Предательство, которого не было

Мой кот Яша-моя радость, предмет моего обожания и повышенного внимания,  неожиданно заболел. Носик-индикатор стал сухим и горячим, глаза грустными и тоскливыми, а самое главное, он отказался  от  еды  и  от  общения со мной.  Яша  ушёл в другую комнату, спрятался, забился куда-то в угол,  и там пролежал много времени. На мои  слова  не последовало никакой реакции. В квартире повисла зловещая тишина. Я не находила себе места.

К вечеру он неожиданно вышел из своего укрытия и направился на кухню, где  находилась его столовая  с многочисленными чашечками и тарелочками. Он подошёл к чашке с  водой  и стал жадно лакать. 

После чего  опять хотел уединиться в тёмном углу, я подхватила его на руки, стала поглаживать, ласково признаваясь ему в любви. Даже при поглаживании, без градусника, прикосновением руки, я определила у него повышенную температуру. Глаза тоскливо смотрят на меня, я в растерянности, понимаю, что одними  ласками я ему не помогу.

Решила позвонить  ветеринару, вызвать его  на дом, хотя  время уже близилось к ночи, и это было не совсем удобно. Мой  ученик, он же доктор, ответил сразу, я обрисовала ему ситуацию. Он всё понял  и  уже  через двадцать минут был  у меня.

Увидев  чужого человека в  квартире, Яша  насторожился, в глазах  замелькали искры недоверия  и  страха. Витя  взял его на руки, мирно разговаривая  с ним, осмотрел. Даже такой симпатичный  молодой  человек,  в лице доктора, вызвал у моего кота опасение  и  страх.
-  Необходимы антибиотики, - сказал Витя. – Подержать его Вы сможете?
Выбора у меня не было, я всеми силами хотела помочь своему Яше, согласна была на всё.

Доктор показал, как я должна его держать, сам  стал набирать лекарство. Чувствуя  недоброе, Яша соскользнул  с  кресла и, крадучись, решил спрятаться  от предстоящей пытки.  Я взяла  его на  руки, завернула в детское одеяло, выставив  заднюю лапку для укола.

Яша был  в  ужасе, он  кричал  страшным голосом, вырывался так, что в какой-то момент, чуть  не убежал, но  Витя – опытный ветеринар, успел ввести лекарство,  я  была  очень рада, что всё получилось,  и  мой Яша пойдёт на поправку.

Когда доктор ушёл, я попыталась взять Яшу на руки, успокоить и приласкать, но  увидела  в  его глазах  осуждение  и  боль. Он не позволил мне взять себя на руки, я  поняла, что стала в его глазах  предательницей. Он осуждал меня  за  то, что  позволила  чужому человеку  сделать  своему любимцу больно.

Поняв, что Яше  теперь стало  ещё хуже от моего  предательства, я пыталась как-то загладить свою вину перед ним. Взяла его на руки, пыталась разговаривать и гладить, но он вырвался из рук. Положила  на блюдце  его  любимую курицу в соусе, он не притронулся, отрезала кусочек рыбы, но он сделал вид, что  не  видит  или не хочет никакой еды.

На ночь он устроился на коврике в прихожей, сколько я ни звала его, он  ко мне не пришёл. Всю ночь проспал  там. Я допускаю, что из-за температуры он нашёл такое прохладное место для ночлега. За ночь я вставала к нему несколько раз, он  тихо спал.

Утром еды на блюдечке не было, заметно поубавилось воды в чашке, я поняла, что ночью он не только пил, но и ел, это меня порадовало.

Я взяла Яшу на руки, стала гладить, как обычно, он  уже не был таким горячим, и глаза были другие, чем накануне вечером.
- Яшечка, милый мой! Я не предавала тебя, хотела помочь,  чтобы ты поправился, я   люблю  тебя! –   разговаривая с ним, поглаживала по головке, спинке, шейке. Мой Яша в ответ замурлыкал, и я поняла, что он простил меня,  но не совсем. Когда я села в кресло и позвала его к себе, он  не прыгнул ко мне на колени, как делал это всегда.

Очень надеюсь, что постепенно  Яша выздоровеет полностью, и простит окончательно  моё предательство, которого не было. Я хочу видеть его озорным  и весёлым, мурлыкающим  и радостным,  с  игривым блеском в больших жёлтых  глазах.