О фильме До первой крови 1989 г

ДЕТЯМ СМОТПЕТЬ НЕ СОВЕТУЮ

Парадоксально, но, высоко оценив фильм «До первой крови», я не хочу рекомендовать его для просмотра детям и подросткам, хотя фильм сделан явно для детей. Снят он очень талантливо, сильно, пронзительно. Замечательно играют юные артисты. Но… фильм оставляет чрезвычайно тягостное впечатление, ведь там слишком много злого, звериного, неуправляемого, жестокого. При этом кинокартина не оставляет никого равнодушным, держит зрителя в постоянном напряжении, переживании за главного героя — подростка Сашу, который участвует в военной игре одного из пионерских лагерей в Крыму. Чем-то это кино напоминает мне книгу Голдинга «Повелитель мух»…

Фильм снят в 1989 году, то есть в конце горбачёвской «перестройки», и в нём отразились новые для того времени взгляды о том, что в киноискусстве нет запретных тем, можно говорить обо всём, в том числе и о подростковой жестокости, не задумываясь при этом о причинах…

Масштабная военная игра разворачивается на фоне потрясающе красивой крымской природы: море, горы, лес — всё располагает к прекраснодушному созерцанию. Но не тут-то было. Игра начинается с возгласа девчонки: «Война!» И именно с этого момента начинаешь понимать: это хоть и не настоящая, смоделированная, но именно война, где подростки действуют не по человеческим законам, а по законам военного времени. А значит, не может быть и речи ни о милосердии, ни о доброте, ни о порядочности. Не включаются здесь почему-то и советские понятия о взаимовыручке, товариществе и чувстве локтя даже среди своих. И не действует неписаный мальчишеский закон: бить неприятеля в драке до первой крови, до его крика: «Мама!».

Впрочем, мальчик Саша выгодно отличается от всех остальных не в меру крутых вояк. Он — рыцарь без страха и упрёка, для него слово «честь» — не пустой звук, а предательство и трусость просто немыслимы. Все же остальные — и мальчишки, и девчонки — стремятся к победе любой ценой, не обременяя себя раздумьями о человеческой морали и нравственности.

В этой «войне» всё по-взрослому. Здесь можно пытать девочку — почти по-настоящему, чтобы рассказала, где штаб. Можно выкуривать соперника из пещеры горящими ветками. Можно сражаться на обрыве, над пропастью. И я насчитала около десятка ситуаций, когда мальчишки могли ПО-НАСТОЯЩЕМУ погибнуть в этой жестокой игре. Кстати, непонятно, почему в фильме не присутствует ни единого взрослого руководителя. Не видно ни вожатых, ни воспитателей. Дети бегают, где хотят, и подвергаются реальной опасности. Для чистоты эксперимента, что ли? Но так не бывает…

На Сашину долю выпадают очень нелёгкие испытания — моральные и физические. Он убегает от преследователей, рискует жизнью, чтобы сохранить карту, и порой кажется, что и карта настоящая и убить (сорвав погоны), могут по-настоящему. Настолько высок накал страстей. А когда, в сцене рукопашного боя, создатели фильма применили приём мысленных взрывов и автоматных очередей, тогда невольная ассоциация с настоящей войной придала горечи ещё и оттого, что в этой «детской» войне ожесточение возникло всего лишь из-за награды победителям — катании на катерах по морю и фейерверка. Цель не оправдывала средства…

Не было здесь ни победителей, ни побеждённых — только проигравшие, только затаившие боль, обиду, ненависть, отчаяние на всю последующую жизнь. Потому что бесследно такой всплеск отрицательных эмоций не проходит. А сцена с «убитыми бойцами» на берегу моря, которые застыли, как статуи в музее, — в тоске и разочаровании от своего личного поражения, индивидуального неуспеха… заставляет болезненно сжиматься сердце.

Всего лишь в одной сцене «война» отпускает двоих мальчишек-врагов: когда они в посёлке по междугородному телефону-автомату звонят своим мамам. Они вмиг превращаются в маленьких ребятишек, которые с любовью кричат в трубку: «Здравствуй, мама! У меня всё хорошо в лагере!». Что может быть естественнее? Но «военные» реалии тут же обрывают идиллию.

В конце фильма Саша повзрослел. Он не предал своих (друзей — сказать не могу, дружбы там не было), не бросил в беде малышей, ни разу не сподличал, не отступил перед опасностью. Он стойко перенёс все трудности, узнав при этом, что такое смертельный риск — ради сохранения чести. Он был один против всех и победил. И каким же жалким показался рядом с ним «командир» с его неприятной ухмылкой и подлыми «военными хитростями».

Создаётся впечатление, что из этой «войны» победителем вышел только Саша. Всех остальных сразила наповал игрушечная война. Ведь моральные потери бывают пострашнее синяков и шишек.

Можно сказать, что это антивоенный фильм, показывающий весь ужас войны, в какой бы форме она ни проходила. И вроде бы, кончилось всё хорошо — игре пришёл конец, и пострадавших нет. Но не получилось катарсиса — очищения через страдание, и мрачное впечатление от фильма в целом перекрыло радость оттого, что герой вышел победителем из всех испытаний. Именно потому, что в этом фильме зло доминирует над добром, я бы не советовала его смотреть детям.