Суждальские заметки

От великой православной святости до мужицкой разухабистой «гуляй рванины». Где зима становится подругой, лошадь вольницей, холмы взлетами, а овраги провалами! Взлети и провались оно все – история, которой не было, монголы, с запахами живой крови на руках, бояре в нафталиновых халатах, потускневшие от времени шапки Мономаха. Что   отвалилось, что истлело, что сгорело, и черной сажей пачкает обратную сторону рекламной клеенки с изображением окна с аквариумом. Юноши и девушки, не жалея живота своего, оголтело мчатся на проколотых резиновых камерах навстречу пацанскому геройству или хныкающей больничной койке. Где небо - самое чистое и синее, где встреча с чудом кажется делом следующей секунды. Где первый встречный тебе брат, и если пойдет брат на брата, песню, что стоном зовется, будут петь девушки в кокошниках по-ангельски сладко. Так звучат арии из «Страстей по Матфею» Баха в фильмах Тарковского.



Была ли корова? Как грязь и продажность сочетается с чистотой и верой? Как смекалистость и  разумность может соседствовать с откровенной глупостью и темнотой? В декорациях просветленности снимать ужас средневековья, которое всегда у нас где-то рядом. Ради режиссерской правды сжечь корову, а потом окружить себя «диссидентами за корову» и мучиться вопросом – а была ли корова?
Один монастырь, и такая слава, и такие потемки подсознания. 
- Вам единый билет во все музеи? 
- Да, один билет, чтобы посмотреть огромные Евангелия в роскошных переплетах, изучить детали исторического костюма эпохи Ивана IV и побывать в тюрьме.  Где за несколько десятилетий проветрили помещения, выскребли смрад и заглушили тишиной скорби крики отчаянья.
Зимнее окно монастырской кельи, где хронологию времени украшают узоры февральского мороза.