В Афгане оставался до последних дней

Четверть века минуло с той поры, как войска под командованием генерала Громова покинули пределы Демократической Республики Афганистан. Среди тех, кто оставался там до последних дней, был и наш земляк-александровец, десантник-разведчик, награждённый медалью «За боевые заслуги» гвардии сержант Владимир Ревякин.

Высокий парень из хутора Садового Александровского района Ставропольского края, в осенний призыв 1986 года Володя был зачислен в воздушно-десантные войска и направлен в учебную часть ВДВ в Литве. Это было время перестройки и гласности, к тому моменту миссия советских войск в Афганистане длилась почти семь лет. В газетах начинали писать всё больше правды о той войне и о необходимости скорейшего вывода наших частей. Володя знал, что десантники чаще других родов войск попадали в Афган, так что большой неожиданностью, когда им об этом объявили, сообщение не стало.

5 мая 1987 года военно-транспортный самолёт с десантниками 357 полка 103 Витебской дивизии ВДВ приземлился в кабульском аэропорту. «Только прилетели, рампа открылась и сразу поразила какая-то серость, - вспоминает Владимир Иванович. - Всё кругом такое серое, сделанное из глины, запах стоит неприятный. Центральная улица – проспект Майванд – еще более-менее цивилизованная, а чуть в сторону – сплошные глинобитные хижины». Так начались для него 20 месяцев выполнения интернационального долга в ДРА.

Хотя их полк был расквартирован в Кабуле, в столице они за всё время службы провели от силы месяца четыре: приедут с задания, переночуют и снова в путь. Основными задачами Ревякина и его однополчан  была разведка обстановки и сопровождение колонн с гуманитарной помощью. Ходили по всей территории Афганистана – из Кабула на Кандагар, Джелалабад, в различные маленькие кишлаки, названия которых даже не знали, на наши отдалённые заставы. Особенно Владимиру Ивановичу запомнились выходы на Джелалабад. «Из Кабула выезжаешь – холод, а в Джелалабаде всегда теплынь, апельсины, мандарины. Навстречу нам колонны грузовиков с цитрусами шли. Сидят афганцы на кузовах, нам мандарины кидают. Но мы их никогда не брали: вдруг там наколют чего-нибудь, отравят? Хотя сами всегда собирали и ели. Ещё там замечательные виноградники были. Когда ходили в них на засады, всегда виноградом объедались», - рассказывает гвардии сержант.

Обычно БМП довозили бойцов до крайней заставы, оттуда выходили пешком в ночь. Днём пересиживали в заброшенных кишлаках. «У душманов на склонах везде стояли смотровые площадки, просматривается вокруг как на ладони. А когда на БМП едешь, пыль такая стоит, что видно за много километров. Почва как цемент. Поэтому передвигались только ночью», - поясняет мой собеседник. Местное население, особенно взрослое, в массе своей никогда хорошо к «шурави» не относилось. «Днём улыбаются, а ночью тебя зарежут. Они за это деньги получали, жили за счёт этого. Даже когда ехали им оказывать помощь, надо было смотреть в оба – всё время что-то стянуть пытались. Однако русский понимали большинство, многие, особенно в городах, учились в СССР. Детвора по-русски хорошо с нами общалась, им доверять больше всего можно было. Жалко было, когда видели, какие эти малыши голодные, оборванные, ручонки тянули «Дай, дай!». Даже отдавали им сухпайки», - говорит мой собеседник.

Ожесточённых боёв, как в первые годы, во время службы Владимира Ивановича почти не было. «Лоб в лоб» уже не шли. И наши, и моджахеды понимали, что дело идёт к окончанию войны. В основном наши войска охраняли свои военные объекты и колонны, а также доставляли афганцам продукты. Уже потом Ахмад-Шах Масуд говорил: «Зачем мы с русскими воевали? Они нас кормили, а мы их убивали». Но какие-то договорённости, уверен мой собеседник, всё же были. Например, кода наши войска выводили, он видел, как те же бойцы Масуда выстраивались вдоль ущелья и охраняли русских от обстрела других душманов. А когда Ахмад-Шаха ранили, его привезли к нам в госпиталь в Кабул, подняли самолёты и отвезли лечиться в Союз. «Или стоит наша застава в долине – её разбомбить, как нечего делать. Но душманы её не трогали, и мы их тоже», - вспоминает Владимир.

Но, конечно, локальные боестолкновения происходили. За одно из них В.И. Ревякин получил медаль«За боевые заслуги». Как настоящий разведчик, рассказывает об этом неохотно: «Однажды сидели в засаде. На нас напоролась группа моджахедов. Завязался бой. Взяли у них оружие и какие-то важные документы...» Детали операции, по-видимому, засекречены до сих пор.

Гвардии сержант Ревякин должен был идти «на дембель» ещё осенью 1988 года, но пришлось задержаться. «Пришли с боевого выхода, зашли в ленинскую комнату, а там ребята «Красную звезду» читают: «Дембельский состав изъявил желание остаться до полного вывода ограниченного контингента советских войск из Афганистана». Вот так! Улетали последними бортами, уже после Нового Года. Позже нас только те, кто своим ходом уходил - механики-водители на БМП, танкисты, мотострелки. Всех остальных, сколько можно было, отправили самолётами», - вспоминает ветеран-афганец. 19 января 1989 года он вернулся в СССР.

После окончания миссии их полк вывели на постоянное место дислокации в Витебск. В первые годы на гражданке Владимиру Ивановичу хотелось выбросить Афган из головы, но сейчас о службе вспоминает всё чаще. В последнее время даже тянет проехать посмотреть те места. До сих пор поддерживает связь со многими боевыми друзьями, не только из России, но и в Беларуси, Украине. 5-го февраля он уезжает в Белоруссию, где в годовщину вывода состоится юбилейная встреча однополчан. Очень переживает, что сейчас многое о том времени извращается, перевирается, придумываются какие-то легенды. «Фильм про 9-ю роту, по мне, полная ерунда, - возмущается он. - Написано, что там консультаты-полковники… Не знаю я, как такую ересь могли рассказывать те, кто там действительно был. Кого-то в кишлак отправили за спичками… Там никого никуда не могли одного отправить, даже дембеля. Какие-то избивания, неуставные отношения – не было этого! Особый отдел так работал, что за это бы тут же пересажали всех офицеров. С ребятами-афганцами созванивался, и все сказали – неправда это, и смотреть не стоит».

И всё же о годах, проведённых в ДРА, Владимир Ревякин ничуть не жалеет. «Была уверенность, что делали правильное дело, я и сейчас так считаю. Сколько оттуда наркоты попёрло, как наши ушли! Только из-за этого стоило войска вводить». Стал ли вывод ограниченного контингента победой или поражением советских войск? Мой собеседник отвечает так: «Мы и не воевали на победу. Если бы перед нами поставили такую задачу, мы бы её достигли. У нас были другие цели: помогать местному населению, охранять наши войска и вернуться домой с минимальными потерями. Был какой-то идеологический настрой, понятие интернационального долга, чего, к сожалению, нет у нынешнего поколения». У воинов-интернационалистов он остался, поэтому их подвиг в Афганистане мы будем помнить так же как их отцов и дедов в Великую Отечественную войну.