Антра-неследница неба Т. III, Ч. I, Гл. VIII

                Глава VIII. Братец Мигель. Противостояние

   После обеда Молчальник пригласил Гастона и Антуана в свой
кабинет.
   – Почему ты был так напуган сообщением о том, что у Антры
есть брат? – обратился он к Гастону.
  – Дело в том, Учитель, – Гастон невольно оглянулся на дверь
кабинета, – что я видел его, как вижу вас и графа де Трая.
– Как?! – воскликнули оба брата.
– В тот день, когда было совершено нападение на Гернси, мы
бились во дворе хутора. Вы помните второго человека с красным
платком на лице? Так вот, я бился с ним, бился на равных,
он сильный боец. Вначале я выстрелил ему в грудь, в упор. Он
каким-то непостижимым образом увернулся от выстрела и ринулся
на меня. Мы бились, пока Антра, заколов бандита, тяжело
ранившего Франсуа, не бросилась ко мне на помощь, перевела
бой на себя, выбила шпагу из рук нашего визави своим коронным
приёмом и сорвала с лица платок. Мы увидели голову мумии,
такую страшную и отвратительную, что Антра с яростью
и силой, которую трудно предположить в ней, всадила шпагу в
грудь этого человека по самую гарду... такого страшного удара
мне ещё не приходилось видеть ни разу. Он рухнул, бой был
закончен. Антра вернулась в дом к раненым. Мы с Усаторре с
трудом вырвали шпагу из тела и отнесли его в угол двора, чтобы
обыскать. Я присмотрелся к этой отвратительной маске – это
действительно оказалась маска из тончайшей кожи, – мы подрезали
её, приподняв голову трупа, и сняли... – Гастон опять с
тревогой обернулся на входную дверь кабинета и, понизив голос,
сказал: – Мы с Усаторре окаменели от ужаса. Это было лицо Антры.
А в это время она сама подходила к нам. Усаторре – какое
самообладание! – успел накинуть на мёртвое лицо тот самый
красный платок. Теперь вы понимаете мой ужас, когда я услышал,
что
у неё есть брат. Страшно подумать, что с ней было бы, узнай она
тотчас всю правду. А его загадочное исчезновение и появление на
на второй день под стенами замка? Он и де Спада, их союз...
Какая-то фантасмагория.
   Молчальник и Антуан на какое-то время онемели, как в своё
время Гастон и Усаторре. Суть, если так можно выразиться,
физическую суть явления, они знали лучше Гастона. Значит, этот

                269

Мигель, этот новоявленный злодей-оборотень, как и сестра  они
же близнецы! – наделён свойством левитации и воскрешения, и
воскрешает их она, родная мать, пребывающая в некой материальной
сущности. Возможно, именно эту сущность её дочь в своём реферате
и назвала первоматерией. Но одно дело знать о теории Антры
умозрительно и совсем другое – пережить то, что пережил Гастон
Да и оба брата на какое-то время ощутили себя в пространстве
другого мира. Это естественная реакция человеческой психики
на явления необъяснимые, не типичные для реальной жизни.
Необходимо время, чтобы адаптировать своё сознание к тому, что
подобное вообще возможно.
   Забыв о присутствии брата и Гастона, герцог Генрих Бенуа де
ла Фош погрузился в воспоминания. Его возлюбленная – жена короля
Мария-Терезия Испанская, мать Дианы – сама обладала необычными
свойствами. Ненужная супругу, осмеиваемая придворными,
она совершала поступки, бывшие не в чести у знати, за это двор
презирал её ещё больше. Мимо придворных и самого короля прошли
и её ясный ум, и милосердие, и небывалая смелость. Она бесстрашно
шно входила в чумные и холерные бараки, помогала бедным и
обездоленным, выполняла самую чёрную работу в госпиталях
Но обладала ли она теми необычными свойствами, что проявились
в дочери  и во внуках? Если правда, что культ Мата бэла восходит
к жрецам-друидам, то корни явления нужно искать среди древнейших
кельтских предков или тех племён, которые в незапамятные времена
пришли в Бретань с Юга или Востока Значит, и в его жилах течёт
кровь, несущая это наследие? Он снова вспомнил свои беседы с
Антрой о галактических странствиях Солнца и планет. «Уснуть на
сто миллионов лет и проснуться в раю» – говоря языком астрономии
мии, оказаться на противоположной стороне галактической орбиты
Солнца.
   А что там, за этой немыслимой для человеческого сознания
бездонностью времени, бездонностью пространства – царство
первоматерии, утраченный Эдем?
   Из глубокой задумчивости его вывел Антуан.
   – Дорогой брат, нам надо принимать решение. Если Мигель жив,
он сделает всё для того, чтобы освободить нашего пленника. Я уверен,
что этот оборотень, этот монах-маркиз – духовный отец и
воспитатель Мигеля.

                270

Но вряд ли он обладает теми свойствами, что присущи твоей дочери
и твоим внукам.
   Молчальник выразительно посмотрел на Антуана. Гастон, поймав
этот взгляд, сказал:
  – Учитель, Антра думает, что я не догадываюсь о её способности...
  – К левитации? – подсказал Молчальник.
  – Да. Но так получилось, Учитель, она однажды летала вместе со
мной...
    Молчальник и Антуан в полнейшем изумлении смотрели на Гастона,
а он, смущаясь, продолжал:
  – Это было в нашу самую первую брачную ночь, мы летали при свете
полной Луны над замком, и после этого я стал быстро поправлять
Я больше ни разу об этом не спрашивал, я понимаю, насколько это
интимно  лично для неё. Но что делать теперь? Мигель был заодно
с Лукасом,  они оба – правая и левая рука де Спады. теперь мне
совершенно ясно, всё встало на свои места – Антра им нужна живой
или мёртвой, наперсницей в их тёмных делах или ритуальной жертвой,
подлежащей мучительной смерти. Кто бы мог подумать, что именно Антра
станет их вожделенной целью, как некогда её мать, ваша дочь, Учитель,
и что родной  брат сам жаждет такой  участи для неё.
   – И индейского золота, – добавил Антуан. – славный малыш этот
Мигель.
   В дверь кабинета постучали.
   – Кто там?
   – Это я, Учитель, – раздался голос Пьера.
   – Гастон, впусти его.
   Пьер был в высшей степени возбуждения:
   – У главных ворот всадник с красным платком на лице. Он требует,
что бы  его впустили в замок.
   – Вот как? – сказал хозяин замка. – Возможно, мы и пойдём ему
навстречу, если он согласится войти в замок без оружия. В любом случае
его надлежит тщательно обыскать – никакого оружия, никаких склянок с
жидкостью,  никаких сухих или свежих трав, цветов и листьев. Гастон,
срочно  пригласи Антру...
   Со взглядом, погружённым куда-то в глубины своего сверхсознания,
прислонившись спиной к гобелену с вытканным и поблёкшим от времени
библейским  сюжетом, Антра слушала Учителя.

                271

   – Родная моя, там под стенами замка на взмыленном скакуне гарцует
человек с красным платком, закрывающим его лицо до самых глаз. Он
требует  встречи с тобой. Ты догадываешься, кто это?
    Антра стиснула до боли кисти рук. На высокий гладкий лоб будто
Она  уже понимала и причину странного поведения любимого мужа и тайный
смысл того сна на Гернси – мёртвый юноша на коленях закутанной в чёрный 
плащ женщины, и исчезновение трупа с баркаса. Да, то был сон в руку.
   – Это он, мой родной брат Мигель, я убила его третьего дня на Гернси,
–  плечи её задрожали, но в глазах не заблестела ни одна слезинка.
«Боже,  как мне холодно, – думала она, – наверное, это дыхание смерти».
 – Учитель, на этот раз он пришёл не за мной, он пришёл за Гастоном. А
для меня это страшнее самой смерти. Теперь он это знает – я убила его,
спасая Гастона.
   – Успокойся, дитя моё. Возможно, мы добьёмся другого исхода. Вот мой
план – я усажу вас друг перед другом и расскажу всё о ваших родителях и
о том, как был похищен Мигель. Я прочту вам дневник вашей матери – там,
к  сожалению, сохранились не все страницы – и её записку. И ещё кое-что
я сумею ему поведать. Ты согласна?
   – Если есть надежда отвратить угрозу жизни Гастона, я согласна, Учи-
тель. – Со страстностью и напряжением душевных сил, даже Молчальник
никогда не видел её такой, она добавила: – если понадобится, я сто раз
убью  его, пока он не убьёт меня или пока эти варвары не сожгут меня.
Но Гастона я не отдам!
   Мигель был пропущен в замок, его разоружили и тщательно обыскали. Но
снимать платок с лица он отказался до встречи с Антрой...
   Они сидели друг против друга на расстоянии не более пяти шагов по обе
стороны от кресла Молчальника. Антра была в том самом платье
тёмно-вишнёвого цвета, в котором она первый раз посетила Ньютона. Она
надела это платье как талисман. Волосы были гладко зачёсаны и прибраны
на затылке под кружевную наколку. Лицо её было спокойно и непроницаемо.

                272

   Антра не мигая смотрела на юношу, сидевшего перед ней в кожаном колете,
кожаных кюлотах и узких ботфортах. Он был в шляпе, её тоже осмотрел
и прощупал Антуан, прежде чем пустить Мигеля в зал. Красный платок
по-прежнему закрывал его лицо. Тёмные, как ночь, глаза с ненавистью
устремлялись то на Антру, то на герцога.
   Наконец Молчальник прервал затянувшееся молчание:
   – Скажите, кавалер, вы действительно Мигель Сантис, секретарь маркиза
де Спады?
Юноша коротким кивком подтвердил сказанное в свой адрес.
   – Вы круглый сирота?
Снова короткий кивок.
   – Известны ли вам имена и происхождение ваших родителей? - Пауза, и
вдруг раздражённое короткое:
   – Нет!
   – Знаете ли вы женщину, что сидит перед вами?
   При этих словах Мигель вскочил с кресла, готовый броситься на Антру.
Молчальник поднял пистоль:
   – Перед тем, как войти сюда, вы дали слово дворянина графу Антуану
де Траю, что будете соблюдать спокойствие и не выказывать агрессии ни
словом, ни движением. Ещё одна такая реакция на мои слова, и вы
окажетесь в одном каменном мешке с вашим маркизом, или монахом, – вам
лучше знать. А дальше всё просто: расследование ваших преступлений,
связанных с попыткой сорвать тройственный союз Франции, Англии и
Нидерландов  против Испании.  Вам и вашему хозяину грозит позорная
смерть. Вы будете повешены на рее «Принцессы Дианы», сожжены, и пепел ваш
будет развеян над водами Ла Манша. И у вас  никогда не будет возможности
сказал Молчальник.
   – Да, я согласен, – с трудом, почти шёпотом выдохнул Мигель. Спазм
сжимал ему горло.
   – Наконец! Кажется, я слышу ответ мужчины, а не истеричной барышни.
При этих словах Мигеля передёрнуло, но он сдержался.
   Антра пристально, не мигая, смотрела на брата.
   – Следующий вопрос. Как вы думаете, в чью честь фрегат королевского

                273

флота, который вы с таким упорством преследовали, назван «Принцесса
Диана»?
   – Мне это не интересно, – послышался злобный ответ.
  – Я противоположного мнения, – сказал Молчальник. – Вам сейчас станет
очень интересно. Фрегат назван в честь вашей матери, незаконнорожденной
принцессы Дианы. Её родной матерью была королева Франции Мария-Терезия,
а её отцом – я, герцог Генрих Бенуа де ла Фош. Таким образом, вы мой
родной внук. К глубокому сожалению, я узнал об этом всего третьего дня.
Если бы пятнадцать лет назад у этих скал не разбился корабль и не погибла
моя дочь и ваша мать, Мигель, жизнь нашей семьи сложилась бы иначе.
Я опускаю подробности, но вот что надо знать вам, Мигель, и тебе, Антра.
 Ваша мать, насильно втянутая в сообщество «Мата бэла», – при этих словах
Мигель вздрогнул, – с помощью одного человека бежала в Сен-Мало. Там она
попала на каперское судно, капитаном был Родриго Сантис, он и стал вашим
отцом. Но на четвёртом году их совместной жизни ваш отец был убит каким
-то итальянским монахом. Это случилось в 1699 году у Малых Антильских
островов. Диана с двумя крошками, вам тогда не было и двух лет, бежала в
Канаду, там её отыскали агенты «Мата бэла» и выкрали одного ребёнка. Им
для ритуальных обрядов нужна была девочка королевской крови. В руках
секты она могла стать  либо картой в политических играх, либо очередной
кровавой жертвой.
  Так как вы были как две капли воды похожи друг на друга, похитители
ошиблись и выкрали вас, Мигель, вместо Антры. Спустя ещё два года ваша мать
вышла замуж за английского генерала. В 1701 году они направились в Европу
с одной целью – найти и выкупить вас за любые деньги. Для выкупа они
передали огромной ценности бриллианты, их присвоил маркиз де Спада, имен
он, Мигель. Тому есть свидетель. На бриге, разбившемся у ближайших к замку
скал,  была вот эта записка, удостоверяющая ваше высокое происхождение.
Три ларя золота, находившиеся на борту погибшего брига, также был
предназначены для организации ваших поисков, Мигель.
   - Антра, передай Мигелю эту записку.
   Антра встала с кресла и голосом, в котором не было и тени волнения,
сказала:
   – Я исполню вашу волю, Учитель, если Мигель откроет лицо. Я жду, Мигель.

                274

   Он молчал, закрыв глаза и нервно сжимая кисти рук, точь в-точь как это
делала сама Антра в минуты сильнейших переживаний.
   – Я жду, Мигель, – повторила Антра.
   Вдруг быстрым движением правой руки он сорвал с лица платок и с криком
"Мата-бэла-мата-рива!» бросил в рот какую-то облатку.
  Но Антра! Она с непостижимой скоростью сбила Мигеля на пол и с такой
силой  ударила его по затылку, что круглая облатка выпала у него изо рта и
покатилась по ковру. Мигель в прыжке бросился за ней, но Антра вцепилась в
брата  мёртвой хваткой. Они катались так в объятиях друг друга, пока Ми
ладонями он  повторял: «Мата-бэла-мата-рива-дан,рива-бэла-дану-бэла-бэл...».
   Когда Мигель затих, Антра перевернула его на спину. Он был в трансе,
частицы яда, попавшие в рот, уже подействовали. Молчальник глубоко вздохнул:
   – Письмо он прочтёт потом, главное – он поверил, но эта правда для него
тяжелей секиры палача. Отдадим его Леблану, пусть выхаживает, но под строгой
охраной. А эту облатку передай мне, неужели он хотел убить себя на наших
глазах? Несчастный, несчастный... Какая страшная судьба у детей моей Дианы, -
эти слова он произнёс, едва сдерживая рыдания.
   Антра сидела на ковре рядом с братом, с изумлением рассматривая черты
его лица. Чуть касаясь, она провела рукой по шелковистым цвета воронова
крыла густым и длинным локонам, потом расстегнула колет и сорочку и обнажила
то место, куда она с такой силой и жестокостью вонзила шпагу. Она увидела
чуть зарубцевавшуюся голубоватую рану.  Прижала голову к груди Мигеля,
каждый вздох брата сопровождался хрипами.
Чудесное заживление ещё не закончилось.
«Это ничего, – думала Антра, – первоматерия быстро сделает своё дело».
   Так, обняв брата, она заснула на его груди. Молчальник и верил и не верил
глазам своим. Что это – дар слепой судьбы или её уродливая гримаса? Очевидно
одно: властно и неотвратимо жизнь Антры наполнилась ответственностью за
судьбу брата, и это неизбежно отразится на будущем её и всей семьи.
   Не выдержав, в зал заглянули Пьер и Антуан, потом Гастон и Хайме, но
увидев нахмуренное лицо Молчальника, вновь закрыли дверь.
   Часа через два Мигель открыл глаза и так лежал, безучастно глядя на балки
свода. Как он был похож на сестру и как печален! Антра проснулась ещё раньше,
но продолжала лежать, обняв брата и лаская его дивные волосы. А он продолжал
тихо лежать, глядя в потолок, и смотреть этот сон, прекрасный, как сама Мата
бэла. Его сознание ещё оставалось во власти ядовитого дурмана и во власти
истин, изуродовавших его жизнь и замутивших душу. Но исцеление было неизбежным.
   По крайней мере, так думали все участники этой драмы.

                275


До встречи