Король Генрих IV Часть вторая 5-3

АКТ ПЯТЫЙ

СЦЕНА ТРЕТЬЯ

Глостершир. В саду Шэллоу.

(Входят Фальстаф, Шэллоу, Сайленс, Дейви, Бардольф и паж.)

ШЭЛЛОУ:
Сначала – в сад. В Беседке посидим.
С пепина яблочек созревших поедим,
Вареньица отведаем немного,
А там уж и до сна совсем недолго.

ФАЛЬСТАФ:
Да видит бог, и сам я полагаю:
Усадьба славная и очень дорогая.

ШЭЛЛОУ:
Да бросьте умиляться ради бога!
Всё, кроме воздуха, здесь хило и убого.
Давай, давай-ка, Дейви, накрывай.

ФАЛЬСТАФ:
И расторопен Дейви и хорош:
И эконом, и в службах разных гож.

ШЭЛЛОУ:
Слуга – от бога, лучшего не сыщешь,
Один такой – дороже целой тыщи.
Я, видно, хереса сегодня перебрал…
Давно, кузен, ты песню не орал…

САЙЛЕНС:
Всё время ешь, да пьёшь,
Когда ж напьешься,
То от души и напоёшься.

(Напевает)

«Так пусть же пьют
Простак и плут,
Здоровый и больной,
Клянусь, для всех
Вино не грех,
В хмелю и мир иной».


ФАЛЬСТАФ:
За вас я выпью, весельчак!
Давно не веселился так.

ШЭЛЛОУ:
Да здравствует похмелье!
Плесни Бардольфу зелья!

ДЕЙВИ:
Спокойно, сэр, и, юный паж!
Излишен здесь ажиотаж.
Коль не досталось вам куска,
Плесну вина и прочь тоска!
Ты потерпи мой мальчик,
Я – за вином в подвальчик.

 (Уходит.)

ШЭЛЛОУ:
Да веселитесь же, Бардольф,
И ты, солдатик бравый,
А ну-ка, наливай и пей!
Манеры прочь и нравы!

САЙЛЕНС (напевает):
«И стар, и млад
Хмельному рад,
Простит всевышний грех.
Так пей же, брат,
Не страшен ад,
Не разместить там всех».

ФАЛЬСТАФ:
И песни и мотивы
У Сайленса ретивы.

САЙЛЕНС:
Бываю редко весел,
Но не могу без песен.

(Возвращается Дейви.)

ДЕЙВИ (обращаясь к Бардольфу):

Сейчас! Сейчас!
Ведь это блюдо именно для вас.

ШЭЛЛОУ:
Дейви!

ДЕЙВИ:
Что, старина?
Стакан вина?

САЙЛЕНС (напевает):
«Моя жена
Так влюблена
В меня, моё вино,
Что пьёт и пьёт,
Пока польёт
Слезой из глаз оно».

ФАЛЬСТАФ:
Вы, Сайленс, до конца не сознаёте,
Как правильно о выпивке поёте.

САЙЛЕНС:
Ночь, слава богу, велика,
Ещё спою, наверняка.

ФАЛЬСТАФ:
Не знаю песни краше!
Пью за здоровье ваше!

САЙЛЕНС (напевает):
«И скажет вдруг
Мой верный друг:
- Я все делю с тобой –
И красоту,
И нищету,
Все, что дано судьбой».

ШЭЛЛОУ:
Добро пожаловать, Бардольф,
К вину и угощенью,
А что не требуешь сейчас,
За то прошу прощенья.
(Обращаясь к пажу):
И ты, плутишка Василиск,
Пой песни, кушай, веселись!
Пью за гостей столичных,
Моих друзей отличных.

ДЕЙВИ:
Столицу бы до смерти повидать.

БАРДОЛЬФ:
Желал бы там бокал с тобой поднять.

ШЭЛЛОУ:
Не говори об этом, старина,
Поди, уж бочку б выпили вина.

БАРДОЛЬФ:
Конечно, бочку!
Боле – ни глоточку!

ШЭЛЛОУ:
Ты мне,, Бардольф, прошу тебя, поверь-ка,
Уж коли надерётся он, то в стельку.

БАРДОЛЬФ:
Да быть мне идиотом!
Чтоб я отстал на йоту.

ШЭЛЛОУ:
По-королевски клич звучит!
(За сценой стук.)
Постойте, кто-то там стучит.
Иди скорее к двери,
Проверь-ка, кто там, Дейви.

(Дейви уходит.)

ФАЛЬСТАФ (обращаясь к Сайленсу, опорожнившему бокал):
Теперь другое дело:
Душа твоя запела.

САЙЛЕНС (напевает):
«Я мало ем –
Больной совсем,
Желудок мой хандрит,
Но зелью рад,
Пью всё подряд,
Есть к зелью аппетит».

ФАЛЬСТАФ:
Какие точные слова!

САЙЛЕНС:
Плывёт куда-то голова…

(Возвращается Дейви.)

ДЕЙВИ:
Пистоль какой-то объявился,
Твердит, что от двора явился.

ФАЛЬСТАФ:
Впустить изволь!

(Входит Пистоль.)
Какие новости, Пистоль?

ПИСТОЛЬ:
Храни вас бог! Привет вам.

ФАЛЬСТАФ:
Каким тебя задуло ветром?

ПИСТОЛЬ:
Не самый худший, что приносит зло.
Вам, рыцарь, с ветром очень повезло.
Согласно сплетням и соборным звонам:
Вы при дворе – важнейшая персона.

САЙЛЕНС:
Как можно быть важнее Пуффа из Барсона?


ПИСТОЛЬ:
Да пуф тебе, несчастный в зубы,
Прости меня за выпад грубый!
Сэр Джон, свидетель – бог создатель,
Пистоль, твой преданный приятель,
К тебе, запыхавшись, стремился,
Чтоб новостям  ты удивился:
Пришла эпоха из эпох
Для  проходимцев и пройдох.

ФАЛЬСТАФ:
Спустись скорее с облаков.
Да излагай без дураков.

ПИСТОЛЬ:
Какие к чёрту облака!
Течёт к нам золота река
Из Африки далёкой.
Обогатит до срока.

ФАЛЬСТАФ:
И что ж за новость, ассирийский рыцарь?
Король Кофетуа не может столь томиться.

САЙЛЕНС (напевает):
«Обут в туман,
Одет в дурман,
Плевать, что пуст карман…»

ПИСТОЛЬ:
Обидно мне, Фальстаф, и тяжко:
На Геликона тявкают дворняжки!
За что мне неприятий этих бури?
Уж лучше удалюсь я в царство фурий.

ШЭЛЛОУ:
Кто вы? Откуда,
Джентльмен милейший?

ПИСТОЛЬ:
Живёшь спокойно,
Коли знаешь меньше

ШЭЛЛОУ:
Прошу прощения, но должен вам заметить,
При короле служу на этом свете,
И коли новости дворцовые таите,
Немедля их Фальстафу изложите.
Коль не желаете, конечно же, молчите.

ПИСТОЛЬ:
Скажи-ка мне, почтенный Крем-брюле,
Ты при каком же служишь короле?

ШЭЛЛОУ:
Как распалился он! Смотри-ка!
При нашем Генрихе великом.

ПИСТОЛЬ:
Скажи-скажи, служака мне треклятый,
Ты служишь при Четвёртом или Пятом?

ШЭЛЛОУ:
Не понимаю я вас что-то.
Конечно, при Четвёртом!

ПИСТОЛЬ:
Ко времени в поместье я –
Прощайся с должностью судья!
С наследником дружил, Фальстаф, не зря ты:
Теперь король он – Генрих Пятый!
Коль я солгал, то ты, нахал,
Сложи-ка в кукиш пальцы,
Как делают испанцы.

ФАЛЬСТАФ:
Так старый дед уже отпет?

ПИСТОЛЬ:
Отпет и захоронен
Он под галдёж вороний.

ФАЛЬСТАФ:
Бардольф, седлай-ка лошадей,
Сейчас я лопну от идей!
Я получил возможность
Сдавать в аренду должность.
Вот – Шэллоу, а вот – Пистолю,
Хочу – назначу, а хочу – уволю!

БАРДОЛЬФ:
Какой же выдался сегодня день погожий!
Мне орден рыцаря не может быть дороже!

ПИСТОЛЬ:
Не правда ль, новость радует моя?

ФАЛЬСТАФ:
Снесите Сайленса в постель! – велю вам я.
Поскольку я глава фортуны вашей,
Пусть будет Шэллоу важнее всех и старше!
Извольте, князь, сапожки надевать,
Всю ночь сегодня надо проскакать.
Ах, сколько радостей и счастья впереди!
Пистоль останься.
Ты, Бардольф, уйди.

(Бардольф уходит.)
Иди, Пистоль, и ухо поласкай,
О чём-нибудь хорошем поболтай.
Прошу тебя, лорд Шэллоу, уймись,
И сапогами грязными займись.
Король неопытный томится и вздыхает,
Напился без Фальстафа и скучает.
Пусть будут выделены лучшие мне кони -
Все королевские в моих руках законы.
Возрадуйтесь! Возрадуйтесь, друзья!
И трепещи Верховный наш судья!

ПИСТОЛЬ:
Стервятники его порвут на части,
А нам фортуна выделила счастье!

(Уходят.)