Русский террор беспощадный и бессмысленный

Серия « Historia Rossica» (издательство «Новое Литературное Обозрение») опять озадачила более чем провокативной монографией Юлии Сафроновой «Русское общество в зеркале революционного террора. 1879-1881 годы».
Казалось бы, книга сугубо для яйцеголового читателя, которому любопытны истоки возникновения и трансформация русского террора конца 19-го столетия сначала в буржуазно-демократическую революцию, позднее выродившуюся в социалистический или большевистский переворот, этот самый террор, обративший в государственную политику. 
Автор монографии берет весьма ограниченный временной отрезок  - 1879-1881 годы – так называемое время «охоты на царя». Причем берет его с очевидной целью – показать отношение общества к феномену терроризма – явлению абсолютно не русскому.
Юлия Сафронова старательно избегает модной ныне  дефиниции «дискурс», заменяя ее более доступной  - «информационное поле». В это легкой подмене дефиниций есть доля определенного лукавства. Потому что «информационное поле» легко раскладывается на составляющие: правительственные источники; церковная проповедь; материалы судебных процессов, публикуемых в ряде изданий; журналистика той поры (от бульварной до официоза); слухи, и наконец, нелегальная литература, периодика и листовки самих террористических организаций. В первую голову - «Народной Воли».
Почему автор уделяет этой теме большую половину книги? Мне кажется потому, что сама признает, в России того времени не было полноценного гражданского общества, как нет его и сегодня, а потому нет и пространства для дискурса.
Сословные различия тогда делали невозможным какую-то определенную реакцию россиян на терроризм, направленный в первую очередь против власти. Самое удивительное, что мишенью стал царь-реформатор, который своими половинчатыми реформами открыл ящик динамитной Пандоры. История повторилась. Вторым реформатором, жертвой террора стал  Петр Столыпин. Не стану называть третьей жертвой террора Владимира Ильича, поскольку история с Фани Каплан - до сей поры необъяснима, а «красный террор» в ответ на «белый террор» на долгие годы стал государственным выжиганием инакомыслия.
Обратимся к новейшей истории – покушения на генсеков от Сталина до Горбачева, - то ли легенды КГБ, то ли порывы сумасшедших индивидов. Но вот террор ХХI – го столетия обретает вполне очертаемое лицо этно-религиозного экстремизма. И ведь что любопытно, именно кавказцы, которые должны были бы мстить за потерянный имамат, не фигурируют среди террористов, означенных в монографии. Там скорее украинские националисты, «жидишки и полячишки» и ни намека на «кавказский след». Зато сегодня весь российский дискурс, если только этот термин уместен для несостоявшегося гражданского общества, направлен в сторону Кавказа. Иных террористов у нас нет.
Да и откуда им взяться?
Конечно, рассуждать на исторические аспекты не существовавшего российского общества, можно и нужно. Чтобы вообразить себе толстовское «зеркало русской революции». Однако ж, куда любопытнее было бы заглянуть в зеркало шахидского террора, которое сегодня стало частью трюмо, в котором главное зеркало российского общества, отнюдь не террор или алкоголизм, (третья часть зеркального трюмо), а коррупция, поразившая нынешнюю власть «от Москвы до самых до окраин».
Но, надеюсь, монография подобного рода еще появится.