Две Украины в одной стране

               
   Впервые я попала на Украину ( так принято было говорить тогда) в конце 60-х годов прошлого века, когда моего отца, специалиста по экономике судостроения, пригласили на недавно построенный завод «Океан».
 
   После голодного Хабаровска, где партвласти отказались от дотаций центра, чтобы самоутвердиться за счет народа перед ЦК КПСС,  Николаев показался нам настоящим раем: от мясного и колбасного изобилия рябило в глазах, горы яиц по копеечной цене сводили с ума, не говоря уж о  кефирно-молочных реках и творожных берегах.

   Правда, одна из педагогов в моей новой школе « не удержалась» и упомянула что-то вроде «сала» и «понаехавших». Но, после того, как я за лето прочитала все необходимые первоисточники по украинской литературе и выучила разговорный украинский язык, именно она поставила «отлично» на выпускном экзамене по украинской литературе и устыдила соотечественников в недостаточном знании  родной классики.

   В  дальнейшем,  в течение многих лет жизни и учебы в одном из вузов Украины, я никогда не ощущала, находясь в границах востока и юга страны, враждебного отношения к себе и другим русскоязычным. Более того, меня, русскую, безо всякого блата и мохнатой руки, просто за хорошую учебу распределили на работу после окончания института в областной город Херсон( многих украинцев отправили по деревням и селам), и через пару месяцев  назначили ведущим специалистом в городской отдел культуры. Моими наставниками были  еврейка, милая женщина по фамилии Менделюк и мудрый руководитель, русский Лев Владимирович Казачков. Считаю, мне очень повезло, что в начале своей трудовой карьеры я встретилась с этими замечательными людьми, потому что потом всякое начальство попадалось.  Но мое «украинское начало» давало силы для работы в любых обстоятельствах.  В отделе культуры  мы работали очень дружно, говорили между собой и с посетителями и по-русски, и по-украински. Никто никому не завидовал.

   Увы, но уже тогда несколько иная картина наблюдалась в Украине западной. Первое, что бросалось в глаза новому человеку – дорогие дома-особнячки в сельской местности и пригородах, в отличие от скромных хат на востоке и юге.
   Однажды, мне довелось побывать в гостях в одном таком месте, недалеко от города Черновцы. Во дворе рядом с большим нарядным домом стояло что-то вроде хатки-времянки. Оказалось, что именно там и живут постоянно владельцы подворья. Нас  пригласили в «гостевой» дом. Воздух оказался спертым,  пахло плесенью,  и было холодно, не смотря на лето. Все стены и пол – в коврах. В серванте – горы посуды. Все  какое-то нежилое, как в музее.
 
   Честно говоря,  и за стол было страшновато садиться, вдруг чашку снесешь ненароком, тарелку разобьешь. Тем более, что хозяева за своим добром настороженно следили.
   При усадьбе находился огромный виноградник, другие сельхозугодья,  скотина, инвентарь и две легковые машины – «Москвич» и  «Жигули», роскошь по тем временам для села просто невиданная.

   Познакомилась с невесткой хозяев, своей ровесницей. Она была на солидном сроке беременности, помогла накрыть на стол и ушла. Я удивилась, а потом поняла, что там так принято. Девушка была какая-то грустная, сидела на лавочке во дворе. Слово за слово, выяснилось, что она боится ходить с работы по темноте. Я, конечно, поразилась, почему муж не встречает? Две машины во дворе? В общем, узаконенное рабство.

   И это настоящая жизнь, а не лакированные картинки из кинофильма «Трембита» с веселыми парнями и девушками.
   Западная Украина жила и теперь живет виноградарством, сельским хозяйством, сувенирами, туризмом. Любит петь и танцевать. Что касается серьезного производства, промышленности, то его и тогда не было. И теперь ничего не изменилось.
 
   И время для «майдана» Америкой и Европой было выбрано очень правильно:  межсезонье, когда западной «оппозиции» заняться нечем, личные ее интересы не пострадают, молодежь без дела болтается. Вот и дали иностранные «благодетели» украинцам   «подработку» в виде строительства баррикад и погромов в собственной стране, террора против братьев по крови.  Но зима кончается, и скоро увидите,  как уже настоящие  отцы и матери призовут «детей» домой, ухаживать за скотом и виноградом. Даже деньги дяди Сэма далеко не всех удержат возле «майдана».

   Восток и юг Украины – ее становой хребет, здесь сосредоточена мощь и подлинная независимость страны. Здесь находится, правда, сильно сдавшее за последние годы промышленное производство, металлургия, судостроение. И никогда население этих регионов не сдаст его никому: ни «своим» западникам, ни, тем более, американским наемникам любых мастей.

   При  реальной угрозе  забудутся любые распри,  и объединятся все: русские, украинцы, татары, казаки, молодежь, пенсионеры, женщины. Уже сейчас действуют и будут созданы, если потребуется, новые бригады самообороны.

   У востока и Крыма – огромный опыт подпольной войны и обороны. У запада такого опыта нет, хотя во время оккупации,  и там не все были пособниками фашистов. У «западников» , находящихся территориально ближе к Европе, детская надежда на то, что их пустят в Европу, чего в обозримом будущем, конечно, не случится. В Европе даже самые непрестижные места давно заняты турками, азиатами и  выходцами из третьих стран Евросоюза.

   Понятно, что, разрабатывая план «Евромайдан»,  западные политологи попросту решили «слить» украинский народ,  Украина нужна Америке лишь  как полигон и база для размещения ракет против России, а Европе – в качестве сырьевого придатка и  еще помойки, куда можно сбросить все, что «не гоже».
   Не видит этого только слепой и ленивый. Кому в тягость сложить два и два, чтобы понять,  откуда и для чего  растут ноги  новой «украинской» революции.