Кукла

«Посвящается моей сестре». Арина никогда не смотрит в глаза. Никогда не вступает в общий разговор и всегда держится обособленно. Иногда она может на несколько минут отключиться от внешнего мира, полностью погрузившись в пучину своего внутреннего. Она другая, не такая как все. Она особенная. Арина  моя старшая сестра и она – савант.
Глава 1.  (рождение)
По коридору, с грохотом, везли каталку с новой роженицей. За ней суетливо семенил взволнованный муж, то и дело, выплескивая на жену слова ободрения и утешения. Два санитара понимающе переглядывались. Появился врач.
- Когда начались схватки? – серьезно спросил он.
- Три часа назад. –  ответил Игорь.
- Воды отошли?
- За час до схваток.
Врач вскинул удивленный взгляд и настороженно посмотрел на роженицу.
- Как вы себя чувствуете? – участливо поинтересовался он.
- Не могу больше! – хрипло выкрикнула Оля, и в приступе вернувшихся схваток закатила глаза.
- С какой периодичностью проходят схватки?
- Десять минут. – ответил один из санитаров.
- На сколько раскрыта матка?
- На пять сантиметров.
- На пять? – в ужасе повторил врач. – Быстрее… везите ее быстрее…
Каталка стукнулась о двери, и они, распахнувшись, словно гигантская пасть, поглотили санитаров и измученную роженицу. Врач на один миг задержался.
- Вам туда нельзя. – сказал он Игорю.
Игорь кивнул и замер на пороге.
- Посидите здесь. Я буду держать вас в курсе.
Игорь снова машинально кивнул и поплелся к деревянным сидениям, которые были обтянуты дешевым дерматином, безвкусного красного цвета, и буквально повалился на них, изнемогая от тревоги. Врач исчез в родильном зале. На двери замелькала вывеска «Большой родильный зал».
Крики Оли эхом разносились по коридорам. Изредка они замолкали, но после короткой паузы, вновь возобновлялись с нарастающей силой. Руки Игоря дрожали, губы беззвучно шептали молитву. Он сидел и ждал. 
Он уже перестал считать время. Казалось, оно тянулось бесконечно, и этот день грозил остановиться навсегда, затеряться в паутине бесконечных криков и шумного говора медицинского персонала.
Неожиданно дверь распахнулась, и в коридоре появился врач. Он сразу заметил поникшую фигуру Игоря, сгорбившуюся на неудобных сидениях, и нерешительным шагом направился к нему. Игорь встрепенулся, резко вскочил и выпалил:
- Как она?
- С ней все порядке. – ответил врач, но голос его дрогнул и Игорь насторожился,
- Родила?
- Да. У вас девочка… мне очень жаль.
- Жаль? – Игорь нервно сглотнул. – Она не выжила?
Врач виновато потупил взгляд и посмотрел в окно, казалось, он смотрит на желтые кроны деревьев, растущих в больничном парке.
- Мы сделали все, что было в наших силах… но девочка слишком долго была без кислорода…
- Где она? – упавшим голосом спросил Игорь.
- Она сейчас в реанимации.
- Она жива?
- Да.
Игорь улыбнулся, словно камень с души свалился. Его жена жива, его дочь жива, тогда почему странный врач сообщает ему эти новости с таким скорбным видом? Игорь горячо обнял врача, и в порыве смущенной благодарности прошептал:
- Спасибо…
Врач ушел. Один раз он обернулся, видимо собираясь что-то добавить, но так и не решился. Игорь остался ждать, когда его жену переведут в палату. Через несколько дней Олю выписали. Через месяц домой разрешили забрать и девочку.
Они назвали ее – Арина.
Позже другой врач, который передавал им девочку, что-то говорил о возможности небольших осложнений, но они тогда не до конца разобрались в странных медицинских терминах, которыми изобиловала его речь, и только когда к ним в дом впервые пришла патронажная сестра и осматривая девочку зачитала им заключение врачей, Игорь понял весь ужас случившейся с его дочерью трагедии.
Пять часов Арина провела практически без кислорода, и появилась на свет без дыхания, с пуповиной обмотанной вокруг шеи. Ее откачали и тем самым спасли ей жизнь. Но последствия оказались настолько трагичными, что долгое время Игорь никак не мог смириться, что это случилось именно с его ребенком. Физиологически, девочка развивалась нормально. Но, не смотря на отсутствие внешних признаков, она все же отличалась от своих сверстников. В том периоде, когда дети обычно начинают узнавать окружающий их мир, Арина пугалась присутствия даже родного человека рядом с собой. Она не терпела, когда ее пытались поднять или взять на руки и начинала истошно кричать. Ее ручки всегда были сложены вместе на груди, и подогнуты словно кроличьи лапки, а веки всегда были приспущены.
Девочку показывали специалистам. Возили к целительницам и ведуньям. Изнуряли долгими и болезненными процедурами, пока в один момент, Оля не прекратила весь этот ужас, не желая больше мучить свое дитя. Она смирилась с неизбежностью тяжелых последствий и решила, что должна принять девочку такой, какая она есть, раз ничего нельзя исправить.
Несколько раз, Оле предлагали передать девочку квалифицированным специалистам, в специализированное учреждение, полагая, что только там ей будет обеспечен должный уход, но Оля категорически отвергала эти предложения.
Днем Арина часто заходилась плачем, а ночами Оля сидела над ее кроваткой и заливалась горькими слезами. Хотя для всех гостей, она с завидным позитивом, пыталась создать в своем доме иллюзию нормальной жизни, душа ее разрывалась в клочья.
Когда Арине исполнилось два года, Оля забеременела второй раз. Сомнений, относительно рождения второго ребенка не возникало, и, через девять месяцев на свет появился – Иван.
Первое время Оля очень переживала, как дети смогут расти вместе, ведь Ванечка будет по ночам просыпаться и ненароком может потревожить и без того беспокойную Арину. Поэтому до шести месяцев, мальчик жил в родительской комнате. Его кроватка стояла в углу, и большую часть времени он проводил в одиночестве, либо созерцая окружающую его обстановку, либо играя со своими ногами. Когда Оля окончательно убедилась, что Ванечка в отличие от сестры весьма спокойный и тихий ребенок, она решила их познакомить.
В тот день, она нарядила Ванечку в новую фланелевую пижамку, и робко внесла его в детскую. Как всегда, Арина неподвижно, словно восковая фигурка в музее, лежала на спине. Кулачки ее были прижаты к подбородку, ножки вытянуты, а ступни неудобно вывернуты.
Оля подошла к кроватке. Арина словно почувствовав ее присутствие, едва уловимо шевельнулась.
- Привет, моя родная. – тихо сказала Оля. – Смотри, кого я тебе принесла. Это твой братик.
Арина не шелохнулась. Тогда Оля осторожно положила Ванечку в кроватку, а сама присела рядом. Ваня заинтересованно повернул голову, и крохотной ручкой, попытался коснуться сжатой в кулак руки сестры. Арина насторожилась. Заметно стало, как напряглись ее мышцы и задрожали губы.
В этот момент раздался звонок в дверь, и Оля резко вскочила. Она замерла в нерешительности, прикидывая стоит ли оставлять детей без присмотра. Звонок повторился.
- Будьте умниками. Я мигом. – приняла спонтанное решение Оля, и легким шагом выскользнула из комнаты.
Едва дверь за ней закрылась, Ваня все таки умудрился дотянуться до заветной пухлой ручки и ловко ухватил ее своими крохотными пальчиками. Арина вздрогнула и уже собиралась завопить во весь голос, когда Ваня совершенно неожиданно начал тихо смеяться. Арина затихла. Мгновение, она лежала не дыша, и вдруг совершенно неожиданно, повернула голову на бок, приоткрыла глаза и в упор посмотрела на брата. Она совершенно четко сфокусировала взгляд на его крохотном носике, пробежала взглядом по пухлым щечкам и вопреки всему, заглянула ему в глаза. Ваня затих и перестал смеяться. Несколько секунд они лежали неподвижно, не отрываясь, глядя друг другу в глаза, и Ваня вдруг решил убрать ручку. Тогда уже Арина крепко сжав его пальцы, намертво вцепилась в него, не желая отпускать. Ваня испуганно заморгал и начал кряхтеть, собираясь заплакать. Арина ослабила хватку и тихо замычала, воспроизводя звуки знакомой им обоим колыбельншой. Ваня снова затих, не отрывая от сестры любопытного, слегка испуганного взгляда. Тихо отворилась дверь, в комнату вошли родители, и замерли на пороге, созерцая удивительную картину. Девочка аутист, тихо мурлыкая колыбельную, с интересом изучала лежащего рядом мальчика. Казалось что именно в эту самую минуту, в огромной вселенной, воедино слились два крохотных мира, живущих в маленьких, детских сердцах. С того дня, между Ваней и Ариной, установилась уникальная связь, разрушить которую стало никому не под силу.
В четыре года, у Арины впервые открылись удивительные способности, повергшие в шок не только родителей, но и наблюдавшего ее врача. Случилось все в обычный день, ничем не отличающийся от предшествующих. Как обычно, в обеденное время, укладывая детей спать, Оля села между детскими кроватками и открыла на нужной странице их любимую книжку со стихами Корнея Чуковского. Арина и Ваня лежали рядом в широкой детской кроватке, и внимательно слушали. Оля читала выразительно, то повышая голос, то понижая, стараясь точно передать самые увлекательные моменты. Неожиданно в параллель, она услышала повторяющееся эхо своих слов. Оля замолчала и посмотрела на детей. Ваня лежал смирно, с любопытством рассматривая свои ножки. Оля перевела взгляд на дочь и замерла: Арина едва заметно шевелила губами, и из ее рта, изливались совершенно отчетливые, членораздельные звуки. Она наизусть повторяла стихотворение Корнея Чуковского «Мойдодыр».
- О боже… - только и смогла выговорить Оля.
Дальнейшее обследование девочки, выявило у нее феноменальные способности – она с легкостью запоминала услышанные стихотворения и после с легкостью, словно по записи, воспроизводила каждое слово. В пять лет, врачи признали существующий в туманном сознании Арины «Островок гениальности». Ей поставили весьма редкий и не часто встречающийся – синдром саванта. Несмотря на долгие уговоры врачей и специалистов, Ольга отказалась от утомительных исследований мозговой деятельности своей дочери. Она забрала девочку домой и лично занялась ее обучением. К шести годам Арина знала алфавит, могла бегло читать небольшие произведения, обучилась письму и продолжала развивать свои способности в области поэзии. Она зачитывала наизусть, Ахматову, Шекспира, Пушкина, Лермонтова. В семь лет она могла воспроизвести небольшие произведения написанные в прозе. К девяти годам, Арина пересказывала весь цикл рассказов Пушкина «Повести Белкина». К десяти изучила английский и французский языки. Но при всей своей гениальности, Арина так и осталась запертой в своем внутреннем мире. Единственный человек, с которым она поддерживала эмоциональную связь, был брат. Ваня рос как все обычные дети: ходил в школу, гонял во дворе с мальчишками мяч, занимался спортом. Но всегда, на первом месте для него были интересы сестры. Часто они вместе ходили в местный парк, где среди кустарников пряталось небольшое озеро, и Арина с восторгом кормила прилетающих на лето уток. Ваня сидел на скамейке и с нежностью наблюдал за сестрой, понимая, что ближе в этом мире у него никого нет.
Когда Арине исполнилось четырнадцать, в парке случилось ужасное. Кто-то из детей, натравил на дружное семейство обосновавшихся на озере уток, двух охотничьих псов. Несколько птиц погибло в схватке за свою жизнь, остальные улетели, и больше не возвращались, но, не смотря ни на что, Арина продолжала приходить на озеро, чтобы покормить уток. Где-то в глубине своего сознания, она понимала, что они никогда больше не вернуться, но сердцем отказывалась в это верить.
Часто люди, прогуливающиеся в парке, наблюдали пугающую своей реалистичностью картину – девочка, стоящая на берегу одинокого озера, кидала в воду крошки хлеба и каждый раз, с надеждой смотрела на небо.
- Они прилетят? – иногда обращалась она к Ване.
- Конечно прилетят, кукла. – живо отвечал он.
Но озеро продолжало пустовать.