Лобовая атака - Быль - Рассказ

     Голубее и чище ясного апрельского неба сияли на солнце новенькие «Жигули». Владелец – солидный мужчина в расстёгнутом чёрном
кожаном пальто, стоял тут же на сухом клочке асфальта с тряпкой в руке и зорко, по-соколиному, высматривал: не осталось ли где на кузове после заправки капли бензина.
     Неторопливо, несколько прихрамывая, к нему подошёл невысокий, худощавый, старый седой человек в недорогой стального цвета тройке. Пиджак фронтовика украшали четыре орденские планки и два ордена Отечественной войны I и II степени.
     Смущённо кашлянув в кулак, фронтовик негромко обратился: «Товарищ, простите, пожалуйста, мою оплошку. Давеча, подъезжая
к заправке, я нечаянно, по неловкости, задел Вашу машину и чуток её покарябал. Царапина – пустяк, а всё как-то виновато на душе».
     – И он указал на заднее правое крыло «Жигулей», где осталась злополучная отметина.
     Владелец голубой «Копейки» грузно вскинулся, в один прыжок оказался возле крыла, дико осмотрел лёгкое, поверхностное повреждение эмали длиной около двух сантиметров и шириной до трёх миллиметров, толстым указательным пальцем осторожно, как по собственной ране, прошёлся по нему, побагровел, развернулся и, ступая тяжело, по-медвежьи, пошёл на виновника:
     «Я тебе, старый хрыч, дам – «пустяк».
     И дал. Коротким ударом кулака в лицо сбил фронтовика наземь и с остервенением стал пинать своими остроносыми лакированными туфлями…
     «Что ты делаешь, гад?!» – и теперь уже владелец «Жигулей», нелепо взмахнув в воздухе руками, рыхлою тушею рухнул в лужу.
     Молодой богатырь в синем комбинезоне бережно поднял человека в стальной тройке.
     Шофёры, находившиеся в этот момент на автозаправке, сгрудились вокруг них: кто носовым платком, а кто салфеткою старались очистить костюм от прилипшей грязи.
     Осквернённую красоту апрельского дня рвали в клочья редкие, по-мужски резкие, а иногда и грубые короткие возгласы возмущения…
     «Зажравшееся зверьё». – Подытожил кто-то.
     «Простите. Оба протеза». – Извиняясь за свою беспомощность, подал голос человек. Из рассечённой нижней губы его по подбородку
и шее, на ворот белой хлопчатобумажной рубашки стекала неуместно- яркая струйка крови. На бело-мраморном лице, застывшем
от удивления, унижения, боли и гнева, страшно сверкали глаза.
     Поддерживаемый заботливыми, сильными руками, инвалид Великой Отечественной войны подошёл к сидящему на асфальте возле лужи грязному, сникшему владельцу «Копейки», и негромко, со стальной звенящей яростью в голосе, спросил:
     «Господин хороший, а знаешь ли ты, что такое – танковая лобовая атака? Нет? – сейчас узнаешь».
     Поблагодарив всех за помощь и освободившись от поддержки, фронтовик на удивление легко и твёрдо направился к своей старенькой, неказистой мотоколяске.
     Сильно газанув, мотоколяска рванулась и понеслась на красивые голубые «Жигули». Методично раз за разом она била, громила
и крушила облицовку и кузов «Жигулей», хищно кружила возле них, как орёл над лебедем…
     Когда враг был окончательно повержен, мотоколяска, сама страшно разбитая, развернулась и, громыхая, неспешно двинулась домой…
     «Получил своё». – Бросил кто-то из шофёров хозяину разбитой машины.
     Обхватив голову руками и раскачиваясь из стороны в сторону, владелец разбитой «Копейки» по-прежнему сидел на асфальте.
Он глухо и жалобно выл, глядя одуревшими глазами на своё искорёженное, обезображенное детище…
     «Милицию! Милицию!» – истошно завопил он, очнувшись.
     Когда молоденький лейтенант-инспектор ГАИ узнал о случившемся со слов очевидцев – шофёров, он отвёл владельца разбитых «Жигулей» в сторону от людей и, едва сдерживая клокотавшую ярость, вытягивая слова, ставя на них чёткие смысловые ударения, посоветовал:
     «Гражданин, форма одежды не позволяет мне назвать Вас соответствующим словом, как Вы этого заслуживаете. Я советую Вам катиться отсюда побыстрее и подальше, если Вы не хотите иметь ещё больших, чем эта, неприятностей».
     Лейтенант сделал движение рукой – далёкий намёк на отдание чести, к чему его обязывала всё та же форма одежды, круто повернулся
на каблуках и, почти по-строевому чеканя шаг, ушёл с автозаправочной станции.