5. подготовка

     5. ПОДГОТОВКА

     В течение марта-мая 1933 года в Центре велась интенсивная подготовка Зорге к выезду в Японию. Берзин, осуществляя общее руководство задуманной  операцией, сократил до ми-нимума число посвященных в нее лиц. У А. Фесюна подчеркивается, что: «В 1933 году у него было, по крайней мере, две встречи с Берзиным, причем оба раза  они проговорили до утра. Интересно, что перед приходом Зорге Берзин  попросил своего секретаря Н.В. Звонареву обеспечить, «чтобы никто не шатался по коридорам в момент прихода Зорге – не хотел, чтобы его видели даже сотрудники ГРУ».
      Организацию и процесс подготовки  Зорге он поручил опытным разведчикам - своему фактическому заместителю, начальнику 2-го отдела Б.Н. Мельникову и его помощнику К.М. Басову. Мельников вел разработку плана организации нелегальной резидентуры и как чело-век, обладающий большим опытом, инструктировал Зорге по многим конкретным вопросам.
     Мельников Борис Николаевич, родился в 1895 году, русский, из казаков, член компартии с 1916 г. Окончил городское реальное училище, Михайловское артиллерийское училище (1917), учился на кораблестроительном отделении Петроградского политехнического инсти-тута. Участник Первой мировой войны, подпоручик. Был начальником Иркутского гарнизо-на, членом и секретарем местного ревкома.. В 1918 г. попал в плен  к японцам. Эмигрировал  в Китай, где был арестован и передан белогвардейцам, находился в заключении  до начала 1920 года. Бежал из-под стражи. Был назначен членом Военного совета Временного Примор-ского правительства. В 1921 г. – командующий войсками Приамурского военного округа., принимал участие в боевых действиях на Дальнем Востоке.
     Начальник 4-го (восточного) отделения 2-го отдела (1922-1923). На дипломатической ра-боте с 1923 г. Под прикрытием должности уполномоченного НКИД СССР вел агентурную разведку в Харбине (1923-1924). Начальник отделения Разведуправления штаба РККА (1924-1926), одновременно заведующий отделом Дальнего Востока НКИД СССР (1924-1928).
     Из письма начальника  Разведывательного управления Штаба РККА Я.К. Берзина (апрель 1924): « Тов. Мельников, Борис Николаевич….. в разведке специально по Д/В работает с 1920 года. Лично побывал в Японии, Китае и в Монголии. Изучил и знает во всех отношениях  как Китай, так и Японию. Весьма развитый и разбирающийся в сложной обстановке работник, не увлекающийся и не зарывающийся. Политически выдержан. Большая работоспособность и инициатива».
     Генеральный консул СССР в Харбине и член правления КВЖД (1928-1931), временный поверенный  в делах СССР в Японии (1931). Заместитель начальника Разведупра штаба РККА и одновременно начальник 2-го  (агентурного) отдела (февраль 1932-июнь 1933). Дея-
тельность Зорге до отъезда из Китая находилась под его контролем. Награжден орденом Красного Знамени (1933).
     В 1933-1935 гг. работал на Дальнем Востоке и в Украине  на партийно-хозяйственных должностях. Заведовал службой связи  секретариата ИККИ под фамилией Мюллер (1935-1937).     Репрессирован в мае 1937 года. Реабилитирован в марте 1956.
 
     Поскольку основы операции «Рамзай» закладывались в Германии, очень многое  зависело от  успешного прохождения в ней этапа легализации Зорге. В Берлинскую резидентуру, ру-ководимую О. Стиггой и его помощником М. Максимовым из Центра поступило указание оказать Зорге максимальную помощь в изучении обстановки, в выходе на нужных людей, получении рекомендательных писем и обеспечить его безопасность. При этом учитывалось, что резидентура, насчитывающая в своем составе около 250 членов, имела широкие связи не только в самой Германии, но и в других европейских странах. Последнее было тоже немало-важным для обеспечения мест встреч Зорге с представителями Центра и контроля его про-хождения по маршруту.
     Одной из важнейших задач берлинской резидентуры состояла в том, чтобы   по имею-щимся каналам проверить какие компрометирующие материалы  имеются на Зорге и при-нять меры для их блокирования или ликвидации. Такая возможность пока сохранялась, так как  пришедшие к власти фашисты еще не разгромили компартию, не уничтожили сочуство-вавших ей. При этом учитывалось также определенная неразбериха в реорганизации поли-цейских сил. Фашисты только пришли к власти и каждый старался присвоить ее себе. Геста-по только-только было создано в Баварии Герингом. Было не до полицейских архивов, в не-драх которых хранились тысячи дел. Гитлеровцы убивали и сажали в тюрьмы тех политиче-ских противников, которые были на виду и на слуху. Однажды Гиммлер скажет об этом вре-мени: «Я думаю, что только я и министр-президент Геринг знают, до какой степени в 1933-1935 годах был недееспособен аппарат тайной политической полиции….».
    
     Стигга  Оскар Ансович («Оскар»), комдив (1936), ближайший друг и помощник Берзина, латыш, в компартии с 1917 г., в РККА с 1918 года. Участник Первой и Гражданской войн. В Разведуправлении  с 1922 года. Работал в Латвии до 1929 года. Окончил Вечерние курсы  усовершенствования высшего и среднего комсостава при РУ штаба РККА (1930). В 1930 го-ду сменил в качестве нелегального резидента военной разведки в Германии К. М. Басова. С января 1935 по  ноябрь 1937 – начальник  3 отдела (военной техники). В апреле – ноябре 1937 года одновременно исполнял обязанности начальника 1 отдела (западный).
     В 1935 году награжден золотыми часами «за исключительно добросовестную работу   при выполнении особо ответственных заданий», в 1937 г. награжден  орденом Красной      Звезды.
     29 ноября 1937 г. – репрессирован. 8 сентября 1956 года – реабилитирован.
   
      Максимов Макс Германович (Макс Фридман, Ганс Грюнфельд, «Бруно»), родился в Польше. учился в школе изящных искусств, знал несколько языков. В СССР  приехал  в на-чале 20-х годов, в РККА с 1923, полковой комиссар (1936), в партии с 1931. С 1923 по ок-тябрь 1929 г. работал разведчиком-нелегалом  в Германии, Нидерландах и других европей-ских странах. В 1930 году закончил  Курсы усовершенствования комсостава по разведке при РУ штаба РККА. В ноябре 1931 прибыл в Берлин в качестве помощника резидента О. Стиг-ги.  После отъезда Стигги в Москву  в конце 1933 г. возглавил резидентуру  За период ко-мандировки в сложных условиях после прихода к власти Гитлера занимался перестройкой работы берлинской резидентуры. Награжден  заместителем наркома обороны  СССР Я.Б. Гамарником золотыми часами «за исключительно добросовестную  работу при выполнении особо ответственных заданий» (1935). После успешного окончания командировки, возвра-щаясь в СССР через Данию , допустил грубейшую ошибку и был арестован в конце февраля 1935 г. полицией на квартире резидента Улановского. Начальник отделения  1-го отдела РУ штаба РККА (февраль 1936-май 1937).
Репрессирован 16 мая 1937 года. Реабилитирован 1 июня 1957 года.

     Здесь следует особо выделить, что Стигга и Максимов великолепно выполнили поручен-ное им задание по обеспечению безопасности Зорге. За счет обширной агентурной сети, коммунистов и им сочувствующих они использовали сохранившуюся  возможность убрать в полицейских архивах с «глаз долой» компрометирующие Зорге материалы. То, что это уда-лось сделать будет поддтверждено в дальнейшем неоспоримым фактом – расстерянностью после ареста Зорге не только в германском посольстве в Токио и в МИДе, но и  во всех спец-службах Германии, которая нашла отражение в  содержаниии переписки немецкого посла Ойгена Отта с МИДом Германии и особенно в письме, направленном  Г. Гиммлером  Й. Риббентропу. Только в течение нескольких месяцев напряженной работы гестапо сумело вскрыть обширную деятельность коммуниста Рихарда Зорге.
      В самом  начале разработки операции «Рамзай», как один из вариантов,  рассматривалась возможность послать в Японию вместе с Зорге в качестве радистки немку Ольгу Бенарио, будущую жену председателя Бразильской компарти Луиса Карлоса Престоса. Но  идея отпа-ла, так как  это было опасно для Зорге в связи с тем, что до этого она участвовала  в Герма-нии в похищении из зала суда своего первого мужа – О. Брауна, тоже коммуниста. Впослед-ствии Ольга  была арестована в Бразилии, передана в гестапо  и погибла в концлагере.
     Также, по многим объективным причинам, но не из-за желания оставить ее в Москве в качестве заложницы, отпала кандидатура Екатерины Максимовой (подробно о ней написано в главе VII) для совместной работы с Зорге в Японии.
     Кроме того, необходимым остановиться на одном принципиальном вопросе, который, на мой взгляд, ошибочно трактуется большинством авторов. Он заключается в том, чтобы дать правильную оценку тому,  насколько партийная работа Рихарда носила революционный ха-рактер и в какой степени она нашла отражение в делах полиции. Только на основании объек-тивной оценки мы сможем судить о степени риска при подготовке Зорге для поездки в Япо-нию и справедливости упреков в адрес Я. Берзина. Практически во всех произведениях, где описывается  жизнь Зорге  в Германии, подчеркивается активность его революционно-партийной работы и то, что она была на контроле у полиции.
     Нельзя не согласиться с тем, что контроль, конечно,  был, зная пунктуальность немецких чиновников, включая  полицию. Р. Зорге вступил в КПГ  в числе первых и номер его билета 08678 говорит сам за себя.  Он был активен, принимал участие в революционных выступле-ниях (в ноябре 1918 организовал кружок  матросов, во время массовых выступлений нахо-дился в рядах десятков тысяч демонстрантов, был избран в первый Объединенный совет ра-бочих и матросских советов Киля, ему было поручено организовать в городе первый народ-ный университет). В 1922-1923 гг. он в числе других ученых-марксистов участвовал в прове-дении рабочих недель, в ходе которых  обсуждались злободневные политические проблемы. Все это соответствует действительности, но при этом упускаются из вида ряд принципи-ально важных обстоятельств.  Зорге не был  известным партийным функционером. К сло-ву, он отказался от работы в центральном аппарате КПГ в Берлине. Зорге никогда не участ-вовал в классовых боях «на баррикадах», в вооруженной борьбе. Он не состоял ни в боевых отрядах пролетариата, ни в военном, ни в разведывательном  аппарате КПГ. Вся деятель-ность  Зорге больше носила пропагандистско-организационный характер: создание партий-ных ячеек, преподавание и разъяснение трудов марксистов, защита их от оппортунистов, на-писание и опубликование статей под литературным псевдонимом, участие в забастовках на первом этапе членства в КПГ. Поэтому, можно было исходить из того, что имеющиеся о нем сведения у полиции германских земель в силу пропагандистско-организационного характера не имели особого криминала. Кроме того, Зорге в течение восьми лет был за  пределами  Германии и не участвовал в ожесточенной борьбе коммунистов и им сочувствующих против  фашистов. Поэтому к 1933 году, когда решался вопрос о работе Рихарда Зорге в Японии и поездке в Германию под своим именем, учитывалось, что, вряд ли кто помнил о нем, так как прошло слишком много времени и произошло слишком много новых и важных событий.
     К этому можно добавить, что Д. Мануильский рекомендовал Зорге в аппарат ИККИ  именно как талантливого пропагандиста, а бывший директор ЦРУ А. Даллес в книге «Ис-кусство разведки» характеризует этот период: «…Зорге в начале 20-х годов был коммуни-стическим агентом и агитатором в Германии …..». Писатель       Ю. Георгиев, говоря о дея-тельности Зорге, правильно отмечает: «.. Однако подлинные его интересы лежали не в бое-вой и организационной, а в публицистической и исследовательской деятельности».  К слову, становится понятным, что после поражения КПГ в 1923 году, когда ряд его товарищей пере-шли на службу в советскую разведку и даже предлагали это сделать и ему, он отказался. Ра-бота в разведке, как он считал, была не по его характеру. В тоже время он с радостью согла-сился работать в аппарате ИККИ в Москве.
       В процессе подготовки Зорге к выезду в Японию главное внимание, прежде всего, было обращено на тщательную отработку легенды, то есть на естественное, подкрепленное факта-ми, описание всего жизненого пути Зорге. Можно только предполагать, что было сделано все возможное, чтобы в случае необходимости  и в повседневной жизни убедительно рассказать о различных этапах своей жизни в период с 1918 по 1929 гг.   В открытых материалах о Зорге нет сведений об  этом важном этапе подготовки, связанного с доработкой легенды, которая достаточно убедительно закрывала бы  «темные» стороны его жизни. К ним относились: факт рождения в России, наличие русской по происхождению матери, знание русского языка; членство в компартии Германии  и работа в ней;  проживание в Москве, принадлежность к аппарату ИККИ и работа по линии Коминтерна; разведывательная деятельность в Китае. Все эти проблемы без исключений содержали в себе возможность возникновения для Зорге неожиданных опасных ситуаций. Вместе с тем они были неравноценны. Самой опасной из них для Зорге была: «русская линия», которая однажды вызвав подозрение о месте рождения, по национальной принадлежности, знанию языка могла потянуть за собой длинную цепочку проверок с легко предсказуемыми последствиями. Поэтому самое серьезное внимание Зорге было обращено на безусловное сокрытие русского происхождения и знания русского языка. Впоследствии нигде и ни при каких обстоятельст-вах  Зорге даже не намекал, что у него мать русская, что он родился в России и что понимает по-русски. По-русски он не общался даже с Анной Клаузен, для которой русский  был род-ным языком. Эта самодисциплина особенно пригодилась Зорге в общении с послом Дирксе-ном, который хорошо знал русский язык, часто вспоминал о своей интереснейшей жизни и работе в Москве. Важность этого момента в легенде Зорге и то что, он безукоснительно сле-довал этому требованию подчеркнул в своей книге даже генерал Ч. Уиллоуби.
     Другая опасность была связана с выбором  в качестве объекта разведки германского по-сольства в Токио. Вполне можно было предвидеть, что при проникновении на него Зорге придется столкнуться с представителями спецслужб и для Зорге было опасным давать даже малейший повод, который мог бы создать иллюзию сотрудничества в разведывательном плане у любой германской спецслужбы, так как оформление в качестве доверенного лица и тем более агента сопровождается предварительным максимальным сбором данных и тща-тельной их проверкой. А учитывая аккуратность, пунктуальность немцев это было особо опасным. Для того, чтобы  уточнить обстановку в германском посольстве и в столице, а так-же возможно получить аккредитацию в качестве представителя журнала Зорге запланировал визит к влиятельному Карлу Хаусхоферу.
      Что касается работы Зорге по линии Коминтерна, эта сторона не могла вызывать особого беспокойства, так как в отличие от ситуации в Китае, который был, образно говоря, «нашпи-гован»  различными коминтерновскими или прокоминтерновскими организациями, а также деятелями по линии ИККИ, в Японии эта ситуация отсутствовала и особых причин бояться появления тех, кто мог его знать по работе в этой организации не было.
     К тому же перед переходом в разведку его деятельность была связана с компартиями скандинавских стран. Есть даже некоторые данные, что он посещал эти страны по фальши-вым паспортам. Поездки в Германию использовались им  в качестве транзита или для от-правки через узел связи ОМС в Берлине сообщений в Москву. Это то же учитывалось Берзи-ным. Таким образом, реальную опасность могли представить материалы в полицейских ар-хивах тех земель, в которых работал Зорге. Но, особого внимания к себе и проверки в Берли-не со стороны Стигги потребовали узел связи ОМС и Западно-Европейское бюро, их архивы, если они еще вдруг сохранились после прихода к власти нацистов, так как в них могли хра-ниться компрометирующие Зорге сведения.
     К слову его развод в декабре 1932-начале января 1933 гг. с женой Кристианой и ее после-дущий выезд из Германии в США был как нельзя к стати, так как  через нее могли выйти на Зорге.
      Некоторые авторы обращают внимание на опасность, грозившую Зорге со стороны  нем-цев, знавших его по Китаю и приезжавших в Японию. И здесь обстоятельства не выглядели такими рискованными, как это часто подают.
     Самая главная опасность, которая якобы существовала по линии его разведывательной деятельности в Китае, в результате ее изучения Берзиным, не подтвердилась. Более того,
тесные,  дружеские отношения с военными советниками в штабе германских военных со-ветников в Нанкине, возможность ссылаться на подполковника Кребеля, который сидел вме-сте с Гитлером в тюрьме за участие в «пивном путче» и был им неоднократно обласкан, ссылка на добрые отношения с германскими дипломатическими работниками в Пекине, Нанкине и Кантоне, солидные и убедительные связи среди членов немецкой колонии в Ки-тае, среди немецких бизнесменов и высокопоставленных китайцев - все это придавало боль-шой вес Зорге в любой обстановке, надежно защищало от проверок любопытных лиц  его деятельности в Китае, так как  все упоминаемые им случаи и факты надежно и убедительно подтверждались.
      Участие в сражениях на фронтах  Первой мировой войны, неоднократные ранения и на-граждение «Железным крестом» за храбрость характеризовали его  как настояшего патриота и  храброго человека, что тоже играло в его пользу.
     Вместе с тем, исходя из принципа, что «бережённого и Бог бережёт» было решено, что  лично Зорге по возможности будет стараться избегать посещений Шанхая.
     Таким образом, всё говорило о том, что осуществление замысла является, несмотря на все трудности, реальным, а небеспочвенным как пишут некоторые авторы. Но при этом  надо отчетливо понимать, что при подготовке такой сложной операции невозможно было решить все проблемы и впоследствии Карин и Гудзь, пришедшие в Разведуправление.и имевшие бо-гатый опыт контрразведывательной работы, правильно понимали  отдельные недостатки в легенде Зорге и поэтому выражали беспокойство.         
     Со свойственным ему умением плодотворно организовать свою работу Зорге за какие-то 2,5 месяца во время подготовки в Центре выполнил огромный объем: по отчетам берлинских резидентур и свежей прессе ознакомился с обстановкой в Германии, уделил большое внима-ние содержанию книги Гитлера «Моя борьба» и взял на вооружение гитлеровскую фразеоло-гию.  В ходе ее решил нанести визит к профессору Карлу Хаусхоферу, чтобы попытаться за-ручиться его поддержкой и использовать ее для легендирования. Зорге тщательно готовился к встрече, ознакомился с произведениями геополитиков, особенно обстоятельно с публика-циями К. Хаусхофера и статьями в журнале «Цайтшрифт унд Геополитик», так как многие из них относились непосредственно к Японии, учел его приверженность к стране «Восходящего солнца», обратил внимание на то, что Хаусхофер в своем журнале  настойчиво выступал за создание военного союза  между Германией и  Японией,  наметил план действий для получе-ния рекомендательных писем.
     По отчетам и справкам легальной резидентуры в Токио и другим имеющимся материалам в Центре изучал оперативную обстановку в Японии, уделив особое внимание контрразведы-вательным органам и полиции, а также японским вооруженным силам, заучил  многочислен-ные и различные условия связи  с представителями Центра в Германии, на маршруте, в Ки-тае и Японии.
     Зорге получил достаточную подготовку в области кодов и шифров. Центр выбрал надеж-ную систему двойного кодирования с использованием «Статистического ежегодника Гер-манского рейха». Две его составные части использовались как резидентурой, так и Центром.  Последующая работа показала надежность разработанной системы, так как  японцы само-стоятельно не смогли ее вскрыть. Дополнительно Зорге был снабжен отдельным шифром для радиосвязи в случае необходимости с резидентом в Шанхае. Особое  внимание при подго-товке Зорге было уделено овладению документальной фотографией, которая сыграла боль-шую роль в добывании ценной информации.
     Для переписки с  Центром ему был оставлен прежний оперативный псевдоним «Рамзай».