Прогулка по Питеру

      Питер, Питер…. Милый моему сердцу, любимый,  единственный город на Земле, где я по-настоящему дома.  Каждый раз, возвращаясь, я с какой-то детской радостью и нетерпением жду мо-мента, когда поезд остановится, строгий проводник откроет дверь, старательно протрет поручень,  выйдет на перрон и подвинется, пропуская пассажиров.  А я, перешагнув через узкую темную полоску  как через границу двух миров, встану у него за спиной, закрою глаза и с удовольствием вдохну влажный Питерский воздух.  Здравствуй, мой город. Я вернулась, мы снова вместе.

      Надо сказать, что в свое время отъезд из Питера не был сложным.  Клубок нерешенных проблем давил, скорых перемен не ожидалось,  поэтому предложение о переезде в другой город прозвучало  как надежда на новую, совсем другую жизнь и было принято почти без колебаний. Надежды оправдались, но если бы я только могла представить, как долго и трудно буду приживаться на новом месте!

      Все вокруг казалось чужим и тесным.  Катастрофически не хватало строгих линий Питерских проспектов, запутанных кривых переулков родной Петроградской стороны,  большой воды, влажного Невского ветерка, запаха сырости, дождя, выстрела полуденной пушки.  Неприветливая, вечно куда-то бегущая Москва  совсем не грела душу.  Первое время  я еще пыталась бродить нога за ногу по Московским улицам, но очень скоро оставила это занятие.  То, что в Питере было простым и естественным, здесь совершенно не проходило. Впечатление было такое, будто ты тащишься по скоростному автобану на старенькой медленной машине.  Все вокруг  сердятся, гудят, толкают, а то и просто норовят скинуть в кювет.
      Поначалу спасали  ближние  лес и озеро. Там можно было хотя бы на время укрыться от суеты и чужих глаз.  Но время  шло,  жизнь брала свое и потихоньку налаживалась.  Подрастал сын, появились друзья,  родилась дочь,  постепенно увлекла новая работа,  да и быт в уже своей отдельной квартире был несравним с жизнью в Ленинградской  коммуналке.

      А Питер не отпускал,  звал,  снился ночами,  тревожил душу.  И здесь откровенно повезло.  На  работе все головные организации были Ленинградские, ездить в командировки хотели не все, а я соглашалась на любые и потому 2-3 поездки за зиму, не считая отпусков и просто так, мне были обеспечены.

      В один из таких приездов,  удачно и рано закончив командировочные дела,  я, уже  пройдя изрядное расстояние от Кировской медицинской академии, наслаждаясь редкостным состоянием полного отсутствия забот и покоя в душе, медленно плелась по любимому  Большому проспекту Петроградской стороны.

      Стоял конец зимы.  Вовсю  бушевала типичная для Питера февральская оттепель.  После долгих темных дней город откровенно радовался обилию света и первому весеннему теплу.  День был не просто хорош, именно про такие говорят «чудесный». Природа просыпалась   и как будто выливала на город всю радость возвращения.  Ярко-голубое небо безоблачно накрывало дома и парки, купалось в полыньях на Неве, заглядывало в еще не открывшиеся каналы, покрывая синевой  начавший темнеть снег и последний весенний ледок.  Солнце   сияло, отражаясь миллионами веселых зайчиков в окнах домов,  лужах и ручейках, брызгало радужными искорками из капели, заигрывало с прохожими, заставляя улыбаться и прятать глаза. Настроение было под стать погоде  –  светлое и радостное, в душе пели ангелы, на лице прочно сидела блаженная улыбка глупого необъяснимого счастья.

      Взгляд легко скользил по витринам знакомых с детства магазинчиков, мимоходом отмечая переме-ны.  Соблазнительно  струились запахи  сдобы и  «бочкового» кофе из булочных,  по-прежнему,  широко улыбался жизнерадостный колхозник в витрине овощного,  веселые пингвины зазывали на мороженое,  из углового гастронома как всегда тянулся крепкий аромат свежемолотого  «Арабика»,  в общем, все в моем городе  было на своих местах,  все радовало и, казалось, радовалось мне.

      Дойдя до ул. О.Кошевого и еще  раз  с удовольствием вдохнув бодрящий кофейный запах, я, не ме-няя шага и с тем же блаженно-глупым выражением на лице, побрела через проезжую часть.  Машин и трамваев не было, улица была пуста и странно свободна от пешеходов.  Где-то на середине пути в моей голове вдруг образовалась и заморгала какая-то тревожная нотка.  Слегка выплыв из безмятежной невесомости, я подняла глаза и увидела на противоположной стороне тротуара шеренгу из явно чего-то ждущих пешеходов.  Все они смотрели в мою сторону и чему-то загадочно улыбались. «Надо же, как они мне все рады!!», - тупо удивилась я и, на всякий случай, заулыбалась еще блаженней.  Но тревожная  нотка не отпускала, что-то настойчиво сверлило мозг.  Повнимательнее взглянув поверх шеренги, я поняла, что именно – за спинами стоящих пешеходов возвышался двухметрового роста старшина и с неподдельным изумлением сжигал меня взглядом. А чуть повернув голову вправо, я увидела и причину всего – сердито предупреждающий красный сигнал светофора.  Все сразу стало ясно – я грубо нарушила правила и попалась, но деваться было некуда, да и не хотелось, а потому, я, ничего не меняя, добрела до тротуара и остановилась перед старшиной.  Он,  все также молча и с тем же выражением неподдельного изумления на лице долго смотрел на меня сверху вниз и, наконец, выговорил: «Девушка, Вы так нагло идете!!».  Ну как было  объяснить этому человеку при исполнении, что я вовсе не нагло,  нет, я просто вырвалась в родной город на 3 дня от домашних хлопот и забот, что все дела уже позади, а до поезда еще очень далеко и впереди це-е-елый счастливый и беззаботный день, что город улыбается мне весенним теплом и светом,  а в душе у меня редкостные покой и тишина, что красный сигнал уже позеленел  и все обошлось и, вообще, он, постовой, так молод и недурен собой и лучше бы он мне просто улыбнулся!!!  Но постовой сурово хмурился и ничего не хотел знать, поэтому я по-прежнему молча смотрела на него снизу вверх, а блаженная улыбка, как приклеенная упрямо сидела на лице.
 
      Горестно вздохнув, парень вытащил из планшета казенного вида синий блокнот и сердито буркнул: «Фамилия!»  Я назвалась.  Громко  сопя и излишне сильно водя шариковой ручкой по листку, милиционер вынес приговор: «С вас штраф!» и добавил со значением: «Три рубля!!!». Я  пожала плечами и полезла в сумку.  К слову сказать, пустяковой эта сумма не была – билет из Москвы до Питера в купейном вагоне стоил 12.50 , а 2.50  была сумма  суточных выплат по командировке.  Но это к слову, а  сейчас, достав кошелек, я опять же молча, протянула постовому зеленую бумажку.   Настроение ничуть не испортилось, наоборот, нелепость и комизм ситуации только подняли градус,  блаженное состояние упорно не проходило.  Обменяв бумажку на квитанцию, парень, задумчиво постукивая жезлом по руке в кожаной перчатке,  посмотрел на меня и, видимо, решив, что такую идиотку штрафом не научишь,    строго выговорил:  «Вот там..»  -  жезл взлетел как указка  -  «..на углу стоит штабной автобус.  Следуйте  и прослушайте лекцию о правилах дорожного движения для пешеходов!».  «Хорошо», - легко согласилась я, опять очень сильно удивив постового. «Предупреждаю – это не минутное дело»,  видимо решив, что я чего-то не понимаю, нажимал парень.  Я опять  молча пожала плечами, развернулась и шагнула в об-ратную сторону.  «Куда!!!» от резкого окрика я вздрогнула  и в недоумении обернулась.  Красный от бессильного гнева  парень тыкал куда-то жезлом и, проследив в направлении  тыка, я уже откровенно, в голос расхохоталась – сигнал светофора снова был красным.  «Нет, я лучше Вас сопровожу!», - выдохнул постовой и, дождавшись зеленого сигнала, мы уже вдвоем зашагали в обратную сторону.

      На улице и в самом деле стоял штабной автобус,  «львовский» так их тогда называли.  Отличались эти автобусы очень удобными мягкими сидениями и всегда теплым салоном.  Парень постучал водителю, дверь открылась и мы вошли внутрь.

      При входе скучал еще один милиционер, видимо, ответственный за воспитательную работу.  В салоне уже  маялись трое.    На переднем сидении испуганно жались друг к другу двое азиатов, судя по внешнему виду, ничего серьезней  «шайтан-арбы» в жизни не видевших и уж точно не подозревавших о существовании правил дорожного движения для пешеходов. Чуть в стороне страдал солидного вида немолодой мужчина, явно куда-то всерьез опаздывавший.  Азиаты что-то тихонько бормотали на непонятном языке, мужчина время от времени кидал взгляд на часы,  безнадежно махал рукой и сокрушенно вздыхал.   На каждый   его вздох страж у двери  отвечал сердитым сопением, похоже, все между ними уже было сказано.

      «Принимай!» отрубил сопровождающий и, кивнув в мою сторону, добавил: «Этой обязательно!!».   Страж  зевнул, утвердительно кивнул головой и проронил: «Устраивайтесь!».

      Я прошла в конец салона на любимое предпоследнее высокое сидение, с наслаждением вытянула слегка гудевшие от долгой  ходьбы  ноги, прислонилась к окну и окончательно расслабилась. 
 
      День медленно перевалил за середину.  Небо слегка потемнело, превратившись из ярко-голубого  в сочно-синее.  Солнце уже не просто сияло, а откровенно грело.  Народу на улице  явно прибавилось.     Неслись куда-то школьники , лупя друг друга портфелями и топая по лужам , на углу под часами мялся парень с букетиком цветов из сотен ярко-желтых солнышек, мороженщица в белом фартуке бойко раздавала эскимо, которое в Питере почему-то называли «Мишкой», на подоконнике витрины грелись, мирно беседуя, две старушки, словом, все вокруг  было заполнено светом, теплом, жизнью  и ожиданием радостных перемен. 

      Яркое солнце слепило глаза, мерно и ненавязчиво гудел двигатель, нагнетая тепло, и от всех впечатлений счастливого дня, от покоя и радости в душе я тихо и сладко заснула.  Сон был легкий и чудной.  Снился все тот же постовой, только вместо полосатого жезла в руке у него был свиток похожий на древний пергамент.  Вместо печати на толстой цепи болталась милицейская бляха с номером.  Постовой развернул пергамент, и стало видно написанный красивой красной вязью заголовок: «Правила дорожного движения для пешеходов»  и  дальше уже обычным черным типографским шрифтом  - «Технические условия»  и  длинный  ряд цифр.    Во сне мы о чем-то легко и приятно беседовали.  У постового оказался сочный низкий голос и вполне милая улыбка.  Он все пытался мне что-то объяснить и вдруг снова нахмурился и сердито проговорил: «Ну, надо же, спит!».  С  трудом открыв глаза и неохотно выплывая из приятного забытья,  я снова увидела постового.  Парень стоял надо мной, безнадежно-задумчиво подперев подбородок все тем же полосатым жезлом.  «А какой там был номер?»,  еще не понимая,  где нахожусь, спросила я.  Парень глянул на меня уже внимательней,  и в его взгляде появилось нехорошее подозрение, от которого я быстренько проснулась и решила, что отдохнула достаточно и пора двигать дальше.

      В салоне стояла тишина.  Оба стража уже тоже начали  маяться. Кворума не было, надо было прини-мать решение.  «Ладно, все свободны», - махнул рукой старший.  Салон оживился.  Азиаты, радостно загомонили и засеменили к выходу. Мужчина горестно вздохнул:  «Чего уж теперь …»,  но вдруг опомнился, вылетел из автобуса и рванул к телефонной будке.  А в меня,  похоже,  вселился  веселый солнечный  чертик.  Проводив взглядом  нарушителей,  я, не двигаясь с места,  вопросительно посмотрела на милиционеров.  «А Вы чего ждете?», - в вопросе звучало недоумение и нетерпение.  «Как чего?», - стараясь не рассмеяться, возмутилась я:  «Лекцию, конечно!!»  Парни онемели.  Тут надо сказать, что мной двигало не только желание поприкалываться.  Мне, технарю, имеющему за спиной не один десяток документов, было очень любопытно, что можно написать в этих правилах  для  пешеходов.  Парни затосковали.  «А может в управление отвезти?», - предложил  старший. «А это где?», - живо поинтересовалась я.  Водитель, уже проснувшийся и с большим интересом наблюдающий за спектаклем, назвал адрес.  Адрес был малознакомый и совсем не по дороге.  «Не, в управление не поеду», - решительно сказала я:  «Читайте здесь!!!».   Парни переглянулись.  «Мой»  почесал жезлом затылок, наклонился надо мной и медленно, почти по слогам прокричал: «Ни-ког-да-не-пе-ре-хо-ди-те-до-ро-гу-на крас-ный-сигнал-све-то-фо-ра!!!!!».  И сурово  рявкнул  «Поняли!!??»  «Да!!», - так же рявкнула  я в ответ, медленно   с некоторым сожалением поднялась с мягкого теплого сидения и, храня достоинство,  двинулась к двери.  Уже на выходе  я еще раз развернулась  к парням,  из последних сил изображая серьезное выражение лица, выговорила: «Плохо у вас поставлена воспитательная работа, очень плохо!», -   и шагнула на улицу.

      После автобусного тепла от свежести слегка закружилась голова.  Я немного постояла, привыкая и снова с головой окунаясь в весну.  Парни смотрели на меня через окно.  Я помахала им рукой,  улыбнулась  вполне нормальной улыбкой  и, уже подобравшись, бодро зашагала в обратную сторону.  Приключение закончилось,  но день еще продолжался. Впереди меня ждали семейный ужин, вечерняя прогулка по Невскому и ночной поезд в Москву.

      Я была счастлива, мой город не подвел, он снова подарил мне покой и радость.  Я уеду из Питера, увозя  с собой как ценный груз,  все впечатления  дня.   Буду долго хранить их,  и расходовать бережно по капелькам, как крещенской водицей разбавляя чистой весенней радостью заботы и хлопоты обычных будней.