Вожди. Дождь-На-Лице

Дождь-На-Лице (ок.1835–1905) Знаменитый воин хункпапа-сиу, чье имя когда-то гремело по всей территории Велики Равнин, родился у излучины реки Шайенн. Его отец не был вождем, не был им и дед, хотя его запомнили как искусного охотника и хлебосольного хозяина. В роду матери имелись знаменитые предки, но это не давало Дождю право стать вождем. Он должен был заслужить себе имя сам.
В детстве он любил драться, и мало кто мог побить его. В драке он всегда выходил победителем и весьма гордился этим.
В возрасте десяти лет он подрался с мальчиком из жившего по соседству племени шайенов. Противник был гораздо старше его, но Дождь одолел мальчика-шайена, который в свою очередь разбил Дождю лицо в кровь. Мальчишки из племени Дождя заулюлюкали и закричали: «Он победил! Он победил, а лицо его мокрое, как в дождь. Его будут звать Дождь-На-Лице!».
Позже, будучи молодым воином, он подтвердил свое имя в бою с индейцами-гровантроми, который проходил под проливным дождем весь день. Капли дождя размыли боевую раскраску, оставив длинные цветные полосы, и его снова назвали Дождь-На-Лице.
 С тех пор он провел много времени в боевых походах и славу получил в войне против белых людей около Форта-Тоттен (Северная Дакота) в 1866 году. Он под градом летящих в него пуль проскакал до стен форта, увлекая за собой остальных воинов отряда, сокрушив оборону солдат, и вернулся обратно на исходные позиции с ранением в ногу.
Через два года Дождь-На-Лице принял участие в войне вождя Красного Облака, проявив себя в бою у Форта-Керни, когда сиу разгромили отряд в восемьдесят человек под командованием капитана Феттермана
После этого он участвовал в нескольких важных битвах, но не совершил ничего выдающегося. А какой же воин не мечтает о славе? Он сражался с кроу, манданами, гровантрами, пауни и как обычно показывал себя только с лучшей стороны.
В период золотой лихорадки в землю сиу хлынули золотоискатели захватывая охотничьи угодья и тогда сиу вновь подняли против них оружие. Дождь-На-Лице и подобные ему военные лидеры сиу, выступали, как и их выдающиеся, вожди за широкомасштабную войну против белых. Но положение изменилось, после того, как лидеры сиу Красное Облако, Пятнистый Хвост и другие вожди сложили оружие одними из первых. В этот момент Дождь-На-Лице вступил с ними в конфликт, не разделяя их мнение о капитуляции. Не смотря на это, до конца дней своих Дождь-На-Лице считал Пятнистого Хвоста великим воином и сыном своего народа.
Не подчинившись Пятнистому Хвосту, Дождь-На-Лице и его сторонники продолжали борьбу с захватчиками, подстерегая войска и колонистов на переправах. Нападали из засад на их фургоны, пытаясь отбить у белых охоту соваться в страну сиу без разрешения.
Большую часть времени Дождь-На-Лице проводил на тропе войны, но чести от этого было мало. Он считал, что еще не совершил ни одного великого подвига. Однажды он и его друг выследили и убили белого солдата, когда он возвращался из форта в свой дом на востоке. Предатели из числа индейцев выдали Дождя и его арестовали, посадив под замок в Форте-Авраам Линкольн, которым командовал брат легендарного генерала Джорджа Кастера (Длинноволосый Вождь) Том Кастер.
Симпатизировавший Дождю-На-Лице солдат из охранников сообщил ему, что Дождя хотят повесить, помог ему освободиться от цепей и устроил побег. После этого случая Дождь-На-Лице переменил свое отношение к белому человеку, убедившись, что у него тоже есть сердце.
Далее великий воин сиу продолжил борьбу в числе непримиримых сопле-менников, совершая нападения на рабочих строивших железную дорогу «Новен-Пасифик». Он провел несколько сражений против войск под командованием генерала Д. Крука и участвовал в уничтожении отряда Д. Кастера у Литтл-Биг-Хорн.
Умер великий воин в своей постели в резервации Стэндинг-Рок (Северная Дакота) 14 сентября 1905 года, лежа на железной кровати в углу своего маленького бревенчатого домика укутанный красным одеялом. Он был один; только верный пес растянулся у постели, охраняя покой хозяина.
«К чему тайны, если уже скоро окажешься у входа в обиталище духов? Я прожил долгую и славную жизнь, и мне есть что вспомнить!»- сказал он перед смертью. (авт. историческая справка)

Как это было: (рассказ Дождя) «Конечно, молодые воины так и горели желанием вступить в бой! Наши разведчики обнаружили у реки Миссури связки овса для лошадей и другие припасы. Это привезли стреляющие лодки белых. А сама вражеская армия находилась примерно в одном дне пути к югу. Ее сопровождали скауты из шошонов и кроу.
Весь лагерь пришел в возбуждение, и собрался большой совет. Многие выступали на нем. Меня попросили рассказать о тех индейцах, кто находился в резервации. И я сказал правду: они не более, чем пленники. Совет решил выступить и встретить армию Трехзвездного (генерала Крука) на безопасном расстоянии от лагеря.
Мы сошлись на Литтл-Роузбад. Мне думается, что если бы мы просто вы-ждали и позволили Синим Мундирам напасть первыми, то они разделили бы судьбу Кастера. А Трехзвездный хорошо укрепился, и, как я полагаю, он жизнью обязан своим краснокожим разведчикам. Ведь именно они обнаружили нас первыми и навязали бой, а Трехзвездный выиграл время, чтобы как следует подготовиться. Думаю, что он был прежде мудрец, чем воин! Когда мы ушли, ему никто не мешал броситься на соединение с Длинноволосым Вождем. И спасти Кастера.
Потом мы переправились через реку Тан, и вышли к Литтл-Биг-Хорн. Почти все время наших воинов было занято поисками дичи, ее там почти не было, и мы слишком устали, чтобы искать боя. Наши бегуны узнали, что Крук продолжил свой марш к Гусиному Ручью (Гус-Крик). Это вселило в нас уверенность, что белые не осмелятся преследовать нас в здешней глуши.
Вдруг появились люди Длинноволосого Вождя! Мы совершенно не ожидали этого.
Меня пригласили на угощение в одно из обществ молодых воинов. Там был один воин, который собирал отряд против кроу, и я тоже решил пойти с ним.
Я как раз занялся едой, как тут раздался боевой клич! Мы все выбежали из типи и увидели воина, который скакал во весь опор из нижнего лагеря, крича о том, что случилось. А затем мы узнали голос солдатских ружей, он отличался от наших собственных.
Я бросился в свое типи, схватил ружье, лук и колчан со стрелами. Каменная палица уже была при мне, мы часто носим их просто так, вроде украшения. Я как раз собирался выехать против Рино, и тут прямо перед нами, там, где из реки высовывались верхушки камней, возник отряд солдат.
Все воины, кто был верхом, ринулись вниз по реке к переправе. Там были оглала, минниконжу, шайенны, кто-то из хункпапа. Те, кто окружал меня, почти все были очень молоды.
«Смотрите, тут молодая девушка! – крикнул я.– Никому не дам спрятаться за ее юбкой!». Я знал, что это укрепит решимость этих юнцов.
Эту девушку звали Ташенамани (Развевающаяся Накидка), и у нее брат погиб в бою с Трехзвездным. Держа над головой военный жезл брата, склонившись к шее коня, она была прекрасна, как юная соколица. Всегда, когда в бою участвует женщина, воины просто преображаются. Они борются не только с врагом, но и друг с другом: кто покажет себя лучше?
Те, кто ехал впереди, уже доскакали до солдат и начали окружать их. А через брод мчались все новые и новые воины. Тогда солдаты спешились и заняли оборону на вершине утеса. Оттуда они принялись обстреливать наш лагерь.
Сидящего Быка я в бою не видел, но позже узнал, что он был с теми, кто бился с Рино, в трех-четырех милях белого человека от позиций Кастера. А потом он участвовал в атаке на самого Кастера, но попасть в первые ряды не успел.
Когда мы окружили солдат с двух сторон (с третьей была река), был дан приказ атаковать! Первыми бросились молодые воины. У некоторых из них из оружия был только военный жезл или каменная палица, но они врезались в колонну солдат, сшибая их с ног, пугая и опрокидывая лошадей.
Солдаты вскочили в седла и повернули обратно, но когда началась атака, то спешились снова и разбились на несколько отрядов, встав спина к спине. Они лихорадочно перезаряжали свои винтовки и палили в нас, не переставая, а мы бросались на них с луками и палицами. Наши воины, кажется, тоже разделились на две группы. Одни скакали по кругу, а другие направляли своих лошадей прямо в гущу солдат.
А затем кое-кто из солдат снова вскочил на коней. Они бежали по горам к позиции Рино, но за ними погнались наши воины, как стая дроздов за ястребом. Основные силы солдат остались и держались до последнего. Я всегда считал солдат трусами, но после той битвы понял, что они достойны уважения.
Мне рассказывали, что в самом начале боя какой-то молодой воин, вооруженный только военным жезлом, пробился сквозь ряды солдат и сбил с ног их предводителя. По крайней мере, мы его приняли за предводителя. Он стоял в полный рост, держа над головой свой длинный нож (саблю), и отдавал громкие приказы. А потом кто-то из наших застрелил его, но погиб и сам. А раз так, он не заявил о своем подвиге, о нем говорят те, кто выжил. Потому никто и не знает, кто убил Длинноволосого Вождя, генерала Кастера.
После того, как закончилась первая атака, мы начали считать «ку» (своего рода зачетное деяние у индейцев Равнин, достойный воина поступок в бою –авт.) на телах убитых. На трупе одного врага можно сосчитать четыре «ку», а того, кто сделает первый «ку» (коснется врага первым), называют «первым пером».
Среди ветеранов Литтл-Биг-Хорн был индеец по имени Появляющийся Лось, он умер недавно. В бою он получил легкую рану. У него оказалось кое-что из оружия Длинноволосого Вождя, и уже после того, как мы поселились в резервации, индейцы шутили: «Ведь не зря же Появляющийся Лось хранит саблю Длинноволосого – значит, он его и убил». Но имущества Кастера никто не трогал, пока бой не утих. Я не думаю, что именно Появляющийся Лось убил его. Если бы это сделал он, то не стал бы скрытничать.
Долго ходили пересуды и обо мне. Говорили, что я не только убил Кастера, но даже вырезал сердце у его брата Тома Кастера, потому что он когда-то посадил меня на цепь. Это ложь! Бой захватил нас, как вихрь, как буря, мы даже ближайших друзей с трудом узнавали. А после боя мы, молодые воины, разбрелись по всей прерии, ловя убежавших лошадей. А старики и женщины занялись ранеными и убитыми. Если у кого-то и вырезали сердце, то это дело рук стариков.
А потом мы поселились в резервации, и я зажил мирной жизнью. Никто не посмеет сказать, что Дождь-На-Лице когда-нибудь нарушил законы Великого Отца. Да, я воевал за свой народ и за свою землю. Но настоящий воин должен уметь и проигрывать. И когда нас завоевали, я помнил это.