Запись 38

     В связи с активизацией местного природного явления – поднятия острова на акватории  Чимаролла, вызвавшего приливную волну, произведена срочная эвакуация оставшегося состава бригады. На время проведения операции по передислокации практиканты в соответствие с п.41/56-бис раздела 16.3.25 прил. 5 инструкции по обеспечению безопасности при прохождении практики в неконтролируемых экстремальных условиях были погружены в “сладкий сон”, в каковом состоянии они и пребывают на  данный момент.
 
Комментарии: без комментариев.


Ожидание за Засимом

          Перед кроватью Матилулу распинался Проскурик. Его страстный монолог с богатой мимикой был для спецагента безмолвным. Прекрасно. Матилулу подбадривающе улыбнулась уголками глаз, мол, замечательные слова говоришь, и продолжила размышлять о своем, девичьем.
   Пребывала она, судя по стерильности и мертвенно-голубому свету, в местном лазарете, что вполне логично. Но почему-то болело все тело, а не рука. Воспоминаний, где она руку повредила, не осталось, только ощущения, что рука серьезно пострадала. Не исключено, был перелом, но мягкая лангетка указывала скорее на растяжение. Странно и очень подозрительно. Особенно Проскурик. Он был, опять же по ощущениям, какой-то не такой. Более ассиметричный. Или это из-за отсутствующей лупы на глазу? Тогда понятно, почему она не сразу обратила внимание на фантазийно выбритые щеки.
   Маг-техники в основной массе были представителями славного гномьего племени, отличаясь от бородатых сородичей выбритостью щек. Объяснялось это банальным требованием техники безопастности - наистрожайшим документом, принятым в незапамятные времена. Но для гномов маг-техников это было ещё и отличительной особенностью, их знаком  принадлежности к элите. Ортодоксы гордились чисто выбритыми щеками,  молодежь щеголяла рисунками, выстриженными на трехдневной законсервированной щетине и покрашенными.
   И вот убейте её горячими пирожками, но не помнила Матилулу этих синих мишеней.
   Призадумалась. Она много не помнила. Практически всего. Нет воспоминаний, одни чувства.
    Проскурик тем временем перестал скакать. Хлопнул себя по лбу и достал металлическую рогульку - камертон.
    Матилулу укрылась под подушкой и одеялом от оглушивших: “Раз, раз, два, раз….закусочная, сосисочная”.
-Вылазь уже. Настроил я. Забыл, что ты под куполом.
    О, как. Она ещё и под звуконепроницаемым куполом! Была.
    Сожалея о потерянной тишине, выползла. Действительно, надо кое-что прояснить.
     Проскурик уселся напротив на высокий табурет и засмущался. С появлением звука исчезла живость речи. Пришлось заговорить первой:
-Бороду давно брил?
   Проскурик потер щеки. Мишени выбрил ещё до … В общем давно. Снова помолчали. Маг-техник, смущался, шмыгал носом и, наконец, решился:
-Это я тебя нашел. То есть сначала твоего мелкого огра, а потом тебя… Того – этого. Нашли. Так вот.. А я, значится,  чего хотел спросить. Тут такое дело…
    Проскурик был крепким середнячком и вплоть до последнего курса ничем не выделялся. А на кануне распределения случился в институте пожар. Из средств физического и магического пожаротушения работали только оповещатели. Лестницы приехавших на пожар пожарников до верхних этажей башни не доставали. В общем, в огне должна была погибнуть уникальная лаборатория хроно-наномагии. Вот тогда на Проскурика впервые и накатило. Что и как делал не помнил напрочь, но систему  включил, воду на верхние этажи дал. Лабораторию, и как потом выяснлось десяток нерадивых студентов, готовящихся к пересдаче, трех лаборантов и преподавателя спас. Результатом стало неожиданное предложение работы в дольмене от которого невозможно было отказаться: либо Забой, либо поддерживать равномерность толщины льда в ледяной пустыне. В Забое на него ещё пару раз накатывало, и всегда при этом был в одиночестве. А нынче уникальный случай, раз работал с напарницей. Так что не могла бы она рассказать, как всё было.
   Матилулу честно призналась, что понятия не имеет, так как работал он в другом помещении. Она и про себя-то ничего толком рассказать не могла. Были какие-то шарики и сотые секунды, и перестройка. Удивительно, откуда слово выскочило? А ещё летящие в голову глыбы и лабиринт. Всё. Хотя не всё. Был ещё кто-то. Может быть даже двое. Потому что и впереди неё кто-то был и сзади. И ароматов было два: жасминовый и карамельный. А с маг-техником и того больше.
-А ты очень уверенно распоряжался “сюда, туда”.
-Я? – не верил Проскурик.
   И глядя на него Матилулу тоже не верила, как и в то, что данный недотепа мог её найти. Наверно,  Шину разыскал сначала маг-техника, а потом её.
     Не успела подумать об огре, как тот материализовался. Дверь открыл ногой, потому что руки были заняты:
– Збирайся. Ходу. Патрэба кспедицию дагнать, – бросил вещи на кровать.
      Следом втачились маг-техники и тоже с вещами.   
      Временной стабилизатор нашел место для высадки пассажиров. Судя по предварительным данным, где-то в районе Засима, и требовал путем подачи светового сигнала “зона высадки посторонних” и противного звукового гудежа срочной депортации оных. Маг-техники попытались связаться с начальницей ЭГЗ, но опоздали. Пани Найчика изволила убыть. Поэтому, если сидеть на рельсах, то с какой-нибудь  стороны непременно появится экспедиционный состав, и их подхватят.
    Матилулу потрясла головой. Что-то она не совсем поняла, что значит “высадки” и почему Засим? Они выйдут не там, где зашли? И когда будет аварийный сброс по этим… как его…боеприпасам? Или уже был?
-Байпасам. – поправил Шарм и пояснил печально-торжественно.– Это ж изделие самого номера три ВБПД Проука. Где посчитало нужным, там выход дало. А аварийного сброса ещё не было. Это говорить просто, а времени может уйти ого-го сколько. Пять минут или полгода. Реально никто не в курсе.
-И с этим надо что-то делать,– подхватил Проскурик. – Я напишу нашим академикам. Я до магического совета дойду. Я это так не оставлю. Где карта маршрутов, спрашивается? Почему аналитики мышей ловят….извините, я фигурально. Для чего, спрашивается, мы содержим армию нахлебников? Я поставлю вопрос ребром. Будьте уверены.  Ну, а вы, конечно, давайте, валите быстрее. Все равно толку от тебя никакого.
      С собой выдали походную палатку, еды на неделю и вооружение, достаточное для развязывания небольшой локальной войны. Сгрузили на путях внавалку и тихо незаметно сгинули.
    Матилулу сидела на вещах, наблюдая, как Шину суетился, расчищая пятачок около насыпи и обсыпая по контуру порошком для подавления сорняков.
– Лучше, чем уголь, – объяснял по ходу.
     Раньше бы она первой перекидывала вещи и ставила палатку. Что же произошло в реакторе? Это было важно вспомнить, настолько важно, что забирало внимание и часть энергии. А может быть она восстанавливалась после непонятно какой травмы?
-Спасибо.
-За что? – деловито спросил Шину, разбирая ближайший контейнер.
-За то, что спас.
-Та  не я, – отмахнулся огр. – Твой малахольный меня вычипил: “Пойдем сыскать, пойдем сыскать”.
   То есть Проскурик не врал по поводу спасения.
-И за то, что не раздели.
     Это была её фобия: выполнила она опасное задание, упала без чувств, её тяжелораненую нашли, принесли в лазарет и раздели, чтоб провести обследование… Дальше фантазия не заводила, потому что хватало и этого. Кто-то без контроля с её стороны  позволил себе оголить гибкое тренированное тело и узнал все тайны спецагента.  От кошмарной мысли подташнивало и передергивало. Сбылись фантазии идиотки. Почти. Потому что первое, на что обратила внимание в лазарете – степень одетости. Степень была высокая. Присутствовали легинсы и топ, то есть сняли только пояс с инструментами (её инструментами), майку и кожаные шорты. Уф.
-А-а, – понимающе протянул Шину, – за это. Завсегда пожалуста.
   Есть за что благодарить. Когда ашуру принесли в бокс, раздеть её тут же – было первым предложением Проскурика. Маг-техник лекарь поддержал коллегу, а у Шарма глазенки так вспыхнули, что огр мрачно пообещал набить пенсне каждому, кто сунется без спросу. Проскурик ныл о проекции, которую надо срочно снять и ещё что-то, но Шину показал увесистый кулак, и нытье прекратилось. Тем более выяснилось, что для сканирования состояния системы, то лекарь сказал “системы организма” Матилулу одежда вовсе не мешала. Просканировал и покачал головой:
-Все в норме, не считая синяков, ссадин, порезов и свежего перелома, впрочем, сосшегося. Вот видите – ряд новых клеток. Вы знали, что у неё был недавно перелом. По состоянию могу предположить месяца два-три назад.
   Огр признался, что не так долго с ней знаком и не так близко, чтобы знать все подробности личной жизни спецагента.
-Но аура у неё странная, как у людей переживших большое нервное потрясение. Не удивлюсь, если её поведение несколько измениться.
     Прав был лекарь. Было потрясение и очень сильное.
      Шину осторожно достал из вещевого завала Матилл. Вложил в руку ашуры, но Матилулу лишь мельком глянула и снова ушла в себя. Очень, очень сильное потрясение перенесла девка.



Грифоны и дорога в испод

     Дорога закончилась у подъемного моста над бурной рекой, который хоть и был опущен, но вел в глухую стену, охраняемую двумя алебастровыми грифонами. Сначала Харон подумал, что это и есть конечная цель.
    Где ворота? Нет ворот. Цепи в наличии. Парочка алебастровых грифонов присутствуют, а входа нет! Это показалось Харону подозрительным, поэтому мялся, но на мост ступать не решался. Ловушка. Однозначно, ловушка.
    Ещё подозрительнее казалось поведение Вареника. Щенок задумчиво обнюхивала деревянную переправу, но вперед не шел.
    Отставник потрясал удилами, размышляя можно ли найти дорогу назад без дороги, потому что боевой опыт подсказывал, то, что хорошо начиналось - скверно заканчивалось, значит, обратный путь будет тернист и труден. И совсем уже собрался повернуть, как услышал справа нежное:
- А вы что здесь делаете?
    Оглянулся. Ба! Белоснежный пегас, явно женского пола. Диво-дивное, потому что в Заоблачной крылатых кобыл отродясь не было. Всех дам-пегасих отличала  исключительно бескрылость.
-Сударыня, - впервые в жизни растерялся Харон, - Сударыня.
    Белая кобылка повела изящной головой на лебединой шее, чуть подернула крыльями. До чего хороша. И даже рост, а была она в холке на полметра выше отставника, да и любого другого пегаса, не меньше, а может и больше, ничуть её не портил. Ударила изящным копытцем:
-Подвиньтесь, господин военный, если вам не надо в город, - и легким аллюром понеслась прямо в стену.
   И поскакал за ней Харон, как привязанный, только всхрапывал восторженно, не сводя похотливых глаз с игривого крупа. И как можно так заманчиво вилять задом на простой рыси?
   Очнулся, когда кобыла, не сбавляя ход, прошла сквозь стену.  Развернулся, но мост поднимался, отрезая путь к отступлению. Засада. Треник на спине – крылья не распахнуть. А ещё под копытами путался радостный Вареник. В общем, взлететь не получалось.
- Чего надо? – ожило правое чучело-охранник.
-Чего надо? –переспросил раздосадованный отставник. – Даже не знаю… Вернуться отсюда домой живыми и по возможности здоровыми.
-Каким? – бесстрастно уточнило второе чучело.
-Здо-ро-вым! Полный апгрэйд. Новые зубы, печень и суставы.
    Но первое чучело шутку не оценило. Его вообще заклинило:
-Чего надо?
- Надо?
      Надо выяснить, куда их завела дороги и бабы, то есть баба, да все они одинаковые.
- Товарищи грифоны. У нас тут вышла небольшая стычка с доблестными ичачуами, если вы в курсе, кто они такие. Силы были неравными, бой – утомительным, отступление –неизбежным. Оказались на ваших широтах. Буду весь очень благодарный, если уточните где я, то есть мы и куда двигаться дальше.
- Второй форпост, султаната Зазаоблачной, верхний город образный СаманамбУл,  - лениво ответил левый грифон.
-Чего надо? – в очередной раз спросил правый и стал ожесточенно чистить клюв. Наверно, в нем и была вся заковыка.  Сверху посыпалась известковая пыль.
-Что значит «образный»? И где первый форпост? И ворота?
    Левый грифон отвечал размеренно, почти лениво, хотя и обстоятельно.
    Непосредственно Самнамбул находится под патронажем Наипрекраснейшей и всемилостивейшей номера пять Великой Бессменной Правящей Девятки Кра. Поделен на две части: верхнюю  – эфирную и черную - нижнюю. В верхней могут находиться исключительно образы, прообразы и фантомы, так что одушевленным существам вход туда строго запрещен. Разрешены исключительно короткие экскурсии в спецодежде по заранее утвержденным маршрутам.
-Ага, - быстро сориентировался Харон,-  тогда мы это…Экскурсия.
     Левый грифон проскрежетал, что без путеводителя экскурсия таковой не считается, а расценивается, как попытка тайного проникновения. Да и не могут путники быть живыми. Их бы мост - первый форпост не пропустил, потому что в его обязанности входит отделять живое от  эфемерного.
     Харон признал, что некая логика в рассуждениях присутствует, но в конкретно данном вопросе грифон заблуждался, потому что пегас и компания абсолютно живехонькие. Особенно Вареник – живее всех живых. Оглянулся в поисках собаки, но тот традиционно сгинул. Вот ведь гнусная псина. Постоянно терялся, когда в нем появлялась нужда.
     Правый грифон произнес очередное: «Чего надо» и удвоил усилия по очистке. К пыли добавились песок и мелкий гравий. 
-Прямо как в доломитовых копях, - пробормотал Харон. На секунду задумался,  а затем неожиданно крикнул левому стражнику:
-Ты на что намекаешь, клюворылый?  Что мы неодушевленный организм? Из-за какого-то моста?
    Левый грифон, до этого дня не сталкивающийся с откровенным хамством, удивился. Это очевидно! Перед ним совершенно неодушевленный предмет. Но дефективный, раз через стену пройти не может. Или не желает? Если не желает,  так их есть кому заставить.
    При этом стражник со скрипом отрывал корпус от камня площадки, вырастая, и намерения его были самыми очевидными. Наверное, ещё можно было договориться, пообещать нанять путеводителя, спросить дорогу назад, но Харон прогарцевал к стене и выразительно постучал по ней копытом:
- Что недолев-переросток, убедился? Пыль с глаз стряхни, альбинос самоделка. Живые мы, а мост твой – барахло. 
     Грифон щелкнул клювом, мол, если турист возомнил себя живым, то эту досадную оплошность легко исправить.
-Война? – дернул пегас хвостом, - Будет тебе война!
    Быстрым взглядом оценил диспозицию. Была она поганая: места для маневра почти нет, из боекомплекта только Треник. Но адреналин зашкаливал, кровь забурлила, голова соображать перестала, то есть стала пустая, холодная и расчетливая до миллиметра. Раз уж суждено отдать жизнь, то он её отдаст не задаром!  Встрепенулся, чуть осадил, раздувая ноздри.
-Добро пожаллл…пжалл, - выдавил  правый грифон. Цыкнул и принялся драить клюв сразу двумя передними лапами орла. К  крошке, пыли и гальке добавились солидные булыжники.
    Харон шарахнулся, а Треник всхлипнул. Очнулся родимый!
-Держись крепче. За луку держись.
-За что? 
      Посетила крамольная мысль сбросить гандикап, но отстала. Таксисты своих не бросают.
      Стражник начал первым. Слева впечаталась тяжелая лапа и почти одновременно с другой стороны массивный клюв пробороздил неглубокую, но убедительную ямку в камне площадки. Харон легко ушел от первого и увернулся от второго. Вот что значит хорошая военная подготовка и  феноменальная реакция разведчика. Распахнул крылья и пронесся по боку грифона, оставляя следы-рытвины на белоснежном теле.Сиганул с бедра одного стражника на крыло второго. Поскользнулся. Ого, а шкурка грифонов изменила текстуру. Посерела, стала твердой. Не алебастр, а мрамор. Оценить открытие не успел, так как правый грифон небрежно, даже не прекращая чистку клюва, стряхнул его под ноги левого. Приземлился жестковато, да ничего, ноги хоть и просели, да устояли. Крутанулся влево, вправо, уходя от передних орлиных лап. Победа, в виде побега показалась таксисту близкой, но левый грифон очнулся  и снес его крылом к стене. Да что там снес, впечатал. Точнее впечатал бы, но пегас в воздухе сделал кульбит, то, что у них в армии называлось «посмотри себе под хвост», отпружинил от стены. Не совсем славно получилось, потому что правая передняя по колена в стену ушла. Выдернулась легко, но маневр испортила. Вместо изящного перелета грузное падение огузком аккурат между лопаток левого грифона. Тот как-то рассеянно замер, а потом уронил грудь на камень. Харон засучил ножками в попытке удержаться и почти кубарем неловко скатился.  Грифон вытянул шею. По телу пробежала короткая судорога, затем раздался утробный рокот, будто внизу некто дернул ручку гигантского унитаза. Голова стражника напряглась, глаза страдальчески прикрылись. Очередная судорога, и с громким "кхе" изо рта вылетел  валун.
    Конечно, моментом необходимо было воспользоваться для побега, но пегас стоял, заворожено наблюдая, как гранитная глыба, словно пушечное ядро,гулко ударился о мост, но и вмятины не оставила. Пару раз резиновым мячиком отскочила от площадки и, наконец, ухнула вниз. Было ещё несколько секунд для драпа, но Харон сделал пренеприятнейшее открытие: Треника он потерял. Когда? Где?
   Рассеянно огляделся, ожидая увидеть расплющенные останки, кровавое пятно, может, слегка припорошенное белой пылью. Не увидел. Тут грифоны очнулись и стали гонять его вдвоем. Да так слаженно, словно в молотилку попал. Бывший вояка ловко уворачивался, одновременно осматриваясь в надежде обнаружить бездыханное тело младшего советника. И не сразу обратил внимание, что левый грифон по неким личным соображениям пегаса ненавязчиво опекал: то крылышко подставит под удар коллеги, то хвост отведет. И не он один это заметил.
-Ты за кого? - рыкнул скрипуче правый грифон.
-Дорогой, - неожиданно глубоким контральто проговорил левый, - тебе не кажется, что ты несколько горячишься.
   Правому не казалось. Он был  холоден как никогда, как льдина, как холодец и уверен в своем желании размазать «эту шушваль» по площадке.
- Не понимаю, откуда такая кровожадность? У тебя всего-то спросили о месте нахождения?
-А ещё он назвал меня клюворылым.
-Он неправ? В чем?
     Ни в чем, но слово казалось стражнику обидным.
-Вот и не используй служебное положение в личных амбициях, - мягко увещевал добрый грифон. – Ты же знаешь, что мост и стена последние сто лет находятся в конфронтации. Дела, может, и семейные, да как бы боком нам не вышли. Мы – люди служивые и нейтральные. Принимая участие в одной из сторон, навлечем естественную антипатию второй. Не усугубляй ситуацию. Пусть себе идет с миром. А ты, молодой человек,хорошо держался. Пока дядя стражник добрый, сгинь с глаз долой. Эвон как ваша собачка знаки подает. Туда иди. 
    И совсем на ушко: “Обращайся в случае чего. Если смогу – помогу”.
    Тело Вареника действительно уже некоторое время то взмывало над краем площадки, то исчезало. Наверно, про эти знаки говорила грифонша. Пегас особенно фордыбачиться не стал, а полетел прямехонько, как выяснилось в пропасть с напутствием от скрипучего грифона: «А попадешь мне в лапы ещё раз, на доброту и ласку не рассчитывай».
    На узкой тропе, которая начиналась  метрах в двух ниже площадки, поджидали Треник с верным псом. И именно благодаря усилиям младшего советника, подбрасывавшем камешки в воздух, собака  выделывала ласандры с антраша.
    Места на тропе едва хватало Тренику,так что пегас раскинул крылья и  плавно по спирали парил параллельным курсом. Это несколько усложнило оперативное совещание, устроенное Треником на ходу, но смысл в целом был понятен. Раз они идут в испод, значит, идут в нижний город. Раз люди там живут одушевленные, значит, можно будет осмотреться. Но раз уж дорога и мост вывели их к верхнему городу, то  попасть им нужно именно туда. 
    По мере нисхождения ведута, если считать стену частью городского пейзажа, менялась. Сначала в серо-белые узоры крупинками вплетались другие цвета, а потом цвета в запестрели шалью Басты в славные времена её  работы зазывалой интеллектуального казино.  Дорога развернулась, и по ней вполне могли идти шеренгой человек пять, так что Пегас присоединился к компании.
    Появилась растительность. Первые чахлые былинки-травинки сменились буйноцветием, и скоро она скрыла и стену, и ущелье справа. А там где есть растения, само собой есть и насекомые, и пернатые, и кое-какое зверье.
       При виде первой кошки, улепетывающей от Вареника,  Треник прослезился. Раз есть кошки, значит, жилье рядом. Пегас был более скептичен. Кошки бываю разные, и далеко не все из них домашние.
       Вечерело.  Пора было подумать о ночлеге. Они как раз шагали через бамбуковый лес, когда судьба выкатила подарок в виде дедка со свирелью, пятью овцами и пандой-охранником.
-СамнабУл? Так это пути дня три скорым шагом. А если на таксо, конечно, быстрее. Два и ещё немного… Ночевать? Можно и у меня. Я тут недалеко живу. Денег за постой не беру, разве что повеселите меня чем. К нам гости редко захаживают.
    Старик  Харону не понравился, очень уж его овцы синхронно все делали: шагали в ногу, голову поворачивали словно по команде и отворачивали тоже. Но выбор невелик.




Скорпионьи хвосты и кредиторы

       Она лежала, созерцая небо сквозь толщу воды, а потом – брык, и вырубилась. Очнулась, с ощущением, что почти не спала и неплохо бы ещё часиков десять вздремнуть. Интересно, сколько же она была в отключке?
     Приоткрыла глаза. Все тоже небо, но уже сквозь полог. С одной сторон клубочком скрутилась на тюфяке Айме, завернувшись в пледо-шаль. Аккуратно сложила под щечкой ладошки и тихонько, но эдак сладенько причмокивала во сне. С другой весьма эротично расположилась на брезентовом шезлонге Заря. Тело вывернуто так, что позволяло любоваться и высокой грудью и крутым бедром. Неужели ей удобно?
       Прислушалась. В шум моря вплетались голоса. Понятно, отдых дам охраняли наблюдатели - Луш и капитан, который не Пирс.
– Хороша чертовка, – негромко делился впечатлением Луш.
– А мне королева нравиться больше.
– Подлизался. Зачет.
– Причем здесь зачет? (почти не меняя тона кому-то) Чего тормозишь, делать нечего? Пшел отседова. Места не купленные…. Р-р-распустились.
    Валора попыталась сквозь полуприкрытые веки оценить и собственную позу, но легкий трепет ресниц заметили.
-Ваше величество, – подлетел капитан, – Когда прикажете подавать завтрак?
   Ого, у них на корабле и завтраки подавали!
   Луш скользнул к изголовью:
-И пока наши достопочтимые хозяева изобретут завтрак, позволю-ка себе небольшой экскурс в последние события. Ну, пока вы, ваше Величество в отрубе ва..., гм, возлежали.
       Трое колдунов хитростью захватили каюту Валоры, сообщив служанкам, что их королева и госпожа желает отдохнуть на палубе. Служанки подхватились и действительно нашли свою королеву и госпожу на канатах. Она вроде и спала, но с открытыми глазами. Служанки перепугались и совсем уже собрались круто разобраться с волшебниками, но корабль как раз выходил из Чиморолла. Началась суета и беготня, так что верные служанки остались охранять королеву и оснастку, на которой она изволила расположиться.
     Когда, по мнению Айме и Зары, самое сложное осталось позади, они потребовали перенести королеву в её апартаменты, то есть каюту. Но клипер вынесло в стороне от бухты ванов. И даже больше, вынесло их ближе к водам недружественного Манчиххиру, где на их пути случайно оказалось сторожевое судно архипелага. Наследному капитану Первого ранга приспичило дать бой. Затем за непослушание перевешать оставшуюся команду. В общем, пока часть экипажа отлавливала и вязала  Пирса, а остальные под предводительством местного капитана, знавшего воды лучше сторожевика, уходили от погони, свободных рук, заняться непосредственно королевой,  не нашлось.  Служанки самостоятельно притащили шезлонг и все пледы с подушками на свежий воздух, выдержав нелегкий бой с чароплетами. Обложили Валору и примостились рядом, в каковом положении она и могла прямо сейчас их наблюдать.
      В данный момент, если Луш правильно истолковал маневр капитана-хлыща, они отсиживаются в неком потаенном месте, и как только отсидятся, сразу поплывут к вановским берегам. Ах, да! Тент над королевой соорудил непосредственно Шайт. Между прочим, он-то Пирсинга и помог скрутить. Тот скакал аки блоха по вантам и размахивал сабелькой. Откуда взял, неизвестно, но агрессивен был невероятно. Хороших капитанов взращивала земля Инчинкушская. Прыгучих. А помогал Шайт непосредственно Лушу. Лично к наследному капитану Луш очень хорошо относился, трепетно, но всему есть предел.
     Принесли завтрак.  Поела в компании служанок, капитана и Луша под пристальным взором, наверно, всего экипажа. Тем, кому было плохо видно, передавали почтительным шепотом: «Хлеб мажет маслом…хлеб мажет маслом…хлеб мажет маслом….взяла джем…взяла джем…». Мило.
      Потом по палубе пронеслось «Прилив, отчаливаем». И все засуетились.
      Валора критическим взором окинула наряд. Бр-р. Не пошла вода морская платью на ползу. Да ещё эти странные и непонятные пятна. Но в каюту идти не хотелось. Понимала, зайдет в помещение, да так в нем и останется до конца путешествия. Лучше наверху.  На капитанский мостик поднялась царственно в пледе, ощущая его на плечах мантией. Айме поступка не одобрила. Посоветовала выгнать взашей колдунов из каюты и переждать отплытие там. Заодно и в порядок себя привести. Отклонила, прикрывшись приступом морской болезни, который непременно накроет её в  замкнутом пространстве.
    Откуда-то вынырнул мелкий бесеныш для мелких поручений. Спросил: «Надо чего», на вопрос: «Где Шайт?»,  ответил: «Ага» и улетел.
   Удивительно, каким разноцветным было море. Мало того, что меняло полосами оттенки голубого к горизонту, но и в близи было пятнистым, словно покрытое лишаем. Местами хрустально-бирюзовые волны, припорошенные пеной обрамляли камни, вырастающие там-сям над водой горкой черных булыжников. Некоторые горки были повыше, а чуть дальше, как раз по курсу, таких горок становилось больше, пока они не переходили в неприветливую на вид гряду, похожую на сочлененный хвост скорпиона с угрожающе вздернутым раздвоенным жалом из островерхих скал.
   Клипер, поводя носом, рыскал, словно легавая.
-Все равно быстро идем, хоть и рыскаем, – прохрипел Пирс Пирсинг.
   Валора едва заметно вздрогнула:
-А этот откуда?
. Мелкий бесеныш радостно улыбнулся. Из трюма, откуда же ещё? Королева спросила про Шайта, а тот как раз был у капитана. Пришлось брать обоих.
     Огр невозмутимо пояснил, что если он правильно понял, то скоро предстоит тяжелая работенка для всей команды, к каковой он временно причислил себя. Потому своей волей Пирсинга срочно амнистировал и мобилизовал.
    Полуобнаженные, поигрывающие буграми мышц, с некой мешковиной на плечах. Глаза прикрывали одинаковые шляпы с мягкими полями. И хотя у  Шайта были бивни, а Пирс соперничал голубизной глаз с морем и небом, чем-то они были похожи и казались Валоре разномасштабными копиями одной и той же картинки. Голубоволосая безотчетно и беззастенчиво рассматривала мужчин. Сравнивала. Печально подумала: “Голубой бы давно меня приструнил”,- и таки отвела глаза.
   Пирс едва заметно выдохнул. Королевская бесцеремонность достала.
-Хоть рифы возьми. Не успеет вода подняться до нужного уровня. Не плоскодонка, не проскочим.
   Валора и вовсе не понимала, зачем куда-то проскакивать. Можно же выйти с другой стороны? Там где пусто, в смысле – чисто, то есть откуда пришли, туда и выходить.
-Там нас ждут, – лаконично сообщил капитан. Отчего-то замечания Пирса его задели. Он-то не мешал ему управлять судном в Чимаролле, так пусть  сейчас не лезет. Капитан лучше знает, как спасти корабль. Его, между прочим, корабль, а не умалишенного потенциального висельника.
-Наивный, – снисходительно пропел Луш, – кто тебе сказал, что в Чимаролле Пирс кого-то спасал? Скорей наоборот. Знаю я этих героев. Если б не Валора, так копали бы уже клады на берегу Безымянного с товарищами–самоубийцами. Признайся, Пирс.
-Была такая мысль, – процедил опальный капитан.
    Валора, как только сообразила, что тайный фарватер проходит между двух жал скорпионьего хвоста, успокоилась окончательно. Ей казалось, что о скалы разбиться -сущая ерунда. Всегда есть шанс спастись, даже не умеющим плавать. Надо лишь половчее прыгнуть на нужный камень.
     Но когда раздвоенное скорпионье жало слишком уж быстро стало надвигаться на корабль, безмятежность сменилась тревогой. А вдруг промахнешься? И почему почти у всех присутствующих, даже у мелкого бесеныша в руках доски, только они с капитаном   стояли без спасательных средств? Ведь доски наверняка спасательно-летательные?
    Ещё через десять минут стало ясно, что прыгнуть не получится вовсе, расстояние между черными острыми голыми скалами было для прыжка большим и сплошь усеянное не менее острыми и на вид крайне неприятными камнями, словно ощерившаяся акулья пасть, едва прикрытая водой. Да, вода прибывала, но ме-е-едленно. И вот парадокс: хотя для прыжка скалы были далеко, для лавирующего корабля промежуток между ними казался ужасно маленьким.Захотелось приказать немедленно повернуть, но кривая ухмылка Пирса, мол, а я что говорил, погасила панику. Капитан на судне не Пирс. И капитан, который не Пирс, в себе уверен, так что нечего зря переживать.
    Предводитель контрабандистов действительно не выглядел сколько-нибудь обеспокоенным. Наоборот. Из него явно пер восторг. И чем больше Пирс гундосил: “В дрейф на левый галс, сука”, тем больше его распирало самодовольство. Он старался выглядеть капитаном бывалым, но кожа пока не задубела, и глаз не потух,  потому озорно позыркивал на всех, в предвкушение грядущего триумфа.
   И вот когда столкновение с зубастой пастью, чуть прикрытой водой, было неизбежно…
-Шквал с наветра! Рифы брать! Авральная команда за борт!
    И понеслось. Часть команды, и Контрос в их числе, рванула наверх к мачтам, засновала под и над парусами. Другие, в том числе Шайт, Луш, Пирс и мелкий бесеныш перемахнули за борт и, равномерно распределив себя вдоль бортов, впряглись в канаты. А Валора думала, что это бортовое украшение. Разнокомплектные команды прилетали со всех сторон “Рифы-тали! Штык-болты! Правый первый готов! Второй левый готов!…”, сплетались с галдежом морских птиц и успокаивали необычайно. Но скоро из-за шума воды и ветра Валора перестала вообще что-то слышать. Ветер зло трепал волосы, пытался сорвать плед, но тут уж дудки. Закуталась поплотнее, снова, как в шторм,  переплелась всеми конечностями с перилами капитанского мостика. А ведь предлагали пройти в каюту. Похоже, служанки сообразительней госпожи.
-И-и-ить! – выкрикнул капитан, – Вымпел пошел!
       И две красные ленты полетели вдоль бортов, заструились змеями. И когда лента пролетала мимо члена авральной команды, тот поднатуживался, приседал, упираясь в летающую доску,  приподнимая на сотую миллиметра корабль, но вместе выносили клипер на себе.
     Хитро придумал капитан флибустьеров. Ай, да молодец! Нате-ка выкусите наследный капитан первого ранга Пирс Пирсинг пятый. То есть первый. Он ведь первый наследный капитан рангом повыше. О чем это? Ах, да. Есть капитаны и не глупее вас.
    Клипер вынесло на спокойную воду. Можно выдохнуть. Авральщики рассредоточились. Луш и Пирс вернулись на мостик.
-Не знаю, кто у тебя справа по борту, да нас и здесь ждут. Пользуешься популярностью, – не смог не съязвить наследный капитан, – И, конечно, при таком ветре хрен ты от них уйдешь.
     Хмурый Луш посоветовал передать временно управление наследному капитану, потому что “опыт”.
-Он от чего угодно уйдет, даже с одним веслом вместо парусов.
   Но Валору больше интересовал вопрос: кто это?
-Да так, - заюлил капитан контрабандистов.
-Кредиторы?- понимающе хлопнул по плечу Луш.
     Капитан, который не Пирс, был крайне озадачен. Да, кредиторы, но он со всеми договорился об отсрочке платежей.
     Луш повеселел. Хлопнул панибратски капитана по плечу. Стоило ли боятся с такой командой. Да они однажды циклопих разделали под орех. Почти. И ещё Констрос умеет гнать волну. Позвать Контроса?
    Радостное «Ага» бесеныша привело в чувство. Шайт перехватил мелкого порученца - категорически никакого дальнего боя. Да, противников они уберут, да только бы отдача не замучила. А как вынесет назад на скалы? Исключительно ближний бой. Луш кое-что умеет, полуорк десятерых стоит, у Валоры образ посоха. Тоже, поди, может помахать в трудную минуту ради собственной шкуры. Да и он не лыком шит. В общем, они принимают бой.
-Мы принимаем бой, - просвистел мелкий бесеныш для мелких поручений. Он не отрываясь смотрел на море, облизывал губы, захватывая рыльце, не замечая этого. Тело мелко потряхивало, костяшки на пальцах, сжатых в кулаки, побелели, а ножкой он отбивал приятную для слуха дробь.