Обсудим слабое звено. Из зала суда

  Из зала суда
               
Наркотики  –  бедствие каждого из нас,
                трагедия наших детей


С 30 марта по 2 апреля 2004 года в Протвинском суде под председательством федерального  судьи Карпова И.А.  продолжался процесс рассмотрения уголовного дела четверых молодых людей, имевших отношение к распространению наркотиков в городе.

По фактам задержания  13-14 августа 2003 г. были предъявлены обвинения: по статье 228,ч.4 (незаконное приобретение, хранение, перевозка и сбыт наркотических средств в особо крупных размерах) Сергею Азарову , 1982 года рождения; то же самое, но без пункта «перевозка» - Андрею Капустину, 1985 г.р. и Константину Губину, 1982 г.р.; Оксане Головой, 1973 г.р. также вменена статья 228,ч.1.

Разбирательство было почти скрупулезным, длительным, с оглашением и сопоставлением многих документов, которые представлены в деле двумя томами. И всё же… Очень хотелось бы  понаблюдать, как рассматривалось бы такое дело, скажем, в Женеве, или Амстердаме, или в любом другом городе Европы, где хорошо знают, что такое права человека, знакомы со всеобщей Декларацией прав человека?

Было ли бы оно там вообще принято к  рассмотрению, если бы в нём фигурировало такое количество ошибок, описок, нестыковок фактов, не соблюдения пунктов и параграфов Законов, правовых инструкций, Конституции, наконец?

В ходе разбирательства дела в судебном зале (а он был постоянно полон, так как присутствовали родные и друзья, знакомые подсудимых) не могло не вызвать недоумения и вопросов  слишком частое несовпадение того, что произносилось свидетелями или обвиняемыми, с тем, что фигурировало в документах, приобщенных к делу сотрудниками следствия.
 
Можно привести немало таких примеров, вот один из них: свидетель Алимова, по просьбе адвоката Хадикова, в зале суда ознакомилась с протоколом задержания обвиняемой Головой, который она, Алимова, в качестве понятой подписывала 13 августа вместе с другим понятым (фамилию его она не припомнила, описала лишь внешность), приобщенным к делу, и обнаружила там вместо своей фамилии и подписи - совершенно другие!!

То есть, оказалось, что документ был кем-то подменен. Зачем, почему, с какой целью? Кто теперь может установить правдивую картину задержания? К тому же, из показаний Алимовой в суде следует, что она фактически отсутствовала  на месте изъятия наркотиков во время их изъятия, а засвидетельствовала в протоколе наличие того пакета с наркотиками, который  был позднее предъявлен ей сотрудниками ОВД, как изъятый у Головой в подъезде дома  №32 по улице Ленина!! 

И таких несуразностей в деле немало. Обвиняемый Губин, например, с первых минут процесса показал в суде, что на самом деле 14 августа он передал Головой по её просьбе четыре пакетика с наркотиками (хотя везде в документах дела фигурируют три), и пояснил, что при составлении протокола изъятия, уже в органах дознания, милиционеры «предложили» задержанным (Губину и Капустину) засвидетельствовать передачу трёх пакетиков, с чем они вынужденно согласились: «Ну, три  так три…». Вопрос: куда же, в таком случае, делся четвертый пакет? И почему, как мог он исчезнуть?

Кроме того, заметим, что этих ребят после задержания  без каких-либо контактов с адвокатами продержали в камерах ОВД сутки, составив какие-то липовые протоколы о, якобы, имевших место  пьяных дебошах с их стороны, то есть всецело нарушив их гражданские права.

На основании всего увиденного и услышанного в зале суда у меня, к примеру, сложилось  впечатление, что если бы перед судом изначально не ставилась кем-то цель сделать настоящий процесс показательным в вопросе борьбы с наркоманией в городе, это уголовное дело, состряпанное с таким количеством  нарушений статей УК РФ и других правовых документов, инструкций  (эти нарушения подробно в прениях перечислили адвокаты Медведева, Хадиков, Крашенинникова), скорее всего, было б направлено судьей на доследование.

Хотя, конечно, трудно поверить, что при нашей современной демократии даже такие профессионалы, как И.А.Карпов, могут быть подвержены чьим-либо давлениям.

Из самой сути дела понятно, что в разной степени активности и корысти подсудимые совершили преступления. А Губин и Капустин, за два месяца до задержания посаженные «на иглу» Азаровым (по их показаниям, которым трудно не верить), – в большей мере совершили их… именно против самих себя. И когда эти полудети-пацаны  раскаянно признавали предъявленные им обвинения – нам, сидящим в зале, было отчетливо ясно, что признавали они свою вину, в первую очередь, перед своими родными, плачущими прямо в зале мамами, обеспокоенными их судьбами друзьями, которые предупреждали ведь об опасности наркозависимости, о возможных тяжелых последствиях их связи с наркодельцами.
 
Каждый из них, впрочем, дважды обратился с такими извинениями к залу и судье. Очень жаль, что эти искренние раскаяния возымели меньшее воздействие на тех, кто определял им меру наказания, чем замечания из СИЗО, записанные в личные дела обвиняемых, такие, например, как: подходил к окну, заглянул в глазок соседней камеры…

Эти двое успели навредить пока еще только самим себе, а уже получили приличные сроки наказания: Константин Губин - семь лет лишения свободы, Андрей Капустин – четыре (смягчающими обстоятельствами стали возраст и состояние здоровья).

Кстати, не понятно, почему мама Губина не предложила его адвокату приобщить к делу выписки из медицинской карты сына, об очень серьезной травме головы Кости вследствие хулиганского нападения на него примерно 3,5-летней давности (в период его учёбы в институте). По некоторым обстоятельствам автору этой статьи пришлось быть рядом с юношей в первые часы после травмы, и потому иметь возможность оценить её тяжесть. 

Можно предположить даже, что под воздействием еще той черепно-мозговой травмы, вследствие страха за свое здоровье  -  от возможных физических воздействий при задержании и допросах,  -  в первоначальных показаниях Константина (записанных после момента задержания вечером 14 августа  -  впопыхах, в невозможности еще до конца осознать и обдумать свою вину) фактически было  признано  им самим за состав преступления, в большей мере, его личное глубокое раскаяние, собственное понимание  собственного «падения».

Да и, пожалуй, из всех материалов дела именно это и вытекает: виновен, по большей части, в слабохарактерности, в некоторой инфантильности, неумении до конца обдумывать свои поступки, нежели в преступлении. Просто ирония судьбы какая-то: дело  обернулось  так, что против него сыграло даже его собственное  осознание содеянного, и содеянного, прежде всего, опять же  - против самого себя,  -  незаметное  втягивание в наркоманию...

Осознание пришло настолько поздно и, наверное, настолько очевидно на момент судебного заседания, что он всех ошарашил своим искренним, неожиданным признанием: - Я благодарен милиции, что так случилось, потому что не знаю, чем это все могло бы закончиться…  -  Минуту-другую в зале просто все замерли от этого прозвучавшего раскаяния, в сущности, ведь раскрывавшего ещё полудетскую душу подсудимого… 

Ужасно горько сознавать, что мы воспитываем  наших детей так, что и в 20 лет они всё еще подростки. И оказывается, что и в этом возрасте им нужен… ми-ли-ци-о-нер (!), чтобы понять, как правильно поступить в какой-то сложной ситуации.  А в наше время, в нашем городе, во всяком случае, совсем пропало из правовой практики такое понятие, как профилактика правонарушений среди молодежи.

Неужели и впрямь совсем пропала необходимость в ней? И даже в таком серьезнейшем вопросе, как наркомания? И даже в городе с таким высоким процентом вовлеченности детей и  подростков в это пагубное дело?..

Знаю наверняка, что на эти вопросы нечего ответить ни органам милиции, ни ответственным лицам городской администрации. Вся борьба с наркоманией пущена на самотёк. А эти мальчишки приобщились к наркотикам ни где-нибудь, а в коммерческом компьютерном центре, расположенном  в помещении муниципальной  молодежной  организации  –  так называемого «Центра Молодежных Инициатив», на территории подросткового клуба «Орлёнок», по соседству с опорным пунктом участковых милиционеров (и даже имеющим  общий с участковыми номер телефона!). Вот такая «профилактика» в нашем городе…

Думаю, подсудимые Губин и Капустин стали, в некотором роде, «козлами отпущения», ради  показного  эффекта  эфемерной борьбы с наркоманией в городе, и на самом деле понесли незаслуженно суровое наказание за свои проступки.

О двух других осужденных, возможно, поговорим в следующей статье. (По просьбе некоторых участников судебного процесса фамилии обвиняемых автором изменены).

2 апреля суд также вынес частное определение в отношении Протвинского ОВД по действиям отдельных сотрудников уголовного  розыска, предложил возбудить  уголовное дело против одного из них (которого, правда, здесь успели уже благополучно проводить на пенсию).
                Валентина Лефтерова,   
Главный редактор  детско-юношеского  журнала  «Эксперимент»   


(Опубликовано:  «Эксперимент», №2(10) /2004, с.63 и в газете г. Серпухова  «Совет», 06.05.04.)
______________________

P.S. Вскорости высшими судебными инстанциями приговор ребятам был значительно смягчён, а  А.Капустин  был освобождён  от наказания. – В.Л.