Первая книга скорбей преходящих отступник

1. Сфера
Кто же это?.. Я не знаю, если бы знал, то и не пришёл бы сюда. Вообще, всё началось с того дня, когда эта чёрная туча накрыла меня, младенца. Да, я тогда был младенцем, но уже тогда я чувствовал всю трагедию происходящего. Вот в чём дело...
Это картина: «Начало войны», на ней мёртвая рыба, целая и нарезанная кусками, нож на земле и следы на песке, точно прошло какое-то животное. Рядом вода... И мысли разные приходили по этому поводу, тяжело было на душе, охота было всё запомнить до мельчайших деталей. Представьте себе, одна сторона комнаты заваливается – и я боюсь выпасть наружу и разбиться. Пол расшатанный, половицы не то сгнили, не то висят в воздухе...
Помню дорогу, извилистую, пыльную, иду по ней и прихожу в одно замечательное место, там дерево растёт огромное, никак забыть не могу, в гору поднимаешься, идёшь через чащу, тишина, полумрак, воздух напоен очаровательными запахами, а потом, когда наверху оказался, смотрю – озерцо, или речка, и берег слишком крутой. Я купаться стал... Это было замечательно. С тех пор я не могу найти той дороги и того дерева, душа томится, скучно мне без голубого неба...
И мысли: «Есть ли то, откуда я приехал? Может быть, ничего и нет?!.» И жутко, кажется, что я уже не тот, не себе принадлежу, что я – это не я, а кто-то другой, чужой мне. Вот так, подчас, не узнаёшь себя... И жутко, гнусно не узнавать, словно и нет тебя, а ты – пустое место... Однако, странные мысли, феномен тоже, я вот никак не пойму: откуда бывают такие мысли, откуда я беру, что там, вдали – и нет ничего?.. Солнце действует, что ли?..
Я мог бы тихо жить другим человеком и никто бы не знал, кто я, и не спросил бы – по-чему я не тот, что раньше!.. О! Это страшно, когда видишь, как внутри тебя разверзлось что-то и поглощает и затягивает... А где спасенье?..
Бросили. Одного бросили... и всё, больше ничего не скажу самому себе. Мозг тяжёлый, работает напрасно, вроде бы так выходит. Чтобы открыть рот и положить в него хлеб с маслом – совсем не надо так много работать... Тут тормоза какие-то, тормоза в том, что думай сколько угодно, а время медленно движется, увы – не тысяча лет прошла, а только день. И думай, думай о куске хлеба, или – как шаг шагнуть: может быть, вправо, а может, влево?.. Это всё равно – куда...
Был бы сад, где груши и яблоки свисали и сами падали в рот, и дышалось очень легко – и не было бы времени, да и всего этого... был бы сад...
Я бы предпочёл не принадлежать ему, этому самому, больше не скажу, а то ещё что-нибудь случится. Пусть будет день до вечера, это ничего, что день, ведь всё равно что-то будет, даже тот же самый сад – это на миг хорошо, а потом надоест, я знаю...
Суета – это хорошо, и бездумие – хорошо, а безумие – не знаю. Надо что-то сделать, скоро настанет время, что-то сделать хорошее, не знаю, что, а думать не буду, зачем думать?..
Вот сейчас, ещё немного, погоди, самая малость, может быть, какой-нибудь час, а по-том уйдёт, отпустит, и я забуду, пусть потом приходит когда-нибудь, я стерплю, как другие, у меня есть хорошая маска, я её надену и все будут думать, что я, например, арлекин, или шарлатан, или гном, или вешалка, или что угодно... Миг за мигом идёт или стоит, если покопаться в мозгу, откопаю завтрашний день, это будет день весёлый и смешной, много будет шуток и смеха, мы хохотать будем... я знаю отчего, так надо, так положено, и другого выхода я не вижу, ну уж кто-то другой иначе считает, и это его право, а моё право – сделать себе не-много приятного, а много – это мне не надо, по крайней мере сегодня. Вообще, что дано, а что не дано – это только знает сам человек, и никто за него сказать не может, и за себя сказать не может, а уж другие – блеф и одна видимость...

2. Краеугольный камень
Однако, всё это, кажется, не того, и можно было бы иначе, да, впрочем, разве возможно наперёд знать. И теперь, эти неприятности и всякое такое, что и нельзя пересказать словами, они ненадёжны. А вот интересно, что же будет после, может быть, завтра случится это самое, к чему я не готов, и вообще – я жду всегда чего-то, и сколько это будет длиться – не знаю...
Вымысел тем и хорош, что проверить нельзя, а уж реальность – один сплошной вымысел, но не докажешь, да и ни к чему. Они так смотрят и так рассуждают, это невыносимо, как я терпел и всё прощал?.. Вот если бы уйти, спрятаться, или нет – не замечать... Как там, в той, другой жизни... Не замечать, не знать... Ни к чему это не приведёт, да и если бы и привело... Это не нужно мне, вот это уж точно так, хотя и хочу и вроде бы... да нет – и боюсь... И хочу и бегу этого всего и тут уж не пойму, какой такой механизм... Вот я живу, нахожусь тут, и каждый миг, каждый день о чём-то говорит – попробуй не послушать, ведь голос проникает через всё, доходит до мозга, до нервов... Я не знаю, или не хочу знать. Может, это так и должно быть, и к лучшему. Никто не знает кроме меня...

3. Без возврата
Этот день, опять он, я узнаю. Вот что, ты думай по-прежнему, возьми то, что ещё оста-лось, а умерло – и не можешь оживить, значит, и не надо тут ничего делать... Вообще, это не-понятно. Этот молочный свет неба, он хорош, он дарит покой, эта погода... да, это погода, у меня погода, это точно...
...как будто и не было ничего, а тихо, всё молчит, что-то раздастся оттуда, какой смех, или брань... Я думаю, нет, я думал: если слабый и обижают – хорошо, а если сильный и обижает – плохо... Не знаю почему, но так думал странно...
Когда разрушится этот мир, и эти стены исчезнут из памяти моей, и ничего не будет из того, что я знаю?.. Подчас всё это так незыблемо, стоит, твёрдо, а я, а я – время идёт, куда, к чему?.. Зачем спрашивать, если это только усугубляет... Да... откровенность – непроверенный пугающий факт, иногда схватит, сожмёт...
Это ещё ничего, это ещё слабо... Что слабо?.. Не знаю, откуда я знаю, просто слабо – и всё... Не спрашивай, не приставай... Но однако, что-то есть в этом... Тупой робот, робот, думающий над проблемой, как лучше сделать ту или иную работу... Какая-то ещё работа, какой-то ещё робот: борьба за существование, да и только. А астрономы что делают?.. На звёзды смотрят в телескопы... И я на звёзды смотрю, еле мерцают, но они есть – это борьба за существование... Зачем мне звёзды и зачем астроному телескоп?.. Это вопрос сложный, можно ошибиться... Поток информации, беспрерывный поток, что же это такое?.. Тут сразу и не скажешь, что такое потребление и духовная сторона, всё так тесно связано. Надо подумать над другой мыслью: я – это не просто я, а я – это нечто большее, хотя я всегда догадывался... А другие – больше себя или на уровне самих себя?.. Это не дано знать никому, это бездоказательно, нет оснований, проверить точно и быть уверенным – невозможно...
...всё один и тот же, один и тот же, я понял вдруг, подойду и скажу, как дважды два, как таблица умножения... подействует, будет десятка, без осечки... Вы, мол, так и так, не делайте того и этого, а делайте вот так – и это станет нормой... и для меня и для каждого, шаг к свету, да, а иначе... Но это надо ещё проверить...

4. Инъекция КФ
Надо сходить, спросить, узнать, пусть всё скажут, что им известно. Я думаю: они не всё знают, иначе бы так не мучались и других не мучали. Я тоже не всё знаю, я не знаю, что они думают...
Какие-то подделки, какие-то штуки были – и я вдруг проснулся, оставалось ещё более часа, а потом лежал и не мог заснуть. И где та самая реальность, точка опоры?.. Теория относительности – она в мозгу и всё подвергает сомнению... Думаешь, ты живёшь – и это норма?.. Это странно и дико, вот что, но никто не знает, никто, ни одна собака...
Какие-то стихи... это что?.. Ты пришла и села в отдаленьи... или... это… это всё не то, всё ушло, а было хорошо, и музыка и нервы и мысли – было со мной и при мне осталось... Неправда то, что кто-то уверен, будто знает меня... Ведь я не глуп, а ведь никого не знаю, кроме себя, да и то отчасти, да – это так... Я не уверен. Уверенность – признак кретинизма, одна из форм шизофрении... Тот, кто увидел завтрашний день – у него мозг воспалён, ибо... а может быть, завтрашний день – это сегодня?..
Ещё несколько дней, а потом будет видно, но это ещё надо посмотреть, иначе и... словом, там будет видно. Приду куда-нибудь и посмотрю внимательно – и всё увижу, это так и будет, а кто-то вдруг заявит, что я... словом, это непременно так и будет – какая-то удиви-тельная ненависть не от мира сего, а я буду стоять прямо и смотреть как-то долго, словно че-го-то ожидая... А я ведь так делал. И в самом деле, на расстоянии это чувствуется, да ещё какой бывает резонанс... Можно подумать, что мир и рухнет в ту самую минуту. Он, должно быть, и рухнул, только это не определить так сразу, должно много времени пройти прежде, чем станет видно... какая деталь обнажится, скрытая под внешней твердыней...
Точно кого-то ждёшь, точно придёт и скажет всё, а вместо этого ничего не происходит, даже удивительно, и вместе с тем случаются иногда такие вещи... припомнишь и на расстоянии увидишь больше, чем вблизи. Всем подавай уважение, даже последнему идиоту, а где его взять, если нету... и ничего нет, ни основания, ни надежды на основание, а есть только жалость, может быть, да и то не всегда...
Не терплю, когда подглядывают, или вокруг столпились… ну, час, два, но не больше, ощущение сумасшедшего дома... Не принадлежать себе – пытка, как-то и держишься, хватаясь за соломинки, там – я, там – я, а там – меня нет, вот и пустили под откос, крушение, само-уничтожение... Баланс, равновесие – чистейший воздух, пустой ларец, пшик какой-нибудь, а всё дело только в этой величайшей мелочи... Иногда и императоры кончают сумасшествием. Власть была, чувство достоинства, уверенность в успехе, – а всё же чего-то не было... Наверное, была полная безответственность или что-то в этом роде, какая-нибудь свобода в стиле Эзопа, какая-нибудь химера... надо ему было рабом родиться, а не императором, рабу – легче...
Нервы не выдержали, бывает, нужна разрядка. Когда на работе – нечего бояться, смело в петлю лезешь, а когда не у дел – работают с тобой, а чего и не работать? он не человек, он единица по штатному расписанию. На работе и думать не надо, даже волноваться не вредно, кричать – даже полезно, а если наёмный солдат – то убийство патриота из Зимбабве – внутренняя потребность...
Отпуск что ли взять за свой счёт?.. Хорошо, если что-то есть за душой, а если нет?.. Картинки какие-нибудь на кубиках, игрушки для малышей – вот всё, что осталось, а больше и нет ничего, а ведь было... Кто-нибудь где-нибудь знает, как это непросто испугаться одного икс-предмета... Пока не обнаружишь – будешь вокруг него ходить, как привязанный, как марионетка, как Земля вокруг Солнца...
Я раньше думал – люди есть, которые что-то важное, большое знают, больше меня. И сейчас, смотрю, молчат, я догадываюсь, о чём молчат, это не так высоко и величественно. Им – как бы умереть побыстрее, чем быстрее – тем лучше... для всех... Будет много чернозёма и удобрений, будут цветы, свежий воздух... А сплетен не будет, будет совсем неинтересно, ужасная скука охватит мир... да, ходячие трупы мешают разглядеть живых...

5. Сфинкс предрекает
Эти похороны, эта траурная музыка, к чему это? Почему не бросят, почему себя жале-ют, уважения вымаливают?.. Никто не чувствует, и сам мертвец сдался без боя, ему меньше всего нужно было... Шум по поводу, и когда жрать хочется, а может, заворот кишок – так бунтует желудок, червь сосёт...
Много солнца сегодня слепящего, я завесил тяжёлой шторой половину окна, и улица – смотрит пусто на эту комнату, словно мне открывая с воздухом чистоту и осмысленность тихую бытия видоизменённого, не измеренного ни болью, не изученного никем из живых, да-же бог перед ним бессилен...
...и опять марш, трубы, фанфары, бодрость разлита, живым жить, они разойдутся и долго мысленно будут ещё там...
Элита интеллектуалов, подземный мир тех, кто правит миром... в этом что-то обречённое и жестокое, отброшены условности, демократия в сторону, и, наверное, так будет, или есть...
...неизбежность, поступь грядущего, и траур и глас победы, это Бетховен, и задумчивость, спокойствие, размеренность, мягкая улыбка – и... взрыв страсти, перед концом... Дыхание прерывистое, странные перепады кровяного давления, работы сердца... утомляемость, словно бы тупость в голове... опять взрыв... это Бетховен, патриотика и... грустная правда, делающая человека отчуждённым от самого себя...
Много солнца было на всём, в стёклах, зеркалах, блестящих предметах, пылинки бес-шумно проплывали в воздухе, миры, ужасно удалённые по времени и пространству, какая-нибудь Альфа Центавра неизмеримо ближе этой жизни, что заключена в пылинке. А она есть, эта невидимая жизнь...
Когда-то или когда-нибудь... впрочем, и сейчас есть это ощущение сродства и единства всего существующего...
Глупо... нет, умно... Нет – никак, просто что-то есть, кто-то чем-то занят, вот он делает своё дело, он подошёл к шкафу, или к печи, или к ней – это всё равно. Шкаф – это удобно, печь – просто необходимо, а она – это его жизнь. Они вместе дадут жизнь третьему, если она хорошая женщина и если он настоящий мужчина, но не в этом дело... Жизнь возникает в результате необходимости и умирает за ненадобностью... Диалектика...
Когда растение тянется к свету и поглощает вещества из окружающего мира, чтобы жить – оно по-своему право, и я прав, когда говорю, делаю, мыслю!.. В этом всё дело... Если я что-то не могу сделать – это не значит, что я не способен вообще, просто, я думаю, не настало время... Человек и рождается в назначенный срок – один выкидыш, а другой будущий агрессор, не смотрите, что он плачет, ведь он – ваша смерть!.. Вот почему, когда я смотрю на детей, я думаю...
Кусок хлеба дали голодному, неграмотному – книгу, рабу – свободу. А кто-то получил нечто, икс, это история без конца, парадоксальная история сосуда с отверстиями по бокам, и где те затычки?..
Бог их, бог Израильский, жестокий и хитрый, сделавший из них рабов для себя, бог маленький, но древний – что от тебя осталось!?. Ты видишь, какие стали люди и как они темны и цепляются за тебя, не зная тебя... Что такое Израиль во Вселенной – былинка!.. Имени нет у самого большого бога и быть не может, а маленькому богу найдётся имя, он даже будет говорить с народом, потому что ему нужны речи твои, ведь он выдумал слова...
И только молчание – путь к бесконечному познанию, вот я замолкну, уста мои окаменеют, и взор потупится... и я найду точку опоры и из ничтожного стану великим...
В сегодня я шёл бесконечность времени, перешагнул через сны и мёртвых, через самого себя перешёл, оставив кого-то там, далеко позади... Затем ли, чтоб путаться в тонких сетях минутных, обманчивых Истин?.. А боги видят, как я смотрю им в глаза с усмешкой, напрасны все знания ваши, если вы не смогли меня посвятить в ваши тайны и обратить в вашу веру, которой питали умы и сердца...
Необычными словами заговори со мной, скажи мне о свете и тени, что перекликаются между собой в самых заманчивых снах. Тогда я поверю тебе...
Хлеб, мясо, война и любовь – суть твоя, ты режешь на части ножом из понятий весь этот мир... Ты за столом восседаешь из атомов, молекула, несущая бесконечный в глубины заряд.
И сон тяжёлый вычеркнет... надо понять... а прежде встать у края могилы бездонной, чтобы внутрь заглянуть... Для кого-то эта минута была последней. Простите меня, потому что я был с ним, а сейчас я с тобой, ты это почувствуй только – и сразу поймёшь, отчего у тебя на душе столько всего набралось, что и не выразить словом в тысячу лет...
И не выражайся, молчи, всё равно ведь никто не поймёт, а сам разбирайся без слов... Говорю я сегодня в последний раз...

6. Идолопоклонники презренные
Последнее, ещё что-то надо выяснить... оно тут, а не выразишь словом, да, словом тяжёлым, неповоротливым. Когда я каждый раз прихожу на это место, у меня такое ощущение, будто я начинаю сначала. Хорошая память губит...
С таким трудом даётся каждый шаг, словно идёшь во тьме кромешной, или в тумане... и что в двух шагах – не разобрать... Это извечный детектив мысли и сознания, детектив мысли и сознания... Эксперимент, мастерство, значение не утеряно, направление будет развиваться. Хорошие полуфабрикаты...
Что-то было, не помню, кто-то приходил, были какие-то разговоры, всё смутно, на грани небытия... смыкаются глаза, голова тяжелеет – и видится внутренним зрением нечто близ-кое, истинное, правильное, единственное, как выход из лабиринта, где мыши мечутся, исчадие ада... а рай где, в каком месте полушария, что это за чувствительные или нечувствительные клетки?.. Моменты – дарят покой и прозрение, а дальше – инерция, генерация идей, поиск решений самых простых, несложных вопросов: это самое трудное, в глаза бросается, а не замечаешь... И мир живёт своим чередом, словно и ошибки – победы... Я давно это понял, а до сознания всё-таки до конца довести не могу... Всё должно быть естественно, гармонично и красиво, а там всё последующее, которое следует за этими инстанциями, это добро, свет и разум... Это гармония, я слышу, мне сказали, гармония с природой, значит, я был прав... Во всём хочется дойти до сути, до основания, до корней, сути... жить, любить, открытия... О если бы... я бы написал о розах, о мяте, о раскатах грома, и торжество... тетива лука... и всё...
Чьи-то слова во мне живут, бродят в памяти моей, неприбранные, неясные, как полёт ночной птицы...
Я ещё чувствую и живу, и жизнь моя странным образом стремится в ту пустоту, что не заполнена ещё и чем заполню вакуум – так тому и быть... А никто не скажет и некому, что это за жизнь, только чья-то тень мелькнёт в пространстве и растворится, точно её и не было никогда, а только померещилось в воспалённом мозгу…
Он себя изжил, а это не поймёт...
Всем им хорошо, я вижу – и доказательства не нужны...
Притупите меня признанием, объясните мне, что я – это я, накажите меня подаянием и скажите, что есть у меня друзья: я тоже чей-то тайный друг, кто-то живёт в стане врагов и он одинок, потому что не нашёл его я и никто другой... Но мы знаем, что нужны друг другу – и это главное...
Кто-то идёт, я слышу голос чей-то, кто-то идёт к цели своей через тернии, придёт ли он, не знаю, но то, что ему суждено, он выполнит, ибо в этом он весь, как и каждый, кто есть для себя, выполнит дело своё, что бы там ни было... Пусть найдёт он отраду и дух его обретёт торжество...
Ах, он искал избранного, но не нашёл и сетует. Жаль мне его от души. Я вот не ищу, не волнуюсь попусту, а они так часто дышат и в горле у них хрипота, и сердце, как будто в ловушке трусливый заяц...
На рожон, или нет, на них идут ряды солдат со знамёнами...

7. Если скажешь: «Где меня не было...»
Тишины нет, просто слух слишком груб и не приспособлен для восприятия тончайших звуков, составляющих тишину... И нет небытия, всегда жизнь, борьба – и ты между удовлетворением, радостным ожиданием, отчаянием и болью. Кошмары являются там и тут, вдруг – и столь же быстро исчезают. Главное – не поддаваться на провокации...
...общность между людьми – да, любовь – да, все мы в целом – нечто большее, чем каждый из нас в отдельности... Если придёшь инкогнито и принесёшь подарок – я не буду знать, кто ты, я любить буду всех, но ведь кто-то один принёс мне подарок, это ты, и мне тебя так будет не хватать... Зачем мне любить весь мир, если я буду жить в одиночестве, если не смогу ответить тебе тем же!?. Как зовут тебя, человек, скажи мне своё имя, откройся!..
Ты единомышленник...
Ты мой друг, я тебя где-то видел случайно, ты прошёл мимо, завернул за угол дома. Я не могу забыть этот взгляд, я пытаюсь понять, что ты хотел мне сказать... О, это слишком странная история, чтобы её я мог кому-нибудь рассказать, одна голая версия, стержень без листьев. Где корни дерева, где листва – если бы я знал!.. Я бы ни о чём не спрашивал себя и не было бы нужды делиться надвое, подобно простейшим клеткам...
Может быть, когда-нибудь я тебе расскажу, непременно, я что-нибудь поведаю тебе такое, о котором ты ещё ни от кого не слышал. Спи, дружок!..
...и чутьё не обманывает, это так, внутреннее знание – важнейший импульс, а больше... кому верить?.. Книга или мой несовершенный слух?.. Книга может быть написана сумасшедшим или маньяком, каждый болеет своей болезнью, вдолбит в башку копеечную идею – и кроет рублём... и кроет, знай, себе на радость... А сломанные железные стопки куда прикажете?.. На переплав!.. Больше некуда... Дедовские методы, пора кончать – это факт, с ним не поспоришь... И всё в том же духе... Не надо со мной спорить... ты видел много, а мало понял, тебе чем больше покажут – тем меньше ты поймёшь... Обмануть легко человека недалёкого... вот и пилюля, не все одинаково наделены внутренним зрением. Стоячие глаза – не признак ума... Тут нужна прозорливость. Мелочи в сторону, а иначе засосёт каша, я на себе испытал – до половины в этой самой каше, не веришь – лизни...
Жду завтрашний день... Время остановилось...




8. Жизнь под микроскопом
...этот изгнанник, живущий на чужбине, среди тех, кто равнодушен к нему. Ему нет до них дела и никто не знает, зачем он тут и для чего. Завтра он встанет со своего ложа, пойдёт и скажет, что надо делать. Поверят ли ему?..
О, это ужасно – когда вокруг крысы, во мраке и сырости, они шныряют через тебя, пищат. И ты в камере пыток, приходят палачи, смеются, надругаются над тобой. Они мстят тебе за собственные пороки и своё жалкое существование. Но не вытравить душу даже электрическим током... Вот я тут, в этой минуте – и это говорит о том, что я ещё нужен кому-то, вот пойду и сделаю то, ради чего я здесь. Я верю, что кто-то нуждается во мне. Нет, я не сумасшедший, хотя я смеюсь над собой...
Квадратные лучи света бьют в темницу, где я прикован к кровати, ложатся на стены помещения... Эта сухость во рту... этот ком, подступающий к горлу... снова часы и дни, это пытка слуха и зрения... Некто сказал мне однажды, давно, он сказал, что я ещё стану человеком... Это важно, не забыть бы...
...все матери плачут по сыновьям, которых не будет... И неродившийся я, который не станет лучше меня, а будет другим, но едва ли он будет лучше, если бога нет... разве что, если понадобится кому-то, то можно постараться быть лучше кого-то... люди не поймут, великий инквизитор будет для них самым добродетельным лицом...
Слышишь?.. они не понимают хорошего тона, если я ничтожество, то это потому, что верю в доброе начало, я смотрю даже на звероподобных и мыслю: «Что из них получится?..» И если я ударю, то я же и приласкаю этого хищника – и он будет меня любить и любовь его приподнимет над его природной сущностью...
А больнее бьёт палка учителя... Но разум – не есть ли форма общения неживого с живым?.. И в какой степени все мы живы?..
...пробуждается мысль, дарится знание...
Окна, обращённые к свету, застилаемые покрывалом тьмы – это ночь и время обращения к самому себе. Скажи мне, разве ты не видишь, как ты привязан к этим мертворождённым камням?.. Или ты видишь, но закрываешь глаза – мой свидетель, очевидец того, что про-исходило со мной, знающий о моём завтрашнем дне?..
Жизнь стремительна, и в нём чувствуется рост, он перерос свои маленькие надежды и мечты, разве взрослый человек может рядиться в детскую одежду, разве придут к нему няньки и если бы пришли – разве бы он им поверил?.. Только слышится зов со стороны – и что-то происходит в душе необъяснимое, сердце пылает негодованием... Это революция, она поглощает и превращает в орудие разрушения, сам ты не веришь уже ни во что, но ты есть сама вера в необходимость начать новую, свободную, невиданную и прекрасную жизнь... преступник не ты, но ты зерцало...

9. Чаша и нож
Были бы мы вместе, может быть, не воспылал бы я этой неутолимой жаждой, влечёт она меня – и разве я себе принадлежу?.. Не было бы ничего – если бы мы были вместе, но мы разделены и отстоим на многие расстояния друг от друга...
Разве знаю я сам, отчего я делаю так, а не по-другому, разве дано мне до конца узнать себя и понять моё предназначение? Среди этого мира я живу, но далеко ли я познал его вширь и вглубь?..
Никто, ни одна душа не посетует за меня, лишь ты один видишь, как я предаюсь скор-би, но я знаю, что и ты в таком же положении. Ты смотришь на свою руку – и не видишь её, ты пытаешься уловить свою мысль – и она ускользает от тебя. Если ты вообразишь что-нибудь, значит это истинно, а если что-нибудь забудешь – значит, оно умерло. А если вспомнишь что-нибудь – словно возродишь из небытия...
О, как долго я шёл, как упорно я стремился самостоятельно жить и действовать, чтобы потом убедиться, как я мал в своей определённости. Сущность моя неизмерима лишь тобой, а сам по себе я конечен и уповаю на твоё расположение...
Всё, что я знаю – о тебе, и учит меня надеяться, хотя временами мне кажется, что все надежды тщетны, ведь мы разделены бесконечностью, я предоставлен моему неразумию в полной мере – а ты всего этого не испытываешь, ибо зачем тебе разум, когда ты вечен и не подвержен никаким изменениям. Воистину – потерявший разум – пользуется твоим расположением, но тот, кто не достоин его – всё ещё там же, среди диких, как и был...

10. Третичный период. Изначальное положение
Потайной вход... и слышны шаги, будто нас двое с кем-то, и плоть давят стены, и некто – на ухо шепчет: «Спасайся, беги!..»
Рождение, это точно, много неприятных ощущений – и я не могу понять, где я, в чём я и кто я... Лишь потом моментами испытываю трепет всем своим существом и где-то далеко, где меня ещё нет, – ужас, подступающий, как откровение...
Разве одноклеточное существо может думать, или испытывать ужас, или ждать, что вот завтра что-то произойдёт такое...
Когда стоите напротив, неужели вы инстинктивно не чувствуете, как самое главное неподвластно, и вы сами как бы тщетны... Работа мозга... ради какой-то мысли или вывода – такая гигантская работа. Вам не приходило в голову, зачем вам пришлось прожить день?.. Уж не затем, чтобы съесть гуся и карася... Впрочем, это от того, что у тебя внутри, – если полная ясность, то есть беспросветный мрак, то много и не спросишь, будешь рад гусю...
Это строительство продолжалось долго и не видно было ему конца, в небо устремлялась какая-то вавилонская башня, – и день ото дня становилось всё яснее, что фундамент не выдержит... Вот в чём беда: фундамент, то бишь основание, оно закладывалось без всякой программы на будущее... Один стремится ввысь и слышит, как что-то под ним трещит и рушится, и так всегда, слишком поздно бывает что-либо исправить...
Ракета называлась «Вавилонская башня», она выбрасывала столп огня, точно чувствовала весь кошмар своего положения, в ней ярость и безумие переходили в отчётливое сознание неизбежности предпринимаемого ею шага... Вот как трудно было преодолеть земное притяжение... Это была многоступенчатая ракета, она выбрасывала самое себя, как не-нужное, и осталось всего чуть-чуть, только мозг, пронзённый сознанием...
Легко ли расстаться с прошлым, не дающим совершить прыжок в будущее?.. Меч, раз-рубающий броню – сила разума, цепи, сброшенные навеки – любимая игрушка многих поколений, не знавших больше ничего, кроме упивания своими муками... За всех взошёл на Голгофу рукотворный бог, о муках под любым предлогом воспевали, как единственно возможном способе прожить жизнь... Пили яды, вонзали кинжалы в грудь, не понимая, как это гнусно – мёртвое тело, начинающее разлагаться...
Принять муку с целью – избежать последующие...
Да, ты несовершенен, ты даже гнусный и подлый, но это твоё дело. Я тебе не судья...
Я знаю, что это за клоака, и не тешу себя, не думай, сказками тех, кто для меня уже не авторитет... Поэтому я чист, по крайней мере я знаю один закон, не прочитанный у тех, кто против нас дети... да, дети...
Ты посмотри, какие просторы вокруг, и манят они нас в противоположные стороны... Что ты видишь, горы, реки, дубравы?.. Ты хочешь идти к ним, чтобы охотиться и возделывать землю?.. Это твоё право и я бы отпустил тебя, но ты мне ещё нужен. Ты пойдёшь со мной и сделаешь то, что скажу тебе я...

11. Который из вас...
Общение с призраками – обман, не верьте, и я не хочу верить. А мёртвых откапывать – отвратительное занятие, я вижу, как они овладевают нами, наши мысли, мы сами – принадлежим ли мы себе?..
Абсурд памяти... мы день ото дня проникаемся ощущением некоего отсутствия времени, моментами кажется, будто я получил готовую память, и не жил... А сейчас – я живу?..
Где-то у каждого есть дом и кто-то ждёт кого-то, а кто-то стремится туда, где его ждут... И я тоже шёл и думал и знал наперёд, что я приду... я знал, что пройдёт много дней – и они прошли... Я знал, что приду в этот день – и я тут, в этом дне...
Да, это низко, всё, что когда-либо совершалось против человека. Значит, я был низок, мне больно, но я верю, что это не так, и если разобраться, то это неправда, если ты терпишь, значит, ты уже не низок... А он, тот, кто выходит из повиновения самого себя, разве он не взбешён и ему не кажется, что он превращается в прах!.. Так было, но будет ли?..
Отказать невозможно никому, я есть, я тут – и это абсурд, когда приходят такие мысли, нет, мы их жалеем – и значит, в нас многое заключено. Мы не требуем многого, мы знаем возможности и видим слабости, к коим относятся и эти так называемые сильные стороны личности... Мы простим, чтобы простили нас, вот как мы поступим... Я знаю, что бывает сред-ний уровень разума для всех и нет глупцов, а есть норма для ступени, на которой стоишь ты или я, или кто-то, более разумный...
Если он движется с субсветовой скоростью – он более разумен, чем я или ты?.. А взрослый более разумен, чем дитя?.. Дитя – это дитя... Я и ты – дети, а потом будем взрослыми... И каждый взрослый – ребёнок...
Скоро кончится эта музыка, гимн печали по недостижимому завтрашнему дню, которого нет, ибо он наступит – и не будет днём завтрашним... Ещё не успел сказать, а уже снова началась, как будто не было желаний, мыслей, дел, самого времени... Если что-то и было, то кончилось и перешло в другое, да, всё переходит – и вот надвигается то, что уже, по сути, исчезло безвозвратно, и мы думаем и боимся того, чего нет; и завтрашний день, ещё не насту-пивший, более осязаем, чем сегодняшний...
12. Судьи и крот
...молчание – золото?.. Была мысль одна, словно в подтверждение этого, но золото сие безрадостно, сурова жизнь, как будто тебя обманули где-то и в чём-то...
Все обманутые опустили руки, лишь сетуют на свою жизнь... от утра и до утра бежит время, а люди там, где их поставили, как шахматные фигуры... И никто с места не сойдёт, ибо не может...
...реализм этот не удручает – бодрит, и в чём дело, почему так?.. Великая сила заключена в мытарствах наблюдаемых, и в разложении души, и когда плоть претерпевает пагубные изменения... И эта жизнь бывает в радость, когда опомнишься, наберёшься и терпения и поймёшь, что ты должен соорудить нечто – и, может быть, нет конца скитаниям твоим... а люди изобретают начало и конец ради удобства...
Скажи же, где начало и конец Мира, и в человеке – что есть начало, а что конец?..
Нужда заставит... и скажешь. А говорят: молчание – золото... Почему же выболтали, что молчание – золото, если молчание это золото?!. Значит, всё ложь, не признавайте идолов, хулите вождей, чтобы боялись согрешить... Мёртвым всё равно, а живые забываются... Укажите путь их, а не молчите... Молчание – золото лишь на последней стадии, когда пришла пора самоустраниться...
Не надо ненавидеть людей настолько, чтобы молчать перед ними, надувши щёки... Унижайтесь и говорите, великая радость сокрыта в самоуничижении. Кто превращается в идола – сокрушите его, он не достоин вас, он хуже последнего...
Стриптизы нужны, эти стадии самораскрытия, когда все приобщаются к новому источнику, он прослужит день-два, я говорю ему: спасибо!
Отправился некто за тридевять земель. Себя не знал, а когда попал в тридесятое царство-государство – узнал себя, понял, что он есть и что ему не хватает и что должен он сделать. Тогда побыстрее вернулся в своё государство и стал пользоваться от полученного ума... Вот удел каждого – преткнуться в познании себя и, даже познав себя – возлюбит свою уродливость и все труды свои почтёт за благо...
Ты устремись к тому предмету и дерзай, твоё время пришло... Ты – середина, а я конец и начало, ты слышишь рёв бури? – она безумна и сильна. Внимай ей и она скажет тебе о своей любви...

13. Смирительная рубашка
Пожелать возрождения – в моих силах, нужно ли оно им, тем, кто устал!..
Тихое пристанище... и там всё – и возрождение, в новом каком-то смысле, и то, что у кого-то называется жизнью... Нет, я не судья, ведь я чувствую тут какой-то глас закона всеобщего, и точно это я сам, в иные моменты, и гоню сам себя...
Сделаешь для меня всё, иначе отдашь себя судье своему. Вот я, а ты моя рука и что я скажу, так и будет, я знал уже давно о тебе. Моя правая рука – поможет мне, если я её подниму, чтобы отринуть или принять... Об этом я молчал и ты видишь, что есть моё молчание... И если я говорю, то не затем, чтобы потешить себя: это мой приказ и ты исполнишь его...
Потупишь ты взгляд, частица в океане – это ты, в моих глазах, в глазах единственных, которые я знаю... Всякая дурная мысль моя подтачивает... Да, эти учёные в больничных палатах, генералы, наполеоны, императоры, это они... И приходит сверхучёный, их учитель, с беседами о душе, такой же комендант Вселенной, дитя железных конструкций, берущий на себя полномочия прокурора и палача...
Это не для тебя... Плыли по небу облака в яркий, солнечный день, не предвещавший ужасных событий, которые последовали через полтора года... И этот беззаботный день выжег другие, наполненные мукой дни – и ничего от них не оставил... На тысячу негодяев довольно одного праведника, а бессонная ночь вполне искупается счастливой мыслью в преддверии сна... Счастье перевешивает боль, оно зажигает сердце... Я бы шёл бесконечность времени, без страха и скуки, если бы знал, что увенчан путь мой озарением и отрадой...
А разве он не знал всей правды?.. Суета поглощала...
Слова, суть ваша пуста, когда смысл ваш – достояние лёгкое пузатых младенцев. И каждый откроет слово в свой, а не раньше, час, может быть, слишком поздно... Я увлёкся забавой – и не заметил, как втянулся в серьёзное дело... И всякий скажи себе так – и пойми, какою судьбою заброшен один в эту ночь, в эту коробку с прорезями для звёзд... Спичечная ко-робка вместит в себя все миры, но за нею останется что-то, интуиция знает обо всём, что практика не коснётся... Рукою не тронешь пламя огня, но тепло согревает – и радует мудрецов и невежд в равной степени...

14. Сея
...Чёрная Смерть сметает всё на своём пути!.. Он поёт о ней, как о неизбежности, он говорит: придёт она и покарает вас! Кто вы?.. Посмотрите на себя! Разве вы достойны вечной жизни или любви?! Если вас и любит кто, то это Чёрная Смерть! Она придёт за вами завтра и застучат гробовые крышки ваших бомбоубежищ, из которых вас не вытянет уже никто, даже сам Сатана!.. Вы уже не будете бояться, когда вас уведёт за собою в Страну Песчаных Холмов Чёрная Смерть!..
Родиться и жить, чтобы умереть – вот твой удел, и радуйся, что ты пока ещё жив, а, может быть, ты будешь жить завтра, а сегодня ты всего лишь фигура на карте, какой-нибудь бубновый валет...
Ровный, мягкий свет наполняет помещение моей души, обитающей в этом мире между небом и землёй, от горизонта, до горизонта. И нет печали в эту минуту, хотя я и осознаю...
Бегство, преследование... я постигаю на собственной шкуре, а этот чёрт в образе респектабельного, благополучного гражданина... И кому-нибудь достаточно повода, малейшего штриха – и картина преступления готова, у них в мозгу... У них есть мозг, хотя это сомнительно, я не знаю, есть ли у кого-нибудь вообще мозг, у меня хотя бы, да и нужен ли он... хотя с другой стороны, что такое мозг?.. не очередная ли форма заблуждения или ухода от себя?.. Мозг – это моё изобретение, способ объяснения самого себя, а всякое объяснение самого себя уже есть абсурд, ибо что я такое – для самого себя я никогда не объясню... Для кого-то я некоторое количество материи, энергии, этакий сгусток враждебных или дружественных сил, в зависимости от того – ударю я или протяну руку помощи... А этот кто-то для меня плод моего разбушевавшегося воображения... Множественность умозрительных миров я не отрицаю, я только поражаюсь тому, что меня могут судить в своей тупоумной гордыне, не понимая, что они здесь ни причём, а это я сам себя осуждаю – и иначе не может быть. Я знаю, что уже осуждал себя и казнил, но это я знаю, я знаю, что я в своём судье и палаче, а они этого не знают и не могут знать, ибо это ПРОТИВОЕСТЕСТВЕННО. Это так же верно, как и то, что в глазах другого, если он действительно мыслит, а не представляет из себя бутафорию, я сумасшедший или его враг...
Хорошо жить среди людей и иметь при себе плётку на тот случай, если твои мысли не совпадают с их мыслями. Если ты мыслишь, если тащишь к истине кого-либо – они брыкаются. Вот почему можно мечтать о плётке... Уничтожение я отверг сразу, я не Цезарь, не Наполеон, будь моя воля, я бы не головы рубил на плахе – я бы приставлял головы к тучным те-лам, и эти животные туши превращались бы в людей... О, это самая мучительная казнь, но я садист, я люблю помучить... Я всегда мучил...
Какой смысл говорить: «Пошли в такую-то землю и истребили тьму народа...» То, что истребили и до сих пор практикуют истребление – это ясно, а уж что касается частностей, то бери хоть самого себя, ты тоже жертва чья-то, но не я, запомни, потому что я это тебе говорю, а не ты мне... Когда ты скажешь, что я прав, я скажу тебе, что я – это ты и есть...
Я один и снисхожу даже до себя с насмешкой, а ты вроде как бы моё повторение... Плодовитое животное или насекомое родит себе подобных – множество. Но они не заполони-ли мир потому, что слабодушны и быстро гибнут... Представьте же себе моё положение, когда я разочаровываюсь поголовно во всех человеческих существах, коих интересуют механизмы, а не их происхождение... Они не могут понять: очеловеченные ли они обезьяны или очеловеченные люди?.. Они ищут духовную силу в предтечах и не могут поверить, что их тела были звериными и остались таковыми... Их самолюбие не приемлет мыслей об их низости...
У меня нет языка, а твой язык скуден, ты сам знаешь, и мысль твоя бедна...
Так я провёл черту для тебя, где ты остановишься озабоченным, ты боишься всего, ибо ты мал и у тебя есть пристрастия, но я не даром избрал твою слабость и тщедушие перед силой великого безмолвия...

15. В клетке льва
Снова и снова... каждый раз... Я слышу шум борьбы, или, может быть, эти явления не дано понять, глубинная суть скрыта и не даётся в руки...
Почему же он скрыт от меня – и живёт вдали, как и я от него – и оба мы сопричастны к одному... одно и есть – с разных сторон, и когда переход из одного в другое, этот шаг, эта необходимость... Нет, невозможно для себя уяснить...
Я хочу знать его, как себя... и всякий раз беспамятство, похожее на смерть. Жив ли он в данную минуту, и где он, и кто я для него?.. Я думаю, что в этом заключено многое и если бы я знал, я обладал бы могуществом и умел бы справляться с желаниями моего сердца... В недостаточной степени сведущ, бьёшься над крепостью – и часто бесславный конец...
Животное просит крови и смерти, не понимая гнусности задуманного убийства... Да, мы живём в дикое время, варвары – это мы, о нас ещё скажут снисходительно...
Поможет... и роль его будет исчерпана. Я помогу исчерпать...
Не смотри, как бык, лучше сыграй роль с честью, ты сам знаешь... проникнуть в одну и ту же сферу – тут нет ничего сверхъестественного, как раз наоборот – удивительно обратное...
...временами, будто всё враки, охота заткнуть уши или уйти и... есть же в жизни человеческой ценность, даже если кроме жизни ничего больше и нет... «Муж совершенный в бедности твёрд...» Даже и бедность не страшна, которая для иного хуже смерти... Глупый чело-век... Услышит похвалу и готов вон из кожи лезть... И любят чужими глазами и живут чужим умом, стараются угодить и произвести неотразимое впечатление... Самое простое не ценят – свободу и самостоятельность... Владыка ада Янь Вон...
Блики света на стене, на вещах... Смотрю в который раз на одно и то же и не ослеп до сих пор... Если сегодня хорошо прожил, время не гнал плетью, если завтра хорошо проживёшь – счастливо живёшь... Сон и явь, мысли и действия, побуждения и желания, смутное беспокойство, предчувствие чего-то нового и приятного, чувство вечной опасности – порез пальца, разве это пустяк, если палец загнивает, или рука, а потом всё тело?.. Из-под меча вышел живым, а от занозы умер, через горы прошёл и невредим, а на ровном месте споткнулся... Опухоли бывают разные, у меня целый мир болит, исходит мукою, то ли будет жив завтра, то ли нет – неизвестно... И враг мой тайный – моя скрытая болезнь...
О форме не думай, сущность цени, приди к совершенству – через рабство вещей и понятий к истинной свободе. И раб бытия – следует осмысленной цели... Вчера ты родился, но не знал ничего об этом, сегодня узнал, но исправить не можешь ошибки. Наверное, не каждый достоин жизни, если забыли люди о главном, о том, что если кто-то живёт, то живёт на свете, ибо это нужно, во-первых, ему... Хотел ты вкусить от познания, так что ж ты плачешь?.. Маленький ты, как сказал ты себе, человек. В жизни участвует, работает на прогресс и человечество, приближая мировую катастрофу... Человек живёт отшельником, вне истории – и земля за миллионы лет не вышла из строя... Вот и получается: маленький человек копает большую яму для всех, маленький человек сводит счёты с жизнью, он боится прогадать, маленький человек...

16. В губернском городе N
Создали, будто угадали, и отвернулись... Напрасно, дети – это ваш смысл, ибо иначе... Не живёшь всё равно, если бы Гёте... к чему?.. Словно всё исчерпал... Кому?.. Кому надо и сам возьмёт...
Предрекал мне... Знаю я сам... И легко и весело и всё ясно, как светлый день... Вот есть то-то, а вот способы... Только уже почти нелепо... Уверенность в завтрашнем дне... Уверенность. Я знаю, и эта слабость духа, и предрассветный час, и шум из соседней комнаты, когда за стеной – сон, а не жизнь... Я верил в предметы, что сами по себе, а потом покрыл забвением и пылью...
Эти идеи, как правильно сидеть за столом, держать ложку, как вести себя... Что думать – не сказано ни в одной книге... Можно ли думать так или этак?.. Где эта книга: «Культура эмоций, мышления, биоритма, взаимодействия с внешней средой»...
Я – рыба, плаваю в омуте, несколько подгаженном...
Восемь ступеней неудовольствия: раздражение, досада, когда сердит, разозлён, гнев, ярость, или рассвирепел, и наконец впал в безумие...
Я – подпольный миллионер, живу, прикидываясь нищим, разбогател я недавно. Я ни-кого не убивал, у меня нет, я добропорядочный, мирный субъект и мне не надо расширять грудь, ведь я не имею наград, хотя вполне заслуживаю, потому что я мыслю в определённом направлении, а это не каждому под силу... У меня есть механизм абсурдного мышления, в этом моя единственная заслуга!.. Я требую орден за совершенство, поставьте бюст нижней части моего туловища, без головы, главное – это ноги...

17. Я обрабатываю почву
Уровень этот – середина между началом и концом, ибо как далеко начало, так же далёк и конец... Дерево слепо и я слеп, я тоже дерево, и отличаюсь от него тем, что осознаю, что недалеко ушёл от дерева, а оно не осознаёт, как я мало от него ушёл. На шкале познания это почти всё равно, как говорится – не велика разница...
Странная мысль: я усложняю мир... для себя и вообще, ибо сам по себе он не существует, ибо самого по себе, вне моего сознания, его нет. Возможно, он ещё существует в чьём-то сознании, но это – всё равно я, только я... Ну, а вне меня никого и ничего нет...
Какая прекрасная пищеварительная система – Млечный Путь! Лучше и придумать нельзя... Бесчисленные звёзды – красные кровяные тельца в моей крови. Словом, организм развивается положительно...
Я думаю, что бы мне ещё сделать, какой поставить опыт, чтобы было не скучно в веренице дней, годов, циклов самовозрождения и бесконечного существования, существования под любым предлогом, в каком бы то ни было обличье...
Самое реальное в этом мире – это не стол, не шкаф, не дом, где я нахожусь, даже не мир и не я сам: всё может казаться, существовать как иллюзия... Самое реальное – это мои мысли о столе, о шкафе, о доме, о мире и обо мне самом... Подвергать сомнению реальность мыслей – значит, шагнуть слишком далеко туда, где теряется логика и царит невообразимый хаос...
Я не знаю процесс изготовления сахара, однако употребляю его, смутно предполагаю принцип работы того или иного аппарата или прибора, однако – смотрю телевизор, езжу на автобусе, доверяю рентгеновской машине, или лекарству, если болен...
Я пользуюсь всем этим и множеством других вещей, следовательно, это всё моё. У меня исправно работает желудок, – я его не изобретал, однако, от этого не чувствую себя бездарностью... Я не изобретал сердца и состава крови, своих рук и ног, структуры общества, где мне повезло родиться и жить. Я не изобретал Солнца и планет, Млечного Пути, Вселен-ной и прочего. Просто я однажды открыл для себя, что у меня есть желудок и мама, Вселенная и человеческое общество, которые нормально функционируют. В том нет моей заслуги, что я есть и открываю в себе и для себя такие органы, о которых не подозревал раньше...
Сначала я был одно большое целое, затем избрал для себя определённое маленькое место, точное время, и начал делиться надвое. Однажды я подумал, что мама и я – это не одно и то же. Затем я продолжал делить себя, делил семью на себя и остальных, общество – на себя и остальных. На моей, большой половине, был я, а на остальной – маленькой, всё остальное. Так я разделил всё, что было можно, а потом мне пришло в голову, что надо не делить, а обратно всё соединить. И я соединил. С этого времени (не знаю, когда это произошло, где и как) я стал присоединять к себе всё, что раньше отринул, как чужеродные элементы... И разум воспротивился голосу интеллекта...
Вот так я, будучи большим – стал маленьким, а затем, став маленьким, обратно вырос в большого. Из несмышлёныша великого превратился в умника, а затем с полным правом приобрёл статус сумасшедшего... Разумеется, в самом хорошем, положительном смысле...
Во Вселенной, где-то в глубине материи, неопределённо, весьма смутно – забрезжило ощущение сытости и покоя, теплоты и невесомости. Я был тогда где-то на втором или треть-ем месяце беременности Вселенной, которой позднее оказалась моя мама. Но, может быть, это было гораздо раньше. Когда я вполне созрел, или не вполне, но всё-таки более или менее был зрел в сравнении с другими, начались мои мытарства. Смутно, но тем не менее это было так скверно и так ужасно, что теперь, спустя много времени, я содрогаюсь при одной только мысли о случившемся трагическом, необратимом происшествии, – словом я начал ощущать вокруг себя какой-то хаос... Мой организм кричал и вопил, а меня ещё тогда не было, хотя я уже, как это принято считать у людей, родился...
Мне дали имя, воспитание, мысли, поставили передо мной задачу с бесконечным множеством иксов. Совершенно невозможно разрешить её, но дело в том, что сам процесс решения – это и есть ответ. Я пришёл к такому заключению...
 Определённо мне повезло, ведь я мог и не родиться. Пусть ко мне кто-нибудь подойдёт и скажет, что я такой и сякой – это не меняет дела. Стихии есть стихии. Когда-то я победил силу тяжести, научился ходить, держать тело... Когда-нибудь научусь держать и других, да и гораздо больше. Надо держать всё, что ни на есть, надо как-то приобрести ловкость не-человеческую, а то придут и скажут, что я кому-то мешаю жить... Хватит валяться в люльке и ходить под себя, пора и приподнять массивное тело и посмотреть, что это за комната, а то вижу только один потолок, да материнскую грудь... Где там мои орудия труда, где формулы, законы, конструкции, всё хочу знать!.. Слышите, черти полосатые! расступитесь, уберите свои улыбающиеся физиономии!.. Человек родился, который будет лучше вас, умнее вас, иначе зачем же он родился?!.
Если что-то рождается, то уж, наверное, не зря!..

18. ...ИХ ВЕЛИЧЕСТВА, мировые судьи...
Слабость и ущербность, незнание, тьма, прорехи и бреши в системе общения... Со-рвёшься с тормозов и жди, как твоё собственное ядовитое жало вопьётся в тебя... От неуверенности в своих силах, от неуважения к себе – все беды...
Не можешь слушать, только одно самоутверждение на уме – самоутверждение на пустом месте... как бы из вакуума или в лучшем случае – глоток загрязнённого воздуха... Само-утверждение – и дрянь дело, быстро скатился на помойку, к нечистотам, и облит помоями...
Вздохни полной грудью, набери побольше воздуха – и соберись с мыслями. Может, истина и в самом деле там, где середина?.. Если крайность – значит, что-то не в порядке... Напряги мысль, сосредоточься на этом миге, стань Буддой Шакьямуни... а иначе зачем это всё, если нет возможности возвращаться к первоистокам?..
Формы – дело хорошее, но нельзя увлекаться, внутренняя сущность – должна стать потребностью. Или сила или красота, а слабость и уродство себя изживают...
Я люблю всех, только не говорю, и не скучно мне, и есть те, кто мучаются больше, – но муки по разным поводам бывают. В основном – мучает уязвлённая гордость... У меня её чуть-чуть и есть и скоро вытравлю остатки...
...всё-таки... эти слова... слова... Всего несколько слов... и вот: если во мне... даже если во мне появляются нехорошие мысли, то как же думают плохо иные?.. Если я чуть-чуть плох, как же могут справляться другие с собой?.. Никого я не знаю из тех, кого видел, кто был бы сильнее меня... Эта слабость, я её не в вину ставлю, слабость – от инстинкта... Но если нельзя избавиться от инстинкта, то употреби его так, чтобы стал силой, чтобы слабость преврати-лась в орудие и главный стимул...
...и разница в возрасте, какие-нибудь три-четыре года – а целая пропасть... Друг друга обгоняют, платье Опыта надели, облачились, и прохаживаются, всякий мудрецом представляется, что твой Конфуций, а прошёл десяток лет – и притязаний нет, и человека... Где он?.. Может, и умер, кто его знает... И ничего после него не осталось, и имя забыли... А это ведь неудача моя, это ведь я погиб, смотрел не туда, видел не то, приспосабливался плохо – и изжился... Думал, что спрятался от стихии враждебной... засекретился... только видно было дурака за версту, первым ураганом и смело с лица земли...
Вопрос: «Зачем жить?» – отменяется. Живи, чтобы понять всё, по крайней мере, людей, полюбить их, настолько, чтобы начать жить для них... Людям всегда есть в чём помочь... Люди тебе помогают – и ты им помоги, только сначала разберись, в чём нуждаются... Стань большим, возьми на себя инициативу и ответственность... Да, ты рискуешь, тебя обольют грязью, попытаются убрать с дороги... А ты будь другом всех и будь всех выше, кто всех выше – у того врагов нет. Сильным не завидуют, равным завидуют... Богов не убивают, перед ними склоняются, их любят, боятся и любят... И в них верят, что вот они спасут, избавят...
Надо спасти человека от самого себя, а то руки на себя наложит... Вы только в том и преуспели – и умерли так, будто это для вас привычное дело!..
Что вы понимаете в смерти! Разве вы знаете, что такое смерть?..
А что такое жизнь?.. Кто мне скажет?..
Способ существования белковых тел?.. Очень совершенная выкладка... Значит, с жизнью у нас всё ясно...

Мука и счастье подступили, видишь?
Открой покрывало, покажи лицо...
Сцена пятая, играй же актёр уставший,
На эшафоте умри достойно!..
Я сквозь смех утираю слёзы...

 19. Карающий меч Ангела Господня
Сказанное «дао» не есть «дао», а мысль – уже не истина и итог… И я – не конец в веренице видоизменяющегося Я…
Что такое злодейство?.. Умертвить человека в мирное время и стать преступником, или в дни войны тысячи убить – и считаться героем?..
Что такое злодейство?.. Совершить суд и казнь и быть в своих глазах святой невинностью, или убить и видеть свою преступность?..
Постигающий «дао» может ли искупить вину, возлёгшую на него тяжким бременем с того часа, когда для своей жизни он должен был использовать в пищу плоды, а то и саму сущность других жизней?..
Если я скажу себе: «Да, только этим путём и может искупить!..» – я буду прав. А если скажу: «Ничем не могу искупить вины!..» – тоже буду прав...
И в первом случае я буду безгрешен от того времени, когда задамся постижением сути «дао», а в другом случае буду безгрешен от первой минуты своего существования. И уничтожив всё живое, и купаясь в море крови и мёртвых тел – буду безгрешен...
Ибо вот, я, купаюсь в море крови и греха – и это допущено в мире, и ничто не препятствовало этому. И это свершилось, и значит, так должно было свершиться, ИБО то, что случилось, должно было случиться...
Предопределение существует, ибо существует логика, и на сегодняшний день влияет день, который был прожит существами на Земле миллионы лет назад...
И если я не испачкаю руки в крови, а если уйду в дикие леса или в безлюдную пустыню – и не причиню никому вреда, а потом ко мне придёт какой-нибудь человек и скажет: «Ты вор, злодей, грешный ты и достоин суда и наказания!..» – он будет прав...
А если человек не придёт, то явится зверь и набросится на тебя – и будет прав...
И если ты будешь мучаться от жажды и видеть, как ты умираешь, не причинив никому вреда,
И если это случится со мной, или с кем бы то ни было:
Справедливая кара настигнет его, всякого настигнет...
Ибо тот человек злодей…
Не надо купаться в море крови, чтобы стать негодяем и преступником перед людьми, небом и землёй,
Надо лишь родиться...
Ибо младенец, никого не убивший, не сказавший дурного слова, умирает от болезни, и дерево, приносящее только приятные на вкус плоды, засыхает или вырубается топором дровосека...
А если услышишь: «Ушёл и никакой пользы никому не сделал!..» – то вот тебе обвинение...
И если скажут: мало принёс пользы – мог бы больше!..
Это серьёзное обвинение...
Если в себя допустил болезнь – совершил преступление против себя и других людей...
А если умрёшь – доставишь горе матери, отцу, сестре, брату, другу, жене и детям своим...
Если умрёшь в молодом возрасте – вдвойне тяжко твоё преступление, ибо мог бы ты познать то, чего уже никогда не познаешь...
Спроси себя: зачем ты родился, почему должен убивать? – и ответишь: ради познания...
Ибо ешь ты мясо животного, – а чем ты лучше его, если нет в тебе жажды познавать?!. Такой же скот и даже хуже, ибо животное не познаёт, но на то оно и животное... А ты не познаёшь – человек... Ешь мясо животного, а убийство его ничем не можешь искупить...
Если послужишь причиною гибели более низшего и если есть у тебя крупица сознания, то поймёшь, что лишь затем позволил погубить душу немую и глухую, чтобы приподняться над самим собой...
А ежели ешь мясо – и стал ниже самого себя, говорю тебе правду: скоро тебя убьют, как этого скота, и ты тоже станешь мясом!..
Мир человеческий сложен, если взглянуть на него изнутри, а со стороны он прост... И злодей всегда найдёт увещевание для своей совести, как жертва найдёт своего судью все-вышнего, в лице какого угодно человека, существа, стихии или случая...
И всякий в одном лице – и злодей и жертва, если подчиняется естественному ходу событий в мире...
А тот, кто над естеством приподнят – ни то, ни другое...

20. Филистимляне
Мимолётное видение в момент пробуждения, – будто попал он в мир, где одни языки мелькают вокруг него, а больше ничего и нет. И говорят эти языки – и всё о нём, обсуждая его на все лады, проклиная, и советуя, как ему жить. А он в своём безмолвии терпеливо должен сносить это наказание, сам не имеет языка, да и если бы имел, всё равно немногого бы достиг, вокруг-то одни языки мелькают – и ни одного уха...
Красные языки... блестящие от слюней... странные, жуткие явления, которые выше всякого понимания... Душераздирающий кошмар...

21. Иевусеи
Если не знаешь, как вести себя со мной – лучше заискивай. В том не будет плохого, я друг, а не враг... И сказано, помни об этом: «Кто умеет быть рабом перед всеми, тот над все-ми возвысится...»
Любовью добьёшься всего, а ненавистью себя погубишь, низвергнешь в пропасть... Верь в себя и считай себя достойным... Люби других, но не слушай их, ибо слушающий – ненавидит... Богатство твоё копи в своём сердце и у самого себя спрашивай совета...
Говори, но не заговаривайся, утаивай, но при этом не делай вида, что хранишь тайну... А из пустяка тайны не создавай, чтобы обладать истинной тайной...
Занимающийся маленькими делами, теряет способность на великое деяние, если они его целиком поглотят... Крыса приносит в течение месяца более десяти крысят, а человек рождается долго и появляется часто один...
Я забросил все дела, но главное помню и всегда думаю о нём. Те же, кто забыли о главном – суетны и бесполезны для самих себя. Они наполняют свои желудки сладкой кашей – и это предел их желаний. Высоты мысли и духа им недоступны. Они ублажают себя шелка-ми и парчой. Смотри – они пахнут потом. Мне неприятно это. Я знаю, что две вещи имеют право пахнуть потом: хлеб и мысль. Но мысль не вещественна – а более реальна, чем вещь. Великолепные храмы стёрлись с лица земли, а мысль – неподвластна времени. Истлели древние папирусы, в огне сгорели библиотеки, а мысль – жива...

22. События выстраиваются
Накликали несчастье и ходите, бедные, жаль мне вас... Да и я, впрочем, день ото дня становлюсь похожим на вас... Видел недавно я сон, город такой чудесный приснился мне – и я в нём ходил, в городе том, то был город мечты моей, а здесь, наяву, я свиданья жду с тем, что манило меня среди улиц петлявших чудесного сна... И книги во сне я держу такие в руках и читаю те книги, которых здесь нет, и хоть бы глазком взглянуть на сотую долю тех книг, и сотую долю изведать того, что там так свободно живёт в сознанье моём, как в мире таком же, как этот, – и лучше!..
Мы посмотрели друг на друга так, словно никого больше в эту минуту нет, да и не было, и словно мы всегда были одна и та же душа. Потом я ушёл и мне было странно и странно было от того, что этих своих мыслей я не пугаюсь, а мне даже нравится, что я могу об этом думать и вообще – могу подумать больше, чем сказать, и чем говорю на деле... И кажется мне, что не зря мы все думаем друг о друге то, что никогда не скажем... Если бы мы были совершенно свободны и независимы от всего и могучи, как боги, мы бы пожалуй... Да, пожалуй, мне кажется, что временами мы читаем мысли друг друга, мысли – не облечённые в слова, просто мысли в образах и ощущениях... Но это бывает редко, хотя и есть шаг к нашему могуществу...
Говорю и мыслю... мыслю вслух или говорю одно, а мыслю другое... И иногда ловлю себя на мысли о тщетности высказывания вслух... Когда я пишу – я говорю с душою близкой мне во всём, которой в природе практически нет, я словно бы обращаюсь к богу. В устной речи – я обращаюсь всегда к чему-то незнакомому, тёмному, не понимающему меня. Если бы напротив меня стоял я сам, я бы говорил самому себе коротко, самое главное и важное. Да и что бы я сказал самому себе, если я и так знаю всё, что я самому себе скажу?.. Вся речь между людьми – от их непонимания друг друга, это так же точно, как и внутренний диалог человека происходит от его раздвоённости... В каждом человеке заключено два человека – большой и маленький, между ними постоянно идёт борьба. Когда действует большой человек, маленький где-то прячется в тайниках сознания, если большой останавливается – инициативу берёт человек маленький...
И всё же... я говорю подчас безо всякой надежды: может быть, мне неловко и стыдно молчать и потому я говорю... Но когда я написал:

Если ты не успеешь ко мне явиться,
Уже не волнуясь, уже ни о чём не жалея,
Я представлю, как будто ты превратился в птицу
Или в парящего в небе бумажного змея...

Я вдруг понял, что это я сказал почти самому себе, или абсолютно себе. Но так не всегда бывает... И вот, когда я коснусь в другом своей собственной струны, которая пропела эти четыре строки, она зазвучит в унисон моей струне – и тогда это будет значить, что я пробудился и там...
И когда я удаляюсь от чего-то, приближаясь к чему-то, я всякий раз удаляюсь от чего-то в моей душе и приближаюсь к чему-то в ней, когда хочу приблизиться. А иногда встреча бывает неожиданной и иногда в меня что-то врывается, без приглашения – и будит во мне весь спящий состав души, к которому я давно не обращался...
А что такое воспоминания?.. Это крупицы золота в отработанном грунте, промытом и выброшенном за ненадобностью... Эти крупицы делают человека богаче, насыщеннее, лучше. И он лучше не потому, что прожил, не совершив чего-нибудь злого, он лучше тем, что всё острее и чётче видит необходимость хорошего. Безгрешный ребёнок, умиляющий своей невинностью, только ВЕРИТ взрослым, а взрослый, располагающий огромной памятью, ЗНАЕТ. Эти двое людей имеют большую разницу, ибо верящий может и разувериться, а знающий не может забыть то, что он знает, ибо оно вошло в него прочно...
Бумажный змей трещал где-то в выси, в голубом небе, а может быть, небо было пасмурное и был дождливый день, и было мокрое поле с кое-где оставшимися колосьями овса или ячменя, и дул порывистый ветер, и руки зябли и краснели... Но этот змей поднялся над их головами и висел в воздухе... а потом, словно в него выстрелили из ружья, как лебедь грязно-белого цвета стал падать вниз – и наконец ударился оземь и разбился... И тяжёлое, безрадостное небо о чём-то говорило, но трудно было его понять...
Я помню, как в детстве я мёрз, мне было просто холодно. Или боялся получить двойку в школе, потому что боялся наказания. Отец говорил, чтобы мы с братом снимали штаны, клал нас между колен и работал ремнём. И были крики и слёзы: «Не надо, не надо, больше не будет двоек! Исправлюсь! Буду учиться!..» Это факты, и теперь я думаю, что этого просто не могло не быть...
Я когда-то был гораздо меньше ростом – и жизнь взрослых представлялась мне непонятной. Уже тогда я понимал, что взрослым быть плохо, тяжело, а гораздо лучше быть маленьким... И мне не очень-то хотелось стать взрослым, а потом жениться...
А я незаметно перестал быть тем, кем я когда-то был...

23. ….
Что ещё сказать тебе? О том ли, что будет с тобою завтра, когда ты вернёшься в изначальное место в великом трауре по себе самому?..

24. Памятник Деяний Несуществующих
В темноте раскрыл глаза и с удивлением смотрю на слабые очертания предметов, и тиканье часов – возвращает меня в те ночи, когда я боролся с дьяволом в своей душе. «А где этот дьявол ныне? – спросил я у себя и ответил. – Он спит... – потом подумал и добавил: – Нет, умер...» И знал, что это не так, но нужно было себя успокоить...
Бог и Дьявол живут в моей душе, и всему хорошему, что есть во мне, я обязан Богу, а всем плохим – Дьяволу. Я помню ту ночь, когда мне почудилось, что Дьявол смеётся мне в лицо, что он тут, рядом, только я его не вижу в темноте. Мне казалось, что стоит мне протянуть руку – ... Мне хотелось бежать куда угодно, но потом я понял, что это будет бегство от себя самого, а разве от себя убежишь!?. И тогда я решил не убегать от себя, но для этого надо было понять себя – и вот я здесь, слушаю тиканье часов и думаю о том, как трудно мне было и как теперь мне легко... Вот я усну, спокойно и счастливо, ни о чём не думая, всё равно как в детстве, когда набегаешься за день и, находясь в постели, под одеялом, засыпаешь тот-час...
Я представил себе, как тупой столовый нож входит в мою плоть, как из раны хлынула кровь, – это значит, что тончайший механизм, созданный природой, сломан и находится на грани гибели... И мне стало противно и жутко... Неужели я мог на это решиться?.. Из-за чего?.. Нет!.. Нет!.. Не надо! Терпи, живи!.. Пройдёт эта ночь, пройдёт много ночей – и будет день и жизнь! Сохрани эту память, этот страх, боль, муку и ужас перед неведомыми тайниками свое-го естества, своего мятущегося сознания!..
Никому не будет дела до меня, только каждый подумает о себе и пожалеет во мне себя... Ведь он может однажды точно так же превратиться в безжизненный труп...
Моментами находит слабость, но потом приходит иное знание... Нет, они не поймут, что такое смерть, они не поймут, что они были для меня, не поймут, что они виноваты передо мной! А кто-нибудь, совершенно не знавший меня при жизни, скажет: «Он был душевнобольным, и тут нет ничего удивительного...»
Любовь и ненависть хранят меня, я их вижу в зрачках ваших глаз, любовь и ненависть...
Никто не способен понять... сколько бы я ни объяснял, я и сам, когда думаю о ком-нибудь другом, не могу отделаться от ощущения, что мне никогда не понять другую душу, потому что я знаю о себе и... Да разве же можно объяснить до конца душу – то, чего нет, что неуловимо!.. Я себя не могу схватить за мысль, не могу понять, как я думаю... А ведь это УЖЕ стало самым важным – и больше меня не волнует ничего, по-настоящему... Всё только угрожает – холод, голод, отчуждение, ненависть, одиночество и скука, ужас замкнутого пространства, из которого нет выхода никуда...
По-настоящему важно только одно и есть только две вещи, составляющие это одно, ключ и замочная скважина – это мысль и вытекающие из неё последствия... Я завишу от мыс-ли, как от случайности. Совокупность мыслей и вытекающих из них поступков – я, но разве отдельная мысль – это Я?.. Разве она не принадлежит толпе людей или этому белому матовому небу или этим звукам, долетающим до меня со стороны и говорящим о чьей-то жизнеспособности?..

25. Клятва одного дня
Кровь запекается, рана затягивается – я шепчу над ней заклинания, ведомые одному только Мировому Духу. Что потребует от меня завтра планета Марс, каких жертв и молитв?!.
Предупреждение, прозорливость, внутреннее зрение, знание, касательно вещей и понятий труднодоступных, а то и недоступных вовсе...
Тупость отринув, опыт презренный, подобострастные мысли и взгляды кретинов гордых, из чьих голов, отделённых от сердца, можно построить башню до самого неба... Если ты станешь лучше, через зло перейдёшь невредим...
Нет удовольствий ни в чём, одни лишь заботы о завтрашнем дне, всё суета сует: слишком просто сказать... Можно ли, вздох испустив, не сдвинувшись с места сидеть и пустоту созерцать, наполняя виденьями сна эту жизнь?..
Из Рая изгнан Адам, и нет назад возврата, не тот уж возраст, и бежит сей муж навстречу холоду и пустоте и слышит скрежет собственных зубов, так крошатся они, – и дела нет до них...
Между тем небо продолжало падать – и вскоре много душ успокоилось, потому что решено было за них, и это даже лучше, ибо человек мучается, принимая решение, ибо недостаточно верит себе, чтобы быть свободным...
И если уж принимать самому решение, то...
Пойду куда-нибудь, в этом есть смысл и необходимость... Вот если бы я был прикован, как Прометей, что украл огонь для людей... Преступный Прометей, пожалевший людей, знал, что его ждёт...
А знаешь ли ты, откуда в тебе эта надежда, что завтра будет лучше, чем сегодня?.. Уж не заключаешь ли ты сделки, человек стихии?.. И чем упрямее ты будешь повторять, что ни-чего не знаешь и не веришь ни во что и ни на что не надеешься – тем вернее окажешься в сетях чудесного... Ты жаждешь испить волшебного напитка под любым предлогом, и рука твоя будет искать, опрокидывая всё на своём пути...

26. Под прессом. Приключения несовершеннолетней идеи
Не делай того, о чём впоследствии будешь жалеть...
Жаль, если не удержишь лучшего в себе, а всё потеряешь и останется горечь утраты и печаль, словно бы ты потерял часть самого себя...
Совершенства тебе не видать, хотя ты, может быть, и стремишься к нему, быть тебе всегда слабым и уязвлённым, и всегда подвергаться напастям – судьба твоя...
Ненависть, может быть, и придаёт силы, да ведь, если ты не глуп, ты поймёшь, что не можешь избрать этот путь. Однако, и путь любви не сможешь выбрать, ибо ещё мал и незрел, а вот с годами, если не растратишь себя, сможешь воспользоваться этим путём...
Если кто-нибудь явился бы ко мне и спросил бы меня: чего мне не хватает в эту мину-ту? я ответил бы ему: не в пище я нуждаюсь, не в крове, не в друзьях и не во времяпровождении, а хочу, чтобы не было у меня той жалости к людям и самому себе, которая во мне появилась и говорит мне: как они несчастны, независимо от того, радуются или печалятся!..
Скрываете тяжёлые мысли в глубине сердца своего, а в глазах – видна скорбь...
Когда распадаетесь вы, как зёрна, в разные стороны – так вы далеки друг от друга, так далеки, и храните обиду друг на друга, или равнодушны друг к другу, ибо устали с юности и разочаровались! Вам казалось, что всем вы нужны и каждый вам будет рад, а вместо этого – пренебрежение, кислые выражения на лицах, высокомерие и подчёркнутое презрение...
Но я не хочу вернуться назад, иллюзии растворились и исчезли во времени, на протяжении которого я помню себя... Разве могу я стать маленькой птичкой на ветке дерева, и разве я хочу этого?.. Порхать суждено не мне...
Сначала видит душа, видит и доверяет всему, но, зрея, всё меньше верит тому, что видит, и осознаёт, как истину, уже только то, что чувствует...
Нет, нам всем, кто есть и чувствует, что он есть, не грозит гибель от голода, а жизнь надвигается на нас и говорит, что слишком большая разница существует между тем, что мы хотим и что на самом деле есть! Научили нас одному – и хорошо вдолбили в наши головы знания и опыт, с которыми надо кончать!.. Но так трудно переучиваться! И так трудно жить и постоянно быть увлекающимся!..
Приходит не то, что мы хотели, а гораздо лучшее, ибо новее и правильнее, но мы зачастую недовольны, ибо слишком большое добро воспринимается, как зло...
Всё идёт так, как нужно. Ребёнок, вырастающий во взрослого, не может предаваться с прежним энтузиазмом детским играм. Он по-своему и несчастлив, но он был бы более несчастлив, если бы чувствовал в этих играх прежнюю потребность и был бы счастлив своими детскими увлечениями...
И я доигрываю свою последнюю детскую игру, мне так кажется. А дальше... что дальше?.. какое серьёзное дело предстоит совершить мне?.. Вижу я, что болен я излечимой, но опасной болезнью, которую однако я должен преодолеть...
Сегодня я в первый раз понял значение фразы: «Я никому не доверяю, верю только одному себе!..» Был я на улице города и медленно направлялся к дому моему, и шёл я до тех пор, пока не подошёл к моему дому, потом я переступил порог его и оказался в своей комнате, которую открыл ключом. И вот теперь я думаю: до конца ли я прошёл путь, отделяющий меня от некого абсолютного центра, который принадлежит безусловно мне, лишь мне одному, и который я ни с кем не делю, ни с одною какою бы то ни было душой?!. И мне кажется, что с каждым моим приходом в мой дом я всё более раздвигаю для себя какое-то невидимое, скрытое от этого мира пространство и в этом пространстве, заключённом в воображаемой точке, ищу себя, продолжая двигаться В ГЛУБЬ моего дома, уже какими-то иными улицами, в другом измерении и другой плоскости бытия, чем ЭТА...
Духовная жизнь, обещающая этакое прекраснодушие?..
Я все преступления совершаю мысленно, и это настолько кошмарно и гнусно, что со-вершить что-нибудь из этих злодеяний в реальности – то же самое, что и оставить миру кипу черновых бумаг...
Всё несовершенное и ошибочное пусть остаётся в мыслях... Только там можно без-опасно, не навлекая беды ни на себя, ни на других, переступить библейские заповеди...
Даже нужно... чтобы увидеть мерзость греха, а иначе придётся воображение подменять реальной действительностью...
...я дам тебе надежду...

27. Маска вместо лица
Придёт в голову много хороших и ценных мыслей...
Видны будут все ошибки, и пойму – где ты оступился, прежде чем так сильно пасть...
Если ты покалечился, в этом наша общая вина... Но ты ведь не пришёл ко мне и не спросил у меня: «Как мне быть?..» И я видел, как ты близок к поражению, но ничего не мог сделать. Если бы я встал на путь поучений, то навлёк бы на себя ещё большую ненависть, а ты тем временем устремился бы к гибели...
Но если кто-нибудь придёт и спросит, что ему делать, как жить, я скажу, но не раньше, ибо если я сам скажу, то навлеку на себя неприязнь и вражду...
Если ты человек маленький, я тебе ничем не могу помочь. Как же я облегчу твою участь, если ты не знаешь меру добра и зла и не видишь, кто ты и зачем ЗДЕСЬ?..
Завтра ты умрёшь, если перед тобой больше нет ни одного пути, на котором ты был бы твёрд и непоколебим...
Отойдя в сторону я смотрел на толпу людей, которые кривлялись и гримасничали, изображая совсем не то, что им хотелось, они думали, что со стороны это можно рассматривать как удачу и счастье... Некоторые в изнеможении опустили руки и запрокинули головы кверху, полагая, что там, над ними – бог!.. Мне было странно видеть, что они ещё стоят и не падают. Но вот то один, то другой – стали падать, потом ползли под ногами у пляшущих, в надежде куда-то выползти... Все они были окружены порочным кругом, из которого невозможно выкарабкаться, не имея по-настоящему здравый, чудом сохранившийся рассудок...
А ты уже выбиваешься из сил – и продолжаешь улыбаться. Хорошо, что ты не можешь видеть себя со стороны...
Это доконало бы тебя совсем...

28. Предопределение
Он чувствовал, что тупеет, и смотрел вокруг, на стены и какие-то предметы, не пони-мая, зачем он здесь, чувствуя, что с ним происходит что-то ненормальное или слишком естественное...
Но потом он взял себя в руки, то есть сказал себе: «Не придавай этому значения, это пройдёт...»
Вообще же всякий неглупый человек просто обязан ощущать эту тупость, говорящую о том, что мозг стоит перед неразрешимой задачей и выход однажды будет найден...
Чем крупнее задачи – тем сложнее умственная работа и значительнее интеллект, тем более невозможен путь к отступлению... Комета запущена, скорость полёта нарастает, единственный приемлемый вариант в данной ситуации – сознательно пробивать непроницаемый мрак мироздания, постоянно окутывающий тебя...
Надо было многое обдумать и решить и, рассчитав время, место и силу удара, совершить то, что предназначено всем ходом земного существования, осмысляемого и переосмысляемого раз за разом заново, как бы впервые...
Если плачет во сне ребёнок – значит, ему приснилось что-то плохое, может быть, он напуган чем-то?..
Смотрю в будущее – и отчего-то становится грустно... Я думаю, что защитная функция сознания срабатывает хорошо – и в нужный момент всегда наступает сон, как и пробуждение, следующее за кошмарами, коими напичканы наши сновидения и видения реальности...

29. Прыжок в Нечто
Оказывается, не все средства хороши для достижения цели... Средства выбирают люди, а цель уничтожается не без участия средств...
Люди слабы, им не дано стать выше зла и добра, у них есть понятие о Совести... Людям свойственно спотыкаться и падать, отчаиваться и плакать о своей Мечте, кажущейся им недостижимой, когда Мечта – в двух шагах и надо только заставить себя подняться во весь рост...
Средства имеют особенность превращаться в цель и смысл, основание жизни и движения подрубается подобно дереву – и человек перестаёт быть, путаясь в разноречивых побуждениях и страшась всего, а также недоумевая на самого себя...
Зачем обманываешь себя?.. Малодушный...
Правда скажет тебе, что надо сделать... сейчас, в эту минуту – и завтра и на всё время... Правда скажет, прислушайся только и будь мужественным, чтобы перенести...
Цель есть, ты знаешь – и убегаешь, словно от чумы, хотя это твоё возрождение, единственное, что всегда было... Слышишь! Скажи себе, что ты должен совершить невозможное, что ты создан для Чуда, скажи себе, что всё от тебя зависит и ты велик! И пусть ничтожный человек в тебе не найдёт места и покинет тебя навсегда...

30. «Зайдите в среду...»
Рушатся горы, выстраиваются дворцы... пыль, грязь, отбросы от строительного мате-риала... Всё это не так просто – с чистотой, и святость – необходимость, продиктованная грехом... Устаёт душа, требует красоты, хоть бы через самоуничтожение...
В чашке с супом и золотые зёрна – грязь...
Я шёл по Земле и видел, как преобразовывается она, и думал о том, как много смысла заключается в этом её преобразовании... И понял сердцем больше, чем умом, и, может быть, бессловесно проник во ВСЁ, и держу внутри, ВО ВНЕ. Никто не говорит о главном, ничто... Не знают, боятся того, к чему тянутся души их...
26 февраля 1982 г.