Цербер

                Беда пришла, откуда не ждали. В тот день директора в школе не было. Нина Петровна уехала в областной центр по личным делам, об этом никто кроме завуча не знал. Галина Ивановна должна была прикрывать коллегу, но случилось непредвиденное. Она упала на крыльце школы и повредила ногу. Скорая увезла учительницу с подозрением на перелом. В это время директриса ещё нежилась в постели, проведя ночь с любовником в пригородной гостинице. Сердечный друг Нины Петровны был дальнобойщиком, и свидания случались крайне редко.
 
                Плакат со стихами и фотографиями школьных будней висел в вестибюле. С утра учителя-предметники привычно опаздывали и не обратили внимания на шум и скопление детей. Только на уроках узнали о стенгазете. На перемене спустились вниз. Плакат висел на доске для объявлений. Учителя искали себя на фото и читали стихи возмутительные по правдивости содержания. Наконец, самая решительная из всех историчка сорвала обидный пасквиль, и все облегченно выдохнули. Они не догадывались, что сообразительные подопечные уже сделали снимки газеты и слили их в Интернет. В учительской единодушно пришли к выводу, что за всем этим стоит Цербер.

                Цербером звали заслуженную учительницу Татьяну Сергеевну, которая проработала в этой школе со дня основания, из них двадцать пять лет в должности директора. Нина Петровна путём интриг и тихих издевательств, сумела сместить коллегу. Татьяна Сергеевна не стала вступать в противостояние, чтобы не нанести урон авторитету школы, и спокойно отошла в сторонку. Последние четыре года вела математику в старших классах. Но с огорчением стала замечать происходящие перемены. С расписанием уроков творилась невообразимая чехарда. Перестали заменять отсутствующих коллег и ребята прогуливали уроки. После того, как учительскую превратили в барахолку, Татьяна Сергеевна пыталась вразумить коллег. Этим и заслужила обидное прозвище.

               После звонка подруги, Нина Петровна уговорила дальнобойщика отвезти её домой. Он закончил свой липовый ремонт, и гнал машину в сторону городка своей любовницы. Ему льстило, что женщина бросает свои дела и мчится по первому же звонку к нему на свидание, но сегодня он был зол на неё. В такой гололёд отклонение от маршрута не улыбалось совсем, случись что, как перед хозяином оправдываться. И теперь две другие, беспроблемные любовницы, казались ему намного красивее и темпераментнее. Ехали молча.   

               Она всю дорогу обдумывала сложившуюся ситуацию. В том, что удастся обвести вокруг пальца лопуха мужа, она не сомневалась. Комиссия из министерства – это уже серьезно. Мысленно крыла последними словами неугомонного Цербера. Татьяна Сергеевна была виновата всегда и во всём. Нина всё больше распалялась:

                - Нет, ты представляешь какая сучка!?

                Дальнобойщик кивал головой и усмехался. Ему не было дела до её проблем, со своими бы разобраться. Он высадил любовницу у школы и удалил абонента Нинка-дирик.

                В областном министерстве образования на весёлую переписку учеников под фотографиями стенгазеты, отреагировали оперативно. Было решено направить в школу комиссию. Прибытие директора на большегрузе видели только заядлые курильщики. Они неизменно кучковались за школьным кортом. Нине Петровне было абсолютно плевать на такие мелочи. Молча прошмыгнув вдоль забора, она даже не взглянула в их сторону.

                С каждым шагом боевой дух креп, и Нина Петровна, знала с чего начать.  Невозмутимость в любой даже патовой ситуации главное преимущество. Стоит дать слабину и растопчут. Не отвечая на приветствия, на ходу, скинув верхнюю одежду, влетела в свой кабинет.  Села в кресло. Набрала сайт школы. Материал, наделавший много шума, был удалён. Посмотрела на часы. До конца пятого урока оставалось двадцать минут. Вышла в приёмную, сделала пару распоряжений секретарю и пошла в столовую.

                Уборщица утром спрятала плакат и теперь услужливо подсунула его директору, сопроводив тревожным шепотом:

                - Нина Петровна, вот из-за чего весь сыр-бор. Почитайте.

                На мятом ватмане крупным шрифтом красовались строки:
 
Есть у школьников работа,
Ни о чём не горевать.
А в учительской забота
Чем бы там поторговать.

                Директор чуть не поперхнулась, скомкала ненавистный лист. Поставила недопитый компот и, скользнув взглядом по столпившимся кухонным работникам, гордо направилась к выходу.



                На следующий день прибыла комиссия. Первое, что им бросилось в глаза расписание уроков за прошлый год. Члены комиссии разошлись по классам. Разговаривали с учениками, но дети на контакт шли неохотно. После уроков состоялось собрание. Коллеги пытались спасти честь мундира и держали круговую оборону. Чтобы перевести стрелки, учитель истории задала любимый вопрос о заработной плате:

                - Вот вы обнаружили в нашей школе много недоработок. Что ж, со стороны виднее. Мы постараемся всё исправить. Скажите, пожалуйста, нам обещали повышение заработной платы. Прошло полгода, а повышения мы не почувствовали.

                Члены комиссии переглянулась между собой, затем встал молодой человек, который по всей видимости был главным:

                - Извините, коллеги, этого не может быть. Фонд поощрения полностью отдан на усмотрение администрации школы, и коллектив сам решает, кому из учителей какой размер премии следует начислить.

                Повисла пауза. Многие вспомнили слова Татьяны Сергеевны: «Уважаемые коллеги, премиальный фонд делится слишком предвзято. По непонятной причине, я перестала получать положенные доплаты». Тогда эта фраза пролетела мимо ушей. Кое-кто ехидно отметил, что заслуженный учитель получает меньше их. Теперь же все почувствовали себя обманутыми. Премиальные делились среди приближённых, а всем прочим по остаточному принципу.

               Учитель истории резко сменила риторику:

                - После того, как Нина Петровна возглавила школу, дисциплина резко упала. И как следствие потянула вниз все основные показатели нашей работы. Надо отдать должное бывшему директору. При Татьяне Сергеевне такого не было. Я не первый год в школе и мне есть с чем сравнивать.

                Закончив говорить, историчка прошла по залу и села рядом с Татьяной Сергеевной. После такого демарша Нина Петровна поторопилась взять слово:

                - Дорогие друзья! Все мы прекрасно понимаем, в какое непростое время живём, современная педагогика находится в тяжелейшей ситуации. Нагрузка на учительский состав огромна. Каждый год тысячи выпускников оканчивают педагогические вузы, но работать в школу их калачом не заманишь. Опять же, что такое современные дети? Это просто кошмар, ни малейшего понятия об элементарных навыках социального поведения. Полное неуважение к старшим. Вызываем родителей в школу, а они не приходят. Помощи ждать не от кого Я всегда жалела своих коллег. И возможно, стала слишком лояльно относиться к некоторым вещам. Признаю свою вину. Но спросите у любого: я прихожу первая и ухожу последняя из школы. Знаю, многим не понравится, но дорогие коллеги, с сегодняшнего дня лично прослежу за исполнением всех предписаний комиссии в полном объёме. Если кого-то придётся наказать, уж не взыщите, дорогие мои. Буду действовать по справедливости.

                Молодой человек, который среди коллег выглядел мальчишкой старшеклассником, остановил пламенную речь директора:

                - Спасибо, Нина Петровна. Мы поняли. У меня в пятом классе была учительница, которая постоянно называла меня дебилом. Чем я ей не угодил, одному Богу известно. Одноклассники смеялись. Именно, по этой причине я и поступил в пединститут. Давайте не будем все валить на детей. Дети, как дети. От нас с Вами зависит, какими они вырастут. И ещё есть информация, что после преддипломной практики молодые специалисты не хотят возвращаться в вашу школу. Может, стоит подумать над этим? На этом комиссия заканчивает свою работу. О результатах проверки сообщим дополнительно. Спасибо всем и всего доброго.

               Татьяна Сергеевна вышла из школы. Учительница истории догнала её и что-то с жаром начала говорить. Но слушать её не было сил. Падал белый снег и хотелось идти молча.