Город и холод

Виктор Матюк

Город и холод

Жарко валюте, холодно рублю, почему я у них на поводу иду едва ли не в тюрьму?
Не стану скрывать, что они готовы бить, резать и убивать, повсюду темень и крах,
Но вражеский стяг подобен блеску хромированной стали!
На нём видны все мелкие детали! Вы угадали, когда вслух называли их,
Словно имена святых, попавших в очередную передрягу, но каждому бедняге
Не вернули флягу с водой и пригрозили холодной тюрьмой! Город мой,
Беда не обошла тебя стороной! Однажды господин важный
Уже умирал от холода и жажды, он помощь отвергал
И едва ли в истерику не впал, взял энную сумму взаём,
И стал козырять деревянным рублём! Каждый стоял на своём,
Холод ворвался в отчий дом, все плюют на закон и его суть!
Прожить бы как-нибудь день или два,
А потом хоть холод, хоть пурга – пусть замерзают люди и дома!
По сусекам поскребём, по амбарам пометём – что-нибудь найдём,
Если нужно пойдём напролом, пусть трепещет род людской
И ходит с протянутой рукой по студёной булыжной мостовой!
Доллары на стол, а сам на три буквы прочь пошёл! Будет плохо без глубокого вздоха,
Чохом-чохом уберём мы со своего пути бездарей и лохов и подобно скоморохам
Дожди пройдут не раньше мая, я так понимаю, что рубель сильно хромает,
А доллар ему на пятки день и ночь наседает! Он банк срывает!
Вдруг кто-то фразу на полуслове обрывает, никто его не знает,
Но он мне старого еврея издали напоминает!
Этот Мойша зарабатывает намного больше, чем я,
Ему не ведома беда! Перед глазами потерянный горизонт!
Господа евреи, не берите нас на понт! Рубль кусает себя за хвост,
Пытается сказать тост, слова бегут врозь и тут же возникает вопрос,
Почему воз и ныне там, где стоит киевский майдан?
Холод, голод, пурга и метель, а когда же наступит долгожданная оттепель?
Когда я услышу соловьиную трель? Мне сколько ждать дней и недель?
Одну, две или три? Господи, скажи, и двери в мир правды сам отвори!
Массивная дверь открывается со скрипом и трудом великим,
Там спрятаны старинные реликвии, они ничьи, но куда же подевались деревянные рубли?
Отдохнём помолясь, а потом вновь выйдем на связь со своими потомками,
Пройдём по льду на диво тонкому с увесистыми котомками,
Как бы чувства меж собой не боролись, не сбросим скорость!
Былые грешки выбросим за борт, вспомним старинный спорт,
Мысли были в ударе, но внезапно на шумном перекрестке застряли,
Жму на педали, пытаюсь сбежать от местной швали, но реалии бытия таковы,
Что от судьбы нам не уйти! Мы мочало очень долго жевали, тихо мычали,
Но часа исхода не знали! Играли вечерами в домино,
И никто и никого не выгонял из-за игрального стола,
А потом до самого утра продолжалась картёжная игра!
Пусть проточная вода подмывает веси и города, нужна их заставит,
Суть вещей исправить! На кого равняться? Как идти, чтобы не спотыкаться?
Люди за рубли на смерть идут, и свои жизни кладут на святую паперть,
А на грязную скатерть ложатся жалкие гроши, хотя солидные барыши
Горбоносые торгаши прячут от любопытных глаз в зелёные камыши!
Там нет ни одной живой души! Делать поспешные выводы ты не спеши!
Медленно дыши, не дремлют наши враги! Жизнь обворовывает нас наполовину,
Нехотя укрощает гордыню, а старинные святыни прячет на высокой равнине!
Нам горя было мало, денег всегда недоставало, одним словом, жизнь – забодала!
Ушли почёт и слава с собственного пьедестала, время реакции настало!
Мы крепнем год от года, хотя духовно блекнем, истины нет в руках народа!
Город в смоге, неужто этого не видят земные боги? А наши дороги в доску разбиты,
Их нельзя сравнить с пейзажами златоглавой столицы! По ним ходят красивые ягодицы,
Мы же здесь ломаем обода и спицы! Пришла пора три раза перекреститься,
Чтобы воедино с мыслями досужими слиться! Они в пробке застряли,
Находясь в пьяном угаре, были настолько близкими, а остались наивными и низкими!
Чем-то напоминают яблочные огрызки или же подобие редиски!
Куда им голову склонить? С кем жить и с кем дружить?
Им не с кем по душам поговорить? Рыночная площадь бурлит,
Но когда наш край все тяготы забудет, с людей не убудет! Кто же их рассудит?
Они уже дань с толпы собрали, и последние гроши с них содрали!
Не было бы печали, коль жизнь пошла бы по духовной спирали!
Мы своё грязное бельё уже постирали, сами чище не стали, а интерес к прошлому возрос,
Нынче на дворе Великий Пост и потому нет дела никому к движению планет,
Изредка гаснет в доме едва заметный свет, а ему вослед летят слова проклятия,
У нас у всех разные понятия и разное восприятие слова «грех», он один у всех!
Многочтимый и долго в памяти хранимый, легко ранимый и неповторимый,
Незримый и неугомонный, он в своих речах тронных обещает море счастья и щедрот,
Но заведомо врёт и в пучину ада исподволь ведёт! Хватит своими победами хвалиться,
Пришло время пристально посмотреть на прочие лица, там старики и девицы,
И прочие жрицы любви и что ты им вслух не говори, у них блуд внутри!
Бери, хватай, коль можешь, деньги не считай, близок рай, как локоток, но не достанешь,
Пока на носочки не встанешь! Сильно за локоть себя не укусишь
И не потому, что трусишь, на него все хотят равняться,
Но боятся в этом честно себе и людям признаться! Опора мне ты,
Мои мысли грехом всегда согреты! Рядом копоть, руки у греха в крови по локоть!
Торчу в дверях, словно баба на сносях, уже битый час,
Всему - своё время, всему - свой час! Собрав свои вещи впопыхах,
Преодолеваю жуткий страх, а в моих ногах валяется баба та, что снята с креста,
Это она с распутниками знается и с ними до утра якшается! Чем она там занимается?
Стоит ей на людях появиться, как к ней подходят грабители и убийцы,
Они ради блаженства на смерть идут, торговцы родиной деньги себе в карман кладут!
В этом истина и суть! Неизвестно, когда нас предадут, нас манят валютой и рублём,
Им бы вломиться в приличный дом, а потом, как карта ляжет:
Неизвестно, кто и кого по рукам и ногам обязательствами свяжет?
Толпа собралась на совет, у неё денег нет, но она мельком следит за движением планет!
Приближается рассвет, я же в истоме сплю в собственном доме! Хлебнул хмельного вина
И не понял когда, меня протянуло из открытого настежь окна! Беда не приходит одна,
В мире земном приходится людям постоянно бороться со злом! Удивление охватило их,
Там немало судеб роковых! Зло не отцвело и от него наследство пошло! За что, боже,
Ты наши души тревожишь? Неужто сам с горестями бытия справиться не можешь?
Хлеб в жидкий борщ крошишь, перчинку положишь, удручаешь горькую судьбину,
И в лихую годину вынужден уехать на далёкую чужбину, оставив древние святыни
На поругание древлянам, зная заранее, что селяне и горожане со злом не справятся сами!
Чтобы его не было со времён материнской утробы, народ должен понять,
Что богу наших намерений не понять и, значит, нечего в его сторону головой кивать!
Болит спина, гвоздями к греху приколочена она!
Даже встарь своих подданных не обижал государь!
Свой труд лишь тогда завершу, когда последний абзац допишу,
Повернусь к солнцу знаний, чтобы избежать опосля грядущих покаяний!
Как не согласиться с разумом своим, если он с его слов неизлечим!
Я же стою у его изголовья и прошу у бога толики здоровья! Вижу море крови,
Мне её видеть не внове, встаю из-за стола, там нет прежнего тепла,
А мой взор упирается в покрытый сугробами двор! Сор под низом,
Но там всё перевёрнуто кверху дном! В стране – кризис! Скорби никакой,
Только страх мой властвует над роком и судьбой!
Смесь скорби и тщеты вижу я, и видишь ты, вот и помоги людям промыть свои мозги!
Что мне делать? Как мне быть? На власть давить или по течению жизни дальше плыть?
Застыл в холодном предчувствии голод, стужа и холод слетает с набрякших губ,
Слышен треск водосточных труб, ещё пройдёт времени чуть-чуть и солнца луч
Не долетит до земли, а свобода померкнет вдали!
Не уберегли скоты даже пяти своей родимой земли
От забвения и пустоты! Деньги прячу, беру мелочь вместо сдачи,
А потом с друзьями о женщинах судачу, обмываю уста с мылом
И ухожу от праздных разговоров с миром! Затаившись между фразами и словами,
Даже в православном храме правда снимает со лжи одежду,
Чтобы прежде, чем доказать себе и невеждам,
Что, судьба, ошеломлённая таким поворотом,
Снимает деньги с банковского счёта, но перед ней встают на дыбы новые планиды!
Я же не подаю вида, что на них затаил обиду, пытаюсь уберечь душу от аспида,
Но злоба не будет забыта до гроба! Ещё бы пожить в благополучии земном,
А потом, использовав хитрость лисью, без всякой корысти
В нужное русло направить свои думы и мысли!
Я же никому в долг не даю, да и обиды на рок не таю, вот так и живу, ем и пью,
Но горечь во рту ощущаю, словно после чашки крепкого чая! Убираю со стола,
Меня ждут неотложные дела, они не могут долго ждать, нельзя на лаврах почивать,
Даже на старости лет покоя грешной душе и памяти нет!
Неудавшийся банкет развесил толпу, что и к чему? Этого не пойму,
Но вышла боком неоконченная работа! О, дайте, дайте мне свободу!
Она в шелках цветных, но там нет нитей золотых!
В этот миг разум полного совершенства достиг, он встал у его подножья
И дальше двинуться никак не может, его что-то тревожит и страхи множит!
Рядом валяются окурки, а по переулку ходят странные придурки,
Дым столбом стоит в солдатской караулке, едва дыша, из груди вырывается душа!
Она бы неспешно отсюда ушла, если бы для иных свершений не пришла издалека,
Ведь тоска и мука огромными путами спутали ноги и руки,
Неужто они в наследство перейдут к нашим детям и внукам?
На лице нет скорби никакой, правда должна властвовать над роком и судьбой!
Мысли носятся вразнобой по голове пустой, о чём-то спорят между собой,
Я же смотрю в пустоту, сухость во рту, вот так и живу, словно в аду!
Надеюсь и жду, что к идеалу приду, сам себе вру, поди - узнай, где ад, а где рай?
Разбегаются в разные стороны глаза, им ясность в делах нужна, а суть – не важна!
Закончился чай с вареньем, по ниспосланному свыше повелению моему поколению
Пришлось, вешать бутсы на гвоздь слишком рано, на престоле царят тираны,
А на душе – кровоточащие раны! Майданы! Майданы! Грядущее в тумане!
Рано собирать чемоданы, старая дама что-то вещает с телеэкрана,
Её изъяны на лицо, но никто вслух не осуждает её! Говорят, что не за что!
На ней дорогое манто – не по зарплате оно, модная причёска, юбка в широкую полоску,
Груди этой подруги давно потеряли былую упругость, тупость появилась на лице,
Что-то привиделось мне! Небо во мгле, странные разводы возникли на оконном стекле!
Воду не пить с лица, коль  душа приятна и хороша! О чём с рухлядью толковать?
Её стыдится даже родная мать, и я не стану в её сторону головой кивать,
Ей на народ наплевать, была бы надёжная кровать,
На которой можно спокойно спать, ведь она смотрит из-под лорнета
На переулки нищего гетто, где ничего, кроме бедности нету!
Из-за толчеи путаются мысли мои, и выбегают они из колеи, не суди и не судим, будешь!
Что с того, что блудницу осудишь, с неё не убудет! Все лизоблюды – потомки Иуды!
Им бы улечься посреди пуховой перины с безвестной нам балериной
И, как двадцать лет назад, любить, тискать и целовать необъятный женский зад!
Божья благодать на них сошла; хотя молодость уже отцвела, слёзы вытираю,
Молитвы тихо читаю, но родину не выбирают и в шею никого не подгоняют,
Когда с ней в поддавки чуждые нам проходимцы играют!
Не знаю, что делаю, ослепили глаза руки белые женщины той,
Что незаметно прошла другой стороной, но даже в суете мирской
Она оставила след свой в душе простой! В её глазах – очарование,
А из уст звучат слова признания, в ответ с моей стороны – полное непонимание,
Но руки белые обнимают сзади и спереди! Чтобы они не делали,
Всегда выделялись поступками дерзкими и смелыми!
Мысль не подкована, выезжать на ней рискованно! Шляпу оставляю в прихожей,
Вернусь за ней чуть-чуть попозже, о, боже, баба больно гордая, у неё походка твёрдая,
Не могу не согласиться с разумом своим, что он неизлечим! Ветер по окнам грохает,
А за окнами кто-то ахает и охает, покоя нет, не вовремя гаснет в доме яркий свет!
В городе редкая толчея, тучи и облака, изредка слышны людские голоса,
Разговаривать вслух нельзя, стужа и холода наносят людям больше вреда,
Чем метели и пурга! Мой гений не приемлет иных мнений,
Он под лёгким шафе, а мысль вертится перед ним на одном каблуке,
Она что-то держит в левой руке! Она – не дура и имеет приличную фигуру,
Но её натура намного хуже холода и стужи! Как же я ненавижу ледяную жижу,
Хотя мой зодиак до сих пор наг, он - мой волшебный знак! Этот чудак ненавидит мрак,
Вот так и живёт, отрастил себе большой живот и маленький фаллос! Коль так сталось,
Тогда прячь ладони в рукавицы и беги в сторону от молоденькой девицы,
Пусть во время погони её дивный сон приснится!
Что-то упрело нежное женское тело чуть ниже поясницы,
Рядом с ней крутятся странные лица, им не хватает веры,
Чтобы добраться вглубь глубокой пещеры! Что за манеры, господа,
А из уст – одна и та студёная вода! Там тропа – крива, а слова улетают под облака,
Но туда войдя, можно, немного погодя, не узнать самого себя! Во бля! Это край земли!
Вот куда страсти привели! Звучат короткие слова, кругом идёт голова,
Пусть она простит меня, но не нужна мне вражда! Полез в густой репейник,
Сам набросил на себя железный ошейник, но кое-кто из друзей не осознаёт,
К чему всё это грешника ведёт? Плоть туда идёт, куда указывает ей господь!
Есть сто дорог, но выбрать предстоит одну, как и жену, не свернуть бы в сторону,
И подобно чёрному ворону не растормошить золу, а самому не пойти стремглав ко дну!
Были бы два крыла за плечами, можно тогда легко обходиться с любыми речами,
Коль есть значимая вещь за плечами! Стужа сменяется лютыми холодами,
Ворота задвинуты на засов, чтобы спокойно спать ночами,
А над головой плохенький кров, но и он, в конце концов, не спасает от сырых ветров!
Смешно, но факт, что можно с бабой о любви поболтать, а потом взять антракт,
Как – никак, нужен такт для поддержания беседы с молодой скромницей и непоседой!
Мы продолжаем со стихией борьбу, но вьюгой по лбу отвечают силы небесные
Даже в дни воскресные! Люди здешние пристально смотрят на ад кромешный,
Но мешкают и постоянно ждут, что Сизифов труд свои пути ослабит чуть-чуть!
Жуть вокруг, в тишине беззвучной имена людей считают поштучно,
Каждый честный малый хочет стать генералом,
Чтобы броситься с открытым забралом на тех,
Кто спокойно приемлет грех, и всё время свободное
Подбивает племя голодное не выходить на мороз, можно отморозить щёки и нос!
Кто-то становится вровень с вожаком, и пытается идти напролом, играясь с огнём!
Не тот обертон, не та игра, с раннего утра во многих дворах кричит детвора,
Но ватага школьная берёт в руки биты бейсбольные, а вожаки самодовольные
Рассказывают истории прикольные с целью одной, при случае встать за чужой спиной,
Чтобы не рисковать своей головой! Сегодня - пятница, а в голове – сумятица!
Голосов хоры, не умолкают раздоры, нет примирения между разными поколениями,
То есть здешними людьми, попробуй у них что-то отними и тут же получишь сдачу,
А как же иначе: долг платежом красен и любой сдвиг в сторону силы страшен!
Ни с кем, не прощаясь, только пытаюсь суть бытия понять,
Как раздаётся команда: «Стоять!», но, сколько можно молчать?
Нет веры никому, тогда почему сердцу невмоготу со стороны наблюдать суету?
По седым ветвям катится белый пух, картина захватывает дух, а тишина коробит слух!
Только идиот не видит небесных щедрот, встать бы поскорее с кровати
И лечь туда на закате, с меня хватит, надоело время зазря тратить на сущую чепуху,
Она у всех людей на слуху! Бу-бу-бу! Кто-то вылетает сквозняком в трубу,
А кто-то так искушает свою долю и судьбу! Я же нервы тоже не берегу, куда-то иду,
Кому-то служу, то есть хожу по обоюдоострому ножу! Пот выступил на лбу,
Холод члены сковал, я же на цыпочки слегка привстал, словно подлый шакал,
Но других новостей о себе не узнал! Вынул сигарету из кармана, посмотрел прямо,
И увидел дуло нагана, пронёсся гул и тут же в бездну сам шагнул, покачнулся небосвод
И вот надо переходить полноводную реку вброд, чтоб толкотня не росла
Даже среди белого дня вблизи самого себя! Очки остались без стекла,
А жизнь наперекосяк пошла, всему виною холода, но беда никогда не приходит одна!
Накануне этот город утонул в несуразном шуме, возникли праздные думы о том,
Что всё проходящее в мире земном, а дуракам - не писан закон! Накануне холодной зимы
Убраны тротуары от пожухлой листвы, но взяты деньги взаймы у обледенелой Луны,
Усохли цветы, на рынке поредели ряды торгашей, но у простых людей нет жалких грошей
Даже на покупку необходимых вещей! Снежинки и мелкие льдинки
К подошвам прилипали, пешеходы машинам дорогу уступали,
Но на некоторых перекрёстах ссорились между собой бойкие подростки,
А взрослые наблюдали со стороны, чтоб не было осложнений во время мышиной возни!
Здесь повсюду царствует ложь, а здешний быт на преисподнюю стал похож!
Если ты не знатен и не богат, тебе никто в своём доме не будет рад!
За что люди на площадях стоят? Сердце разбитое, рожа неумытая,
Плоть дырявой рогожей прикрытая, хотя душа, злобу не тая,
Во всём обвиняет саму себя! Видит даже незрячий, что муть собирается в воде стоячей,
Каждый на свой лад судачит о сути бытия, а я всё продам и на лапу нужным людям,
Соберу старенький чемодан и драпу отсюда дам! Убегу, не стану искушать свою судьбу!
Воздух колеблется едва, но суть бытия такова, что бросать на ветер слова мне нельзя,
Их разносит по свету людская молва, а потом болит голова! У неё своих забот сполна!
Можно лясы поточить, но чем наши головы лечить, если гордыня так долго спит?
Делаю мелкие шажки, сдвигаются тиски, а мужики на переднем крае
В поддавки с соседями играют! Они играют в домино
И не знают: кто – кого через час иль два за пояс заткнёт?
Время неспешно идёт, гуляет народ, его штаны в пыли,
Меня бы чудаком пришлые люди сочли и убрали бы со своего пути,
Но не видно ни зги, но если на жизнь посмотреть со стороны, там всё продаётся
И всё покупается, и пороком не считается - своровать сто долларовую бумажку,
Жить всем тяжко, трещат на штанах даже заморские подтяжки,
Наземь упала фронтовая фуражка! Я – не слепой, но меня пугают бесы темнотой,
В этой логике стальной есть образ мыслей свой: рот закрой и на сквозняке не стой!
Неужто не боишься ты вечной темноты? Оскудели жизни дни,
Как пришли, так и ушли – неудачники они! Мы долю львиную прожили, как скотина,
Попадали много раз под снежную лавину, но, остановившись посредине,
Встретились лицом к лицу с высокомерием и гордыней!
Вовеки и отныне неведомая сила мои дни надвое разделила,
День стал тяжелее, чем ночь, я же гоню досужие мысли прочь, но разная бестолочь
Продолжает воду в ступе толочь! Смесь скорби и тщеты продолжает дальше ползти,
А я остановился посреди пути и как не суди,
И как не ряди не смогу уйти от душевной пустоты!
Изъяны на виду, я же дальше иду, словно в бреду, слушаю разношерстную белиберду,
Она у толпы на слуху, но молчу, изредка теряю едва видимую в сумраке бытия стезю,
Боюсь наступить на замёрзшую змею – это не к добру! По себе, о других сужу!
Судьба сурова, ей не верю ни слова, падаю снова, но пытаюсь вровень встать,
Чтобы о прежних лихолетьях заново не вспоминать! Болит горло, дыхание в зобу спёрло,
На голове клок волос, если на жизнь посмотреть всерьёз, то уже прошло пение стрекоз,
Но бес тому не страшен, чей лоб разноцветными красками загодя был разукрашен!
Расширившись в плечах, двурогий бес сделал взмах одной рукой второпях,
Оказалось, что он в путах и в цепях, но ему не присущ обычный страх!
Он спокойно держится на ногах, но смотрит не прямо, а вбок, словно карточный игрок!
Расширяется грудь, а минуты жизни исподволь бегут наперерез соседям,
Братва, куда мы едем на старом велосипеде без денег и без еды?
Жди беды и без нужды на задний двор не выходи! Враг в сознание проник,
Держись, старик, хотя спасу нет от грядущих терзаний и бед! Надо бы смазать велосипед!
Что за бред? Что за суета? Лепота! Лепота! Мне жизнь нужна вовсе не та,
На которой стоят две печати зла, она нужна для меньшинства,
Иные намерения у большинства! Та жизнь точь-в-точь, как холодная зимняя ночь!
Не торопите событий, душу от страстей охладите, и оставьте мысли открыто на ветру,
Авось, я им малость помогу, и возможность найду: на себе не ощутить грядущую беду!
Не хочу искушать судьбу и заживо замерзать на снегу! Шаркаю ногами, на мне пижама,
А в оконной раме изваяние странное с горящими глазами, на вид лет сорок пять,
Уши дыбом стоят, зубы торчком, ветер грохочет за окном,
Я же остаюсь при мнении своём, что мой дом – моя крепость,
Но очередная нелепость появилась в дверях, дабы посеять мерзкий страх!
Не осуждай тех, кто грешен или в грехе однажды был невзначай замешан,
Исход их безутешен, судьба им никогда не улыбалась и так уж сталось,
Что старость им тоже не в радость! Каюсь! Каюсь! Каюсь! Грешить не собираюсь,
Без раскаянья войти в рай даже не попытаюсь! С места в карьер срываюсь,
Пусть жизнь меня казнит, значит, так тому и быть, могу глаза на краткий миг прикрыть,
Чтобы себя со злом как-то примерить! Как и встарь, на первую роль выходит бунтарь,
Он едва – едва прочитал букварь, теперь путает слова,
Но освободил от ненужных дат старинный календарь,
Добыл из глубин морских жёлтый янтарь и тихо сказал:
«Заплатите, и прочь отсюда уходите! Не наступайте мне на горло,
Мне больно! Бытие прогоркло, я же смотрю с оглядкой на старые порядки!»
Время ушло насмарку, денег нет на товарку, я же ногами по снегу шаркаю,
Не говорю, а каркаю, но даже в воскресение нет от прогорклого бытия спасения!
Ничего с душой не поделаю, голова стала белою, но я ничего с ней не поделаю,
Принимаю решение смелое, но чем больше думаю, упираюсь головою в огромную сумму
Деревянных деньжат, нервишки шалят, и тускнеет взгляд! Горит яркое пламя в душе,
Оно уже спутало волосы на седой бороде, за истёкший год накопилось дел невпроворот!
Простой люд себя клянёт, но за что? Этого не знает никто! Дальше что?
Надо впасть в смирение, пошли поползновения в худшую сторону,
Каркают чёрные вороны: «Ты любви моей не опошляй своим согласием!»
Не пойму, зачем кто-то изредка хватается за член, глубоко дышу, и дёргаться не спешу,
А то даже этого лишат! Япона мать, чего же дальше ждать? Ревность, как буря улеглась,
Утихомирилась страсть, слышен специфический аромат, как говорят, что не у всех баб,
Что нам бедой грозят, волосы до пят изредка висят! Сделан опрометчивый шаг,
Баба была раздета второпях, взмах белоснежного крыла и вот она вновь одна!
Как бедным женщинам здесь живётся? Кому и что достаётся? Одним – земной балаган,
А другим – страстей ураган! Был бы наган – застрелился бы,
Но остаюсь жить по воле рока и судьбы! Делаю первые шаги,
Но начинаю движение не с той ноги, что все! Ни хрена себе!
Всё при мне! Сапог разодран на одной ноге, горькая слеза катится по щеке,
Я же вышил из избы налегке, в одном шушуне и больше ничего нет при мне!
Горечь на нижней губе, холодно мне, живу, как в тайге, кажись, впадаю в хандру,
Вот так и живу, на что-то надеюсь, чего-то жду, и чужие мысли ловлю на лету!
Сегодня двадцать пять мороза, можно все, и сразу отморозить и к тому же сильный ветер,
Его порывы нельзя не заметить! Завидую соседям, они вот-вот в Пенсильванию переедут!
Омертвело тело, оно охладело до предела, что-то творится с ушами,
Их не видно в оконной раме, беда не за горами! Колокола замолкли в храме,
Коса на камень нашла и режет без ножа и без разбора на улице и под забором!
Снег принёс беспокойство полям, но там нет места уставшим от беготни рабам!
По курганам горбатым и речным перекатам рвутся люди без мандатов,
Молва прошла, что плохи их дела! Покосилась пожарная каланча,
Рядом вода едва течёт с холодного ручья, а наверху воробей напал на грача!
Кажись, у них боевая ничья! Спасу от разговоров нет, повсюду слышен только бред,
Но упыри и палачи сторожат зло не только в ночи!
Воет метель, из головы выветривается хмель, опустела баклажка,
Промокла от липкого пота рубашка, жить тяжко, вот-вот лопнут подтяжки!
Догорает в доме свеча, а святые образа уже три раза загорались,
Но при своих интересах остались, их бесы терзают с невиданной силой
И грозят глубокой могилой, завыло всё, что давило добро скопом и силой,
Но не тут-то было, любая преступная натура должна почувствовать на своей шкуре,
Что при низкой температуре, не тупится ножик
И сильнее свет отбивается от серебряных ложек!
Люди говорят не зря, что пугливая баба в чужой постели горяча,
Коль её душа не повреждена! Главное, забыть об угрозах, принять на грудь нужную дозу,
Встать в позу, а потом сесть на четыре точки,
Чтобы в сутолоке бытия не повредить обе почки!
Так легче пройти через рытвины и кочки мирской суматохи, и пусть жалкие крохи
С барского стола грешнику к ногам бросает продажная судьба, никто не боится мести,
Против зла лучше бороться всем вместе, и честь по чести прижать хвосты тем прохвостам,
Что ходят в пиджаках в крупную полоску и выглядят бездарно и броско!
Вот такой тип к моему образу прилип, он перед воротами стоит, не шумит и не молчит,
Не мычит и не телится, ждёт, пока его следы не спрячет суровая метелица!
Он едва шевелится, но стоит подле резного крыльца, у него слипшиеся волосы
И нет голоса, он двигается бочком, волосы дыбом, зубы торчком, стужа за окном!
Он проснулся с бодуна и вместо водки накатили двойную дозу самопального вина,
Ему бабы не нужны, он намедни сбежал от назойливой, но молодой жены,
Едва успел впрыгнуть в штаны, отголоски прошлой войны до сих пор слышны!
Жар на лбу скрывает его худобу, и предвещает борьбу не на жизнь, а на смерть,
Он попытается бабе нос утереть, сколько можно её дурость терпеть? Уж лучше смерть,
Чем жизнь такая, от неё он уже отвыкает, но очей на всякий случай не смыкает
И на лаврах не почивает! Она прекрасна без ночной рубашки,
Особенно радуют глаз бесстыжие ляжки, любовь не требует огласки,
Но женские замашки удивляют, бабы глаз не смыкают, ложатся на пол,
Только бы кто-то их полночи лапал, и клитор языком лизал, о, скольких женщин я знал,
У них никогда не иссякал боевой запал! Коль что-то не так – ты их слуга и раб,
Даже если ты духом на миг ослаб, ты будешь тому не рад, ведь твоего греха масштаб
На диво велик, так, что оберегайся, старик, молодых баловниц! Радуйся, что не погиб!
В миг горячки настоящую любовь грязными руками не пачкай!
Только мужики отмороженные, а такие не все, быстро собирают чемоданы кожаные
И бегут, куда глаза глядят, им нельзя никак возвращаться назад,
Даже если там остался райский сад! Былые воспоминания грешную душу теребят,
Только в старинном любовном романе приятно спать на старом кожаном диване!
Будущее твоё в тумане, если ты не выполнил ночное задание,
Останешься без гроша в кармане! Шорохи слышны за стеной,
Это наш герой по хозяйству хлопочет, он без секса жить не может,
Баба – всё может, но не хочет, и грехи итожит, совесть её не гложет!
У неё дом и мягкое ложе, но баба с возу – кобыле легче, стать бы крепче и сильней,
Чтобы сохранить страсть в душе своей, хотя никто из троицы русских богатырей,
А там, кажись, один был еврей, противиться страстям не смог, и потому попал в острог!
До сих пор у них между ног стоит та эпоха, когда мы пищу собирали по крохам
И жили плохо! Мне же на прошлое плевать, была бы в углу кровать,
На которой можно спокойно спать! Рядом фарфоровое блюдце,
Туда слёзы льются ручьями, мужики водку пьют стаканами,
И бьются о стены огромными головами! Бог главенствует над нами,
Я по утрам молюсь ему сам, привстав на цыпочки, вижу, как деревенские мужики,
А все они вышли от сохи, и в диком поле стоптали свои каблуки,
С лёгкой подачи небес преодолели стресс, а былой страх перед смертью исчез!
Жизнь заново пробудилась, Бог и его милость в виде огромного облака
Над страной засветилась, усевшись на стул, я свой взор в сторону небес взметнул!
Ветер восточный вновь в наши спины подул, он едва не опрокинул старенький стул,
Судьба против произвола вот-вот восстанет, во времени скором она ранит сердце
Горестным укором! Её помыслы чисты, и выше становимся мы! Проходит день за днём,
Народ стал вровень со своим богатырём! Даже молодой орёл здесь мудрость себе обрел,
Нельзя никому за власть ручаться, всякое может статься, я должен сам себе признаться,
Что на небе звёзды все, как песок на приморской косе, у каждой песчинки свой устав,
И есть немного прав, но час идёт и ближе к ночи должен затмиться яркий небосвод!
Никто и никому не обязан, лишь тот, кто особыми обязательствами с кем-то связан,
Находясь даже на краю земли, должен до самой смерти помнить слова свои,
Пусть они ползком сюда приползли! Нет - распрям старым, конец кострищам и пожарам,
Только бы скорбь страной не завладела и в струнку не вытянулось замёрзшее тело!
Беды прошлые не забылись, но врата отмщения, кажись, намертво затворились!
Народ не стал неутешно страдать, плакать и громко рыдать, ему трудно местную знать
Внутренним чутьём понять, но речь родная душу и сердце надвое надрывает!
Дует ветер могучий, и он при случае разрывает грозовые тучи на мелкие клочья
Не только днём, но и ночью, а лес дремучий колышется в такт музыке гимна,
Со стороны гумна другая мелодия слышна! Там старый вяз в трясине страстей увяз!
Не о нём мой рассказ, он о нас, предавших боязнь и страх! Льдинки на волосах
И снежинки на больших ушах, от такого мороза замерзает даже нос курносый!
Льдом затянуло полынью и прорубь, но над ними летает сизокрылый голубь,
Нам не нужно его отправлять в края южные, голоса дружные кричат,
Что нам нет пути назад! Там сущий ад! Мы новый мир построим, а топор вражды зароем,
Сбросить бы горесть с молодецких плеч, и на свою сторону счастье привлечь,
Но свистит картечь в ушах, всё – тлен, всё – прах! Коль ты сын этих вершин,
То не стыдись собственных седин! Седой ты не один! Видишь звёздное сиянье,
Кол согрешишь, тебя постигнет божье наказанье! Об этом надо предупреждать заранее!
Страшное не совершилось и солнце за горизонтом ещё не скрылось!
Судный день, кажись, настал, не помню, кто и по какому поводу сказал,
Что всем нужен свадебный генерал, который бы кричал наедине: «Позор тебе и мне!»
Холодно, голодно, некуда голову прислонить, а как же хочется жить и нежно любить!
Запал остался, я не плакал, а постоянно утешался! О, боже, сжалься!
В тёмном переулке встретились приезжие урки, они прошлым летом
Чудили здесь квартетом, стражи порядка промедлили с ответом,
А когда молвили слово, исчез мгновенный мрак из бытия земного!
Хочу выпить с горя, где же кружка, моя верная подружка! Чекушка здесь,
Стаканы на месте, дело чести – собрать нервы в пучок и вернуть в срок старый должок!
Подожду чуток, поправлю на правой стопе драный носок, и рвану туда, где правда была,
Посижу за столом, здесь мы засиживались с любимой женщиной вдвоём,
Но потом разошлись наши пути-дороги, на путь истины направили боги меня,
А она, не солоно хлебавши, отсюда ушла! Упала на землю пожухлая листва,
На нет сошла несносная жара, по ветру улетели прощальные слова, кругом пошла голова!
Куда же страсти подевались, здесь мы когда-то небом любовались, а потом расстались раз
И навсегда, любовь ушла! Время – невозвратно, оно не возвращается обратно!
Понятно или вновь объяснить, как надо жить и любить? Смерть или яма?
Хамы мы, хамы! Упрямы, как быки! Мужики, все мы вышли от сохи,
Но гром похвалы для нас пуще, чем остреё вражеской стрелы!
Чем тучи гуще над головой, тем сильные мы рвёмся в бой!
Даже если несчастье рядом, ищем его строптивым взглядом!
Чёт или нечет? Кто там под моим окном женским голосом щебечет?
Что ни день, подниматься с кровати лень, падает тень на старый плетень, но зачем
Трудиться в несколько смен, коль получаешь жалкие гроши, а жить на какие шиши?
Помолчи! Вот вошла молодая хозяйка, в руках у неё модная балалайка! Сыграй-ка,
Хозяйка, если можешь, авось, мою душу своими звуками заново растревожишь?
Я произнёс эти слова, едва дыша, из груди вырвалась грешная  душа и унеслась,
Потерялась с ней связь, но надолго ли её буйные ветры унесли на край этой земли?
Не спи! Что-то говори, зачем изрядно горевать, коль рядом стоит старинная кровать?
Подходить к ней не смей! Там полно подколодных змей! Ими управляет один злодей!
Он похитил дочерей у несмышленых матерей и выгнал их взашей во имя корысти своей!
Он на панель их посылал, жалкие гроши отнимал, а его волчий оскал нервы им щекотал,
Я бы вровень с ним встал, но малость опоздал попасть на вокзал, но свечи уже зажжены,
А былые постулаты намертво сокрушены! Раздаются фанфары из-под земли,
Неужто все они давно уже погребены? Судьба была намного нас сильней,
Она в могилы забрала наших отцов и матерей, но что они видели в жизни своей?
Ничего! За что им наказание это? Пот по их шеям тёк, словно шумный горный поток,
Спускался наземь со щёк, пока бог не взглянул впритык на треснувший потолок,
На пол упал глиняный горшок и разбился у моих рано состарившихся ног!
Здесь вчера до самого резвилась детвора с соседнего двора, потом что-то случилось,
Ноги у судьбы подкосились и божья милость сразу изменилась на злость,
Уж так повелось, что люди защищаются врозь от бесовского наскока, а людская склока
Выглядывает из-за крутого поворота! Она ищет кого-то, но кого?
Это знает только божество и больше никто в её планы не посвящён!
Шатается огромный трон, своим чередом идут события, но не меняется жизнь моя,
Продолжается чаепитие, но судьба поднимается на ноги чуть свет, чуть заря,
И перечить ей никак нельзя! За стеной читает молитвы поп седой,
Он – в доску свой, в общении – мужик простой, но его попадья не лишена вранья!
Бывшая цыганка рано спозаранку будит меня и бросает в полымя грешного жития!
Выживу или нет? Гаснет свет вблизи, кто-то кричит: «Прозри!»
Вот и прадеды мои, они стоят в тени прошлых перемен, а тень от покосившихся стен
Тоже дала крен, кто-то сдвинул шапку набекрень, попытался укоротить текущий день,
Но тлен и суета закрыли грешникам уста раз и навсегда и сие неспроста! Везде крамола,
Ходят по улицам люди голые, но не все, а единицы, она, словно перелётные птицы!
Одно из деяний лишено собственных граней, но радость людей живёт среди забот!
Тот, кто её там найдёт, правильным путём к собственной мечте пойдёт, сгорит дотла,
Кровь прольётся с потного чела, но пойдёт туда, где должно случиться горе иль беда!
Не видя никого, человек ищет блаженство своё и кое-что ещё! Где же оно?
Страсть побледнела и нехотя в лужу села, её время пролетело,
Как свирепый ветер и никто этого даже не заметил,
День был светел, но внезапно налетел ледяной ветер, поднялась трехбалльная волна,
И она, словно крепостная стена, возникла из тьмы и мрака, тут же началась драка!
Бес явил своё коварство, и присущее людям бунтарство благословила толпа
На долгое царство! Пишу без всякого лукавства, что все наши мытарства
На провал обречены, коль ничем другим грешные люди не увлечены!
Ветер то плясал, то сильно по крышам грохотал, но момент истины ещё не настал!
Что делать будем? Показывать пример людям! Я же пишу свои короткие заметки,
Как синицы прыгают с ветки на ветку, они нередко проникают в дом к соседке,
Поют дивные романсы, и оставляет шансы на забытье, но что останется после неё?
Остаться бы живыми, расставшись с грехами своими и сохранить бы доброе имя!
Нынче запах прошлогодней полыни распространяется по всей приазовской равнине,
В душе - порядок, но в жизни немало бытовых накладок! Можно написать между строк,
Что потух в душе огонёк, а бог помочь не смог и не предостерёг от пиршества живых,
Но на фоне грехов своих, напившись вдрызг, на заборе повис, ведь меркантильная жизнь
Потеряла всякий смысл! Кое-кто между небом и землёй завис, но он – не пророк,
И потому, как перст судьбы одинок! Трудно в одиночку открывать с порохом бочку,
Ещё труднее на любви поставить жирную точку! Легче прыгать с кочки на кочку,
Менять по утрам белоснежную сорочку, но, лишившись семьи,
Не могу оставить привычки свои посреди родимой земли! Даже в будний день мне лень
Слушать разную дребедень, и в назидание всем спрашиваю, а зачем на пень-колоду
Вешать долгожданную свободу? Да видит бог, что пыль земных дорог измельчала,
На ней остались следы подлого шакала, имя его страна уже узнала!
Нет порядка ни в словах, ни в мирских делах, жизнь проходит впопыхах,
Мы грешим на свой риск и страх, валяемся в чужих ногах,
Пока огонь страсти ещё не погас! Сейчас или никогда надо уходить в бега?
В грядущем мне надо бояться удушья, на мне шапка пастушья, но было бы лучше
Во времени скором сбросить с глаз многоцветные шоры!
Без толики лени ем добротные пельмени, болят уставшие колени,
А в костре догорают сухие берёзовые поленья! Сам, как приведение,
Прожито ещё одно краткое мгновенье, но лопается терпенье и вот трещит осина за окном,
Гремит гром и накреняется дом в сторону ту, где я замечаю за версту темень и пустоту!
Авось, доживу до лучших времён, когда не буду слышать за окном
Душераздирающий стон! Замолкают речи, затухают свечи, но голос Иона Предтечи
Исподволь напоминает нам, что грех идёт по нашим головам, я же вымыл посуду
И дал клятву, что грешить уже не буду! День был труден, доедаю свой холодный ужин,
На столе хлеб и студень, мысль лишена мотива, я живу неторопливо, но нет в том дива!
На душе паршиво, хорошо, что нет нервного срыва! Сижу на скамье и думаю о семье,
О днях и ночах, ушедших впопыхах туда, где дух любви давно уже зачах!
На дворе зима, за окошком тьма, не видны ни улицы, ни дома, можно сойти с ума!
А внутри нутра нет ни зла, ни добра, проблем больше, чем до хрена,
Море промёрзло до самого дна! Трудно стоять на ветру и думать думу свою!
Я же стою и боготворю женщин тех, чей злобный смех напоминал мне о грехе,
Пришедшим в мою плоть извне! Я – сам по себе и он – не указ мне!
Он мой путь озарит, но ему путь в мою грудь намертво закрыт!
Здесь сквозит, господа, но небесная звезда над горизонтом вновь всплыла!
Как и встарь житья не даёт лютый февраль, ему никого из нас не жаль!
На плечи взгромоздилась печаль, и лишь один лукавый жаждет море славы!
Во исполнение божьего завета я стремился к любви и свету,
Моя душа была наголо раздета, бес тот свет испепелил и стремглав его погасил!
Нет ни мощи, ни сил вырваться из мирского ада, предо мной несусветные преграды,
Всё, что небом предрешено, в явь воплотится однажды оно! Лик земли в серой пыли,
Мы под Луной стоим одни, исчезли в небытие прежние поводыри,
На месте чести осталось жалкое бесчестье! Трудился я, кажись зря,
Во имя и для улучшения своего земного бытия!
Трудно перебороть себя и свою грешную плоть!
****а мать, как бы своё нутро не распотрошить и не сломать!
Стою на свету, крошки не было с утра во рту, я же теряю время попусту
Дня два, перед глазами белоснежные кружева, глубоко дышу, плохо ем и пью,
В очереди за счастьем стою, но к утру взыграет кровь, распрямится треснувшая бровь
И на горизонте появится прежняя любовь! Душа до сих пор закрыта на засов!
Быт - неподвижен, смысл бытия - обездвижен! Подхожу к святому кресту,
Чтобы преодолеть сообща пустоту, её контур стёрт, баба сделал аборт,
Пройдено немало вёрст, мир - наивен и прост, но его невозможно понять,
Не стану же я сам себя в своих грехах переубеждать, что зря мои нервы шалят!
Наземь упала прядь седых волос, боже, ты душу мою напрасно не тревожь!
Можно душу дотла сжечь и себя к суду присяжных тут же привлечь,
Но беда сама не свалится с плеч, это дивная вещь!
Сам себя не понимаю, но в распри с бесом вступаю,
Но потом осознаю с трудом, что некому бить седым челом,
Судьба пошла на излом, бог – ни при чём, он - не при делах,
Всё – тлен, всё – прах! Естественны только слёзы на глазах!
Не пойму, почему вижу полное безразличие у толпы ко всему?
Она полна непокорства и уже вступила с властями в единоборство,
Проявляет ловкость и упорство, но сила очерствелая
Зажимает в тиски и душу, и грешное тело! Слух напрягая,
Свои шаги по просеке считаю, слегка ходьбу ускоряю,
Я к этой земле намертво прирос, словно горный утёс,
Хотя уже отморозил здесь свои сильные руки и красный нос!
Образ святой предо мной, мёртвый или живой, боже – я твой!
Голова склонилась набок, в сторону яблок, замёрзших на снегу,
В холод и в пургу надеюсь и жду очередное чудо, оно, словно свет из ниоткуда!
От себя никуда не убегу, но хочу отыскать на небе свою путеводную звезду!
Частокол из рифмы слов из этих мест в душу грешника пришёл,
Он осуждает произвол, сам трудится, как вол от зари и до зари,
Но не знает, что ждёт его впереди? Не осуждай свои печали,
Не вникай в мелкие детали неподвластного нам бытия, грешен ты и грешен я,
Но у нас одна земля! Не снимаю вины с себя, лишь господа прошу грехи простить,
Дабы безгрешно оставшуюся жизнь прожить! После Рождества пришла пора
Вспомнить про былые узы далёкого родства! От ударов бытия рушится стезя моя!
Молчать нельзя, но и говорить опасно, жить так страшно и ужасно,
Что даже рок несправедливый не выглядит счастливым только потому,
Что даже ему разруха плоти и души ни к чему! Образ божий мне всего дороже!
Его нимб золотой вновь блещет над покинутой страной, а в монастырском притворе
Монахи роют кельи, словно крысы норы, стонут хором в предчувствии позора,
Видать им пресытилась благодать, но и они не хотят воевать! К какому берегу пристать,
Куда уйти? Как бы ни сбиться с пути? Голову седую прислоняю к груди вплотную,
Грешу всуе, а потом неистово тоскую, вновь гуляю напропалую, но в минуту любую
Я готов ощетиниться вновь, чтобы с людьми вместе задуматься о совести и чести!
На седине моей есть проблески пут и цепей, мне с бесами не по пути,
Легче от греха отойти, чем свернуть с той стези, по которой ходили былинные богатыри!
Боже, упаси снова есть ржавые иваси! В небе святом каждый идёт неправедным путём!
Коль ты не обучен колдовству, то тебе самому не остановить людскую молву,
Она у всех грешников на слуху! Вот к чему я клоню! Нет примирения, одни оскорбления
Летят в сторону врагов, их суть ясна без слов! Душа закрыта на железный засов,
А дверь сделана из толстых листов брони, как резину не тяни, всё равно она порвётся,
Куда страна несётся? Где же её полководцы? Они отдыхают под заморским солнцем!
Никому непонятно, откуда на нём берутся огромные пятна?
Даже от сумрака ночного исходит тень Духа Святого,
Из-за этого покрова как окрик вылетает божье слово!
Неужто впереди тупик? Пусть слово скажет старик, но его рот наглухо закрыт!
Он в две дырки скромно сопит и три ночи напролёт не спит,
Сгорбившись, на скамье сидит, и вдруг он издал громкий крик:
«Не хочу я время зазря торопить, исчерпан моего доверия кредит!
Истина стоит на сквозняке в одном тоненьком платке!
Рядом с ней мужик сутулый, едва намедни не упавший со стула,
Он – культурный, но шумный или полоумный! Он в новом галифе,
Он может исполнить соло на саксофоне и трубе, талантливы мы все!»
Ничего себе! Ему бы на видное место присесть, но там нет свободных мест!
Покамест он пьёт и ест, миром правит грех! Он – один для всех!
Заметь, истина не похожа на пьяный бред! Она – наш полночный свет!
Никому дела нет, что песок зыбучий этот грешный народ до полусмерти измучит,
Но старец сединами убелённый, на вид - непреклонный, сидит прямо
И видит перед собою огромную яму, маленькое расстояние - не помеха
Для громогласного эха, в речах – прореха, вблизи валяются плоды от грецкого ореха!
Мне же не до смеха! Очи в слезах, живу – второпях, вся плоть в ранах и в цепях,
Путы даже на ногах, а в душе гуляет подлый страх! На его бы месте мог оказаться любой,
Кто не в ладах со своей судьбой! Хочу домой! Если бы святые воскресли,
Они бы пели задушевные песни, но их рядом нет, никто не даст нам дельный совет!
Боже, ты же всё можешь, тогда почему нет покоя сердцу моему? Утешаться нечем,
Мы крушим, ломаем и лечим, но нечем отретушировать тоску и грусть,
Лишаемся сокровенных чувств, читаем молитвы наизусть, и нам под силу
Обрести крылья для высокого полёта! У каждого своя работа и свои заботы!
О плохом думать нет охота! Поджимают сроки, знаю наперёд, что душа – мой оплот,
А грешная плоть живёт всякий раз наоборот! Что её ждёт? Это знает только Господь!
Что – то вылетает изнутри, здоровье побереги, не видно ни зги! Проветри свои мозги,
Найти трудно место для ночлега среди холода, тьмы и снега! Я же лежу на снегу,
Озяб, хотя здоровьем не слаб, но я – раб своих утех и на мне не только этот грех!
На душе хреново, на ветру гаснет яркое слово! Ничто не ново под Луной!
Само собой, время блуду даёт отбой! Надо держать хвост трубой, чтобы в миг любой
Не столкнуться головой с пресловутой мечтой! Постой! Терзать себя погоди,
Если року не веришь, без промедления прочь уходи! Осуждать его ты не спеши!
Время не торопи! Приготовься к утратам, они появляются здесь некстати!
Сёстры и братья читают старинные заклятья, мне бы деревянные полати,
Выспаться бы вволю в этом диком поле! У нас разные роли, но до боли знакомые лица,
Округлые ягодицы принадлежат распутным девицам, им бы самих себя устыдиться,
Ведь так жить не годится! Они ерепенятся, гуляют и не женятся! Не хочешь и не надо,
Уходи тогда из нашего стада, рядом урочище земного ада!
К нему ведёт широкая балюстрада, но там на грешников ждёт засада!
Мне же ничего не надо, кроме вкусного мармелада! Все танцуют до упада,
Так и надо жить, отдыхать и любить! Мусор торчит на полу, словно песок на молу!
Бог зрит на наш внешний вид, но до поры и до времени молчит! Стыд очи не застит,
Так простой люд говорит! Никто не забыт и ничто не забыто, можно пройти через сито,
Но запутаться в сетях и не разобраться в свежих новостях! Господа, измена,
Нас власть пытается перегнуть через колено! Малая часть уже согнулась,
Но большинство не прогнулось! Ему счастье намедни улыбнулось!
Кто там последний? После обедни приобщусь к толпе, кому как не мне
Подумать на досуге о суете сует, денег на пропитание нет, гаснет быстро божий свет,
А в ответ – интриги, на полу валяются непрочитанные книги!
В Пост Великий говорю открыто о том, что не писан для больших людей закон!
Кто сеет разума зерно? Конечно, бог! Кому мудрости не дано, попадает заживо в острог!
Я же этими заповедями давно пренебрёг, себя от злого умысла не уберег,
Я же не пророк и видит бог, что от слёз истёк, надо мной навис треснувший потолок!
Душа раскалена до предела, она – вне тела, подобна кварцу и принадлежит всем старцам,
Тем, кто страну прославил и заметный след в её истории оставил! Спать нам жёстко,
Крошатся хрупкие кости, выживать не просто, но нужно, если взяться за руки дружно!
Хватишь горя полные штаны, отойдёшь на полшага от беды, вроде бы дали видны,
Но мы скромны и нежны и потому не прощаем ошибок никому! Нам бы холод переждать,
И нужные слова сыскать, пока седая прядь густых волос не подаст свой голос,
Дела пошли на перекос, и крадутся врозь под голый откос,
Ну что ж будем ждать переполох, быстрота нужна лишь при ловле блох!
Ох! Сделан глубокий вдох! Чох! Чох! Чох! Что-то трется между ног,
Всякое бывало, иногда ветром сдувало с влюблённой пары белоснежное покрывало!
Там дама с худыми ногами общается в пылу страсти с земными богами,
Они уже сняли сандалии и начали проникать в интимные детали, а что далее?
Ничего нет в идеале, даже бриллиантовые кристаллы не всегда ярко блистали!
Не все мужи на эту кобылу точили свои ножи, не все её любили, не все боготворили,
Но жили втёмную и получали благодать огромную! Она их радовала миньетом,
Если они приходили в её дом с огромным букетом зимой и летом! Кто заплатит,
Тому и отдаётся, этот миг страстью зовётся, на жизнь ей хватит, а этот значит,
Что она сама вехи на своём пути обозначит! Хватит грешить!
Пора менять свой скромный быт! Меня от пороков знобит! Кажись, вопрос закрыт!
Карта бита, нечем крыть! Можно о прошлом на время забыть,
Но как спор судеб быстро разрешить? Нельзя бога гневить,
Величие приходит и уходит, ничего оно здесь для себя не находит,
Погуляет, пошумит, малость обустроит свой быт, а потом зло врывается в тот дом,
Что стоит за углом с правой стороны и все его изъяны простому люду издали видны!
Под чистым небом выпьем и закусим чёрствым хлебом, закончим гульбу к обеду
И на зависть своему соседу прочь уедем в заморские страны, но не без охраны!
Пусть бабы набивают себе цену с пеной у рта, вот ещё одна,
Ей грош цена в базарный день, падает её зыбкая тень на покосившийся плетень!
Рядом рос ячмень, там нынче темень и холода, вот так всегда – тлен и суета
Сковывают плоть и уста! Темень и слякоть заставляют выть и плакать!
Небо тёмным стало, а беда ещё не миновала, но никого вытаскивать из-под завала!
Закончилась полночная пора, я окунул конец пера в последний раз в чернила,
Попытался завершить произведение, но не тут – то было, всё изменилось в мгновение!
С высокого холма на родимую землю вновь спустилась тьма! О, времена! О, нравы!
Сколько будет нами править лукавый? Вокруг тлен и пустота,
А массивные врата к познанию истины и добра были заперты ещё вчера!
Всевышнего благодарю, что он не погасил утреннюю зарю, на чём стоял, на том стою,
Потому что родину свою люблю - тем и живу, сражаюсь подобно льву!
Вот только не пойму, почему за презренную хулу до сих пор долги плачу?
Что происходит и почему к нам первым горе приходит?
Мы стоим на виду у огромных пугал, народ перепуган,
Жена разводится со своим состарившимся супругом,
Но за решётками тюрем мы вновь сидеть уже не будем!
Их окна занавесим белым тюлем, но в старенькой кастрюле даже в жарком июле
Будет кипеть вчерашняя вода, ведь там больше нет ни хрена, наша казна пуста,
Злодеи бросились в бега, их следы заметает лютая пурга, а холода, как всегда,
Приходят нежданно! Утро туманное, утро желанное встречаю с улыбкой,
Пытаюсь забыть прежние ошибки, убийства и пытки, ан, нет, в голову лезет сущий бред!
Надеюсь, что завтра не буду жить так плохо и собирать правду по крохам!
Дивная пора, очей очарованье, есть желание сделать любимой женщине признание,
Но соседи смастерили бесовские сети, они за всё ответят, если не они, то их дети!
Мысли эти летят по белому свету, дух адских сил их прыть никак не остановил,
Он новый миг стране явил! Нас били и сажали, сил лишали, подолгу держали
В сырых подвалах, но это было в начале, когда были забыты древние идеалы!
Мечта станет явью, и я новую суть бытия народу представлю, вопреки моему заглавью!
Мы сделаны из другого теста, чем наши соседи, нам не место в этой толчее,
На мне и на тебе лежит вина, что история своих героев забывает имена!

г. Мариуполь
4 февраля 2014 г.