Путешествие из Москвы в Петербург

Но мудрец отвечал, что
«Хтошь е знает – версты
туточка не меряные», …
И. Тургенев

Пообещав одному бывшему приятелю звезду с Красного Кремля, я нажал кнопку «Откл.» на мобильнике, и убрал его в карман. Запеканка была так себе, но съедобная. Дожевывая коричневую и суховатую корочку хлеба, долил остатки любимого пива «Балтика-Семерка» в фирменный бокал и подумал, может я давно уже магистр, а не бакалавр. Смотрел на этот красивый бокал, как завороженный, потом встал и решил идти в гостиницу, до поезда оставалось несколько часов. На билете решил сэкономить, можно было и «Сапсаном» промчаться,  с ветерком. Но что поделать, билет куплен заранее, в городе Гае, через Москву в Северную Столицу.
  В Белокаменной, день пролетел, как один час, а побывал всего-то в доме-музее Марины Цветаевой и на Красной Площади.

                ***

  Петербург
Я сижу напротив могилы Петра Ильича Чайковского. Как хорошо, что здесь есть лавочка, оказался я в этом месте совершенно случайно. Вышел утром  на станции метро «Гостиный двор», как обычно, сел за столик уличной «кафешки», если так можно её назвать. Рядом с подземным переходом стоит несколько столиков с зонтиками и небольшой киоск. Подошла официантка, странно, сегодня сама подошла, а вчера пришлось подходить к киоску и из окошка нести за стол пиво самому, заказал «Балтики» кружку. Сегодня официанточка постарше, но посимпатичней. Напротив подсел молодой человек. Разговорились, познакомились, оказалось, что зовут его так же, как и меня, тезка значит. Ну, вот он то и предложил сходить в Александро-Невскую Лавру.
На лавочке, напротив могилы, достал медиа-плеер и наушники. Нашел «Славянский марш» в меню плеера. Плеер был окрашен в черный цвет, края обтертые, ему бы пора на свалку, но кнопки ещё не западали, и служил он исправно, старался, скажем, так.
 
                ***

Господи, как я пожалел, что сэкономил на билете, такого ужасного кошмара со мной давно не было. Из Москвы я выехал в два часа ночи, вагон был не грязным, что уже внушало оптимизм, купе закрывались, но места, места – это что-то необычное, только сидячие, хорошо, что хоть не из твердого материала. Это ладно, что сидеть, но на чем и как, вот основной вопрос, ладно бы часа четыре, я бы выдержал, но в Петербург он прибывает - аж в 11-30, перед обедом. Да, натерпелся я, милые мои. Во первых, ноги не касались пола, во вторых, что расположена сзади поперечная спинка-накладка на стене вагона, была так прикреплена, что только мешала моей спине. Я подумал, будь я даже ростом больше двух метров, и ноги, если бы доставали до пола, всё равно, было бы очень неудобно, ну очень.

                ***

Петербург
Еще в черном портфельчике находилась стопка бумаги, новой писчей бумаги, Я достал, прикрепил пару листочков к такой скрепочке, заклепанной намертво с твердой поверхностью-листом, из синего пластика под формат А4. Достал авторучку с черным стержнем и начал эскизировать.  Вы не представляете себе, дорогой читатель, какое это незабываемое впечатление. Я в святом Петербурге, я в  государственном музее городской скульптуры, в «Некрополе Мастеров Искусств», я рисую Петра Ильича. Что со мной? Катарсис? Я не знаю…


                ***

Под впечатлением классической музыки я пошел дальше. Как жаль, что я не Асклепий. А вот и художники Куинджи, Шишкин. Какая прекрасная погода сегодня, Куинджи, обязательно сделаю эскиз. Тут еще и Достоевский, а в соседнем Некрополе кто бы вы думали, сам Михайло Ломоносов, просто исполнилась мечта идиота. Так я находился в прострации и вне времени несколько часов.

                ***

Потом я приноровился, со мной была дорожная сумка. Вначале сумка стояла на полке, наверху над пассажирами. Нас в купе ехало шестеро. Так вот сумку я убрал в угол, хорошо, что место досталось не посредине, а с краю. Если бы в купе было двое, допустим, я и ещё гражданин, то места бы хватило, что бы улечься на эти, пусть и жесткие лавочки, но все места были заняты. И опершись левым локтем и боком о сумку, я смог немного подремать. Спать не давала молодежь, со мной ехали сплошь молодые люди. То, что молодежь, это плюсик, трое из них кое-как, ругаясь и костеря создателей вагона, устроились. А вот что вытворяла парочка, по-моему, из Москвы, как я понял,  по их разговору.
Сидя напротив, думал, кто я беспринципный Вольтер или очень гуманный Жан Жак Руссо. Видимо у них взаимные симпатии, раз они так воркуют.

                ***
               
Петербург
Если б меня сейчас спросили, кто является настоящим русским аристократом, ответил  бы, не задумываясь: Борис Борисыч Гребенщиков. Ни Путин, ни Медведев, ни артист Меньшиков, даже ни Никита Сергеевич Михалков, хотя они тоже ребята неплохие. Вспоминаю девяностые годы прошлого столетия: рынок, «челноки». «Челноками» называли тех торгующих на рынке, кто частым путем ввозил товар из Китая,  и за тем сбывал товар на городских рынках. Туда- сюда, туда – сюда, оптовка в Китае – городской рынок, оптовка в Китае – городской рынок, челночный бизнес. И вот на рынке, среди торгующих, среди этого невыносимо жуткого сумасбродства я услышал песню Гребенщикова, его слушал через проигрыватель один продавец, вот, думаю, интеллигент и тот торговать. Если слушает Борис Борисыча, значит явно какой-то интеллектуал или бывший студент. Бывает; что приходит время, когда для человека рушится весь логический мир, построенный им самим, и если нет рядом ни кого, кто бы мог помочь, если нет сил и верить не во что и не кому, то очень трудно остаться человеком. Борис Борисыч смотрел на меня с рекламного плаката, и я понимал, что сходить на его концерт мне не удастся, так как мне скоро уезжать из этого большого и красивого города, а концерт состоится только через месяц, судя по дате на плакате, но на балет, или в оперу я обязательно схожу.

Начало осени 2013 года.