Космические дознаватели. Легендарная интермедия

Солнечным зимним днём Аргус и Олаф возвращались с ежедневной тренировки в главное здание корпуса дознавателей. Спасатель - гроза преступного мира - выглядел на редкость благодушно, поэтому Олаф счёл возможным приступить к выведыванию у него страшной тайны. Начал Олаф издалека.
- Слушай, Аргус, давно хотел спросить: откуда взялась твоя кличка? Ну, Геракл или, там, Атлант – это я бы понял.
Аргус, мощный, как сагар, и рыжий, как кленовый лист осенью, вдохнул искрящийся воздух, чихнул и ответил:
- То, что я силён, заметно любому и в словесном подтверждении не нуждается. Кличка же указывает на мою невообразимую прозорливость.
Покосившись на собеседника, Олаф пробурчал:
- Наверняка врёшь.
- Конечно! Как же иначе? Я же прозорливый, знаю, что тебе только палец протяни – руку отхватишь.
Олафу всегда был любопытен этот человек, к тому же тайна стоила усилий.
- Ты хоть когда-нибудь правду говоришь или врёшь бесперечь?
- Спроси – проверим.
- Откуда ты родом?
- Из Норвегии.
- Да?! – обрадовался Олаф. – А я из Швеции. Соседи.
Аргус, остановившись, пощёлкал пальцам.
- Сосредоточься и проникнись. Я, конечно, читал твоё досье, поэтому, отвечая, назвал соседнюю страну. Ты сразу настроился ко мне благожелательно. С человеком, вызывающим положительные эмоции, охотнее делятся секретами. Это называется манипуляцией. Учись и пользуйся. Хотя, я и в самом деле из Норвегии.
- Врёшь.
- Hvorfor fan?
- Всё равно, не верю.
Видимо, Аргус тоже был не против пообщаться.
- Спроси что-нибудь ещё, вдруг правду отвечу.
Олаф решил предложением воспользоваться.
- Как это ты, такой непробиваемый циник, умудрился влюбиться в Камила? – спросил он и приготовился выслушать замысловатую ложь.
Аргус нахмурился.
- А если я скажу, что ты затянувшуюся игру принял за реальную жизнь, поверишь?
Олаф решил рискнуть.
- Нет. Все рыжие люди замечательным образом краснеют. Прямо, как стыдливая лакмусовая бумажка. Камила ты любишь без всяких игр.
Аргус, повеселев, сжал кулаки и спросил ехидно:
- Рефлексами, если они у тебя остались, воспользоваться не хочешь?
- Нет. А ты о своей несчастной любви не хочешь рассказать?
- Почему это «несчастной»?! – возмутился Аргус.
- Тем более! – патетично воскликнул Олаф, и у Аргуса в глазах образовалось непонимание.
Через несколько секунд непонимание исчезло.
- Ладно. Но с тебя два кофе и мороженое трёх сортов.
- По рукам!
В кафе Аргус, ковыряя по очереди шоколадный, фисташковый и лимонный шарики, повёл неторопливый рассказ.
- Однажды, очень давно, когда я закончил академию…
- …она с облегчением вздохнула.
- Ещё раз перебьёшь – рассказывать не буду, а мороженное всё равно съем! Пришёл я, полный радужных надежд, в корпус дознавателей. Но на должность Вершителя экзамены не сдал. Огорчился страшно. В те времена, при всей расовой толерантности руководства, Вершителями становились чаще всего кхольпы, хотя и сапиенсы встречались тоже, на что и был расчёт. Стражем мне быть не хотелось, пришлось идти в спасатели, стажёром. И тут произошла в Корпусе настоящая трагедия. Группа: кхольп, сагар и сапиенс, расследовали убийство и не сошлись в оценке результатов. Вершитель считал, что преступник обличён, Советник - что улик недостаточно. Было принято решение временно обвиняемого задержать, но он начал сопротивляться, а когда ранил Стража, Вершитель преступника ликвидировал. Дело закрыли, хотя Советник и приложил к документам докладную о своём особое мнение. А через месяц нашёлся настоящий убийца. Вершитель застрелился. Шуму по этому поводу было много. Спешно создали комиссию, и она пересмотрела тесты на все должности, после чего среди вершителей стали появляться ранты и эзз. Но я, признаться, и новый тест не прошёл. Мудрёный он, гад, оказался, запутаннее прежнего. Однако огорчаться времени уже не было: меня к тому времени взяли в основной состав отряда спасателей. Увлекательная работа, золотые лычки, просторная квартира. Короче – эйфория процветала.
Олаф честно подождал, но продолжения не дождался.
- Заметь, Аргус, если я что-то и перебиваю, так только твоё чавканье.
- С такими мизерными порциями толком не почавкаешь. Кстати, о чавканье. Если бы ты обедал в нашей столовой, то знал бы о наличии ежедневной очереди к шведскому столу. Подождать четверть часа никому в голову не приходит. Ровно в тринадцать ноль-ноль голодная орда ломает двери, чтобы подбежать, к еде приложиться и к питью припасть. Короче, образуется очередь. Представил? В этом состоянии замри, потому что сейчас будет лирическое отступление. Кличка у меня тогда была «Викинг - Тихий ужас». Сам такую по малолетней глупости придумал. Фигуру мою сам видишь, волосы я отращивал и в хвост собирал. Только усы росли тощие, как крысиные хвосты, приходилось бриться. И всё это скандинавское совершенство захотело себе Брунгильду.
- Что, впервые в жизни? – изумился Олаф.
- Нет, конечно, девушки у меня были. Ты, видишь ли, вкуса слов не чувствуешь. Повторяю: захотело Брунгильду. Ну, дамы в корпусе крепкие имелись, однако все поголовно коротко стриглись, не находилось Брунгильды. И вот однажды, влетаю я в столовую, а последней в очереди стоит она: белые волосы свисают до копчика, спина крепкая, плечи широкие, ноги длинные, ростом почти с меня. Всего секунд пятнадцать длилось моё счастье, потом Камил обернулся и глазёнки свои, меня разглядывая, к носу скосил. Короче – облезлая мумия Фенрира.
Аргус залпом допил остывший кофе.
- Ты чего сидишь? – будничным голосом спросил он Олафа. – Всё. Камил занял место погибшего Вершителя. Страж и Советник приняли его настороженно, но уже через месяц души в своём клоуне не чаяли, а я, один раз сказав «моя», так и не смог поверить в обратное.
Камил, видимо подкравшись на цыпочках, грозно навис над столом.
- Как это понимать?! – возмутился он. – В рабочее время! Без меня!
- Накликали, - буркнул Аргус.
- Страж, ты что сидишь?! Почему на столе до сих пор нет свеженькой порции мороженого?
- Легенды слушаю, - оправдался Олаф. – Должен же я легенды корпуса дознавателей знать.
Камил прищурился на Аргуса.
- Какие ещё легенды? А?!
Аргус с хрустом потянулся, ласково посмотрел на предмет мечтаний и ответил:
- Легенду о том, как ты сел на квадроцикл, разогнался и забыл, где у него тормоз, а все думали, что это шутка и, хохоча, носились по плацу наперегонки со своей орущей благим матом смертью.
- Предатель. За мороженое предал. С тебя, в порядке компенсации, порция.
- Легенду о том, как ради премии ты участвовал в лыжной гонке, но на подъёме поехал далеко назад и, пока тебя всем миром искали на лесистых склонах, пешком пришёл на финиш, сожрал там половину заготовленных для спортсменов сладких булочек и обпился какао.
- Ну, всё! Две порции!!! С цукатами и взбитыми сливками. Иначе я сейчас…
- И, наконец, легенду о том, как Советник порекомендовал тебе протирать лицо слабым раствором марганцовки и по доброте душевной дал пузырёк с кристаллами, а ты, видимо от жадности, намутил такую концентрацию, что месяц ходил с фиолетовой физиономией.
Камил подобрел лицом, снисходительно потрепал Аргуса по плечу и предложил:
- Может быть, для разнообразия расскажешь, почему тебя зовут Аргус. Эй,  куда пошёл?
- Ты же хотел со взбитыми сливками.
- Поздно. Однажды ещё не Аргусу, мертвецки-пьяному, друзья-викинги сделали татуировку – два синих широко открытых глаза. Симметрично. На жопе.
- Неправда! – возмутился Аргус.
- Докажи, - предложил Камил. – А я пока другие дознавательские легенды припомню.