Сандалики 8

начало тут http://www.proza.ru/2014/01/04/2121 

 Очень волновался перед встречей с Аней. Сотни раз проговаривая про себя какие-то аргументы, понимал, что всё это не то и не так. Осознавал, что по большому счёту я и сам себя простить не могу, чего уж ожидать от той, которую так обидел. Пугало то, что разговор будет, скорее всего, не из лёгких и наверняка эмоциональный. А я этого не люблю. Стал малодушно надеяться, что Аня не перезвонит и передумает вообще со мной встречаться.

   Однако в пятницу, она всё же набрала меня и предупредила, что будет ждать завтра в одиннадцать на старом месте и без опозданий. Пришёл я минут за десять до назначенного и стал вглядываться в людей, которые проходили мимо сквера, они появлялись из распахивающихся дверей станции метро и разбредались по своим делам. Сегодня в выходной привычной суеты было меньше.

   В потоке машин я с удивлением узнал автомобиль отца. Он притормозил у остановки, вышла Аня, какая-то необычайно светлая и вдохновлённая, захлопнула за собой дверцу старенького ситроена. Машина неспешно отъехала, видимо отец решил припарковаться где-то рядом. Садился за руль он крайне редко, по Москве ездить не любил, поэтому, заметив его, я был не просто удивлён. Однако это было не самое большое потрясение из ожидающих меня.
 
 - Привет, - Аня улыбнулась и подала мне руку, осмотрела меня и с удивлением заметила, - Ты сильно повзрослел за то время, что я тебя не видела. Таким ты мне даже больше нравишься.

 - А ты совсем не изменилась, – слукавил я, потому что не заметить перемен было невозможно. Она стала женщиной: взгляд, жесты, тембр голоса – во всём появилась какая-то мягкость и сила одновременно и ещё теплота неимоверная.
 
 - Неужели? – улыбнулась она, - нет, правда в моей жизни благодаря тебе и твоим родным случилось столько перемен, что это должно быть очевидно.

Я растерянно всматривался в это знакомое  и незнакомое лицо и не видел в нём и тени обиды или злости, - Ты простила меня? – только и смог спросить.

 - Всё зависит от того, что ты собираешься делать с этим прощением. Если продолжать в том же духе, то нет.

 - Как я могу доказать тебе, что всё понял, осознал? Что больше никогда не позволю себе быть таким…

 - Никогда? Ты уверен? Я бы на твоём месте не горячилась бы так. Жизнь - штука сложная. Но, пожалуй, готова дать тебе ещё один шанс. Только для начала должна тебя кое-с-кем познакомить. А вот и они, - улыбка, которую я раньше не замечал у моей Ани, просто осияла её лицо.

Обернувшись в ту сторону, куда смотрела она, и увидел мать, которая катила розовую коляску.

 - Мама?

 - Здравствуй, Саша. Познакомься, это – Леночка, твоя дочка, - мама поставила  коляску рядом с нами и повернувшись к Ане отчиталась, - Поела хорошо, подгузник поменяла час назад, долго играла с игрушками, пробовала садиться, держась за бортики, упорная, заснула. Наверное пора прогулочную покупать ей. Ну, вы тут разбирайтесь, а я к отцу пойду.

 - Мы ещё час погуляем, Татьяна Ивановна - уточнила Аня.
Я молчал и не мог поверить в реальность происходящего.

 - Вижу, что требуются пояснения, - она смеялась, а я продолжал угрюмо молчать. – Поскольку рассказ будет долгий. То предлагаю присесть.
Мы расположились на ближайшей скамейке. Я всё не решался заглянуть внутрь коляски, просто молча ждал разъяснений. Приятный весенний ветер обдувал лицо, развевал шёлковый Анин шарфик.

 - Я не обманывала тебя, когда говорила про выкидыш. Я как раз была у твоих родителей, Татьяна Ивановна убедила меня пожить у них, пока  окончательно не разберусь, что мне со всем этим делать. В один из дней позвонила твоя коллега, та самая, и начала сыпать угрозами, проклятиями. Я разволновалась. Подскочило давление, началось кровотечение, и я решила, что потеряю ребёнка. Спасибо твоему отцу, моментально среагировал, хотя, казалось бы, но не стал ждать пока приедет скорая и быстро доставил меня в больницу. Они с матерью добились, чтобы меня осмотрели немедленно. Ты звонил как раз в тот момент, когда мы ехали в машине. Я действительно думала, что потеряла ребёнка. Девочку мою спасли, врачи сработали хорошо, но я две недели провалялась в больнице, потом меня выписали. Твои родители и брат очень помогли мне. Это я настояла, чтобы тебе ничего не рассказывали, была очень зла поначалу. Да и они и сами считали, что это будет правильно - ничего не говорить тебе. Впрочем, я и теперь так считаю. Ну, что же ты молчишь?
 
- А что я могу сказать? Такие заговоры за моей спиной, теперь понятно, куда мама пропадала всё это время. Она же вообще со мной не разговаривала. Я от всех ожидать мог, но вот отец… Он же такой. Он и за рулём уже сто лет не сидел, а тут…

 - Да, Павел Петрович спас меня, он вообще молодец. И мама. Теперь я понимаю, почему влюбилась в тебя, ты так на них похож, просто детство затянулось. Игрок, - она дотронулась до моей ладони.

 - Но мне уже за тридцать, какое детство, какие игры? – мне было приятн её прикосновение и неприятны её слова.

 - Дело не в возрасте, а в умении брать на себя ответственность, понимаешь?
 - Да, наверное.

 - Как думаешь жить дальше?

 - Не знаю, - я действительно не знал, пустят ли меня в этот счастливый и устоявшийся мир как равного, дадут ли право на соучастие. – А можно? – я заглянул под полог коляски, - Какая маленькая и хорошенькая.

 - Ма-а-ленькая, - передразнила меня Анюта, - Да уж восемь кило весу в девице. Ест как не в себя.

 - А похожа на кого? Что-то я не пойму никак.

 - Охохонюшки, на заезжего молодца, хотя твои родители утверждают, что вылитый ты в младенчестве.

 - Правда? – я продолжал разглядывать пухлые щёчки, носик-сопелку и причмокивающие губки, - не может быть! - Не мог поверить, что это чудо – моя дочь. Показалось, что весь мир, который до этого стоял на голове, вдруг перевернулся в нормальное положение, и опорой для него стала хрупкая жизнь малышки.

 - Пойдём? Твои родители уже ждут, наверное.

 - Нет, давай ещё посидим чуть-чуть. Мне надо в себя прийти.

 - Ладно. Ты сиди, а Леночка уже проснётся скоро, кормить надо, – она посерьёзнела.

 - Не уходи, – я взял Аню за руку и почувствовал. Как её пальцы вздрагивают – не уходи, глупышка. Мы же теперь всегда будем вместе. Ты и я, вдвоём…

 - Втроём!

 - Втроём, а потом вчетвером, впятером…

 - Эй, куда разогнался? А меня спрашивать не будем?

 - А разве ты против?

 - Нет, но у меня есть к тебе просьба. Если случится в жизни так, что захочется тебе снова поиграть в свободу, то предупреди меня заранее, так будет честно по отношению ко мне. Обещаешь?

 - Да.

Мы встали и направились в сторону машины отца, коляску катил я, а навстречу нам топал, держась за руки мамы и папы, малыш. И его крохотные ножки, обутые в сандалики делали первые неуверенные шаги по жизни.