Истории Жоры Пенкина. рассказ 8. Как врага народа

               
Потихоньку наступила осень. Время для Прибалтики, а Калининградскую область, наверное, можно отнести к этому региону, благодатное. Дожди весьма редки, солнце хоть и не жаркое, но еще весьма теплое. Прибалтика в это время завалена яблоками. Стоит зайти на рынок и разноцветное ароматно пахнущее великолепие   яблочных россыпей на прилавках поражает своим изобилием, а цены ниже которых представить себе трудно. В это время в батальоне активно разворачивал свою деятельность начпрод части капитан Пестряков.
Иван Михайлович был  личностью неоднозначной. На строевого офицера при своих ста сорока килограммах живого веса, он походил мало. Однако его уважал, даже строевик до мозга костей, начальник штаба части капитан Плотников. И было за что. Не знаю, какова его судьба сегодня, хотя полагаю, что он до нынешних дней просто не дожил с такой комплекцией. Так вот, в то время у капитана Пестрякова коммерческая жилка была развита чрезвычайно. В его мозгу постоянно возникали какие-то комбинации по оказанию помощи предприятиям, за счет предоставления рабочей силы в виде рядовых солдат железнодорожных войск. Из совхозов в часть, где служил Пенкин, привозили какой-то «левый» картофель, огурцы, помидоры и пр. овощи, а так же живых поросят, из рыбоколхоза прибыла как-то бочка селедки, а от железной дороги полувагон каменного угля.  Конечно, деньги на обеспечение воинской части  выделялись, как и на других. В СССР все-таки действовало плановое хозяйство. Но Иван Михайлович добывал значительные материальные блага сверх  бюджетных ассигнований. Не знаю прилипало ли что-то к рукам начпрода из тех потоков продовольствия, которые в неучтенных объемах стекались в часть, однако и офицеры и солдаты на себе ощущали весомый навар от деятельности Пестрякова. Так, к примеру, когда на смену по охране складов и автопарка заступали воины родом из Белоруссии или Украины, то на  дополнительное питание им выдавалась отборная картошечка и шикарный кусок сала или беконной свинины.  Когда же заступала смена старшего сержанта Исимбаева, то на его смену находилось и мясо, как правило, телятина, и масло, и перец, и лавровый лист, и рис, и пр.
Естественно, что когда Жора Пенкин заступал на службу в качестве дежурного по части, то смена караульного взвода, считала за честь пригласить   его отведать солдатского ужина, приготовленного не на общей кухне. Надо отдать должное,  в каждой из смен находились воины, которые умели мастерски поджарить картошечку на шкварках, а уж плов просто таял на языке.      
Жора и его друг Миня, с которым они проживали в одной комнате в те дни, когда служба их не разлучала, ужинали вместе. Честно говоря, обедать, вместе не получалось. Очень по-разному складывался рабочий день у друзей.
Так вот, в  один осенний день Миня что-то подзадержался на службе. Однако,  когда темный вечер опустился над городом и сквозь несущиеся по небу тучи начала выглядывать полная луна, он появился по месту жительства, улыбаясь своей небритой физиономией. Его сопровождали два воина, которые  втащили в комнату здоровенный мешок картошки, килограммов на восемьдесят не меньше. Оказалось, что его отправили старшим по команде, убиравшей с поля картофель, а потом доставившей его в часть.   
- Миня, ты что, посягнул на солдатское довольствие?- осторожно поинтересовался Жора, когда они уплетали жареную картошку с рыбными консервами.
Наступила пауза, которая затянулась до того времени пока сковорода не стала пустой. После чего Миня снял очки, протер их, слегка хмурясь и, водрузив обратно на нос,  вперил взгляд в своего товарища.
- Ты меня, в чём хочешь упрекнуть? Что я советских воинов обездолил? Так вот слушай.  Во-первых, я целый день проторчал с ними в поле и руководил потом погрузкой и отправкой машин. Картошка эта неучтенная. Она не купленная, а трудом солдат заработанная и моим, между прочим, тоже. Я бы, может и не решился на такое. Однако, когда мне посыльной принес записку, чтобы я с последней машиной доставил по два мешка картошки командиру части и замполиту, которые, заметь, в отличие от меня в поле даже не появлялись, я решил, что я имею на это право.
- Да что ты кипятишься? Я что,  против? Будет что в сковородку положить, когда есть захочется.
Позднее выяснилось, что у Пестрякова жена родом из Карелии, как и Жора. Когда же в разговоре, Пенкин обмолвился, что жена его хочет приехать из Петрозаводска навестить, да заодно и побывать в Прибалтике, то начпрод обратился к нему с просьбой.
- Жора, попроси ее брусники привезти. Здесь нигде не купишь. А моя всё по этой ягоде скучает, да и от давления, говорят, помогает. 
Короче говоря, когда жена Пенкина Людмила приехала в Советск и привезла полведра карельской брусники, Пестряков с удовольствием обменял её, выделив из своих закромов два немаленьких шмата свежепросольного сала. Так что частенько, когда денежные средства у друзей подходили к нулю, они скромно довольствовались картошкой, жареной на сале и горячим чаем «от пуза».
В следующий раз, когда старшим по команде на разгрузке угля был назначен Пенкин, стоит ли удивляться, что угольные запасы друзей были пополнены в нужном размере, предстоящие осень и зиму можно было пережить.
В это же осеннее время произошло еще несколько событий, которые  оставили заметный след в воспоминаниях Пенкина.
В один прекрасный день,  получив задание от замполита части майора Травкина, Жора отправился в город закупить кое-какие канцелярские товары: краски, плакаты и другую дребедень для изготовления наглядной агитации.   Заодно приценился он к гитаре, которые только что поступили в продажу в магазин «Культтовары», но особенно его воображение поразил стартовый пистолет, с виду так похожий на боевое оружие.  Пенкин попросил у продавщицы паспорт на него, изучив, взял в руки, вставил обойму, пощелкал курком и поинтересовался, увидев рядом с пистолетом под стеклом прилавка отпечатанную бумажку, на которой значилось:  продаётся по заявкам организаций,
-А как выглядит эта заявка?
- Бог её знает,- фыркнула та, - до сих пор никто не приобрёл, помню только, что продаётся по безналичному расчету.
Пистолет Жоре иметь очень хотелось. Но что делать с безналичкой, как в неё превратить  реальные рубли?
Закупив канцелярщину, Пенкин в задумчивости пришел в свою часть. Навстречу ему попалась Леночка из бухгалтерии, улыбающееся беззаботное существо в ситцевом платьице.
- Что загрустил, лейтенант?- привела Жору в чувство насмешливыми словами девчонка.
- Задачу одну экономическую пытаюсь решить,- угрюмо отозвался он.
- Это что же за задача?
- Как наличные деньги превратить в безналичные.
- Для чего?
-Тебе какая разница?
- Для разных целей, есть разные способы.
- Товар, оплатить, который только по безналичке продаётся.
- Проще простого. Нужно, чтобы на товар выписали счёт, а счёт оплатить через почтовое отделение, поскольку в банке наличку не возьмут.
Окрыленный Пенкин,  быстро составил заявку на отпуск товаров по безналичному расчету, в которую вошли: и гитара, и пистолет, и капсюли «жевело» для него, и комплект гитарных струн. Шлёпнул для правдоподобности печать комитета ВЛКСМ на заявку и отправился в магазин. За прилавком стояла молоденькая продавщица. Она воззрилась на заявку, потом спросила,
          - Разве заявка такая должна быть?
-  А какая?
-  Не знаю,- пожала она плечами.
-Девушка, -не знаете, учитесь, а мне выпишите счёт на оплату товара согласно заявке, я тороплюсь.
Она недоверчиво посмотрела на сурового лейтенанта, удалилась в подсобку и через пять минут   вынесла счёт на оплату товара.   Почта была не далеко. Через полчаса Пенкин уже опять стоял у прилавка магазина с чеком на оплату товара по перечислению.
- Надо же как Вы быстро, -вслух отметила продавщица. – обычно три-четыре дня уходит не меньше.
Однако всё перечисленное вынесла и Жора, улыбаясь,  шёл по городу с гитарой в одной руке и коробкой с пистолетом в другой. На утро он заступил на службу дежурным по части.  день был хлопотным и в семь часов вечера Пенкин с облегчением вздохнул, когда       все офицеры и служащие покинули часть, солдаты после ужина разошлись по казармам и наступила относительная тишина.        Когда он сам, после того как перекусил в солдатской столовой и заполнил документацию, решил почистить свой стартовый пистолет, было уже около десяти часов вечера. Рядом с дежурной комнатой, где был пульт и телефоны, была комната отдыха. На столе в ней, расстелив газетку, и устроился лейтенант. Когда штатный пистолет «Макаров» был им разобран в комнату вошел ефрейтор Барзевский.
- Здоровеньки булы, пан добродию, -услышал Жора.
В дежурку без спроса вошел писарь штаба, который частенько задерживался в штабной комнате, где оформлял дела и документы по поручению начальника штаба.           Был Иван Барзевский «западеньским хохлом» родом то ли из Черновцов, то ли из Тернополя. Было у него три замечательных качества. Во-первых, он грамотно писал  обычной ученической ручкой, которую макают в чернила,    во-вторых он обладал исключительным каллиграфическим почерком из чего можно сделать вывод, что учитель русского языка у него был хороший, скорее всего с довоенным прошлым. В-третьих, как большинство уроженцев Украины, он всеми путями готов был выслужиться перед начальством. Такой воин не мог остаться незамеченным и вскоре он стал личным солдатом начальника штаба части.   Он предпочитал засиживаться в своей писарской комнатке, где можно было смотреть телевизор, попивая самостоятельно заваренный чаёк или листать журналы, которые приносили из дома служащие финансовой части, чем находиться со всеми вместе в казарме.      От всех нарядов на работы писарь был освобождён, что не добавляло ему популярности среди сослуживцев. Пенкин его тоже недолюбливал за фамильярность с офицерами, что другим не позволялось, и за то, что он всячески старался подчеркивать исключительность своего положения. У него уже была одна стычка с начальником штаба, когда по команде подъем, которую ефрейтор не собирался исполнять вместе с другими, Жора сбросил его вместе с матрасом с койки.
- Что скучно, Ваня?
- Ни, я бачу, то Вам скучно, колы Вы зброю на дитальки  розибралы.
- Ваня, а ты по русски можешь говорить? Документы ведь пишешь без ошибок.
- Та на шо?         
- Со мной же ты говоришь, а я по украински не понимаю.
-Так колы трэба,  учитысь.    
Пенкин начал закипать.
-Ваня, а не пошел бы ты… в штаб.
-А нэ хОчу.
- Уберись. Неподчинение приказанию офицера-это грубейшее нарушение воинской дисциплины.
-Шо вы мени зробитэ? Наряды мени вне  очереди- начштаба отменит, на "губу" отправить не даст. Остаётся тильки застрелиты, так у Вас зброя не в порядке.

Чтобы прекратить дальнейшее глупое словопрение с солдатом, Пенкин швырнул в него телефонным абонентским справочником. Ваня Барзевский ловко увернулся от него, и книга с громким хлопком ударилась в косяк двери. После чего шаги по бетонном у полу дали знать, что воин отправился в свою «кандейку» рядом с кабинетом начштаба и секретной частью.   Вход туда был в самом конце коридора в трёх метрах от «поста №1», который во всех воинских частях СССР был постом по охране знамени части. Возле знамени круглосуточно стоял часовой, которого меняли каждые два часа. Сейчас его охранял рядовой Айвазян, которого Пенкин на прошлой неделе принимал в комсомол.
       Пенкин собрал вычищенный пистолет и тут его осенило. Стартовый пистолет он взял с собой на дежурство   и успел уже его вычистить и смазать. Вот возможность потешиться над распоясавшимся от безнаказанности бойцом.
Вскоре, подкравшись на цыпочках к дежурке, в открытой её двери, опять показался Иван Барзевский. Лейтенант Пенкин в это время увлеченно писал письмо на родину.
Воин опять начал приставать к нему, держа дистанцию метров в пять, чтобы не получить по шее и всегда иметь возможность смыться.
- Ваня сгинь, застрелю,- пригрозил офицер.
- Ага, так я испугався,  аж дрожу.
- Як бы Вам, пане добродию, самому  наряд вне очереди от начштаба не получиты.
Это было уже хамство.
- Ну, смотри, я тебя предупреждал.
Пенкин решительно встал и направился к двери. Писарь счёл нужным дежурку покинуть и начал отступать спиной к входу в свою дверь, не спуская глаз с лейтенанта, который вышел из дежурки в коридор.
- Именем революции, смерть тебе!- выкрикнул он и, резко выдернув из кобуры пистолет, нажал на курок. Вспышка выстрела осветила эту сцену. Гром от него, прокатившись по бетонному коридору,  сильно ударил по ушам: стрелявшего, писаря, упавшего от страха на пол, и, несущего службу на посту №1, Тофика Айвазяна.
Пенкин успел поменять перед этим актом штатный пистолет на стартовый, а боевое оружие спрятал в сейф. Иллюзия, что он стреляет из настоящего пистолета, была полная. Жора увидел, что часовой от выстрела слегка присел, однако, не зная, что делать дальше, выпрямился и остался стоять по стойке «смирно» с автоматом на плече. Нападения на пост не было, на знамя никто не посягал, а, значит, оружие он применять не мог, да и офицера он знал хорошо в лицо. Солдат только слегка побледнел и из под шапки у него начали стекать по лбу и щекам капли пота. Между тем поверженный на пол ефрейтор после секундного замешательства начал орать и судорожно себя ощупывать, ища, куда попала пуля.
В это время из прохода сбоку в коридор, где всё это происходило, вошло трое. Это были- разводящий караулы сержант Мостовский и с ним два воина для замены постов. Все трое были вооружены автоматами. Сержант был воин опытный и, сделав шаг в коридор штаба, мгновенно оценил обстановку, увидев лежащего ефрейтора и лейтенанта с пистолетом в руке. Слегка согнувшись он плавным движением перевел автомат из положения «на плечо» в положение «к бою». Не успел он только снять автомат с предохранителя. 
Пенкин не громко, но внушительно, глядя прямо ему в лицо, сказал,
- Не надо.
Расстояние между ними было меньше трёх метров. Сержант согласно кивнул головой, не спуская глаз с пистолета, и, держа свой палец на спусковом курке автомата. Два солдата, что пришли с ним, стояли, застыв как изваяния.
- За что вы его, товарищ лейтенант?- спросил сержант у Пенкина, глядя на продолжавшего орать, правда уже не так громко писаря, лежавшего на полу.
- Как «врага народа»,- вдруг первое что пришло в голову брякнул Жора и прицелившись в лежащего на полу дважды нажал на курок. После каждого выстрела  тело ефрейтора подпрыгивало, крик перешел в вопль,  а ладони его охлопывали тело в поисках пули. В глазах сержанта запрыгали веселые чертики и он выпрямился, взяв автомат «на плечо», воины, что были с ним от выстрелов вздрагивали пригнув головы, а потом одного стала колотить мелкая дрожь.
- Ну и правильно,- сказал  сержант, - сейчас оттащим тело на помойку.
Барзевский, очевидно услышав это, прекратил орать и на коленках пополз в свою «кандейку», приговаривая при этом: "Ну, пошуткувалы", пока не скрылся за дверью.
Тогда сержант захохотал во всю глотку. Глядя на него начал хохотать лейтенант, а за ним и караульные. Не смеялся только Айвазян на посту №1:
НЕ ПОЛОЖЕНО!