Дедушкин подвиг

      Мой дедушка, Михаил Иванович Черепанов, жил на Алтае, в селе Быстрый Исток, был участником германской войны и гражданской. После установления Советской власти, начали организовывать коллективные хозяйства. Его брат, Черепанов Юдай Иванович, был первым председателем колхоза. В многодетной семье деда, можно сказать, был свой колхоз. Не было излишеств в хозяйстве, чтобы отдать для коллективного пользования, поэтому он не хотел вступать в колхоз.

     Его старший сын, Андриан Михайлович, подарил отцу своего коня и сказал, чтобы  отдал его и телегу, а сам работал извозом. Утром усаживались в телегу все взрослые и малые дети из семьи, за исключением престарелой тёщи, и ехали на колхозное поле. Так он и работал возчиком в колхозе. Вечером возвращались домой, а потом до ночи косили сено и занимались своим хозяйством.

     Работа в колхозе сопутствовала бедности. Бригадир писал трудодни, а после уборки урожая рассчитывался колхоз с колхозниками зерном. Сначала отдадут зерно государству, оставят для колхоза семенной запас, а уж потом поделят остатки между колхозниками. А деньги нужны были на одежду, обувь себе и детям, на питание.

    Трудная была жизнь. Сначала большой родительский дом продал дедушка Александру Вагнеруб - будущему председателю колхоза. Прошло много лет, сельские власти выделили квартиру председателю совхоза, а этот дом перевезли, поставили перед въездом в Быстрый Исток со стороны села Верх - Ануйское. В нём была контора Быстроистокского совхоза. Однажды моя тётя, Мария Михайловна Черепанова, заходила туда вместе со мной, так что мне удалось увидеть дом моих прародителей.

   Себе купил дед домик небольшой. На оставшиеся деньги приобрели родители для детей обувь и одежду. Его жена, Варвара Егоровна, ушла в Мир иной в возрасте сорока лет. В то время их последнему сыну, Ивану, было около трёх лет, дочери Марии шёл седьмой год, Татьяне исполнилось девять лет. Старшие три сына деда выросли, после армии уехали из Быстрого Истока, завели свои семьи.

   Все семейные заботы легли на плечи моей будущей двадцатилетней мамы. Дочь деда Екатерина Михайловна Черепанова жила в Быстром Истоке и была в Верхануйской МТС  первой девушкой – трактористкой, комбайнёром, шофёром. Она воспитывала сестру Марию и брата Ивана до замужества, потом молодожёнов пригласили работать шоферами в Паутовскую МТС. Она вместе с мужем Павлом Степановичем Ивановым и детьми уехали в село Паутово.

   Дед Михаил оставил колхозные работы, когда конь, подаренный старшим сыном Андрианом сдох, а он сам уже был в годах. Продав свой домик, он уехал в город Барнаул, чтобы жить в семье старшего сына от первого брака. Мать Андриана Михайловича Черепанова умерла, когда тот был семилетним подростком. Работал он в тридцатые годы в милиции начальником в Усть – Пристани, потом его перевели в Барнаул.

    В это время там многих работников Управления НКВД арестовали и расстреляли, как "врагов народа", место освободилось. Вскоре Андриан узнал, что его решили отправить из Барнаула. Перед отъездом он сказал отцу: «Тебя с собой взять не могу. Не знаю, где завтра сам окажусь. Езжай назад, в Быстрый Исток! На меня написали донос, вероятно,  отправят работать в Бодайбо, руководить там ИТК». Заключённые по статье 58 работали на золотых приисках. В голодные годы Великой Отечественной войны он несколько раз стоял под топором зеков - кормить их было нечем. Андриан писал прошение отправить его на фронт. В Интернете я нашла текст этого рапорта.

    Дедушка вернулся в Быстрый Исток. А деньги уже были потрачены, на те, что остались от продажи дома, дед смог купить только лодку. А лодка тоже была примечательной. В то время сделать её мог только один человек – местный умелец, единственный  на селе мастер - лодочник Сорокин.  Деревянная, аккуратно подогнанная, доска к доске, с изящными  изгибами по бокам. Ходила она надёжно по волнам обским. Да и хозяин был не промах. Реку знал дед Михаил как никто! Поэтому и доверяли ему свои жизни селяне.

   Чтобы как-то заработать на жизнь, он занялся сплавом людей на другой берег по Оби. Летом так и жил вместе  с младшим сыном Иваном на берегу, спали под лодкой, а зимой жили они у родственников, так как мы уехали, вернувшись с фронта израненный отец увёз нас в родное село, которое находилось на севере Томской области. Через пять лет мы с мамой и сестрой Валентиной вернулись на Алтай после того, как папа ушёл в Мир иной. Домик купила мама в посёлке Акутиха, дед с Иваном жил у нас, а работал он лодочником на Оби.

    Я хочу рассказать о последней переправе людей из Быстрого Истока в рабочий посёлок Акутиха. В тот памятный день, о котором пойдёт речь, погода уже с утра хмурилась. Но на берег Оби один за другим подходили люди. И дед Михаил готовил свою лодку к очередному плаванию, искоса посматривая на пассажиров, есть ли среди них мужчины. Деревенское плавательное средство приходилось тянуть бечевой на течении, да и на веслах грести – не сахар. Те пассажиры, кому приходилось исполнять эту нелегкую работу, переплавлялись на другой берег бесплатно. Но теперь подрос уже младший сын Михаила, Иван. Он стал хорошим помощником пожилому отцу, сидел на вёслах, а отец управлял лодкой на корме.

    Ветер задувал порывами, поднимая небольшую волну, но плыть, было можно, и дед - лодочник оттолкнул свою посудину от крутого берега. На полпути подул неожиданно сильный ветер. На веслах сидел Иван,  младший сын - подросток, а дед управлял рулевым веслом. Места в лодке занимали только женщины из Акутихи, приезжавшие в райцентр по своим делам.

    Подул сильный ветер. Острова, к которым можно было бы причалить и переждать его, остались позади, а впереди, почти рядом был берег Акутихинского кордона. Ветер крепчал, поднимая высокие волны на Оби, а впереди не было укрытия. Сколько пота сошло с лица лодочника и его сына? Какие мозоли они набили на руках от весел в борьбе с набегающими волнами? Об этом могли сказать женщины, которые сидели в лодке с перекошенным от страха лицом. Высокие волны приближались к лодке, и каждая из них могла быть последней для людей, сидевших в ней. Но лодочник умело встречал их, управляя лодкой на корме.

     Родственники пришли уже из Акутихи на кордон и с замиранием сердца всматривались в приближающуюся к берегу лодку, которая то  появлялась на гребне волны, то исчезала, казалось, – навсегда. Ветер перешёл в штормовой.

    - Господи, спаси их! – неслось из толпы родных людей, собравшихся на берегу Оби. В то время была коммунистическая идеология. Но в душе-то люди верили в Бога. Слова молитвы перекликались с плачем детей, прибежавших вместе с родственниками встречать своих матерей. Лодка то появлялась, то исчезала. Людям на берегу казалось, что прошла вечность их ожиданию.

       И вот,  лодка  уткнулась в берег, рассекая носом песок, женщины вышли из неё, шатаясь, сразу же оказались в объятиях близких людей. Со слезами на глазах благодарили они лодочника и его сына, Ивана, за свое спасение. А те вытащили лодку на берег, перевернули её  и обессиленные легли на землю. Опустив голову на руки, не стесняясь людей, разрыдались.
       Придя с работы,  мама спросила своего отца: «Такой ветер был сильный. Как вы сплавали сегодня в Быстрый Исток?».
      – На обратном пути нам с трудом удалось добраться до берега, – ответил он немногословно.

     На другой день дед продал свою лодку, больше он весло в руки  не брал, сплавом людей не занимался, работать где-то на предприятии уже не мог из-за преклонного возраста. Летом, с самого утра уходил он из дома, шёл к  берегу реки, садился на бревно, которое лежало на высоком  акутихинском берегу, и завороженным взглядом смотрел на другой берег Оби, на котором отчётливо был виден Быстрый Исток. О чём он думал? Что вспоминал дед, глядя на родное село? Молодые ли годы? Вспоминал ли  он последнюю переправу на своей лодке через реку Обь в штормовую погоду?  Я шла осенью из школы мимо места, где он обычно сидел,  прерывала его мысли, уже издали кричала ему: « Деда, идём домой!». Он вставал с бревна и послушно следовал за мной.

   Только со временем мы узнали о том,  что борьба деда-лодочника и его сына, хоть и крепкого паренька, но всё-таки подростка, со стихией была равносильна подвигу, так как были спасены жизни женщин, оказавшихся волею судьбы в этой лодке. Потом были на Оби трагические случаи, но только  у других лодочников, когда во время шторма переворачивались лодки, гибли люди. Но дед в то время уже был в Мире ином.

    Мама узнала об этой  последней переправе только тогда, когда  он умер. Женщины, сидевшие две ночи у его гроба, рассказали ей о том, какие усилия прикладывали дед и Иван, чтобы лодка с людьми не затонула, о том, что они пережили во время этого сплава через Обь.  В последний путь пришли проводить  моего деда, Михаила Ивановича Черепанова, очень много людей со всего посёлка. Гроб с телом несли мужчины на руках до самого кладбища. Мама говорила позднее:  «Я такого не ожидала. Испытание бедностью, посланное Богом, вынес мой  отец достойно».  По делам и честь.

      Черепанов Михаил Иванович умер в один день со своей женой, Варварой Егоровной, 16 сентября, прожив после её смерти ещё  22 года.  Пусть светлая память о них согреет наши души!   


На фото: река Обь в момент разлива.