Жертвы Холодной войны

Я бы начал в нашей стране выдавать посмертные ордена и медали жертвам не только Великой Отечественной Войны, не только Афганской, Чеченской и т. п., но еще и жертвам Холодной войны. Такой 29-го января 2014 года стал подполковник в отставке Геннадий Владимирович Блинников. Отцу было 57-м лет. О нём я уже написал небольшую заметку пару дней назад, но скрыл ее в тот же вечер, потому что был раздавлен и не помню даже, о чём писал. Вообще, об отце я еще напишу подробней, а сейчас не о нём, а о Холодной войне и ее жертвах — то есть о нём, как о примере таких жертв. Ведь я только на днях понял, что же это за война-то такая была. И откуда абсолютно все наши беды. И почему мы живем хуже Америки и Европы. Мы до сих пор платим им контрибуцию. И мы, наши граждане, умирают, потому что мы со всех сторон обложены данью. Впрочем, не об этом речь тоже.

Мой отец перенес два инфаркта. Уже в сорок лет он вышел на пенсию полностью больным человеком. У него были эти два инфаркта, были камнями в почках, камни в желчном пузыре, болела спина, у него обнаружили расширенную брюшную аорту, от ее разрыва он, собственно, и скончался. К 57-ми годам вот такой набор. А был еще микроинсульт два года назад, после чего отец бросил курить. И я задумался, а почему такие проблемы со здоровьем-то? Когда они появились? И почему так много умирают именно люди этого возраста? Моя бабушка, прости, Господи, старше отца на двадцать с лишним лет здоровее, чем был отец. Как и всё ее поколение. Люди, которым сейчас сорок лет, наверняка будут здоровее отца к своим шестидесяти. А отец, чего и как так получилось?

Первый инфаркт папа получил уже к тридцати — это получается в середине восьмидесятых. До того был здоровый, как кабан. Но где-то как раз именно на середину 80-х и приходится начало массированной капиталистической атаки на СССР. Какая это была атака? Идеологическая, конечно. Она, между прочим, продолжается и поныне. Нам говорят, вы живете неправильно, вы, русские, тупые, криворукие раззвездяи. А еще говорят, ТАМ люди другие. ТАМ они работают совершенно не так, как вы, а правильно. Поэтому они и богатые, культурные и т. д. Прививается принцип, что мы, русские, советские люди плохо и мало работаем. И что делает человек? И что он делал в седине восьмидесятых, когда вправду видел, со страной что-то не так? Простой и советский человечек с завода ли, ли со стройки, пусть и командиром, как мой отец? Он начинает работать. Долго. Упорно. Он себя сжигает, а вокруг чего? Результата-то нету! В стране всё хуже и хуже, а у меня дети, я хочу, чтобы у них было светлое будущее, чтобы и у них коммунизм маячил на вечном горизонте.

И невдомек, что в это же время ТАМ рушат доллар, опускают цены на нефть, вводят международные ограничения на торговлю с СССР. Фактически, весь Западный мир лет пять опускал самого себя, работал в убыток, и всё только ради одного — чтобы советские магазины пустели, чтобы простые советские люди себя же гнобили, считали криворукими. Чтобы нервничали. А отсюда и всё прочее подтянется. На нервной почве можно и переворот совершить, и предателей Родины поддержать, и полстраны отдать в руки местных царьков. Начнутся болезни от этих нервов, вот у бати было два инфаркта. А потом, когда всё, звиздец, развалили СССР — ничего же не окончилось потом. Напротив, чуть ранее ввели сухой закон, чтобы народ ошалел, а потом страну завалили водкой. Страну надо было мгновенно накормить, причем плохими, мутантными бройлерами Буша. Вместо табака «Беломора» надо было приучить к табаку заморскому, который опылен удобрениями и химикатами. Страну надо было оболванить — вот вам Чумак и Кашпировский по ящику. Массовые психические атаки. Вот и мы видим моего отца посередь девяностых уже больного нервами и сердцем, а еще его накормили заморской гадостью, приучили курить заморские сигареты, подсадили на дешевый или псевдо дорогой (поддельный) алкоголь. А знаете, чего дальше-то было? Как не знаете, вы в этом живете сейчас. Я вам вкратце обрисую.

Батя мог бы и жить, надо было только поставить стенд на аорту. Но. Операция эта у нас делается несколько криворуко, делать ее руками наших хирургов опасно, потому что высшее образование, сделав его платным, убили, а врачей подсадили на взяточную систему жизневосприятия, а операция в Германии делается за примерно пятьдесят батиных пенсий. И какой ему вывод? Был у него особенный выбор? Нет. У него была одна участь — пасть. Пусть трагически, пусть даже и героически, но пасть. И такая же участь подготовлена всем, кто поверил в Великую_Капиталистическую_Мечту, где один человек может быть миллионером, а миллион человек получит по рублю. И это ведь нормально, вы так считаете? Да, вы так считаете. Потому что мечтаете, что однажды на месте такого миллионера окажетесь вы. Но даже если учесть всю глупость такой мечты, всю незначительность такой вероятности, вы ведь в любом случае будете питать эту схему, даже если вам невероятно повезет, — когда у одного вас будет миллион, а у миллиона людей будет по рублю. Потому что, дорогие мои, всего на миллион и одного человека два миллиона рублей — а больше просто нет! Я даже больше, и миллиона нет. Есть только люди. И скажи эти люди этому миллионеру: «Нам не нужные твои фантики», — и всё. Не будет больше миллионера.

Сегодня девять дней, папа, я тебя поминаю, пусть и так, но позже и как положено всё будет.

А остальным я желаю никогда не терять родных и близких. Это очень глупое пожелание, но не глупее капитализма.