29. центр и зорге

     29. ЦЕНТР  и  ЗОРГЕ

     Когда досконально изучаешь деятельность  Зорге и резидентуры «Рамзай», обнаружива-ешь, что правда, полуложь и чистая ложь неразрывно и непрерывно связаны с темой «Центр и Зорге» и только подробное рассмотрение и внимательное изучение может помочь отделить главное от наносного, правду от неправды и дать ответ на многие стороны деятельности Зор-ге,  оценить, что является действительными фактами, а что измышлениями.
     «Центр» - официально он может называться в разных странах по разному: в нашей стране это Служба внешней разведки (СВР) и Главное разведывательное управление ГШ ВС России (ГРУ), в США – ЦРУ, РУМО,  в Англии - МИ-6, в Израиле «Моссад», в Германии ДНБ и т.д. играет главную и решающую роль в организации разведывательной работы, в создании резидентур, обеспечении работы, руководстве их деятельностью. От его действий  во многом зависит судьба разведчиков, резидентов и резидентур в целом. И в данном случае деятельность Рихарда Зорге и резидентуры «Рамзай» были неразрывно связаны с Разведы вательным  управлением («Центр»), который не только был инициатором проведения всей операции, но и принимал активное участие в создании основы резидентуры, постановке за-дач, руководстве деятельностью резидентуры, финансовом обеспечении, поддержании курь-ерской и радиосвязи, оценке полученной информации и самое главное доведении ее до све-дения руководства страны.
     При этом следует иметь в виду основной принцип, что Центр в этих отношениях всегда прав.  Этот принцип существует постоянно и «горе» тому, кто начинает в этом сомневаться или  попытается доказывать свою правоту. От того, как складываются отношения между Центром и резидентом во многом зависит оценка работы как его самого, так и резидентуры в целом.
     Во всех произведениях о Зорге приводятся в той или иной мере описания его отношений с Центром, но они носят  разрозненный, разноречивый характер и это не только не дает воз-можности для последовательного и логичного определения, как развивались эти отношения, что влияло на них, кто из руководителей и как относился лично к Зорге, к его деятельности, как оценивалась его работа, но и в ряде случае приводит к  совершенно искаженному  пред-ставлению.
    Чтобы разобраться в существе дела автору данной книги представилось целесообразным, даже забегая  по времени вперед, рассмотреть эту тему подробно и в концентрированном ви-де, сгруппировав разрозненные сведения о взаимоотношениях  Центра  с Зорге  разбив их на периоды, каждый из которых имел свои особенности: первый – с момента  приезда Зорге в
Токио в сентябре 1933  до приезда в командировку в Москву в июле 1935, второй – от его возвращения в Токио в 1935 до  1937 г.,  третий – 1937- 1939 гг., четвертый -  с момента при-хода в Управление генерала Проскурова в апреле 1939 и до его увольнения в 1940 г., пятый -  с июля 1940 г., когда разведывательное управление возглавил генерал Ф. Голиков  по ок-тябрь 1941 года вплоть до ареста Зорге.
     За основу изучения взят имеющийся в нашем распоряжении рассекреченный аналитиче-ский материал «Опыт организации и деятельности резидентуры «Рамзая», подготовлен-ный М.И. Сироткиным на основании документов архива ГРУ,  дополненый сведениями о взаимоотношениях Центра с Зорге, взятыми из докладной полковника запаса Зайцева В.С. на имя заместителя начальника ГРУ генерал-полковника Мамсурова Х.Д. от 07.10.1964 г., из воспоминаний подполковника в  отставке С.Л. Будкевича «В те далекие годы» от 19.10.1964 г., из «Воспоминания Я. Бронина о Рихарде Зорге» от 19.101964 г, из воспоминаний развед-чика Иванова М.И. «Рамзай» выходит на связь», ветерана разведки Б. Гудзя, а также фактами из шифрограмм и писем Центра и Зорге..

     Сироткин Михаил Иванович, в РККА с 1920 г.  Окончил курсы усовершенствования по разведке при Разведуправлении штаба РККА (1928), восточный факультет Военной акаде-мии им. Фрунзе. В распоряжениии Разведывательного управления с мая 1934 г., помощник начальника отделения, секретный уполномоченный 2-го отдела, в начале декабря 1935 г. встречал Айно Куусинен, приехавшую из Токио. Стажировался в японской армии, изучал японский язык. В июле-ноябре 1938 года .занимал должность начальника японского отделе-ния 2-го отдела Разведуправления. Уволен из РККА в ноябре 1938. Был репрессирован, на-ходился в заключении в ИТЛ. Освобожден и реабилитирован.
     По заданию руководства ГРУ ГШ ВС подготовил в октябре 1964 года аналитический ма-териал под названием «Опыт организации и деятельности резидентуры «Рамзай», из  ко-торого  разделы III-V, посвященные деятельности Зорге, были опубликованы в книге А.Г. Фесюна «Дело Рихарда Зорге».
     Даже первоначальное знакомство с аналитическим материалом, который будет часто ис-пользоваться в дальнейшем, показывает, что Сироткиным был проделан большой труд по изучению архивных материалов ГРУ. Немаловажно и то, что  это делалось профессионалом, который имел непосредственное отношение к деятельности резидентуры «Рамзай» и  добро-желательно относился к Зорге. К сожалению, нам остались неизвестными разделы I-II напи-санного им материала, хотя, судя по заголовку, они тоже  имеют отношение  к деятельности Зорге. Вместе с тем, рассекреченные и опубликованные разделы III-V рукописи являются ценными для исследователей, так как освещают многие оперативные вопросы, которые от-сутствуют у других авторов. Даже с течением времени эта рукопись не потеряла своей цен-ности и заслуживает самого серьезного внимания.
     Прежде чем перейти к рассмотрению главных проблем нельзя оставить без внимания не-которые второстепенные, но тем не менее важные моменты. Во-первых, архив ГРУ был вы-нуждено открыт для некоторых членов комиссии только под давлением обстоятельств – из-за указания Н. Хрущева представить Зорге к званию Героя. Допуск к документам был выбо-рочным, а все написанное Сироткиным и другими лицами подвергалось тщательной и не беспристрастной  цензуре. В опубликованном аналитическом материале есть купюры, кото-рые могли бы прояснить интересные и важные  факты из деятельности Зорге тем более, что  в тексте есть положения или намеки, которые не разъясняются и ничем не подтверждаются. Во-вторых,   рукопись Сироткина составлялась в спешке, так как, использовав ее, надо было срочно подготовить справку за подписями Шелепина (секретарь ЦК КПСС), Семичастного (председатель КГБ СССР) и Ивашутина (начальник ГРУ) для представления Зорге к званию Героя и это отразилось на глубине проработки отдельных тем и в третьих, со времени напи-сания материала, то есть с 1964 года появились документы и факты, которые позволили  по-дойти к некоторым оценкам и выводам, сделанным Сироткиным, по-другому.
     При детальном изучении материала Сироткина, прежде всего, привлекают внимание как купюры (<..>), сделанные архивом ГРУ в важных местах, так и очень серьезные, принципи-ального значения, нестыковки. К этому добавляется большое число несовпадений и расхож-дений в сравнении с фактами и событиями, изложенными у Зайцева и Иванова.
     Итак, начнем с Сироткина: «На протяжении последних 5 лет (с 1937 г. – Ю.К.) суще-ствования резидентуры в аппарате Центра неоднократно составлялись «справки-доклады» на резидентуру «Рамзай». В каждой из этих справок, в качестве исходной основы для со-мнений в полноценности резидентуры, неизменно фигурирует перечень шанхайских «грехов» «Рамзая», и если не высказывается прямо, то явно сквозит осуждение руководства Цен-тра, «легкомысленно» направившего «Рамзая» в 1933 году в Токио после его ошибок и про-махов в Шанхае».
     По содержанию этого небольшого абзаца уже можно сделать несколько выводов. Прежде всего указывается точка отсчета 1937 год, время начала «Большого террора». Критика дейст-вий Берзина и Урицкого, появившаяся в той обстановке, становится  понятной. 
     Зорге был неординарной личностью. В Шанхае и Нанкине он выделялся не только как та-лантливый журналист, но и своей внешностью,  умением со вкусом одеться, манерой дер-жаться, независимостью поведения и высказываний,  знанием иностранных языков, умением заводить и поддерживать знакомства, широкими связями  среди китайской элиты, герман-ских дипломатов и военных советников, угощением полезных  для разведки людей, посеще-нием ресторанов и баров. Это привлекало к себе внимание тех товарищей из НКВД, Комин-терна и других организаций, с которыми по указанию Центра ему приходилось изредка кон-тактировать по оперативным вопросам, и  приводило не только к революционной бдительно-сти в отношении коллеги, котороый «обуржуазился», но и к простой зависти. На этой почве в Центр поступали сообщения о якобы недостойном поведении Зорге. Даже у Сироткина без каких-либо фактов, малейших оснований отмечается: «Однако склонность  к злоупотребле-нию  (выделено -  М.С.) спиртными напитками бесспорно была одной из слабостей «Рам-зая», проявившейся  в первые же месяцы его работы еще в Шанхае, где случалось, что в пьяном виде он ввязывался в драки и скандалы в барах и ресторанах. <..>».
     О так называемом «пьянстве» разговор будет особый в главе VII. Но, как видно из сле-дующего абзаца, на этом «мифические грехи»  не заканчиваются: «Рамзай» направлялся на нелегальную работу в Токио примерно через  год  после отзыва из Шанхая, где он, работая около 2-х лет (1929-1932 гг.) в качестве нелегального резидента, допустил ряд ошибок, главным образом в смысле нарушения норм и правил конспирации, в результате чего оказал-ся под угрозой расшифровки».
     Абзац короткий, но впечатляет, если не знать, что Зорге проработал в Шанхае около  3-х лет (январь 1930-ноябрь 1932 гг), на работу в Токио был послан через полгода, а угроза рас-шифровки оказалась надуманной, что выяснилось в результате проверки и последующей деятельности Зорге.
     К этому следует добавить, что  ни  здесь, ни далее, нигде в открытой литературе нет ниче-го документально подтвержденного о каких-то конкретных ошибках и промахах Зорге в Шанхае.  Ремарка ветерана разведки Б.Гудзя о возможной компрометации Зорге из-за его дружбы с Агнесс Смедли вряд ли имеет существенное значение, так как они были профес-сионалами в одной области - журналистике и что особенно важно Смедли и Зорге  имели широчайший спектр знакомств.
     Вполне возможно у Зорге и были какие-то ошибки и промахи, так как он делал первые шаги на разведывательном поприще,  но они были не существенными и доказательством это-го служат во-первых, отсутствие документальных достоверных фактов и, во-вторых,   ус-пешные результаты его работы в самом Китае и затем в последующей  командировке в Япо-нию.
     Поэтому пока начальником Разведуправления был Берзин, эти наветы игнорировались. Даже политический донос Бронина в 1934 году был оставлен Берзиным без внимания. Но с его уходом и приходом в Разведывательное управление в 1935 г. чекистов-контразведчиков отношение к Зорге изменилось особенно в связи с провалом Бронина. Об этом подробно на-писано в разделе «Поездка в Москву».
     И всё это, образно выражаясь было «цветочками», так как «ягодки» появились в 1937 го-ду, в год начала «Большого террора». В аналитическом материале Сироткина приводятся очень важные сведения об отношении Центра к самому Зорге и к резидентуре и они, безус-ловно, интересны. Но вместе с этим, привлекает внимание отсутствие четкой позиции самого Сироткина в оценке тех сведении, с которыми ему удалось ознакомиться. Вполне возможно, что ему были предоставлены не все документы, бросается в глаза  количество купюр, сде-ланных архивом ГРУ, не исключено, что были и обстоятельства, которые не позволяли ему откровенно изложить, то, что он думает на самом деле. Это выражается в том, что он дает высокую оценку Зорге и в то же время нет ничего конкретного относительно отрицательных фактов и в отношении них он предпочитает ограничиваться общими словесами.  Поэтому нам, читателям так и остается неизвестным какие конкретно претензии прдъявлялись Зорге и насколько они были справедливыми. Чтобы не быть голословным вновь приведу фрагменты аналитического материала Сироткина:
     «Во второй половине 1937 года принимается решение об отзыве «Рамзая» и ликвидации всей резидентуры. Это решение через несколько месяцев, все же отменяется. Руководство Центра не может не сознавать, что «Рамзай» доставляет много ценных сведений <..>
     Резидентура сохраняется, но уже с сомнительным грифом «политически неполноцен-ной», «вероятно вскрытой  противником и работающей  под его контролем» (выделено – М. С.).
     Весьма характерен  элемент двойственности в отношении Центра к резидентуре. Ин-формационные материалы, поступающие от «Рамзая», получают в большинстве случаев высокую оценку, но когда по заданию  руководства составляются справки о личном составе и деятельности резидентуры, то исполнители-авторы  этих справок  не решаются отка-заться от наложенного  на резидентуру штампа «политического недоверия» и, вопреки  здравой логике, не считаясь с реальными результатами деятельности резидентуры, подво-дят под этот штамп  свои выводы и заключения.При этом, за отсутствием каких-либо убедительных обоснований для таких доводов, каждый раз используются все теже ссылки на выводы  и заключения  по шанхайскому провалу, утверждение Покладока (от 1937 г.) о «несомненности дезинформации» и прочие домыслы  и предположения  из предыдущих спра-вок.<..>. 
     Для понимания причины возникновения темы «Центр и Зорге» особый интерес представ-ляет раздел V « Итоговые выводы и заключения», который приводится из книги Фесюна полностью с выделением  Сироткиным наиболее важных, по его мнению, мест и с купюрами архива ГРУ (<…>):
     «1. Документальное исследование деятельности резидентуры «Рамзая» позволяет, пре-жде всего, сделать заключение, что «Рамзай» был несомненно добросовестным и честным советским разведчиком.
     К такому выводу приводит не только изучение  всех обстоятельств и последствий про-вала и осуждения «Рамзая», но и анализ и оценка реальных итогов деятельности резиден-туры – документов и информации, добытых ею за время существования.
     Отношение недоверия к «Рамзаю», утверждение, что он – двойник, не имели под собой твердой почвы. Ошибки, допущенные «Рамзаем» в Шанхае, вызвали некоторые вполне  за-конные и естественные сомнения и опасения насчет возможной расшифровки «Рамзая» контрразведкой. Однако это совершенно не давало оснований для того, чтобы без какой-либо   серьезной дополнительной проверки, развивать эти сомнения в законченный вывод о «двойственной» работе «Рамзая».
     <…>
     2. Оценивая «Рамзая» с точки зрения его деловых качеств, надо признать, что он был энергичным и талантливым разведчиком, умевшим правильно ориентироваться в слож-ной обстановке, находить в ней главное и решающее и целеустремленно и настойчиво доби-ваться намеченной цели.
     Заслуга «Рамзмя» в том что он в трудных условиях, в малоизученной агентурной об-становке в Японии, нашел пути создания агентурной разведывательной организации и на протяжении долгих 8-ми лет вел эффективную разведывательную деятельность, умело прикрываясь маской классово-чуждого ему германского фашиста.
     <…>    
     «Рамзай» как разведчик и руководитель  агентурной организации имел свои слабые сто-роны и существенные недостатки, которые нередко порождали серьезные ошибки – как и в  его личном поведении, так и в области организации работы его резидентуры.
     <…>
     3. Реальные результаты разведывательной деятельности токийской резидентуры «Рам-зая» заслуживают в  целом высокой оценки.
     <…>
     Установившееся в течение последнихх 4-х лет предвзятое отношение к «Рамзаю» как к «двойнику» неизбежно привело к резкому понижению качества руководства резидентурой со стороны Центра.
     Раз резидент – «двойник», то резидентура работает под контролем противника и рано или поздно  бесспорно обречена на провал. Пока она существует, надо ее использовать по мере возможности, но нет смысла тратить усилия на ее укрепление или развитие.
     Именно такого рода соображения определяли стиль и содержание руководства  рези-дентурой со стороны Центра в последние годы ее существования.
     <…>»
     После прочтения материала сразу же возникают два вопроса – почему раздел не имеет ес-тественного окончания и как  Фесюну удалось его получить, несмотря на содержащуюся в нем в ряде мест жесткую, нелицеприятную критику ГРУ.
     Изучение раздела V аналитического материала привело к нелегким размышлениям отно-сительно выводов и заключений Сироткина. Естественно, не вызвала никаких сомнений дан-ная им объективная оценка заслуг Зорге, результатов его работы. Но одновременно с этим возникло много важных, вопросов принципиального характера, относящихся непосредствен-но к позиции Центра. Это касается  так называемых «ошибок» Зорге в ходе его работы в Ки-тае и, что особенно важно, «слабых сторон и существенных недостатков, которые нередко порождали серьезные ошибки» в Японии. Выглядит очень странным, что нигде о них кон-кретно ничего не говорится, хотя у Зорге, учитывая сложности в создании разведывательной организации и  ее руководстве в такой своеобразной стране, как Япония, конечно были ка-кие-то недостатки.
     Но не это является главным. Сироткин на основании доступных ему архивных материалов сообщает, что Зорге с 1938 года в Центре считался «двойником» или «дезинформатором», хотя, по его мнению, твердой почвы для такого утверждения не было. Более того, из послед-них абзацев его исследования следует, что  Центр зачастую наплевательски относился к судьбе резидентуры, заранее похоронив ее, и в тоже время, как ни странно, старался из нее выжать максимум ценной информации.
     На этой основе ряд авторов произведений о Зорге строят свои рассуждения и выводы не только о недоверии к нему со стороны  руководства страны, имея в виду в основном Стали-на, и соответственно руководство Разведуправления, но и причисляют его к работе на гер-манскую и другие разведки, в продвижении дезинформации. 
     Прежде чем продолжить изложение хотелось бы привлечь внимание к тому, что не следу-ет смешивать обычные рутинные вопросы  с  проблемами, имеющими принципиальное зна-чение.
     Так, в обычной работе с резидентурами у Центра чаще превалирует недовольство достиг-нутыми результатами,  высказываются требования и пожелания активизации работы, не ос-танавливаться на достигнутом. Но, работа резидентуры не может идти все время по восхо-дящей. Поэтому Центром периодически  выражаются порицания и критические замечания. Это все является нормальным и понятным, хотя в отдельных случаях упреки Центра бывают резкими и несправедливыми. В случае с резидентурой, возглавляемой   Зорге, также следует все время иметь в виду обстановку в Центре в связи с арестами, сменой руководства и со-трудников центрального аппарата, позицией Сталина в отношении советской разведыватель-ной сети и ее руководства , что безусловно должно было сказываться в том числе и на отно-шении Центра к Зорге.  К этому можно добавить, что  не следует возводить в степень от-дельные критические замечания по результатам деятельности резидентуры «Рамзай». Из практики работы давно известно, что получить похвалу от Центра это большая удача. А те-перь по существу.