предшествовало что-то мучительное и страшное.
- А какова причина смерти? – попытался уточнить Сафронов.
- Она упала с высоты.
- Самоубийство?
- Больше сказать не могу. Мне нужно на место гибели.
- Для этого придётся ехать в Мариуполь, может быть, сейчас что-то добавите?
Дама ещё раз разложила карты и замотала головой.
- Нет. Нужно ехать. Хотя... Рядом с ней вижу седого мужчину лет пятидесяти, с короткой стрижкой, в сером костюме и резиновых сапогах.
У меня появились нехорошее предчувствие - уж очень описание подходило под мою скромную персону.
- Стойте! Её же можно спасти! – отталкивая женщину, закричал белобрысый мужичок в клетчатой рубахе, - запомни, её зовут Настя, улица Самойлова девятнадцать! Найди её! Только ты сможешь это сделать! Только ты!
Этот чокнутый смотрел прямо на меня. Тут же появилось ощущение, будто бы под микроскопом изучают мои поношенные внутренности. Органам бесцеремонность экстрасенса  не понравилась - по спине побежали мурашки, желудок скукожился, сердце рухнуло в пятки.
«Грёбаный сенситив. Только этого не хватало».
Пока я переводил дыхание, разгребая последствия наглого вторжения, и пытался рассовать по местам внутренние органы, девочку обступили чёрные тени и начали кружиться, словно в хороводе, ускоряя танец и приближаясь всё ближе.
Запахло страхом и злобой. Послышалось завывание ветра и еле различимое:
- Ты наша... Ты наша...
Она упала на пол, закрыла голову руками и тихо захрипела.
- Господи, помоги, – в шуме ветра чуть слышный детский шёпот показался криком.
Сердце, вернувшись из круиза по нижним конечностям и заныло от жалости. Я бросился на помощь, пытаясь поднять девочку и увести подальше от этого странного балагана. Её обмякшее тело практически ничего не весило. Я без особого труда поднял её на руки и понёс к одному из проходов, в конце которого виднелся свет. Боковым зрением заметил, как тени остановились, поднялись к потолку, слились в бесформенную массу и полетели за нами. Пришлось ускориться. Тени не отставали. За спиной послышались голоса.
- Не покидай нас.  Разве ты не этого хотела?  Нам же хорошо вместе.
Девочка застонала и открыла глаза. В них читался ужас и отчаянье.
- Не могу больше. Мне страшно.
- Тихо, тихо. Всё в порядке, - пролепетал я первое, что пришло на ум, - скоро всё кончится.
Она скривила губы, пытаясь улыбнуться.
Голоса за спиной не унимались, звуча настойчивей и громче.
- Не покидай нас. Не покидай. Мы любим тебя. Ты нам нужна.
Коридор стал шире, а свет ярче.
Я не сдержался:
- Да пошли вы..., - и  добавил к ответу тёмным сущностям несколько сакрально-матерных эпитетов.
- У-у-у-у,  - послышалось сзади.
Я обернулся и увидел, что-то похожее на молнию. Увернуться не получилось. В грудь ударил сильнейший разряд. Тело прошило болью. Мышцы сжались. Ноша выпала из рук.  Примерно то же самое я почувствовал года три назад при попытке выйти из  троллейбуса во время ливня. От удара током я пролетел метра два между струйками дождя и благополучно приземлился под лавочкой остановки.
В этот раз мой полёт был гораздо интересней. Сначала из глаз брызнули конфетти вместе с искрами, потом засвистело в ушах, и только потом я заметил, что двигаюсь параллельно стенам коридора со скоростью сверхзвукового лайнера. К удивлению коридор закончился очень быстро, и меня бросило на кирпичную стену.  Удара я не почувствовал. Вокруг стало темно и тихо. Тело не слушалось.
«Да, встретиться с электричеством - это вам не одеколоном побрызгаться».
Зайчики в глазах сменились голубыми силуэтами.
- Убрали руки! Разряд! – прокатилось эхом над головой.
Новая волна боли парализовала тело. В висках застучали молоточки. Силуэты стали отчётливей. За их спинами нарисовались крылья с растопыренными перьями. Рядом стоял Водяной и качал головой.
-Эх, Петрович...
- Пульс в норме. Давление сто на семьдесят, растёт. Рефлексы отчётливые. Он приходит в себя,  - послышался ангельский голосок.
В нос ударил запах нашатыря. Я невольно поморщился.
- Эй, вы меня слышите? – прозвучало над ухом.
Я поднял глаза. Старикашка в тулупе растаял, а надо мной повисли до боли знакомые карие глаза, полные сочувствия и беспокойства.  Такие глаза могут быть только у неё. Я улыбнулся.
- Конечно, родная. Как там у Фета?
«Снова слышу голос твой,
  Слышу и бледнею;
  Расставался как с душой
  С красотой твоею»!
Её глаза быстро заморгали и повернулись в сторону.
- Игорь Иванович, он приходит в себя.
- Это очень хорошо. Петя, гони в областную.