Бурано - разноцветное одиночество

Водный катер со смешным названием «ВАПАРЕТТО» тихо покачивается у пристани. Отсюда в субботний день начинается поездка на остров Бурано, который с 1923 года является частью Венеции – самой яркой его частью.
Наш катер не похож на обычный венецианский «речной трамвайчик» - он намного шире (8 металлических кресел внутри салона, разделенных широким проходом), навеса нет только на корме. Именно туда и устремляются первые пассажиры, остальным приходится устраиваться под низкой крышей салона.
Мое место – у застекленного окна с правого борта.  Когда катер причаливает на следующей остановке у железнодорожного вокзала «Санта Лючия», я вижу еще сонные лица туристов из азиатских стран и несколько местных семей с детьми. Зажав в руках билеты, они шагают по качающимся мосткам.
И вот мы неторопливо движемся по Гранд-Каналу. Там, где я сижу, не видны ни маленькие катера, скачущие на волнах в самой его середине, ни редкие в ранее утро гондолы с первыми восторженными посетителями Венеции, зато легко можно рассмотреть проплывающие мимо облупленные стены дворцов-палаццо, мраморные ступени какого-то храма, спускающиеся прямо в воду. Но вот «вапаретто» поворачивает направо, осторожно идет  по узкому боковому каналу и ныряет под крутой мостик, забирая очередных ранних пассажиров. Салон катера наполняется гулом голосов и топотом перебегающих от одного борта к другому черноглазых Гвидо, Луиз и Софий.
Вода и небо в этот утренний час еще одноцветны, но уже через несколько минут светлеет, и весеннее солнышко прорывается сквозь пелену туч, со вчерашнего вечера висящую над Венецией. Оживленный гул прокатывается по салону катера – те, кому не хватило сидячих мест, устраиваются на полу, подстелив куртки или рюкзачки. Катер еще раз внезапно резко сворачивает направо и, взревев так, что все пассажиры вздрагивают  и начинают  переглядываться, увеличивает скорость. Мы выходим из Канала в Венецианскую Лагуну – ту ее часть, что на карте практически не видна из-за большого числа больших и совсем крошечных островов. Движение здесь очень напоминает поездку по автобану, разметкой же являются деревянные сваи, торчащие из воды. Каждый плывет по своей полосе, осторожно высовывая нос при смене направления.
Капитан что-то невнятно бормочет в микрофон, но название «Сан-Мишель» расслышали все. Щелкают фотоаппараты, катер чуть наклоняется в правую сторону – все хотят увидеть в лучах восходящего солнца стены из красного кирпича с белыми башенками, плотным кольцом охватывающие остров-кладбище.  Волна от катера захлестывает ступени каменного причала. Он пуст, и на мгновение тишина, которую нарушает только мерный стук  мотора, повисает в салоне.
Через полчаса пересаживаемся на катер, идущий на остров Бурано.  Судно перегружено – палубы не видно совсем. Даже дети притихли и держатся поближе к родителям. Через двадцать минут матрос катера, одетый в плотный синий костюм, важно произносит одно только слово: «БУРАНО». Слегка утомленные качкой пассажиры покидают нагретый на солнце катер.
Маленький сквер со скамейками и легкой тенью деревьев переходит в широкую по местным меркам улицу. Солнце отражается в стеклах окон и слепит глаза. Еще несколько шагов вперед – и улочка резко сворачивает, открывая канал с блестками в воде и разноцветные дома. На мгновение все замирают – яркая картинка вызывает искреннее восхищение. Невысокие (почти все - в два этажа) здания выкрашены в яркие сочные цвета: нескольких оттенков красный – алый, пурпурный, благородный бордовый, синий - от лазоревого до кричащего ультрамарина, желтый – густой как желток, и ядовито-лимонный, зеленый – от цвета нежной весенней травки до густоты темно-зеленого мундира. Есть дома, сочетающие весь набор местного магазина хозтоваров: первый этаж выкрашен синим, входная красная дверь с шоколадной занавеской, второй этаж – цвета созревшего апельсина, и зеленые окна с желтыми колышущимися шторами.
Кто и почему так назвал остров – до сих пор является загадкой. Мужское население острова издревле занималось рыбной ловлей, женщины вели домашнее хозяйство, изготавливали и чинили сети, а долгими зимними вечерами, когда за окнами хлестал дождь и на остров обрушивались холодные волны,  плели кружева, год от года совершенствуя мастерство. Постепенно слава о бурановских кудесницах покинула этот маленький остров, а в эпоху Возрождения узелковое кружево покупалось очень дорого для украшения жабо, воротников, нижнего белья.  Мода сменилась, но снова мастерицы Бурано потрясли мир дорогим венецианским кружевом – вещь, украшенную  узелковым плетением на коклюшках с использованием гипюра и прошитую иглой, могли себе позволить только королевские персоны и самые богатые люди.
Перед входом в магазинчики, где продаются современные работы кружевниц, обязательно сидит одна из мастериц. Можно подойти и посмотреть, как ловко работают пальцы, перебирая коклюшки. Они как бы говорят: «Здесь вы не найдете тайваньские подделки, заполонившие сувенирные лавки – здесь все настоящее!» Цены впечатляют больше, чем мастерство. Полюбовавшись на кружевные витрины, небольшие группки вновь прибывших туристов расходятся по острову.
Улицы похожи на сказочные картинки-декорации к фильмам. Только здесь все объемно, и четыре тысячи жителей, постоянно живущих на острове, привыкли к тому, что каждый час в светлое время суток с весны до глубокой осени катер привозит несколько десятков любопытных со всего света. Маленький остров, расположенный в семи километрах от Венеции, притягивает. Дома начали красить в разные цвета еще в то время, когда рыболовство было единственным источником дохода островитян: каждый старался отличиться от соседа, чтобы узнать свой дом издалека, возвращаясь на лодке, нагруженной добытой рыбой. Может, это просто легенда, которыми наполнена Венеция – но традиция красить дома сейчас приносит острову постоянный доход. Рыбной ловли давно уже нет, мужчины в основном работают на соседнем острове Мурано в стеклодувных мастерских. А в один из весенних выходных жители обновляют фасады по указанию муниципалитета: дома должны выглядеть как новенькие! И, кстати, если владелец розового дома захочет вдруг в этом году «позеленеть», он обязан заранее подать заявку на смену цвета своего строения. И не всегда получает положительный ответ.
После коричнево-серо-желтых кварталов Венеции буйство красок  на Бурано радует глаз.
Обойти остров, состоящий из четырех небольших островков, связанных между собой сетью каналов и мостов, можно за час. Это если торопиться. А если двигаться неторопливо, внимательно рассматривая изгибы улиц и сочетание красок и украшений домов, то двух-трех часов будет вполне достаточно.
Церковь Сан-Мартино с пятидесятидвухметровой башней видна в каждой точке острова: самые высокие дома имеют всего три этажа. Все попытки сфотографировать церковь ровно кончаются неудачно: если башня в кадре стоит прямо, то горизонт почему-то задирается слева. Выравниваешь горизонт – башня  настойчиво наклоняется.  Может быть, от пестрых красок с непривычки устали глаза? Или весеннее солнце такое яркое, что невозможно выставить кадр? Разгадка простая - наклон башни точно такой же, как Пизанской, только выглядит она намного скромнее, и редко кто до нее доходит – туристы «оседают» в основном на центральных улочках, примыкающих к станции вапаретто, где в каждом доме расположен либо магазин, либо небольшая гостиница, либо ресторанчики. А какую рыбу там готовят… ммм… И, конечно же, пиццерии – сочная толстостенная пицца никого не оставляет равнодушным. Особенно после долгого путешествия по воде.
Устав бродить, присаживаюсь на парапет канала. Смотрю на маленький одноэтажный синий домик в два окна. Занавеска на двери осторожно колышется.
 В этой части острова тишина – вот прошел пожилой местный мужчина с пакетами еды. Наверное, это хорошо: выйти утром, поздороваться с соседом или соседкой, сплавать за хлебом на другую сторону, полить цветы и...
И что дальше? И так - каждый день? А когда на душе плохо - куда убежишь? На другой конец острова? Нет, наверное, островной характер жизни - не для меня.  Как представила, что каждое утро нужно здороваться с соседом или соседкою, плыть на другую сторону острова за хлебом... Не хочу.
Пусть не так уж и многолюдно (особенно в выходные) в том городе, где живу сейчас, но даже здесь я могу просто бродить, не наталкиваясь ежеминутно на родные и до мельчайших подробностей знакомые лица.
Через полчаса катер везет нас обратно. На борту - тихо. Устав от впечатлений, пассажиры тихо дремлют. Прощай, разноцветный остров и маленький синий уютный дом.