Детектор чувств. Глава 7. Провинность

Мариника вчерашним вечером легла в постель в положенное время, в 23.30. Иногда они с Полиной после того, как по комнатам проходили младшие надсмотрщики, вставали и болтали в ванной комнате, чтобы не будить остальных спящих женщин. В комнате их было пять человек. Они с Полиной были самые младшие. Остальным трем женщинам было: одной  пятьдесят, сорок восемь и сорок  лет. Попали они в эту колонию ещё до затопления, десять лет назад. Здесь были их мужья и дети, жившие в другом блоке.
  Маринике было больно наблюдать , что семьи разлучены. Хоть им и разрешалось вместе сидеть в столовой, вместе гулять в парке и проводить свободное время, но, всё же, они были разлучены и несвободны. Как-то она увидела, что Арина – та, которой было 40 лет – обнимается и целуется со своим мужем Тихоном в парке за кустами. Девушка испугалась, что их заметит камера и стала энергично обмахивать себя руками, делая вид, что ей  стало плохо. Через несколько минут пришли санитары с носилками и унесли девушку в медицинский блок для осмотра.
 Арина до сих пор была благодарна ей за это, ведь если бы их с мужем увидели, то его или её перевели бы в другой корпус и они виделись бы три раза в месяц по разрешённым дням, и то в присутствии наблюдателя.
Некоторые не выдерживали разлуки и убивали себя. В прошлом году  разлучённые муж и жена, которым было по шестьдесят лет, при встрече как –то договорились наложить на себя руки и сделали это той же ночью. Они выбросились из окна четвёртого этажа в своих корпусах. В то время на окнах ещё не было решёток. С тех пор, заключённым после свиданий,  давали сильные транквилизаторы и они ходили как роботы целую неделю.
       У Мариники была аллергия на любой вид транквилизаторов, и это было везением. Когда в первый раз ей сделали укол, у неё поднялась высокая температура, и начались судороги. При длительном исследовании была выявлена непереносимость седативных препаратов, что было большой редкостью.
 Возможно, из –за этого у неё такой высокий показатель на ДРЧ. Других успокаивают, пичкая «лекарствами».
           Даже после того, как они с Полиной наконец улеглись, девушка долго не могла уснуть, вспоминая разговор с подругой.
- Ну, как твой показатель? – шепотом спросила Полина, когда они встретились в коридоре детекторной.
- Как обычно, - буркнула Мариника. Перед глазами всё ещё стоял новый надсмотрщик с его кошачьими глазами. – А у тебя?
- 95%, выше, чем вчера, наблюдатель была недовольна, - улыбнулась подруга.
       Мариника не выдержала и рассказала Полине о встрече с новым надсмотрщиком и о том, что расплакалась перед ним. Подруга после её рассказа долго молчала, о чём – то думая, а потом посмотрела на неё и спросила:
- Он тебе понравился?
Мариника зло посмотрела на Полину:
- Ещё чего! Я их всех ненавижу!
Полина засмеялась.
 
Мариника проплакала час, перед тем, как уснуть, вспоминая своё навсегда утраченное счастливое детство, родителей, таких добрых и любящих друг друга. Высшая Раса лишила её всего этого. Она до конца своих дней будет ненавидеть всех её представителей.

На следующий день, после завтрака, заключённые, как обычно, разместились в лекционном зале, рассчитанном на двести человек. Они с Полиной сели в конце зала, подальше от сцены. К Маринике подсел Архип. Сегодня всё утро он от неё не отходил, делал ей комплименты и подмигивал. Девушку это смущало, она не привыкла к мужскому вниманию.
  - Смотри, не засмейся, если Давид споткнётся, - прошептал Архип ей на ухо ,и Мариника улыбнулась, отведя взгляд от смеющихся глаз своего рыжего ухажера в сторону окна.
           Там стоял он. Борислав. И смотрел на неё. Почему он так смотрит? Его взгляд как рентген, прошивает насквозь. В глазах лёд и холод.
           У девушки пробежали мурашки по коже. Он пугает её, этот новый надсмотрщик. Он, что,  теперь будет наблюдать за ней? И что от него ждать?
           Мариника отвернулась и стала смотреть на трибуну сцены. Но, в силу своего любопытства, через несколько секунд покосилась на надсмотрщика. Он стоял, низко опустив голову и , как показалось девушке, что –то рассматривал. Она проследила за его взглядом и увидела, что правая рука Борислава сжата в кулак. От неожиданности у девушки открылся рот.
         Всё это длилось мгновение, Борислав разжал кулак и стал смотреть на сцену с выражением того же холода на лице, что и несколько секунд назад.
          Может, ей показалось? Показалось, что он только что проявил запрещенную Уставом эмоцию? А если это не тот надсмотрщик, о котором ей рассказывала Полина?
         Подруга будто услышала её мысли и прошептала:
- Смотри, вон он, Борислав, - и кивком указала на него.
- Какой у него показатель? – спросила Мариника. Возможно, Полина ошиблась  в цифре. У людей из Высшей Расы с показателем в  5% она замечала некоторые эмоции. Например, надсмотрщик Святослав,  однажды замеряя её показатель, посмотрел ей в глаза и улыбнулся. Но он не вызвал симпатию девушки, светловолосый с  голубыми глазами, он казался приторно- слащавым.
- Меньше единицы, - ответила Полина.
- Ты уверена? Откуда ты знаешь?
- Я слышала, как Святослав рассказывал Эльзе.
 Эльза была младшей надсмотрщицей корпуса.
             В это время на трибуне появился психолог Давид.
- Здравствуйте, исправляемые! – поприветствовал он присутствующих в зале и начал проповедь о пользе равнодушия и хладнокровия. Каждый день приходилось выслушивать почти одно и тоже, смотреть репортажи о прошлых войнах и преступлениях.
            Маринику уже давно мучил вопрос : почему, если Высшая Раса против проявления чувств, проявила жестокость, затопив населённые пункты вместе с ни в чём неповинными людьми?
- Давайте посмотрим репортаж десятилетней давности о жестокости прошлого мира, - Давид  коснулся указательным пальцем сенсора на трибуне, и на большом экране появилось изображение.
           Маленькая окровавленная девочка с большими глазами умирает на руках обезумевшей от горя матери, а рядом взрываются бомбы. Вот осколок попадает в женщину, и она заваливается на бок, увлекая за собой ребёнка.
             Показывают мужчину, убившего свою жену в приступе ревности. «Почему вы это сделали?» - спросил его репортёр. « Она изменяла мне», - мужчина отвёл взгляд.
             Репортажи сменялись один за другим, не уступая друг другу по жестокости.
Мариника украдкой взглянула на Борислава. Он стоял там же и смотрел на экран с маской ледяной отчужденности на лице.
          Нет, ей наверно показалось, что он сжимал кулак от какого-то вырвавшегося на волю чувства. Может, он делал какое-то упражнение для рук?
         Он бесчувственный. От того, что показывали на экране, у девушки потекли слёзы. Многие из заключённых уже привыкли к тому, что показывают и уже не плакали, но она не могла привыкнуть.
        Репортажи закончились через час и Давид начал опять объяснять, почему спокойствие Высшей Расы так благотворно влияет на человечество. Уже 9 лет не было войн, убийств, жестокости и насилия.
- Не все из присутствующих здесь двигаются в правильном направлении. Некоторые из вас особенно беспокоят меня. Излишняя эмоциональность  очень часто проявляется у женской половины заключённых, - Давид прокашлялся.
         Мариника поняла, что это камень в её огород. Из всех женщин корпуса только у неё такой высокий показатель.
- У нас новый надсмотрщик, - девушка посмотрела на неподвижно стоящего Борислава. – Поднимитесь, пожалуйста, на трибуну, Борислав Жаров.
              Жаров … Какая несовместимая с ним фамилия… Жар – это не для него. Мариника смотрела, как он поднимается по ступенькам на трибуну. Чёрная униформа надсмотрщика с жёлтым знаком Высшей Расы в виде галочки на рукаве замечательно на нём смотрелась. Он был олицетворением мужественности.
- Борислав, расскажите о себе, - Давид уступил ему место на трибуне.
- Я ваш новый надсмотрщик, -начал Борислав , равнодушно глядя в зал. – Три года я отработал в северной колонии Арктики. Там отбывают пожизненное заключение убийцы, насильники, маньяки.
- Я слышал, что вы учились на психолога? – спросил Давид. Борислав кивнул. Маринике почему-то показалось, что он смотрит на неё. Или она хотела этого?
- Ваш показатель?
- Меньше единицы, - в зале послышался ропот.
- А точнее?
Борислав помедлил,а потом ответил на вопрос Давида.
- Колеблется от 0,5 до 0,8 %, - в зале наступила тишина и Давид торжествующе обвёл взглядом притихших людей.
- Вот видите, какой самоконтроль! Вы тоже можете стать такими, как Борислав!
- Да не дай Бог! –У Мариники вылетели эти слова  вперёд мысли.
           В наступившей тишине её было очень хорошо слышно.  Теперь Борислав точно смотрел на неё… На лице застыло выражение явно не доброжелательное.  Ей стало стыдно за свои необдуманные слова.
- Мариника Старкова, встаньте, -голос Давида прозвучал жестко.
            Девушка медленно поднялась. Головы заключённых повернулись к ней. На чьём-то лице она прочла одобрение, на чьём-то страх, а на некоторых лицах она заметила улыбку.
        Борислав молча сверлил её своими жёлто-зелёными глазами. Девушка гордо вздёрнула подбородок.
- Мариника, вы опять проявили эмоцию, причём отрицательную. И в отношении старшего персонала корпуса. Вы будете строго наказаны. Совет решит, сколько дней вы проведёте в изоляторе, - Давид строго на неё смотрел.
             Но девушка смотрела не на него, а на того, в чей адрес произнесла обидные слова. Она сама была поражена тем, что сказала.  Раньше ей и хотелось сказать что-нибудь персоналу, но она молчала, потому что сидеть в изоляторе несколько дней не было желания.
              Дольше одного  дня ей еще там находиться не довелось. Мариника ужаснулась от  того, что ей придётся повести в одиночестве несколько дней. А сколько – это решит  Совет. Но слово не воробей и назад не вернёшь…
              Борислав не отрывал от неё взгляда. Девушка не выдержала и опустила глаза. И тут он сказал:
- Я отведу провинившуюся в изолятор, - в голосе было столько льда, что Маринике стало страшно остаться с ним наедине.
               Полина и Архип одновременно взяли её за руки и легонько пожали, поддерживая девушку морально. Борислав  сошёл с трибуны и, глядя на неё, пошёл по проходу к выходу. Дойдя до ряда кресел, где находилась девушка, он остановился. Мариника вышла в проход и тоже остановилась. Они смотрели друг другу в глаза. Пыла у девушки поубавилось, зато на сердце давил груз вины. Борислав пошёл вперёд, и Мариника побрела за ним.
             Они дошли до блока с одиночными изоляторами,  и надсмотрщик открыл дверь с жёлтой табличкой. Девушка  остановилась и с тоской посмотрела внутрь узкой комнаты , в которой ей предстояло отбывать наказание.
Борислав терпеливо ждал, когда она туда зайдёт.
-Простите,- виновато произнесла Мариника  - Я не хотела вас обидеть, у меня вырвалось.
             Борислав посмотрел на неё, но взгляд по – прежнему был холоден.
- А кто вам сказал, что я обиделся?
            Девушка опешила от бесчувственности, прозвучавшей в голосе. И это вывело её из себя. А когда она злилась, то делала глупости. Еле сдерживая ярость, она подошла к надсмотрщику и приложила ухо к его груди, там, где должно было бы быть у него сердце. Да, оно есть, стучит размеренно, громко, сильно ударяя в грудную клетку.
- Странно, стучит…  А я думала, что там ничего нет, - сказала Мариника задумчиво и отстранилась. Не глядя на Борислава, она прошла в свою одиночную камеру и захлопнула дверь.