Пролог
Проснувшись, я поняла, что опаздываю в школу. Рывком поднялась с кровати и помчалась в ванную, чтобы умыться и причесаться. Ситуация не располагала к тщательному выбору одежды, так что только в машине я разглядела, во что была одета.
Моя колымага завелась далеко не с первого раза, что заняло ещё примерно пятнадцать минут. Сегодня первым уроком биология, и этого опоздания Миссис Купер мне уже не простит.
Миссис Купер - моя учительница. Она всегда очень строга к опоздавшим ученикам, положение также осложняет то, что я вне списка её любимчиков.
Я очередной раз со злобой повернула ключ и на этот раз с облегчением услышала глухое рычание мотора.
Сердце в груди колотилось. Эта женщина меня просто уничтожит, унизит при всех одноклассниках и не даст сказать и слова.
Мои мысли совсем не предполагали безопасной и размеренной езды, так что, думаю, с добрую парочку правил дорожного движения я, всё же, нарушила, но на улицах мне не встретился ни один коп, что, конечно, не могло не радовать и одновременно настораживать: обычно эти улицы достаточно людные.
Из раздумий меня вытащило пролетающее тело мимо лобового стекла. Я резко надавила на педаль тормоза, скорее рефлекторно, чем из разумных соображений; шины громко заскрипели по асфальту.
Выскочив из машины, я помчалась к пострадавшему. Меня словно пригвоздило к земле. Парень лежал на проезжей части бледный и бездыханный, уставившись своими голубыми глазами в небо, ручеёк алой крови пролёг вниз по подбородку от ещё розовых губ. По телу побежали мурашки, я в ужасе накрыла раскрывшийся в немом крике рот. «Беги, убегай, не оглядывайся!», - подсказывало что-то будто изнутри; вокруг сходилась толпа зевак, нельзя было медлить. Подбежав к своей жертве, я прикоснулась к его шее двумя пальцами, нащупывая пульс.
Люди вокруг наблюдали за происходящим, нервно перешёптываясь. Улица показалась мне невероятно пустой, за исключением места происшествия. И тесной. Перед глазами всё плыло, в висках стучало. Вдох-выдох - я пыталась привести себя в чувства.
Сквозь тонкую кожу робко, едва ощутимо пробивался пульс. Я почти плакала, сердце, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди.
Но он всё ещё был жив, и нужно было срочно вызывать скорую. «Беги…», - вторил сам себе всё тот же голос в моей голове.
Толпа вокруг места стала разрасталась, откуда-то приходили люди - всё больше и больше - и, несмотря на то, что мы были на улице, становилось невыносимо тесно, и нечем было дышать. Мутные лица прохожих были неразличимыми друг от друга. Я оглядывалась на людей и ничего не могла понять, пока не увидела - откуда-то со стороны - , что оказалась на месте парня, которого сбила.
Я могла разглядеть своё тело на проезжей части и множество мутных образов вокруг него.
- Нет! – Истерично вопила я из небытия, срывая голос. И снова чувство безнадёжного ужаса накрыло меня с головой.
Глава первая
Я проснулась в холодном поту. Дрожь пробирала тело до кончиков пальцев. Я плохо запомнила свой сон, но бледное лицо парня отчего-то до сих пор стояло перед глазами. Я судорожно повернулась к будильнику. Хм…до подъёма ещё час, но кошмар слишком взбодрил меня, чтобы снова уснуть.
В комнате всё ещё было темно, но свет слепил бы глаза, и включать его не хотелось. Я направилась в ванную, на ходу расчесывая пальцами спутанные волосы – вертелась во сне.
Голубоватый свет сочился сквозь закрытые жалюзи в холл на первом этаже, придавая стенам холодный сероватый оттенок.
Позавтракать в одиночестве не удалось. Я разбудила сестру. Она спустилась по лестнице в ночной рубашке, приглаживая растрёпанные тёмные волосы, безмолвно наполнив кружку горячим кофе, она присела рядом. К счастью, в отличие от наших родителей, мы обе ненавидим разговаривать по утрам, потому долгое время слышался только хруст тостов и тиканье настенных часов.
Мы с Джейн очень разные. В отличие от меня она обладает исключительной весёлой и непринуждённой манерой поведения, не говоря уже о внешних различиях. Джейн такая же красивая и обаятельная, как и наша мать, а мне достались папины глаза и его вдумчивость.
- Который час? – Неловко спросила она, пытается завести разговор.
- Уже без пятнадцати шесть. – Отрезала я. Всё ещё не хотелось ничего говорить
- Тиффани, я умру, если не расскажу тебе кое-что. – Взмолилась сестра. В ответ я внимательно уставилась на неё, приготовившись слушать. - Тебе не интересно? Нет, это совсем не обязательно…
- Джейн…
- Ладно! – Улыбнулась она.
- Ага, - догадалась я. - Кто на этот раз?
- Новенький.
Тут сестра пустилась в свои повествования. Первую неделю в школе мне пришлось пропустить по причине болезни, за это время, как оно обычно бывает, произошло много нового. Как оказалось, в школе появилось много новых “душек-старшеклассников”, но внимание моей Джейн привлёк некий Габриель Кантер, план обольщения которого, она мне столь подробно расписывала.
Я водила пальцами по столу, складывая из хлебных крошек причудливые трансформеры, в ожидании конца этой “увлекательной” истории. Любовные переживания Джейн стали давно неинтересны из-за своей многочисленности. Они были удивительно похожи друг на друга, однако каждый раз, всё же, появлялось что-то новенькое.
- Я не буду тебе надоедать.
- Неужели?
- Я хочу, чтобы ты его увидела! – Зажглась она новой идеей, к которой я отнеслась крайне равнодушно.
Грейс Кук что-то судорожно записывала в тетрадь по матанализу, а я тайно злорадствовала тому, что она не сделала домашнее задание и, судя по скверному настроению Мистера Зелински, теперь находится в группе риска.
Вражда с Грейс уходила корнями в детство, наверное, никто никогда и не вспомнит, с чего всё началось, но я просто предпочитала не лезть к ней, но ей недостаточно обычного игнора, и она придумывала для меня какие-нибудь неприятные выходки. Сложно перечислить все эти плоды её изощрённого воображения, что приходится терпеть мне каждый год, но это всегда ужасно и с каждым разом становится хуже.
Но учитель уже отчитал всех списывальщиков, и я с трудом подавляла улыбку.
Мистер Зелински имеет обыкновение приходить в дурном расположении духа каждый раз, когда на улице дождь. Но кроме него никто не имел ничего против этих луж и слякоти, которые были ему так ненавистны. На перемене студенты стряхивали влагу с волос и одежды друг на друга, смеялись, а на занятиях стук капель просто создавал уютную атмосферу в кабинете.
После урока в столовой сестра твёрдо вознамерилась привести свой замысел в жизнь. Желудок настойчиво намекал мне о том, что гораздо уместнее было бы сейчас не разглядывать красавчиков сестры, а наполнить его содержимым подноса, но Джейн даже представить себе не хотела, чтобы я хотя бы моргнула и пропустила выход из толпы студентов, набивающих подносы, Кёллера.
Наконец, статный молодой человек ловко протиснулся между людьми. Из другого конца столовой он вдруг посмотрел на меня. В его глазах была толика холодного презрения, которое я наблюдала и ранее, как мне тогда показалось.
- Габриель. – С благоговеньем представила Джейн, парень продолжал смотреть.
Первую секунду у меня было ощущение де жа вю, но спустя ещё мгновение меня охватила паника. Я судорожно глотнула ртом воздух, и Джейн сразу обеспокоилась.
…Бледное лицо парня из сна и его пустой взгляд мигом всплыли в воображении. Может мне показалось? Боже, почему он ещё смотрит на меня с такой ненавистью? Не может же он презирать меня за то, что я чуть не убила его сегодня в своём ночном кошмаре. Дыхание перехватило. Мысли бешено метались в голове от парня к сегодняшнему сну.
Сестра крепко схватила меня за руку. У меня было странное ощущение, что в данном помещении для меня слишком тесно, и я должна уйти, голова затуманилась. Конечности стали ватными. Последнее, что я помню – это крик сестры, дальше – темнота.
Я ещё никогда не падала в обморок. Это словно перестаёшь существовать. Всё это было очень странно, будто я хотела выйти из комнаты и сделала это, хоть и несовсем обычном способом, но уходить нужно было быстро.
Сквозь пелену образов прорывались чьи-то голоса, стало гораздо теплее. Должно быть, я начала приходить в себя.
Я очнулась в кабинете медсестры. Рядом сидела Джейн. Конечно, она переживала за меня, но я была уверена, что она попытается меня подколоть, хотя, мне, на самом деле, было всё равно.
- Ну, в обморок от него девчонки ещё не падали. – Серьёзно отметила она. Я промолчала. Не то, чтобы мне было нечего сказать, просто перебирала в голове фразы, которые могли бы заставить её заткнуться.
Не знаю, почему мне хотелось обвинить Кантера во всём произошедшем, ведь именно я неадекватно на среагировала.
Мы очень близки с Джейн, так как практически одного возраста, если быть точнее, то она старше меня на два года. Но иногда мне кажется, что я в свои шестнадцать веду себя гораздо разумнее. И теперь, мне кажется, что разумнее от этого парня держаться подальше.
Следующий день в школе прошёл спокойно и без особых происшествий. Хорошо, что мало, кто заметил мой обморок. Кроме, конечно же, Грейс. Каждый раз, когда я проходила мимо их компании она театрально хваталась за горло и издавала хрипящие звуки, на что её друзья сразу же отзывалась диким хохотом. Глупая, на мой взгляд, абсолютно тупая шутка вызывала неописуемый восторг у тех, кто считал её авторитетной.
Я как обычно проводила время с Авелем – моим лучшим другом. Каждый раз он прожигал эту компанию презрительно-насмешливым взглядом и быстро уводил меня подальше.
Как только он перешёл к нам в школу, за ним начала бродить целая толпа влюблённых девчонок, думаю, роль сыграло и то, что его незамедлительно приняли в школьную баскетбольную команду, где он, спустя некоторое время, стал капитаном. Авель никогда не стремился к такой популярности, хотя и трудно сказать, что внимание со стороны девушек и то, что он так быстро заработал авторитет в команде, его удивляло. Признаться, меня всегда удивляло, почему Авель предпочитал мою компанию при таком раскладе.
Друг шёл рядом и воодушевленно рассказывал что-то о дайвинге. Я шла и слушала его в пол уха, перебирая в голове события предыдущего дня.
- … они оглянулись и увидели, что дельфины… – кажется, это всё, что я запомнила.
Тут Авель рассмеялся, что заставило меня отвлечься от своих мыслей.
- В чём дело?
- Ты меня абсолютно не слушаешь! – Посетовал он. - Пропалилась, когда я спросил, какого цвета у тебя глаза, а ты ответила: «Да, прикольно», - Авель улыбнулся от уха до уха. - Хотя, пожалуй, цвет глаз у тебя, правда, ничего – Авель посмотрел мне в глаза.
- Ээ... карие? - Авель улыбнувшись, хмыкнул.
Друг проводил меня до раздевалки, где мы ещё немного поболтали у двери. Я вежливо старалась делать вид, что меня мало заботит перспектива опоздания.
День казался самым обычным. Перед уходом я решила сдать книжки в библиотеку. (Ещё один день просрочки Миссис Донован – библиотекарь, не выдержала бы.) Но при выходе, кончик моего свитера застрял в дверном проёме, и пока я пыталась выбраться из “плена”, выронила все новые книги, а их было около пяти. Когда мне всё же удалось освободиться, я немедля принялась за книжки, но кто-то подошёл. Сначала я не имела возможности разглядеть его, так как обзор закрыли пряди волос, спадавшие на лицо. Парень помог собрать книги, и поднявшись и убрав растрепанные локоны за уши, я увидела, что передо мной стоит Габриель Кантер. Несколько долгих секунд я стояла не в силах вымолвить что-то членораздельное. Да и стоило ли вообще пытаться?
- Не за что.
- Спасибо. – Пролепетала я вслед уходящему Кантеру. Стало стыдно за свою запоздалую реакцию. По пути на стоянку я прокручивала ситуацию в голове. Чёрт! И почему я думаю об этом?
Меня передёрнуло. Я залезла в машину, включила печку и сняла капюшон. Когда ледяные ладони согрелись, я выехала с пустой стоянки. На Грин-Райт-Стрит образовалась пробка. Этого следовало ожидать, потому что как раз в это время большинство людей едут с работы. Я сонно потёрла глаза и, вспомнив, что я сегодня не красилась, блаженно улыбнулась. К счастью впереди стоящий Шевроле двинулся с места, и я смогла продолжить путь.
Глава вторая
Этой ночью было сложно уснуть. Я всё вертелась в попытке найти удобное положение, а в голове мешались ненужные мысли. Я заставила себя замереть в одном положении.
Погружаясь в хрупкую дремоту, я всё еще различала реальность, но воображение предоставляло странные картины.
Утро. Хм…, Наверное, часов пять, не больше. Я шла по проезжей части. Сама не знаю, куда и откуда. Подул холодный ветер. Дорога гладкая, чуть скользкая. Небо казалось таким белым, словно нависла простыня; всё вокруг окутывал серый туман.
Из за угла вырулил грузовик, теряя управление, он помчался на меня. Нужно было бежать, но меня словно приковало к земле. Что сейчас будет?! Я лишь стояла и смотрела, как махина надвигается на меня с бешеной скоростью. Крик. А потом боль.
Теперь я снова могла наблюдать всё со стороны: на дороге без чувств лежал бледный и весь в крови Габриель Кантер. Кто-то холодно засмеялся.
Я проснулась от собственного крика. Смех незнакомца всё ещё эхом звенел у меня в ушах. Тяжело дыша, я резко подскочила в сидячее положение, затем снова рухнула на матрац, больно ударившись затылком о спинку кровати. Вдох, выдох – я старалась дышать глубже, чтобы успокоиться.
Я спустилась вниз, где мама протирала кухонный стол, мурлыкая себе под нос какую-то песенку. Джейн сидела с пресным выражением на лице и ковыряла ложкой овсянку. Ненавижу, когда она в таком настроении. Ещё вчера сестра пребывала в плохом расположении духа, но, ссылаясь на усталость, она ушла в свою комнату, тем самым лишив меня возможности, расспросить её обо всём, ведь она всегда делилась со мной, когда её что-то угнетало. Но в этот раз что-то было не так.
Я всё ждала, а Джейн ничего не говорила. Я сделала несколько попыток узнать, в чём дело, но успехом они не увенчались. Предполагая, что она заболела, так как в последнее время участилась возможность видеть сестру спешащей в туалет по зову рвотного рефлекса, я ненадолго оставила это своё намерение. Но вид Джейн с каждым днём всё менее оставлял желать лучшего. Она совсем потеряла аппетит и, судя по тёмным кругам, пролегшим под глазами, сон. Лицо сестры часто можно было увидеть опухшим и красным от слёз.
Как-то раз, проходя мимо её комнаты, я слышала, как она ссорилась с кем-то по телефону.
- Нет, - хныкнула Джейн, - Ты не можешь так со мной поступить…ты… - но тут она заметила моё присутствие и спешно закрыла дверь, из чего я вывела, что Джейн что-то старательно скрывает от всех нас.
Во вторник вечером я бездарно проводила своё свободное время, лёжа на кровати, когда услышала щелчок в двери сестры, и решила сделать ещё одну попытку.
Я тихо подошла к двери в комнату сестры и робко постучала.
- Джейн, это я. – Молчание. – Джейн? Я знаю, что ты там.
- Ну тогда катись отсюда! – Я разозлилась и с силой пнула ногой дверь так, что она задрожала.
- Джейн я буду крушить твою дверь, пока мы не поговорим. – Решительно заявила я, и мысленно добавила: «Или пока на грохот не сбегутся родители».
- Иди к чёрту!
Но прежде, чем я ещё раз со всей силы долбанула дверь, замок неожиданно щёлкнул. Я испытала что-то вроде облегчения: едва ли моя настойчивость была бы полезна моей ноге.
Но триумфальность момента куда-то быстро улетучилась, и я застыла в дверном проёме, не только потому, что я не ожидала, что сестра так быстро сдастся. Она стояла на пороге с заплаканным лицом. Тут я ступила.
- Можно войти? - Она ничего не ответила, но горячая сестринская ненависть в её глазах сказала о многом. Я села на смятую постель, потирая ушибленную ногу.
- Джейн, что происходит? – И снова продолжительное молчание. Я уже собиралась переформулировать вопрос, когда она заговорила.
- Мне стыдно. – Всё это время она смотрела вниз, но во время ответа её взгляд устремился куда-то впереди себя. - Теперь всё будет не так, как раньше, Тиффани. Я беременна. – Джейн заглянула мне в глаза, чтобы сразу уловить реакцию, ожидая осуждения.
Как же я была глупа, предполагая, что это её состояние не было обусловлено ничем серьёзным. Ведь это совсем не в характере Джейн – расстраиваться по мелочам. Почему я сразу не предположила, что всё так серьёзно? Почему сразу не проявила настойчивость?
Новая информация болезненно врезалась в мой мозг. В голове звучали два её последних слова. «Я беременна», - они эхом отдавались где-то в затылке.
Глубоко внутри я боялась, что изменю своё отношение к ней. Меня почти физически тошнило от мысли, что Джейн спала с кем-то. Конечно, это стало практически нормальным, и, наверное, глупо думать об этом, когда моя сестра сейчас истерично зарыдала у меня на глазах. Я осуждала её. И ненавидела себя за это.
- Я не знаю, как это произошло, я чувствую себя шлюхой. – Сквозь рыдания продолжала Джейн, а я сделала глубокий вдох, чтобы задать вопрос как можно более спокойным тоном.
- Кто это был?
- Ты его не знаешь.
- И как давно вы вместе?
- Мы уже не вместе, - всхлипнула она, как будто успокаиваясь. – Он порвал со мной, когда узнал о беременности.
- Джейн, сколько вы встречались? – Сестра крепко зажмурилась, удерживая слёзы. С минуту она молчала, подавляя желание снова зареветь.
- Пожалуйста, не спрашивай, я и без тебя чувствовала себя потаскухой.
- Что ты собираешься делать?
- Не знаю..., но убивать ребёнка я не собираюсь, - помолчав она добавила, - Убивать ребёнка я не собираюсь.
- Чёрт возьми, Джейн! – Вспылила я. - Вы хотя бы слышали о понятии «предохраняться»? – Сестра ничем не ответила на этот выпад, так что мне стало стыдно за себя.
Эту ночь я провела в её комнате. Джейн то засыпала, то снова просыпалась, плакала, а я, делая над собой определённые усилия, пыталась её успокоить. Мне и самой временами хотелось разрыдаться, поддавшись ночи, и собственным не самым счастливым представлениям о теперешнем положении Джейн, мыслям об её будущем. Что будет, когда все узнают? И каково будет ей, ведь теперь всё, что она планировала: окончание школы, колледж,… - она сама же помножила на ноль. Джейн, безусловно, во всём виновата сама и жестоко поплатится, но что я за сестра, если оставлю её одну?
Я не должна плакать, ведь увидев, что я плачу, Джейн может снова впасть в истерику, а она ведь только что успокоилась. Позже заснула и я.
Глава третья
Начинался дождь. Мелкие капли с каждым разом становились всё тяжелее.
От него нельзя просто убежать, но я должна спасаться. Я убегаю, зная, что мне не спрятаться, зная лишь, что нужно спасаться, бежать. Боюсь оглянуться, он найдёт меня.
Ветер трепал волосы пока они не намокли. В голове всё путалось. Я сделала глубокий вдох и свежий, прохладный воздух обжёг лёгкие.
Пейзаж вокруг быстро менялся, ноги подкашивались, бежать становилось всё тяжелее. Я впадала в панику, почти рыдая и тяжело дыша. Осознание того, что о спасении можно только молиться холодило внутренности.
Тяжёлые капли дождя падали на лицо, и уже было тяжело что-то разглядеть, я не знала, где нахожусь. Стена дождя закрывала весь обзор. Паника захлестнула меня тяжёлой волной. Из груди вырывались сдавленные рыдания, перед глазами потемнело, дышать становилось всё труднее.
Но теперь слишком поздно. Он нашёл меня.
Я предприняла свою последнюю попытку: не оглядываясь, устремилась к подземному переходу, глупо надеясь незаметно проскочить. Перескакивая через несколько ступенек, когда я начала спускаться, кто-то сзади сильно толкнул меня. От силы удара и неожиданности я полетела вниз, но успела зацепиться за перила. Это он. От страха, я перестала соображать.
Через секунду он возник прямо передо мной. В этом лице не было ничего человеческого: глаза потемнели, на губах застыл звериный оскал. Он снова толкнул меня, перемещая тем самым в темноту. Я упала, ушибив руку, в попытке ухватиться за что-нибудь. Что-то приковало меня к земле, меня будто парализовало. Он, или оно подняло меня, словно я была тряпичной куклой, и швырнул о кирпичную стену. Я услышала вопль и только потом поняла, что кричала я. «Возможно ли это?» – Пронеслась редкая судорожная мысль. Лицо было влажным от крови и слёз, а тело онемело от боли. Ужасное лицо оказалось передо мной, и я испытала ещё больший ужас. Крича не своим голосом, ощущая полное отчаянье жертвы, должно быть, в последних попытках, я пытаясь высвободиться из объятий монстра. Оно что-то делало со мной: становилось всё хуже и хуже, не было сил сопротивляться, я медленно умирала.
- Шакс! – Взревел голос из темноты. Существо резко отпустило меня, и я рухнула на землю, выплёвывая кровь. В глазах было мутно, так что разглядеть что-либо не представлялось возможным.
Наконец, я почувствовала, как кто-то поднимает меня с земли. Пару секунд я просто стояла, кто-то, стоявший рядом, пытался понять, в состоянии ли я удержаться на ногах.
Мужчина двинулся с места, и я, сильно хромая, пошла за ним; нужно было как-то выбраться отсюда.
Кто он? После увиденного, я боялась посмотреть на того, кто, наверное, спас меня. Почему он здесь? Страх и усталость отлично отвлекали от боли, но лицо адски жгло, а тело ломило.
- Что это было? – Решилась я, выкрикивая слова удаляющейся фигуре, но ответа не последовало. - Спасибо…, - поблагодарила я, поняв, что вопрос останется без ответа.
- Не благодари,…. – Ответил незнакомец. Его голос донёсся до меня, словно он стоял совсем рядом и не было нужды повышать голос.
Мужская фигура быстро ускользала от меня, словно в тумане. Я всё ещё не могла пошевелиться от страха и несколько минут пролежала без понятия, было ли это сном или реальностью.
Близился рассвет, играя нежными цветами, он преображал комнату, несмотря на то, что жалюзи были закрыты. Я искренне ненавидела сегодняшнюю ночь, предпочитая лучше не знать обо всём, что творилось всё это время с Джейн. Но кому, как не мне она смогла бы ещё рассказать? Я не должна об этом думать. Внутренность снова наполнила тошнота, хотелось, чёрт подери, перестать существовать. Вполне вероятно, что в жизни меня ожидают гораздо более трудные испытания, но зачем тогда вообще жить, когда тебя ожидает столько страданий? Нет, это глупо.
Я перевернулась на другой бок. Всё тело наполняла отвратительная боль, словно я всю ночь… вспомнился мой ночной кошмар, и я невольно вздрогнула, резко поднялась и посмотрела на сестру и то, что происходило ночью, стало более реальным. За одну секунду пришло осознание того, что всё это был не сон. Оцепенение спало, и теперь всё снова было настоящим.
Я встала и пошла в душ, надеясь, что вода избавит меня от тошнотворных мыслей. Резкая боль из сна наполняла всё тело, правая рука противно ныла в локте, должно быть, отлежала. Но посмотрев в раковину, я окончательно проснулась: вместе с пеной от зубной пасты я выплёвывала кровь. Странно, что до этого я не удосужилась хорошенько разглядеть все раны и ссадины. А увидев себя в зеркало, я охнула от ужаса: все мое лицо и тело были покалечены.
Боже, может я упала с кровати, и почувствовав боль наяву, я чувствовала её и во сне, изменяя ход событий в сновидении? Я дотронулась холодными пальцами до следов на шее. Нет…, не может быть, если бы оно было так, то я бы проснулась не в кровати.
Губа была рассечена, на скулах красовались фиолетовые синяки, а у виска пролегла тёмная струйка крови. Я сразу умылась, намочила ватный тампон спиртом и принялась за дело. Как только вата коснулась моей щеки, у меня полезли глаза на лоб. От боли я зашипела, глаза покраснели, выступили слёзы, но нужно было промыть все ранки. Большинство ушибов я получила не столько вследствие ударов, сколько из-за “многочисленных трений лицом о поверхность земли”. И кто знает, что бы случилось, если бы тот парень не подоспел вовремя. В голове вертелись всё те же вопросы: кто он? Как оказался в нужное время в нужном месте?
Я снова обильно смочила вату спиртом и чуть ли не втёрла её в самую растерзанную ранку. Щеку сразу же адски защипало, я сжала челюсти, чтобы не закричать. Боль хорошенько встряхнула мои мозги, на что я и рассчитывала. Опершись на умывальник, я посмотрелась в зеркало. Распухшее лицо, красные глаза, царапины, разбитая губа, кровь на ночной рубашке, - Хороша!
Вдруг послышались стуки в дверь.
- Тиффани? - … Мама…. Господи, что я могу ей сказать? Пришлось быстро выйти из ванной, ведь если мать решила мучить меня вопросами о том, куда я собралась в столь ранний час, то она это сделает вне зависимости от преград в виде замкнутых дверей. - Где ты была? – Спросила она довольно громким шепотом. – Боже! Тиффани-Джульетта Далтон, что с твоим лицом?! – Она глотала ртом воздух, не в силах сказать ещё что-нибудь.
- Наверное, упала с кровати... раза два. – Я прикрыла следы от удушья на шее ладонью. Врать мамам – занятие совершенно бесполезное. Тем более, если сам не знаешь, что произошло. Она пристально смотрела мне в глаза.
- Тиффани…, - сначала сочувственно произнесла мама. – Что-то не очень-то верится. Но, что бы ты там не натворила, сделай так, чтобы это не повторялась. Ты хорошая девочка. – Смягчилась она и поцеловала меня в лоб.
Я спустилась вниз в кухню, чтобы добыть льда из холодильника для моей щеки и виска. Интересно, а родители знают о новом положении Джейн? Наверное, не стоит пока упоминать об этом. Но, думаю, они должны узнать о ребёнке до того, как начнутся схватки. Мама спустилась со второго этажа, когда я готовила тосты. Она украдкой разглядывала моё израненное лицо, я старалась не думать о том, что подвергаюсь тщательному и достаточно плохо скрываемому осматриванию с её стороны. Сев за стол, она взяла журнал, который оставила вчера вечером, но я всё ещё чувствовала, как она буравит меня взглядом.
Я глубоко вдохнула, чтобы справиться с некоторым раздражением по этому поводу – что она теперь там думает обо мне?
- Мам?
- Да? – Протянула она. Делая незаинтересованный вид.
- Будешь тосты?
Днём позвонил Авель и пригласил встретиться. Я согласилась. Ведь он как никто умеет развеивать мою тоску. Теперь, он стал словно единственным лучиком света для меня. В восемь часов, когда друг подъехал к дому, я выбежала, прихватив куртку, не желая оставаться ни на минуту в доме.
- Привет. – Просто сказал он, когда я села на переднее сидение и начала приглаживать растрёпанные волосы. Я кивнула. Он повернулся, чтобы посмотреть на меня. – Тиф…?!
- Поехали. – Перебила его я. Он посерьёзнел и послушно завел мотор.
Мы ехали, не проронив ни слова за двадцать минут. Авель несколько раз поворачивался, как будто желая что-то сказать, но потом, быстро передумав, отворачивался. Было невероятно непривычно видеть его в таком состоянии. Его глаза сегодня не излучали свет, а на лице не было той добродушной улыбки, будто кто-то запер прежнего Авеля за стеной тёмных, непроницаемых глаз.
Тишина мне показалась неудобной, и я прибавила громкости радио. За окном яркие светящиеся рекламные вывески и многоэтажные дома заменил лес по обе стороны дороги, снова шёл мелкий дождь, и за облаками больше не мелькал жёлтый месяц, свет приборной панели тускло мерцал в салоне автомобиля. Наконец, Авель съехал на обочину.
- Авель, мы ведь не выйдем из машины? – Осторожно спросила я, но он продолжал молчать. – Клянусь, если ты продолжить молчать, я решу, что ты хочешь закопать меня в этом грёбаном лесу! – Кажется, впервые за всё это время на его лице появилась улыбка, но я могу и ошибаться, так как в салоне было, действительно темно. Но мысль о том, что он сегодня, всё же улыбнулся, казалось, легко компенсировала те отвратительные сорок минут молчания. Авель редко впадает в меланхолию, и это всегда очень быстро проходило.
- Я должен,… - начал, было, он, как только я раскрыла рот, - … ты первая. – Смутился Авель.
- Я… - а я и хотела бы сказать, но теперь это почему-то казалось невозможным. - …Авель, мне так плохо. – Призналась я. – Нет, чёрт, это так сложно! – Передумала я, и Авель взял мою руку в свою ладонь. Это немного сбило с толку. По радио, как назло, играла какая-то очень медленная баллада, что добавляло моменту драматичности. Авель перебирал мои пальцы. Я выключила радио. - Давай, лучше ты. – Сказала я, проглатывая тяжёлый комок в горле. Теперь вспоминать обо всём было невыносимо больно.
- Это так сложно! – Передразнил он меня. На секунду прежний Авель выглянул из-за покрова серьёзных глаз и сразу скрылся. – Нет, кажется, я правда, не могу… - пробормотал он, проведя свободной рукой по своему лицу. Я почувствовала себя неловко, захотелось высвободить руку, но меня резко отвлекла мысль о собственном эгоизме: друг позвал меня явно не для того, чтобы выслушивать мои проблемы.
- Тиффани? – Позвал меня Авель, когда я шмыгнула носом, и я поняла, что плачу. Я чуть не возненавидела себя за то, что заставляю проявлять к себе жалость. Авель прижал меня к себе, и я зарыдала ещё сильнее, не в силах остановиться, как только моя щека коснулась его плеча. Пару раз я пыталась отстраниться, но Авель железной хваткой прижимал меня к себе, готова поспорить, что он даже не заметил моих жалких попыток.
Когда мои рыдания стихли, друг отстранился, как бы проверяя, закончила ли я. Я кивнула, подтверждая его догадки. Воспользовавшись моментом, я высвободила руку.
- Может, ты всё же скажешь, что стряслось, Тиф? Ты меня пугаешь… - Ладно. Ведь кому я ещё могу довериться так как Авелю? Осталось лишь решиться произнести это вслух. Но слова застревали в горле. Раз. Два. Три.
- Джейн беременна. – Выпалила я. И снова пауза
- Оо, - спустя какое-то время отозвался Авель и озадачено посмотрел на меня. – Господи! – Он провёл ладонью по кудрявому затылку и в шоке уставился на меня. – Что ж я делаю…. – Смущённо и очень тихо прошептал парень, отвернувшись от меня.
Я смотрела на свои колени, обдумывая поведение Авеля. Несмотря на его взаимоотношения с Джейн, которые тёплыми назвать трудно, на его лице отражалось искреннее беспокойство.
- Уже поздно. – Вздохнул Авель. – Нужно возвращаться.
По дороге обратно друг снова “ожил” и обрёл способность поддерживать разговор, но меня всё ещё мучил вопрос о причине его необычного настроении в начале поездки, которое он теперь тщательно пытался скрыть.
- Авель? – Авель посмотрел на меня очень внимательно, а потом улыбнулся, будто лишь на секунду серьёзный тон внушил ему тревогу. - Могу я спросить, что ты хотел мне сказать сегодня?
- Нет. – Отрезал он, продолжая улыбаться.
Я открыла дверцу автомобиля и уже собиралась выйти, как он заговорил.
- Эээ…Тиффани?
- Да?
- Имеет смысл мне спрашивать, что ты сделала с лицом?
- Нет. – Натянула я фальшивую улыбку и закрыла дверь его новенького Ниссан.
Глава четвёртая
Жизнь начала приходить в нормальное русло, но временами было странно понимать, что никто не знает о случившемся, так как теперь в это было сложно не верить.
Наш секрет ещё более сплотил нас с Джейн. Она продолжила ходить в школу, парни также вились вокруг неё, и в какой-то момент пришлось осознать, насколько, на самом деле, легкомысленным всегда было её поведение. Хотя, наверное, моя проблема лишь в том, что я думала, что знаю её достаточно хорошо.
Время шло, и через пару недель меня уже почти не тошнило от её общества и разговоров о её неудачном сексуальном опыте. В груди всё сжималось, когда я думала об этом. Я не хотела даже представлять, что придётся пережить Джейн, не говоря уже о том, что рано или поздно, все узнают правду: ведь будет трудно скрыть нового члена семьи Далтон, скажем, через пару месяцев.
Я была благодарна Авелю за его поддержку: каким-то образом ему удавалось быть всё время рядом, так что жаловаться на одиночество не приходилось. Жизнь продолжалась. Казалось, всему вокруг было наплевать, даже погода была невероятно тёплой для октября, так что студенты выходили на перерыв на улицу, чтобы понежиться на солнышке. Должно быть, несколько дождливых недель до тошноты надоели окружающим.
- Тиффани, ты реагируешь так, словно это ты залетела! – Возмутился Авель, когда мы вышли на улицу. Я зашипела, приставив палец к губам.
- Ты не мог бы говорить об этом тише? – Раздражённо ответила я. Может быть, он прав? Может, я, действительно, приняла эту проблему слишком близко к сердцу?
Мы присели на скамейку в тени. Ветер приятно обдувал спину, трепал волосы.
- Знаешь, их уже почти не видно…шрамов. – Отметил Авель, сглотнув, и я улыбнулась. Он закатал рукава белой рубашки, которая контрастировала с его загорелой кожей. – Может, ты всё-таки скажешь, что тогда случилось? - Я предпочла просто помотать головой, зная, что Авель не станет затрагивать эту тему.
Он достал тетрадь из рюкзака и начал просматривать страницы. Я подвинулась к нему, чтобы посмотреть на то, что вызвало большую необходимость повторения, и взгляд упал на его наручные часы.
- Мы опаздываем! – Я подскочила и схватила свой рюкзак, так, что из него чуть не вывалилось всё содержимое. Авель, молча, взял его у меня, и мы поторопились на занятия. Он ушёл на физику, а я еще долго блуждала по школе, так как оказалось, что я потеряла расписание.
Такие прогулки благотворно подействовали на мою память, и спустя какое-то время, я вспомнила, что пятым уроком биология. Собрав всю свою волю в кулак, я дошла до кабинета и робко постучалась в дверь, игнорируя навязчивые мысли убежать в обратном направлении.
- Мисс Далтон, таки, решила почтить нас своим присутствием. – Язвительно произнесла Миссис Купер. – Пройдите.
Я не решалась посмотреть на неё, лишь прошла в самый конец и заняла свободное место за дальней партой рядом со светловолосым пареньком. Я чувствовала себя неуютно под взглядами окружающих. В классе поднялся гул, некоторые хихикали.
Миссис Купер была в ударе, она заваливала меня на каждом вопросе, пользуясь моей растерянностью.
Думаю, все отлично повеселились, когда я не смогла отличить прокариоты от эукариотов. Единственным человеком, кто не давился от смеха как ненормальный, был мой сосед по парте.
Когда Миссис Купер отвернулась, чтобы написать на доске очередной тезис, блондин повернулся ко мне.
- Я Стивен. – Тихо сказал парень, чтобы снова не привлечь ко мне внимание учительницы.
- Тиффани.
- Не очень-то ты ей нравишься. – Улыбнулся Стивен. Я не нашла ничего лучше, как просто кивнуть.
- Может, просто слиняем с уроков и сходим куда-нибудь? – Подмигнул он.
- Боюсь, что этого она мне не простит. - Ответила я и с улыбкой посмотрела на него. Думаю, отказ получился достаточно мягким, чтобы не испортить сразу отношения.
- Как знаешь.
В этот момент Миссис Купер задала мне очередной вопрос.
- Э…ээ… - Замялась я, так как ничего не расслышала. «Плацента», - шепнул Стивен.
- Плацента. – Повторила я.
- Можете поблагодарить Барнза за правильную подсказку. – Сказала Миссис Купер и снова отвернулась к доске, чтобы что-то записать.
Я как раз собиралась поблагодарить Стива, но, как раз в этот момент, повернулась Миссис Купер и на этот раз она воспользовалась случаем и попросила меня выйти из класса. Пожалуй, это единственный выход из положения.
- Наверное, я был прав по поводу прогула. Повеселись, детка. – Шутливо толкну локтем Стив. У него был приятный низкий голос.
Я взяла с себя обещание больше никогда не опаздывать на биологию.
В коридоре было относительно тихо, из кабинетов доносились голоса преподавателей. Чтобы никто меня не застукал, я решила отсидеться в туалете. Но я ненавидела необходимость вернуться на биологию, чтобы забрать рюкзак.
Твёрдо решив, что не выйду раньше, чем прозвенит звонок, я вошла в уборную. И, подойдя к раковине, умылась прохладной водой, так как щёки всё ещё пылали от едких замечаний. Я тихо выругалась, когда увидела, что намочила рукава своей серой водолазки, и подкатила их. Но закручивая кран, я расслышала звуки, которые сначала не смогла различить из-за шума воды. Это были всхлипы. Я почти сразу узнала, кому они принадлежат. Плач доносился из второй кабинки.
- Джейн? - Спустя секунду она открыла кабинку. – Что случилось?
- Что ты здесь…, а…да, всё нормально. – Она шмыгнула носом и вытерла глаза бумажной салфеткой. Джейн так же подошла к раковине и умылась, вынув из кармана джинсов резинку и завязав волосы в неаккуратный низкий пучок, чтобы не намочить. Я смотрела, как вода стекает по её лицу, пока она не вытерлась салфеткой. Постепенно красные пятна начали сходить, но глаза всё ещё слезились. – Джейн, что произошло?
- Тиффани, когда-нибудь они все обо всём узнают. – Прошептала она. – И что тогда будет? Что будет со мной?
На секунду мне показалось, что я услышала щелчок в четвёртой кабинке.
Я посмотрела на неё через грязное зеркало. В желтоватом свете ламп цвет её лица приобретал нездоровый зеленоватый оттенок, пряди у лба красиво спадали на миловидное слегка вытянутое лицо, голубые глаза стали ярче из-за слёз. Она смотрела на себя с новым выражением лёгкого отвращения.
- Мы обязательно что-нибудь придумаем. Всё будет хорошо. – Мне бы хотелось найти что-нибудь поубедительнее этих общих фраз, но в голове ничего не было.
- Моя репутация по школе и так весьма сомнительна..., - попыталась улыбнуться сестра, - а если все узнают…
- Они не узнают. – Часто, парни Джейн после расставания лгали о своих не сбывшихся намерений на её счёт, но Джейн всегда как-то удавалось заставить всех верить именно ей. – По крайней мере, это будет нескоро.
- Ты думаешь,…
- Да. – Твёрдо сказала я, очередной раз, не дав ей закончить предложение. - Срок ещё слишком незначителен, чтобы что-то понять, живот появится ещё не скоро.
- Спасибо. – Джейн улыбнулась своей новой грустной улыбкой. – Кажется, мне пора идти, я ведь прогуляла историю. - Она взяла свою сумку, что была брошена под раковиной и тихо вышла из туалета.
Щелчок в четвёртой кабинке повторился, и оттуда прошествовала к выходу донельзя довольная Грейс Кук.
Я так и осталась стоять в немом ступоре, и необходимость возвращаться в кабинет биологии показалось лишь мелкой неприятностью, по сравнению с тем, что могло теперь случиться.
Глава пятая
- То есть, как это она всё знает?
- Она подслушивала, когда мы разговаривали в женском туалете. – Джейн рассеяно посмотрела на меня. – Лучше тебе прогулять, сегодня будет трудный день. – Вздохнула я.
- Неужели так сложно? – Вдруг взорвалась сестра. – Неужели трудно было не говорить в пределах школы слов, связанных с моей беременностью?!
- Джейн, прости, я сделаю всё, что смогу. – Мне ещё не приходилось чувствовать себя настолько виноватой.
- И что же ты можешь?
Я снова вздохнула за неимением сказать что-то вразумительное.
- Я скажу родителям, что ты заболела.
Когда я спустилась по лестнице, мама уже обувалась.
- О, Тиффани! А где Джейн? – Спросила она.
- Она себя плохо чувствует. – Мама кивнула. Слава Богу, оценки сестры и её необычное поведение не заставляли сомневаться в том, что ей, действительно, нужен отдых.
Сегодня, вопреки обыкновению, я предпочла поехать в школу в машине отца, не желая тратить время на попытки завести Форд.
Погрузившись в свои размышления, я быстро доехала до школы. На улице было достаточно людно, студенты оживлённо что-то обсуждали. Из толпы кто-то присвистнул, после чего всё и началось.
- Эй, крошка! Не хочешь посидеть у меня на коленях? – Выкрикнул старшеклассник, сидящий на лавочке возле входа. Все взоры сразу же устремились ко мне, захотелось провалиться сквозь землю, я никак не могла предположить, что всё произойдёт именно так. Кто-то снова присвистнул с другого конца улицы.
В этот момент Авель подбежал сзади и приобнял меня за плечи, перепугав до смерти. Я резко вывернулась и посмотрела на него.
- Пошли. – Холодно сказал он, проигнорировав мой испуг. Его тёмные глаза снова были серьёзными. – Где Джейн?
- Дома. – Авель одобрительно кивнул.
- И тебе следовало. Как они узнали?
- Кук подслушала, когда мы разговаривали с Джейн в туалете.
- Чёрт! Неужели нельзя было быть осторожнее?! – К своему удивлению я почувствовала стыд и почти страх. Вот уж не думала, что он будет отчитывать меня как маленькую.
- Авель! – Захлебнулась от возмущения я. – Почему их вообще волнует личная жизнь моей сестры?
- Твоя их волнует больше.
- Что?
Авель шумно выдохнул, раздражение, вызванное моим вопросом, проявилось на обычно сияющем лице.
- Неужели ты сама не поняла? Сейчас каждая третья – если даже не вторая – школьница хоть раз занималась сексом, - меня передёрнуло от того, как легко произнёс парень последнее слово, и кажется, он это заметил. – Так что, думаю, Кук здорово облила тебя грязью, раз теперь тебя считают подстилкой.
- Что?!
- Тиффани, о Джейн никто не узнал.
- Ты серьёзно? Но это же…
- И если ты попытаешься оправдаться, Грейс выдаст её с потрохами. – Перебил мои радостные возгласы Авель. Он крепко обнял меня. – Мы обязательно что-нибудь придумаем, Тифф.
Мы дошли до кабинета, где друг оставался со мной до звонка. Я не решалась посмотреть на присутствующих. Они не прекратили шептаться, даже когда вошёл учитель; урок обещал быть долгим.
Девушка, сидящая позади меня, быстро зашептала что-то своему соседу по парте, но из всего потока её слов я расслышала лишь « Не ожидала…» и «…мне не кажется…». Я повернулась, чтобы осуждающе посмотреть на неё, в надежде, что она прекратит перешёптываться. К счастью, девица поспешила заткнуться, как только встретила мой взгляд, её приятель так же отвёл глаза, но ни капли не смутился.
Я развернулась обратно, чтобы послушать учителя, но собственные мысли не дали мне такой возможности.
Наконец прозвенел звонок, и все начали складывать свои вещи. Когда все вышли из класса, и я уже гадала, дождаться ли мне Авеля или идти самой, как Миссис Нортон позвала меня.
- Далтон, могу ли я поговорить с Вами?
- Да, конечно.
- …Это касается тех неприятных слу….
- Прошу, не надо. – Я судорожно пыталась придумать причину, по которой нам стоит прервать разговор. – Извините, мне нужно идти на испанский. – Миссис Нортон ничего не ответила, и я вылетела из класса. Хотя тут же пожалела об этом.
Авель догнал меня, когда я почти пришла на испанский. К моему удивлению он не начал отсчитывать меня за то, что я ушла, не дождавшись его, просто попросил дождаться на следующей перемене и исчез.
Зайдя в кабинет, я поплелась к самой дальней пустой парте, пока не услышала знакомый приятный голос, я обернулась и увидела Стива Барнза, с которым мне не так давно довелось сидеть на биологии.
- О, Тиффани! Не хочешь сесть со мной? – Он приветливо улыбнулся. Этот приветливый тон и улыбка были такими тёплыми и искренними, за весь день мне ещё никто ни разу не улыбнулся. Я была крайне благодарна Стивену. – Hermoso Tiffani de nuevo en la desgracia (Прекрасная Тиффани снова в беде). В ответ я попыталась выдавить хотя бы подобие улыбки.
- Могу я проводить тебя в столовую? – Спросил Стивен после урока. Испанский прошёл на удивление спокойно.
- Да…да! Конечно! – Растянула я рот в неестественной улыбке.
Стивен взял мой рюкзак и проводил до входа в столовую. Он ни о чём не спрашивал, будто он единственный, кто не был в курсе. Стив беззаботно шутил и подтрунивал меня за неразговорчивость, с ним было снова легко, напряжение сегодняшнего дня рассеивалось.
- Ты уходишь?
- Да, - протянул Стив. – Позже подойду. – Он отдал мне рюкзак и дружески похлопал по плечу.
Я вошла в столовую, тщетно стараясь не обращать внимания на неприятные замечания в мой адрес. Нужно было лишь найти свободное место. «Столик для рэперов», «столик для рокеров», «столик для отличников», «столик для наркоманов»…
- Привет, Тиффани. – Услышала я вежливый голос. Я споткнулась и чуть не перевернула стул, но моё падение предотвратил Авель, успевший вовремя подхватить меня.
- Порядок? – Спросил он, еле держа поднос с едой, но я не ответила, в тот момент мне хотелось увидеть того, кто только что поздоровался. Я огляделась, но в поле зрения оказался лишь Габриель Ламбертс. Быть не может. Бред какой-то. Скорее всего он лишь хотел сказать какую-нибудь пошлость, но заметив недалеко Авеля, слинял.
- Тиффани? Снова окликнул меня друг, тогда я повернулась к нему.
- Да, всё хорошо.
Тут я обратила внимание на то, что мы прошли столик, за которым обычно обедали, Авель вёл меня к «столику для спортсменов», где обычно скапливались самые популярные ребята в школе, в том числе и девушки из группы поддержки. Там снова было полно народа.
- Только не туда. – Но он не слушал, - Авель, пожалуйста. – Он молча поставил поднос на стол и выдвинул передо мной стул. Казалось, Авель прожёг бы меня своим взглядом, если бы я не села, так что пришлось подчиниться, только тогда друг сел рядом. С нашим появлением за столиком воцарилась неприятная тишина. Авель, как ни в чём не бывало, приступил к трапезе.
- Авель? – Раздражённо произнесла девушка Кейт – типичная выскочка из команды поддержки.
- Она будет сидеть здесь. – Произнёс Авель тоном, не подразумевающим возражений. Больше она не заговорила.
Я оглядела столик, один стул всё ещё пустовал.
- Привет. – Мэтт из баскетбольной команды попытался разрядить обстановку, впервые заговорив со мной. Слева от него расположился Коннор, наблюдая эту картину, он неприятно усмехнулся.
Кейт громко прокашлялась и встала с места, глядя на Авеля в упор, но он сделал вид, что ничего не заметил. Вместе с ней поднялись и остальные девушки. В этой компании я разглядела и ту, которая сидела позади меня на английском. Темноглазая девушка робко взглянула на меня в последний раз и удалилась вместе с остальными. Коннор разулыбался ещё шире.
- Похоже, она тоже не в восторге от того, что пришлось сидеть с твоей потаскухой.
Авель резко встал с места, одним движением он смахнул содержимое подноса Коннора ему на грудь. В столовой все умолкли.
Оскорблённый он вскочил из-за стола, но к счастью рядом оказался Мэтт, а рядом со мной будто из ниоткуда возник Барнз, схватив Авеля сзади.
- Лучше извинись, ублюдок! – Заорал Коннор, вырываясь из цепких рук Мэтта.
- Тихо, вы же не собираетесь драться прямо здесь. – Спокойно сказал Стив, удерживая Авеля.
- Повтори, что сказал, сукин сын.
- Авель…
- Заткнись, Тиффани!
- Она шлюха. – Издевательски прошипел Коннор, в этот момент Авелю удалось вырваться из захвата Стивена, резким движением, он врезал последнему локтем нос, брызнула кровь, и Стив согнулся пополам, закрывая лицо руками. Авель уже ринулся через стол, и, вероятно, он убил бы Коннора, но окровавленный Стив набросился на него сзади.
- Мэтт, выведи его! - Крикнул он.
- Я убью тебя, Янг! – Орал, вырываясь, Коннор.
Авель ещё брыкался, но Стивен скрутил ему руки.
- Тебе конец, урод! – Авель предпринял последнюю попытку освободиться. К счастью, словесная перепалка на этом была окончена, Мэттью быстро вытолкал Коннора из помещения.
- Что здесь происходит? – Прозвучал голос Миссис Купер: кто-то, всё же, позвал преподавателя.
- Доволен? – Пробулькал Стив, брызгая кровью на Авеля, тот ничего не ответил, и Стивен встал с него.
- Оба к директору! Живо, я говорю!
Парни направились к выходу все в крови. Стивен запрокинул голову назад, ему срочно нужно было в медпункт, но он ещё опасался, что Авель пойдёт искать Коннора.
Остальным было сказано возвращаться за уроки. Снова поднялся шум, и толпа студентов постепенно начала рассасываться, столик, за которым сидела я, опустел одним первым, его “обитатели”, покидая свои места, осуждающе сверлили меня взглядом, оно и понятно: у Авеля из-за меня теперь большие проблемы, вероятно, его ждёт дисквалификация из баскетбольной команды.
Казалось, весь инцидент занял не более нескольких секунд, а теперь время тянулось бесконечно долго. Студенты перешёптывались, то и дело оглядываясь на меня, иногда даже показывая пальцем.
Я никогда ещё не видела Авеля таким. Он никогда не был агрессивен, а сегодня впервые накричал на меня, и, кажется, серьёзно намеревался прикончить Коннора.
В конце дня Стивен встретил меня в коридоре, когда я возвращалась с литературы. Его нос сильно распух и покраснел, на нём образовалась горбинка.
- Где Авель?
- Ещё в кабинете директора. Его родителей вызвали в школу. Кажется, его хотят дисквалифицировать.
- Серьёзно? Но они не могут, он же капитан!
Стивен шумно выдохнул.
- Сильно болит? – Обратила внимание я на его нос, парень на секунду накрыл его рукой.
- Порядок.
- Ему не стоило так реагировать.
- На его месте я поступил бы так же. – Он помолчал и добавил: «Это лишено здравого смысла, но всем нужен козёл отпущения».
Вся школа надеялась, что дело обойдётся предупреждением, так как Авель ещё никогда не был замечен в потасовках, но тренер принял жёсткие меры накануне важной игры: позже выяснилось, что друга исключили из команды до конца сезона. Атмосфера в школе ухудшилась, именно меня ученики обвинили в том, что наша команда потеряла одного из лучших баскетболистов. Позицию центрового игрока занял новичок в команде – Стив Барнз, а капитаном единогласно был избран Мэтт.
Авторитет Авеля серьёзно пострадал, с уходом из команды он потерял былую популярность, и хотя он делал вид, что ему всё равно, легче от этого не было.
Во всей этой истории были и положительные моменты – Джейн, не опасаясь ничего, могла спокойно посещать школу. Я решила не рассказывать сестре, о том, что все теперь считают меня шлюхой, а в школе, по меньшей мере, двенадцать парней утверждают, что я была с ними.
Тот день теперь казался нереальным, как мог мой привычный мир перевернуться с ног на голову всего за несколько часов? Я оглядела свою комнату. Ничего не изменилось. Было как-то странно, что место, которое, в определённом смысле, стало частью меня, осталось прежней после всех изменений, что произошли в моей жизни.
Я рухнула на идеально застеленную кровать. Стивен Барнз – единственный, о ком мне сейчас хотелось думать. Ни сестра, ни лучший друг сейчас не занимали меня.
Вспомнились слова Стива о том, что на месте Авеля он поступил бы так же, и это заставило меня улыбнуться. Он нравился мне, и общение с ним не оставляло неприятного осадка, как это теперь было практически со всеми.
Я встала у окна, рассматривая мокрые улицы. Дождь зарядил сильнее, и вода капала на яркие редкие листья на деревьях у окна. Я посмотрела на часы, секундная стрелка нервно передвигалась по циферблату. Было три часа дня, но свинцовые тучи закрыли солнце, и за окном было темно.
Вспомнив, что ещё неделю назад нам задали написать эссе по творчеству Вальтера Скотта, я с неохотой принялась за работу.
Внизу послышался шум: наверное, мама пришла с работы раньше; я прислушалась, дождь теперь лил слабее. Я заставила себя сосредоточиться на сочинении.
«Творчество Вальтера Скотта относится к периоду расцвета английского романтизма и являет собой переход от романтизма к реализму. При всей своей правдивости в изображении различных исторических эпох Скотт с большой симпатией говорит об уходящей старине…»
…уходящей старине…. – слова застревали в голове. Уж я-то теперь точно буду думать о ней с симпатией. Я никогда не считала свою жизнь особенно интересной, не было событий, впечатлением от которых я могла бы с кем-либо поделиться. Всё представлялось как в тумане. Только оцепенение, которое будто спало сейчас. Можно ли теперь сказать, что раньше у меня ничего не было теперь, когда моя жизнь, действительно, наполнена событиями. Пожалуй, я должна быть благодарна», - возвратилась к своим мыслям я. Всё не так уж скверно, человечество уже проходило это: миллионы подростков терпят насмешки в школе, но ведь это не смертельно, всего лишь слова, которые не значат ничего. А мне и не нужно, чтобы кто-то знал, что произошло на самом деле. Разумеется, всё это теперь нужно хранить в тайне, строить из себя пострадавшую глупо.
Время пролетело быстро, и небо за окном уже приобрело фиолетовый оттенок. Я поймала себя на том, что тупо смотрю сквозь конспект, но теперь почему-то не пыталась уже сосредоточиться. Ощущение отчуждённости усилилось. Нужно было заставить себя думать об уроках, и я снова принялась за работу.
Глава шестая
Мало вещей отвратительнее, чем то, что творилось в школе, мне приходилось переживать, но я научилась не реагировать на все эти вульгарные выкрики и дразнилки. Некоторые сочиняли двусмысленные стишки, странно, но я почти не злилась, наверное, потому что за меня злился Авель, хотя и он прекрасно понимал, что его попытки оправдать и защитить меня могут привести к разоблачению Джейн.
Передвигаться по школе теперь мне предоставлялось лишь в сопровождении друга. Я не жаловалась, но теперь он был сам не свой, а его настроение теперь лишний раз давало понять, как же сильно я вляпалась.
- Порядок. – Сказала я, когда Авель рванулся встать со своего стула в столовой и направил полный ярости взгляд на парня, который только что отмочил двузначную шутку и, судя по всему, считал её невероятно удачной.
Теперь за обедом мы уже не могли сидеть за столиком местных знаменитостей. Кейт из команды поддержки была счастлива. А Мэтт – капитан команды оказался отличным парнем, он продолжал поддерживать связь с Авелем и призывал к этому парней из команды.
Стало невыносимо от того, что другу из-за меня приходится терпеть такое отношение окружающих. Все знают, что Авель много сделал для школьной команды и, единожды оступившись, не заслуживает такого жестокого наказания. Но теперь этим людям легче добиться всеобщего признания, опустив меня и тех, кто верит в мою непорочность, ниже плинтуса.
Кейт прожгла меня взглядом с дальнего конца столовой. Заметив это, Авель слегка приобнял меня за плечи и пристально посмотрел на блондинку. Я почувствовала обильный прилив крови к лицу, украдкой взглянув на Стива, наблюдающего эту сцену. На его лице возникла едва заметная ухмылка. Но Мэтт снова увлёк всех разговором, и внимание этих двоих переключилось на него.
- Всё нормально? – Тихо спросил Авель, когда я поднялась, чтобы спустить еду в корзину для отходов. Пришлось прикусить язык, чтобы не крикнуть: «Нет! Всё ненормально! И не может, когда вся грёбанная школа распевает песни о том, кто и как тебя трахал!»
- Всё хорошо, Авель, я просто не голодна. – Попытка улыбнуться потерпела крах.
- Я провожу тебя на урок. – Кейт снова оценивающе меня разглядывала. Авель, последовал моему примеру и с глубокой грустью в глазах опустошил свой поднос, свалив всё в урну. Авель теперь всё время молчит, так и сейчас, по пути на химию, он не проронил ни слова. Самой начинать разговор не хотелось. Я заглянула ему в лицо, когда мы стояли у двери в класс.
- Спасибо. – Друг безучастно пожал плечами. Мне захотелось обнять его, но прозвенел звонок, и он отправился на урок.
- Знаешь, по-моему, ты определённо ей нравишься. – Сказала я Авелю на следующей перемене, пытаясь подбодрить его. Он вопросительно взглянул на меня. – Кейт.
- Ты так думаешь? – Безразлично отозвался он.
- Да. И она красивая. Я бы задумалась.
- Не люблю блондинок. – Бесцветно отозвался друг.
- Авель, я просто думаю, ты заслуживаешь чего-то хорошего. – «А не бродить везде с изгоем общества», - Добавила я про себя.
- Определённо.
Авель проводил меня до женской раздевалки, и отправился на английский. Как только я вошла, взгляды переодевающихся девушек обратились ко мне.
Я нагнулась, чтобы вытащить вещи и пряди волос упали на лицо, потому я не увидела, кто проходя мимо, задел меня так, что я чуть не свалилась с ног. Половина девушек демонстративно вышла из раздевалки. Прозвенел звонок, и я осталась одна.
Надев обувь, я завязала волосы в хвост, чтобы не мешали, хотя, пожалуй, это меньшее, что может мне помешать выжить этот урок.
Я вышла из раздевалки и направилась в спортзал, откуда уже слышались возбуждённые возгласы и стуки мячей. Почти всё время девушки визжали, как только мяч приближался к ним хотя бы на расстоянии пяти метров; парни играли в баскетбол. К счастью я осталась незамеченной. Но ненадолго: весь урок мяч так и норовил попасть в меня. Хотя пару раз, мне, всё же, удалось уклониться от ударов. Когда, наконец, прозвенел звонок, мяч больно врезал мне по лицу. Послышались сдавленные смешки.
- Урок окончен, можете идти. – Послышался голос тренера.
Я всё ещё стояла, закрывая лицо руками, глаз, по которому попал мяч, кажется, опух.
- Тиффани, пошли, нужно приложить лёд.
Физрук отвёл меня в тренерскую. Там он вытащил из аптечки лёд и дал мне приложить его к опухшему глазу.
Мне ещё не доводилось бывать в тренерской. Это была небольшая комната с письменным столом, на тёмно-зелёных стенах висели спортсменов, прославивших нашу школу, на полках красовались золотые и серебряные кубки. Учитель сел напротив меня на ящик со спортинвентарём.
- Ты, разумеется, знаешь…, - аккуратно начал он.
- Да, - кивнула я, не дав завершить ему фразу.
- Ты не думала о том, чтобы сменить школу? – Помолчав немного, он вздохнул. - Тебе не интересно, кто это сделал? –Я помотала головой. – Ты итак знаешь, кто это сделал? – Я повторила жест. Какая мне может быть разница, кто это сделал, ведь сегодня в меня целились абсолютно все, и таких как он, не один и не два, а вся школа.
- Я думаю, со мной уже всё в порядке. – Сказала я, откладывая в сторону холодное полотенце. – Спасибо за лёд.
Я сорвалась с места, искренне желая закончить этот разговор, и, насколько возможно, быстро вышла из кабинета, направляясь в раздевалку. Глаз всё ещё болел, но теперь не это было важно: учителя уже знают, о чём судачат все старшеклассники.
Подойдя к двери в раздевалку, я сделала несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться: Господи! Сделай так, чтобы там никого не было!
Постояв ещё пару секунд, я вошла.
В раздевалке никого не оказалось, слышен был только плеск воды и оживлённые разговоры6 девушки были сейчас в душе. Я подошла к своему шкафчику и вынула вещи, на физкультуре я не принимала большого участия в спортивных играх, потому решила сразу переодеться в обычную одежду, хотя, честно говоря, мне просто не хотелось идти в общую душевую комнату. «Брось, что они могут сделать? Закидать тебя мылом?» - Сказала себе я, пытаясь понять причину опасений. Тщетно. Иногда понимать себя ещё сложнее, чем понимать других.
Выйдя из раздевалки, я отправилась на испанский, но вдруг вспомнила, что не сделала домашнее задание. Проклятую молнию на рюкзаке заело, пару раз я споткнулась, потому что совершенно не смотрела под ноги. В конце концов, молния поддалась, и я остановилась, чтобы вытащить учебник.
- Привет. – Услышала я мужской голос. Я подняла глаза.
Предо мной стоял Габриель Ламбертс. Он криво улыбался.
- Привет. – Буркнула я. Только его не хватало. Я медленно соображала, начал ли он разговор, чтобы поиздеваться надо мной, так же как и все, но где-то, втайне от другой, более прагматичной части себя, я уже знала, что мне это неважно. При нём всё внутри содрогается, когда он рядом хочется, немедля, обратиться в бегство, его присутствие одновременно пугает и злит.
Парень протянул мне какую-то тетрадь. - Ты забыла её на химии. – Я стояла, продолжая буравить его взглядом.
- Спасибо. – Процедила я сквозь зубы, забирая тетрадь.
- Тиффани! – Крикнул кто-то, позади меня. Я повернулась и увидела, как ко мне спешит Стив Барнз, чьему появлению в этот момент я была бесконечно рада.
Я повернулась обратно, но от Ламбертса уже и след простыл.
- Что-то не так? – Спросил Стивен.
- Шутишь?
Парень посмотрел мне в лицо и обвёл большим пальцем покраснение вокруг глаза.
- Ну да, как же. Нужно приложить лёд.
- Да, я уже сделала это.
- Может, стоит отвести тебя в медкабинет?
- Стивен, у меня всё в порядке. – Сказала я, чеканя каждое слово. – Я уже приложила лёд.
На испанском мы сели вместе. Со Стивом было плевать, что все шушукаются, глядя в мою сторону, хотя обычно чрезмерное внимание окружающих к моей персоне сильно раздражает. Друг, смешно копируя испанский акцент, всё время шутил на тему глупых повседневных диалогов.
- Физкультура? – Спросил Стив, успокоившись, снова обращая внимание на покраснение вокруг моего глаза, которое я сразу же прикрыла рукой.
- Да.
- Я так и знал.
- Просто поразительная догадливость! – Съязвила я, предупреждая допросы с пристрастием. Стивен захихикал.
- Что? – Обиженно спросила я. Стивен продолжал хихикать.
- Что за сладкая парочка! – Наконец вскричал учитель – сегодня он был особенно нервным - и я смутилась ещё больше.
- Простите, - извинился Стив. – Это я виноват. – Улыбаясь от уха до уха, сказал он, и учитель продолжил урок. Стало ещё хуже, я покраснела и опустила голову. Теперь на лицо спадали волосы, и никто не видел тотального изменения цвета моего лица.
Больше мы не разговаривали, и даже не переписывались, хотя краем глаза я видела, что Стив всё частенько улыбался.
Я начала выводить круги на бумаге, чтобы создать видимость работы, и постепенно мои мысли обратились к Авелю. Он будто сразу принял ответственность за меня, когда я только рассказала о проблеме. Хм…проблема…мне определённо не нравится применять это слово к ребёнку.
Надо же, как много делает для меня Авель и сколько для меня это значит. В самый трудный период моей жизни он оказался одним из двух человек, – я посмотрела на Стива – кто остался рядом, пожертвовав вообще всем, такая цена слишком высока, а мне нечем ему отплатить, как бы я не хотела.
- Тиффани, с тобой всё хорошо? – Прошептал Барнз. Я кивнула, вырисовывая при этом, наверное, сорок восьмой круг в тетради.
Прозвенел звонок, и моя голова резко очистилась от всех мыслей, как будто больше ничего и не требовалось. Я знала, что нужно делать. Боль щемила грудь изнутри, трясущимися руками неаккуратно сложив учебники в сумку, я поспешила выбежать из класса.
- Тиффани! – Крикнул вслед растерянный Стив (я даже не попрощалась), но я уже вышла. Продвигаясь в толпе школьников, я обдумывала, что сказать Авелю, хотя я надеялась его больше сегодня не встретить.
- Как испанский? – Услышала я его голос. Я шла, опустив голову, потому не заметила, что Авель присоединился ко мне. Я рассеянно взглянула на него. Он немного сонно улыбнулся. Может, и не нужно ничего говорить?
В горле образовался ком, я ускорила шаг, чтобы затеряться в толпе.
- Тиффани! – Крикнул Авель мне вслед.
Вот так. Теперь это только мои проблемы.
Судя по количеству машин на стоянке, сегодня я была одна из первых, покидающих школу. В это время мало кто возвращается с работы, дороги были практически пусты, но вести было трудно, перед глазами всё время представала мутная пелена, и я чуть не выехала на встречную полосу. В голове не укладывались события последних минут. Теперь я практически осталась одна, но я знала, что так будет лучше, по крайней мере, для Авеля и Джейн. Дорога казалась невероятно долгой под тяжестью мыслей.
Я всхлипнула и посмотрела в зеркало заднего вида. Тушь растеклась по влажным щекам, и я прокляла тот момент, когда утром решила накраситься.
Добравшись домой, нужно было лишь добраться до своей комнаты и раствориться. Я знала, как жестоко поступила, но иного выхода уже нет.
- Тиффани, это ты? – Крикнула Джейн из гостиной, и я ускорила шаг. – Тиффани?
Когда сестра вышла из гостиной, я уже закрыла за собой дверь в комнату.
С минуту я стояла в немом оцепенении не в силах сдвинуться с места. Джейн поднялась на второй этаж и уже стучала в мою дверь. Игнорируя эти звуки, я медленно опустилась на кровать и опустила голову. Сестра быстро сдалась, и теперь я была одна, и от этой мысли стало ещё хуже. Нет, не хочу об этом думать. Но голову теперь наполняли только эти мысли. Я убрала нависшие на лицо пряди волос и вытянулась на кровати, накрыв лицо подушкой.
- Тиффани, тебе звонил…
- Меня нет дома! – Проглотив слёзы, отозвалась я из-под подушки. Сестра стояла за дверью и, слава Богу, не могла видеть всего этого кошмара. Больше она меня не беспокоила.
Внутри ощущалась такая пустота, что части тела казались полыми. Я вытерла лицо простыней. Наверное, я долго так лежала.
Внизу раздался шум, пришли родители. Значит, сейчас примерно семь часов. Из-под полуопущенных жалюзи сгущались сумерки. Небо затянуло тёмно-фиолетовыми облаками. Время шло гораздо быстрее обычного, и вот уже в комнате стало совсем темно.
Левое бедро ужасно ныло – я слишком долго лежала на боку.
Фонарный луч просочился в комнату. В дверь снова постучались.
- Тиффани? – Позвала мама.
Только не она. Зная, что мама гораздо догадливее, чем сестра, я решила ничего не отвечать и сделать вид, что уснула.
Но веки, на самом деле, становились свинцовыми. Я закрыла глаза, перевернувшись в более удобное положение. Очистить разум было гораздо легче, чем могло показаться. Я медленно погружалась в знакомый тёплый вихрь.
Глава седьмая
Этой ночью я часто просыпалась. Что-то жалящее отчаянно металось в моей голове, что-то, чего я никак не могла уловить. Я открывала невидящие глаза, и, казалось, густые тени передвигались по стенам, они замирали при моих попытках разглядеть что-либо, а то и вовсе пропадали. Убеждая себя, что это бред, я снова закрывала глаза. Заснуть удалось лишь под утро.
Новое пробуждение прокрадывалось ко мне, оно врезалось в мозг, не оставляя выбора. Луч света упал на лицо.
Всё хорошо. По крайней мере, было хорошо первые несколько секунд, пока я не вспомнила об Авеле. Но утром все чувства притупляются, а мозг отчаянно отказывается верить, что это не сон.
Я пролежала ещё пару минут и посмотрела на часы. Безразличные светящиеся цифры означали три минуты одиннадцатого. Я встала, убирая назойливые пряди с лица, и взяв всё необходимое, направилась в ванную.
Джейн с родителями смотрели телевизор в гостиной, потому никто не заметил бы, что я вышла из комнаты, но дверь предательски скрипнула, когда я отворила её.
Я положила полотенце и одежду на тумбочку рядом с раковиной и посмотрела в зеркало. Следов от вчерашней туши не осталось, но глаза были опухшими от слёз, на щеке расположился тонкий след от шва на подушке. Я разделась и залезла в душевую кабинку.
Тёплые капли воды разбивались о тело. Я убрала мокрые волосы с лица. Наверное, быть собой с головы до ног можно только в душе.
Я вышла из кабинки, чуть не распростершись на мокром скользком полу во весь свой скромный рост, оделась и, замотав волосы в полотенце, вышла из ванной.
- Доброе утро. – Послышался мамин голос.
- Привет мам. – Теперь оставалось только молиться, чтобы мама не спросила ничего, что могло бы касаться вчерашнего. Врать-то я не умею, а все мамы терпеть не могут секретов. Им всегда представляется всё самое худшее.
- Ты вчера рано легла. – Чёрт.
- Угу.
Я зашла в свою комнату, чтобы привести её в божеский вид. Чтобы убить время, я решила перебрать свои вещи, и разложила их по цвету и частоте использования.
Но в конце концов, желудок потребовал идти в сторону холодильника. Родители и Джейн уже позавтракали, потому я рассчитывала насладиться одиночеством за завтраком. В гостиной послышался какой-то шум.
- Что случилось? – Спросила я сестру, пришедшую на кухню, чтобы заварить себе кофе.
- Они собираются в город за покупками. – Улыбнулась сестра. – Как ты себя чувствуешь?
- Всё хорошо. – Решительно сказала я, подготавливая себя к неловкому разговору.
- Мне показалось, что ты вчера была чем-то расстроена.
- Трудный день.
- Авель звонил. – Я промолчала, чувствуя, как похолодели мои ладони.
- Спасибо.
- У вас что-то произошло?
Последовала напряжённая пауза. Я ощутила биение своего сердца в районе горла: не хотелось ничего обсуждать, ведь тогда придётся рассказать о том, что устроила мне Кук, и чем это было чревато.
- Есть хорошие новости.
- Девочки, мы ненадолго! – Крикнул папа из коридора.
- Да пап! – Отозвалась Джейн. Мы дождались, когда родители вышли из дома. – Какие новости?
- В школе никто ничего не знает.
Сестра облегчённо выдохнула.
- И потому ты ходишь сама не своя? – Но после этого вопроса идея рассказать всё, как оно есть, уже не казалась мне такой удачной.
Я вышла из-за стола, и сняла с головы влажное полотенце.
- Почему ты всё время что-то скрываешь?
- Мы с Авелем поссорились. – Соврала я. Сестра промолчала, надеюсь, её интерес был удовлетворён.
Завтракать расхотелось. К тому же, нужно было как-то избежать расспросов сестры, так что я, не придумав никакого разумного предлога, молча поднялась обратно в комнату, где включила компьютер и вставила первый диск. В районе дисковода раздалось глухое урчание. Включился проигрыватель, и я легла на кровать, тихо подпевая вокалисту The Killers. Обычно, меня раздражают в музыке посторонние эффекты, но сейчас они казались очень подходящими. Душа требовала чего-то лёгкого.
Клавишная партия звучала как стук осеннего дождя о крышу и приносила такое же облегчение. Я стучала пальцами о подлокотник кровати в такт. Закрывая глаза, хотелось слиться с музыкой.
На самом деле, музыка подразумевает тишину. Отображает немой протест, её нужно именно чувствовать.
Песни сменялись одна за другой. И каждый раз я чувствовала некоторое разочарование, успевая привыкнуть.
Зазвучали басы, затем резко все инструменты влились в какую-то новую стихию. Я встала с кровати, чувствуя прилив энергии. На улице был мелкий дождь. Капли будто садились на стекло, свежий ветер пахнул мне в лицо, когда я открыла форточку, и по телу побежали мурашки. Я всё ещё покачивалась в такт музыке.
Чёрт! А ведь этот диск мне подарил Авель. Что-то отзывалось болью в груди на упоминание о нём.
Я села на кровать, притянув колени к груди, словно пытаясь сохранить целостность своих мыслей, которые беспорядочно метались в голове. Не было сил даже пошевелиться. Я закрыла глаза, когда слеза неторопливо сползла по щеке. Я усмехнулась собственной сентиментальности.
Дождь забарабанил по подоконнику. Только сейчас я заметила, что в комнате установилась тишина. Наверное, я уже прослушала все песни на этом диске. Я поднялась с пола, чтобы вытащить его.
Настроения слушать музыку как не бывало, а оставаться здесь наедине с собой последнее время становится всё большей пыткой. Наверное, просто переходный возраст. Я грустно ухмыльнулась. Вся боль – это просто период моего взросления. Подумать только.
Я застыла на кровати, скрестив руки на груди. Какой смысл теперь думать о причинах? Какой смысл вообще искать здесь чью-либо вину?
Выйдя из своего ступора, я направилась к двери.
- Тиффани? – Удивилась мама. – Надень куртку! Ты с ума сошла, там холодно! – Но я приняла это как рекомендацию.
На улице, на самом деле, было очень холодно, но возвращаться домой я не собиралась принципиально.
Я пошла гараж за машиной, так как гулять по улице в таком виде не представлялось возможным. Дождь нещадно ударял по телу ледяными тяжёлыми каплями, волосы и одежда быстро намокли.
В машине первым делом я включила печку. В глухом урчании мотора и стуке дождя о крышу слышалась какая-то своя музыка.
Я выехала из гаража, абсолютно не задумываясь о том, куда ехать, и словно по инерции, я оказалась на пути в школу. Почему-то так и распирало врезаться во что-нибудь, и пробки на дорогах были совсем некстати. Я ездила по городу, заезжая на незнакомые улицы и совершенно не думала о возможности заблудиться.
Дождь барабанил по лобовому стеклу, дворники едва успевали обеспечить видимость. Каждая мысль давалась с трудом, и было сложно контролировать вождение. «Собственно, а почему ты так остро на всё реагируешь? Подумаешь, вся школа считает тебя непонятно кем», - хотя нет, кем считают меня в школе вполне понятно.
Но ничто из выше сказанного ничто не было для меня таким ударом, как “разрыв” с Авелем. «Так будет лучше-так будет лучше», э повторяла я про себя. Он не заслуживает разделять со мной эту долю, только не Авель.
Я выехала из города. Яркие витрины магазинов мозолили глаза, казались неестественными. По обе стороны дороге теперь только жёлтый лес. Должно быть, я уже далеко от Ланжвилля. Во мне говорило упрямство, и какая-то часть меня начала беспокоиться о количестве бензина в баке.
Небо приобрело грязный серовато-фиолетовый оттенок, стуки дождя стали менее агрессивными. Чтобы повернуть обратно мне пришлось проехать дополнительные два километра, таким образом, в пробке я обеспечила себе ещё примерно час раздумий.
На часах было ровно пять. Сколько я отсутствовала? Нужно вернуться до наступления сумерек, иначе мне предстоит неприятный разговор с домашними. Несмотря на то, что моя мать – человек весьма уравновешенный, истерики у неё всегда отменные.
Я въехала в город, дождь уже прекратился. На улице практически никого не было. Наверное, вечером выходного дня только ненормальные как я решились бы выйти из своих тёплых домов под ледяной осенний дождь.
Яркая листва замертво лежала на дороге и плавала в лужах. Возвращение домой не предвещало ничего хорошего.
Глава восьмая
Наверное, дверь захлопнулась слишком громко, если все домочадцы мигом сбежались в холле.
- Ты хотя бы понимаешь, как я волновалась? – Спросила рассерженная мать. Я старалась сохранять спокойствие. Снимая обувь, я заметила, что мои руки трясутся. – Мобильный недоступен! Ушла, толком не одевшись, что я должна думать?!
- Прости, мам.
- Я разочарована. – О нет, только не это слово.
- Мне, правда, жаль. – Было странным, что говорила не только мама, обычно всё превращается в балаган. Она подошла и обняла меня.
- Не делай так больше.
И всё? Неужели так просто?
- Я же вижу, что что-то происходит с тобой.
- Всё в порядке мам. – Я и забыла, какой проницательной может быть моя мать. Но больше она ничего не сказала.
Джейн вышла из холла недовольная, очевидно, она хотела лицезреть, как мне зададут отличную трёпку.
Вечером мама приготовила пасту, и после сытного ужина все отправились смотреть телевизор. Может, у нас теперь всё не так уж гладко, но сидя с родителями на диване, мне было приятно знать, что есть ещё те, кому ещё не тошно от меня.
Дни летят быстро, когда они наполнены чем-либо, когда ты имеешь возможность переживать. Мои же дни стали пусты, как будто я сама их покинула. Должно быть это трусость: строить баррикады от собственных мыслей и чувств.
Я с нетерпением ожидала понедельника, конечно, из-за возможности снова увидеть Стивена. Я легла спать раньше, чем обычно, но долго ворочалась, словно, не зная, куда себя деть. Временами становилось слишком жарко или слишком холодно, не найдя удобной позы для сна, я встала с кровати.
Глаза уже привыкли к темноте, и я могла расхаживать по комнате взад и вперёд в пространстве между кроватью и шкафом с одеждой. Я подошла к окну, чтобы закрыть форточку, и в свете фонарей увидела, как снег неторопливо падает на землю. Меня охватила ностальгия. Когда-то в детстве с сестрой, визжа от восторга, мы бежали на улицу играть в снежки и делать рождественских ангелов. Улыбка невольно расплылась по лицу. Правда, ничем хорошим это не заканчивалось. Обычно, мы с Джейн либо ссорились во время сооружения снеговика, либо обе сильно заболевали, продлевая себе каникулы недели на две.
Я снова легла на кровать, сложив руки под головой, и, закрыв глаза, вообразила снежные сугробы и пасмурное небо. Тело расслабилось, теперь всё, что наполняло меня, были лишь тепло и спокойствие. Но заснуть так и не удалось. То есть сном это вряд ли это можно назвать. Дремота больше походила на бред.
Утром снег всё ещё шёл. И с открытыми шторами комната наполнилась белым светом. Покрывало снега густо застилало землю. Небо такое белое, словно зеркало, отражало снежный покров.
Родители уже давно позавтракали и собирались на работу, Джейн смотрела телевизор в гостиной. Сегодня она уговорила родителей остаться дома.
Позавтракав, я нашла тёплую куртку и шапку в шкафу и направилась к выходу.
Только в гараже я поняла, что у меня не было возможности перейти на зимнюю резину. Но родители уже уехали. По привычке я хотела позвонить Авелю, но осеклась.
Дело в том, что каждый год, когда выпадает первый снег, Авель подвозил меня до школы по причине моей забывчивости. Но теперь придётся ехать со скоростью улитки, опасаясь каждого поворота.
Чертыхаясь, я залезла машину и завела мотор.
Дорогу можно было сравнить со стеклом. Я ехала очень медленно, раздражаясь по поводу предстоящего опоздания в школу. Внутри всё вскипело. Добраться до школы удалось, к счастью, без происшествий.
- Эй, Далтон! – Я обернулась и увидела Стивена, улыбаясь от уха до уха, он направлялся ко мне, когда я вылезла из машины, и я была искренне рада его видеть. Парень приобнял меня в знак приветствия.
- Ну…и как прошли твои выходные?
- Достаточно скучно. – Стивен хмыкул.
Он, было, открыл рот, как будто собираясь, что-то спросить, но вопрос перебил внезапно попавший мне в спину снежок. Я непонимающе уставилась на Стива. А он, не растерявшись, наклонился, чтобы загрести побольше снега, превратил его в крепкий комок, и бросил куда-то, судя по размаху очень далеко. Послышались нецензурная брань и угрозы, а так же взрыв хохота. Я так и не увидел в кого попал этот снежок.
- …так на чём мы остановились? – Спросил друг, как ни в чём не бывало.
Все занятия учителя тщетно призывали сохранять дисциплину, но студенты ни о чём не могли болтать кроме как о выпавшем снеге, они делились впечатлениями с прошедшего уикенда, строили планы. Они были слишком заняты, чтобы обращать на меня внимание.
«Не разделяешь всеобщей радости, да?», - написал мне Стив на испанском.
«Напротив, теперь ведь все заняты другими разговорами, и я могу спокойно жить.»
«Думаю, о спокойной жизни тебе ещё придётся помечтать»
«Что?»
«А то, что ты забыла про сегодняшний снежок в спину»
«Стив, сейчас все будут закидывать друг друга снежками»
«Я не вполне уверен, что это было не со зла» - я решила ничего не отвечать на последнюю запись в тетради. Уж больно надоело мне играть в опасность. Глупости всё это.
«Будь осторожна, ладно?», - в последний раз написал Стив.
Прозвенел звонок, и мы отправились в столовую. Простояв огромную очередь за едой, я решила сесть подальше, Барнз на этот раз не направился к столику для “избранных”, а предпочёл сесть со мной.
С минуту мы молча ели. Пока парень не нарушил тишину.
- А что произошло между тобой и Авелем?
Я поперхнулась.
- Что? – Стив нисколечко не смутился.
- Спрашивать, наверное, было бы глупо, но, всё же,…что между вами было?
- Ты прав – глупо.
- Брось, ты можешь мне рассказать. – Улыбнулся он. Я молчала, затем Стив протянул руку через столик и положил свою ладонь поверх моей. В мозгу пронеслось сразу несколько вариантов развития событий. Первый: выдернуть руку, испортив отношения, но мне не хотелось прекращать общение со Стивом, когда мы только его начали.
Второй: вежливо попросить убрать руку. В этом случае я также не могла ручаться за сохранность дружеских отношений.
Третий: оставить всё как есть, плыть по течению и ориентироваться исходя из поведения Стива.
Четвёртый: объяснить сразу, что не хочу никаких отношений.
У меня была ещё доля секунды, чтобы определиться с дальнейшими действиями. Доля секунды, которую хотелось растянуть как вкус жевательной резинки. Взгляд снова метнулся к нашим рукам.
- Стивен,…ты держишь меня за руку.
- Да? – Издевательски поинтересовался парень.
- Может, не стоит пока?
- О’кей, я знаю, - сказал он, так и не убрав руку. – Но мы ведь можем быть просто друзьями? - Он что-то пробормотал. Мне показалось или я услышала что-то вроде «пока»? Парень на секунду сжал мою руку чуть крепче, затем убрал ладонь совсем.
- Благодарю. – Выдавила я. Стив ухмыльнулся.
Остаток перемены он пытался выудить информацию о произошедшем между мной и Авелем. Я отшучивалась, пыталась перевести разговор в другое русло, но каким-то образом ему удавалось возобновлять эту тему. Рассказывать личные переживания как-то не в моём стиле.
- Что ты делаешь завтра после занятий? – Спросил меня Стив, провожая на химию.
- Завтра после занятий я делаю уроки.
- Это было что-то вроде «нет» что бы это ни было?
- Нет, что ты,…
- Порядок. – Улыбнулся парень.
Мы попрощались до следующей перемены, и я зашла в кабинет. Но за партами были не те, ребята, с которыми я обычно сижу на химии. В этот момент у девушки во втором ряду раствор в колбе вспенился и приобрёл ядовитый жёлтый оттенок. Все уставились на меня.
- Простите, я, должно быть, перепутала расписание. – Я поспешно вышла и закрыла за собой дверь. Послышались взволнованные крики и хохот.
Покопавшись в сумке, я нашла расписание. О, нет. Биология! Морально приготавливая себя к предстоящему позору. Я старалась идти как можно медленнее, оттягивая нежелательный момент. Обычно длинный коридор показался мне необычно коротким, потому, я остановилась перед дверью в класс биологии и, недолго думав, пошла обратно. Желание высчитать длину коридора шагами оказалось выше моих сил.
- Что ты делаешь? – Спокойно прозвучал мужской голос, как будто и не вопрос вовсе. Я на секунду остановилась, борясь с желанием поднять голову и увидеть это лицо. Ну почему именно он? Почему именно Габриель нашёл меня здесь с маниакальной увлечённостью, высчитывающей шаги по коридору?
- Ничего. – Раздражённо ответила я, подняв глаза и стараясь выглядеть как ни в чём ни бывало, всё больше понимая, что и это выглядит глупо. Он стоял, скрестив руки на груди, опираясь левой ногой о стену. Его волосы в беспорядке вроде «Я недавно проснулся» как-то дополняли его манеру говорить и двигаться с небрежной грацией. Кантер криво улыбнулся.
- Прогуливаешь? – Спросил он, делая сарказмично-заинтересованный вид.
- Я перепутала расписание.
- Биология. – Усмехнулся парень.
- Откуда ты знаешь? – Неужели я не первая здесь коридор мерею?
- Назовём это интуицией. – Габриель, прищурившись, оглядел меня с ног до головы, и под его взглядом мне стало немного не по себе.
- А ты что здесь делаешь? – Я решила перевести стрелки.
- Понятия не имею. – Парень снова усмехнулся. – Я думаю, я мог бы тебе помочь. – Произнося это, он поднял правую бровь. Да что вы говорите!
- Н-нет, благодарю.
- Тебе не стоит портить отношения с преподавателями.
- И что ты собрался делать?
Он быстро подошёл к двери в кабинет.
- Нет, пожалуйста…, - стена моего хладнокровия рухнула в момент. Парень постучал в дверь и тут же открыл её.
- Миссис Купер?
- Габриель…
Я в растерянности стояла перед целым классом и нелюбимой учительницей, предвкушая скандал.
- Мисс Далтон стало плохо, мне было сказано проводить её на урок. – Парень подтолкнул меня к входу, словно я вот-вот рассыплюсь.
- Очень любезно с вашей стороны. – Не без раздражения сказала она. Кантер кивнул, и скрылся за дверью.
Как ни странно, но сегодня в мой адрес не нашлось ни одной остроты. Наверное, погода подействовала и на Миссис Купер. Если на неё вообще может что-то действовать. Хотя, всё же, кое-кому сегодня досталось. Раздражённая из-за всеобщей гиперобщительности, учительница сорвалась на робкого Николаса, просидевшего потом весь урок, не проронив ни слова.
Последние полмесяца на занятиях я мечтала стать невидимой, и теперь, я могла наслаждаться одиночеством. Хлопья снега медленно летели на землю, и чувство какого-то знакомого до ностальгии, уюта наполняло до краёв. Я посмотрела в свою тетрадь, где кроме новой темы ничего не было написано, и решила это немедленно исправить.
Слова Миссис Купер шли фоном, когда я списывала материал из открытого учебника. Конспектировать текст было достаточно легко, так как сегодня я не прилагала особых усилий, чтобы сфокусироваться. Такой способ обучения мне понравился гораздо больше.
Прозвенел звонок, и резкий звук разрушил тот маленький мир, что успел установиться за эти полчаса вместе с умиротворением, которое он мне принёс.
Я вышла из класса, на пути встретившись со Стивом. Он стоял, облокачиваясь на стену у кабинета химии.
- О! Я думал, что ты…
- Долгая история.
Мы подошли к окну, и я положила учебники, которые несла в руках на подоконник. За окном снег шёл теперь обильней. Казалось, что именно это погружает всю улицу в глубокий сон.
- Как всё прошло?
- Скажем, бывало и хуже. – Стивен как обычно улыбнулся, когда ему было нечего сказать. Но его улыбка чаще бывает много красноречивей.
- У тебя сейчас…?
- Английский.
- Да, я забыл. – Я усмехнулась от того, как это было сказано.
- Стив, ты, в общем-то, и не обязан знать моё расписание наизусть. – Как оказалось, я сама его не в состоянии выучить.
- О, да! – Протянул Стивен с ощутимой толикой сарказма в словах.
- Ты ни разу не обмолвился, что поступил в команду. – Неожиданно вспомнила я; парень утвердительно кинул. – Поздравляю. – Улыбнулась я.
- И, судя по всему, это означает, что я не так уж плох, если уж так сказал бывший капитан команды.
Я посмотрела Стивену в лицо, и он показался мне ещё более серьёзным. Его густые брови свелись у переносицы. Рот Стива слегка приоткрылся, и я не сразу поняла, что смотрю на его губы. Но в тот момент, когда меня пронзил стыд от того, что я собиралась сделать, прозвенел звонок.
- Мне пора. – Пролепетала я, и парень убрал руку с моего плеча. Надо же! А я и не заметила, что она всё время находилась там. Я поспешно отвернулась и почувствовала, как кровь обильно прилила к щекам. А ведь ещё бы чуть-чуть!
Я никак не могла определить своё отношение к этому. Мы продолжали наше дружеское общение со Стивеном, как будто ничего не произошло. Но на третий день горячая лава, заполнившая тело на тот момент стала камнем где-то в груди.
Это было чуть ли не физически ощутимо. Камень расположился где-то рядом с сердцем, периодически, то доставляя ему новый дискомфорт, то заставляя биться чаще.
Пытаюсь ли я сама разрушить свои чувства, или же это приходит само от осознания ситуации?
День летел за днём, и только сухие числа могли напомнить о времени. Со временем я пришла к выводу, что мне очень не хочется терять дружбу со Стивом. В любом случае, придётся быть вдвое осторожнее, а глупостей наделать я всегда успею.
- Знаешь, что тебе нужно? – Серьёзно спросил друг после целой лекции о зимней депрессии, которой он смог объяснить мою пассивность. – Бургер.
- О, умоляю…, - начала было я.
- Двойной. – Добавил Стив, перебивая меня. – Ладно, у тебя, действительно всё нормально? – Спросил Барнз после приступа хохота с моей стороны.
- Конечно, Стив.
Его взгляд на минуту задержался на мне, и я почувствовала себя некомфортно.
- Что?
- Когда ты улыбаешься…это классно. - К счастью, сзади раздался шум, и мы быстро отвлеклись от этой темы.
Мимо проскочил Авель, отпихнув стул прямо перед собой. К счастью Скромняга Николас ещё не успел на него сесть. Кто-то громко присвиснул, когда стул отлетел куда-то к противоположному столику. На несколько секунд в столовой установилась тишина, в ушах всё ещё звенело от прозвучавшего грохота. Я робко посмотрела на Стивена. Что могло так взбесить Авеля?
- Ну вот, это всё из-за тебя.
- Из-за меня?
- Тиффани, ну не я же, по-твоему, разбил ему сердце.
- Бред. – Стивен ухмыльнулся.
- Ты меня переоцениваешь. – Сказал он, имитируя смущение.
Конечно, Авель всё ещё переживал моё предательство, а я перестала болезненно воспринимать эту ситуацию лишь потому, что рядом оказался Стив.
Авель злится на меня, думает, что я его променяла, а я, как будто надеясь, что скоро всё это само закончится, просто оградилась от него новыми впечатлениями.
Дома мне предстояло столкнуться с ещё одной загадкой: Джейн. Я прошла на кухню, чтобы случайно не встретиться с сестрой. Судя по звукам, доносящимся из гостиной, её эмоциональное состояние, оставляло желать лучшего.
Растрепанная, она влетела в комнату, и я судорожно вжалась в кухонную стойку. Джейн сверкнула глазами, небрежно кинув на стол глянцевый журнал. Я достала из шкафа стакан и налила воды, решив поскорее занять чем-нибудь рот. Джейн села за стол и начала нервно перелистывать страницу за страницей.
Хотелось как-то узнать причину её гнева, но попасть под горячую руку не входило в мои планы. Сестра глубоко и шумно дышала подобно быку на корриде, мне же приходилось контролировать своё дыхание, чтобы не поперхнуться.
Глоток за глотком вода наполняла желудок, пока не стало тошно. Я большим усилием воли оторвала губы от стакана.
- Всё хорошо? – Голос предательски дрогнул.
- Всё прекрасно! – О’кей, беспокоить Джейн я больше не была намерена.
А всё эта беременность. Джейн и без того всегда было трудно себя контролировать. Я рассматривала сидящую за кухонным столом, крайне раздражённую сестру. Растрепанные тёмные волосы были, как обычно, собраны в неопрятный пучок, глаза словно застыли на журнале. Скорее всего, она лишь делала вид, что читает. Вскоре, наверное, ей стало не по себе под моим пристальным вниманием, и она удалилась, предприняв попытку испепелить меня взглядом.
Через некоторое время, рассчитывая, что она уже успокоилась, я подошла к Джейн.
- Ты уже выбрала имя? – Сестра вопросительно на меня посмотрела. – Для ребёнка. – Уточнила я.
- Хм…может,…Аманда? - Теперь я могла выдохнуть, так как её серьёзный тон больше ничего не предвещал. – Я задумалась, представляя резвую, голубоглазую, невероятно похожую на мать, девочку и соотнести с ней имя. Не хотелось, чтобы ребенок был похож на Брайана.
- А если будет мальчик?
- Кристофер.
- Джейн, что случилось? Последние несколько дней ты…, - не выдержала я.
- Что?
- …Ведешь себя очень странно.
- И что же?
- Это ненормально.
- Да неужели? Иди к чёрту со своими расспросами, Тиффани! – Сестра подорвалась с дивана.
- Джейн, если ты чем-то недовольна, просто скажи чем, и мы будем решать эту проблему.
Сестра вздохнула, скрестив руки на груди.
- С каких пор ты встречаешься со Стивом?
- Что? Джейн, я...
- Что ж, ладно. – Делано спокойно прервала сестра. Не удивляйся, когда узнаешь, что ты недостаточно хороша для него.
- Что?
- Считай, что я тебя предупредила…
Глава девятая
Так уж сложилось, что не могу я долго злиться на Джейн. Чего я добилась? - Лишняя нервотрёпка и невразумительный ответ, получила новую порцию недоумения и неопределённости.
Я прошла из гостиной по коридору мимо кухни, где всё ещё сердитая Джейн как-то очень не по-доброму вытирала только что вымытые тарелки.
Что же такого могло произойти у них со Стивом?
- Стивен Барнз, я от тебя не отстану!
- Ну и что. – Сердито пробурчал друг, видимо, я ему уже порядком надоела. Да и как я могу спокойно смотреть на искалеченного друга. – Тиффани, я уже сказал, что просто поскользнулся, выходя из машины. Это нормально – на улице гололёд!
- И как зовут этот гололёд? А тормозил ты кулаком?
- Что? – Стив заметил мой взгляд на изрезанных костяшках, и поспешил спрятать руки. - Какая разница?
- Мне не всё равно, кто калечит тебя.
Стивен серьёзно взглянул на меня, и спустя секунду его лицо озарила сдержанная улыбка.
Ну как он не понимает, что это не просто любопытство! Я хотела сказать «мне не всё равно, кто калечит моего Стивена», но «мой Стивен» вряд ли воспримет это как проявление дружеских чувств. Я потрепала друга за плечо.
Снег уже начал таять, и теперь на улице было особенно скользко, потому мне приходилось держать Стива под руку, чтобы не упасть. И как должно быть, это выглядит? Нет, ну не должно так быть. Стив не сможет одновременно общаться со мной и пребывать в команде.
- Мне кажется…, - нерешительно начала я. – …нам не стоит. – Я показала глазами на наши сцепленные руки. Стивен выразительно на меня посмотрел.
- Нет, что ты…. – Мурлыкнул он. Я выдернула у него руку. Уж лучше поскользнусь.
- Стив, я же ведь…, - я даже не знала, как мягче выразиться, ведь я так и не знаю до конца, какие слухи пустила Джонс.
- Что?
- Падшая женщина. – Стивен прыснул от смеха, наблюдая, как неуклюже, я пытаюсь удержаться на ногах, то и дело, протягивая руку.
- Тиффани, мне совершенно неважно, что говорит о тебе эта Грейс Кук.
- Я знаю, но ты помнишь, к чему привело это Авеля? - Сказала я, пытаясь удержать равновесие, но тщетно. Я поскользнулась и разбила бы себе лицо, если бы Стив не подхватил меня. Он схватил меня одной рукой за локоть, другой за талию, таким образом, удерживая в вертикальном положении.
- Минуточку.
- Что?
- И поэтому вы больше не общаетесь?
- О чём ты?
- Он решил, что все его проблемы из-за тебя?
- Да. То есть, нет, то есть, как ты…, - я сделала глубокий вдох, чтобы собраться с мыслями. – Это я так решила.
- Ну да. Как это я сам не понял.
- Стив, теперь ты тоже в команде. И я не хочу, чтобы с тобой произошло что-то подобное.
Черт. Его лицо было так близко, оно приняло полусерьезное выражение, и я отвернулась. Стивен, убедившись, что я достигла равновесия, снова начал придерживать меня под локоть.
Похоже, у меня последнее время и без того накопилось слишком много загадок. Я решила, что если сейчас не надавлю на Стива, то так и не узнаю, что с ним случилось. Перед глазами снова появилось покалеченное лицо друга, и я содрогнулась.
- Знаю, но мне Коннор пока не давал повода убить его. – Усмехнулся друг.
- Стив, свой секрет я рассказала, может, скажешь, что с тобой произошло?
Стивен несколько секунд просто смотрел вперёд.
- Даже не знаю, как сказать. – Я приготовилась внимательно слушать. – Авель…он очень переживает за тебя.
- Что?!
- Тиффани, сохраняй спокойствие.
- Это сделал Авель?!
Стивен глубоко вдохнул.
- Да.
Я глотала ртом воздух за неимением выразить то, что чувствовала. «Авель поколотил Стивена!!!» - Визжала истеричка в моей голове. Но зачем?
- Зачем? – Вторила я сама себе.
- Последнее время у нас возникли некоторые разногласия. – Стив уже окончательно собрался с мыслями. – Не бери в голову, - подмигнул он. – Я провожу тебя на историю.
В классе наступила тишина. Наверное, я пропустила мимо ушей, когда учитель дал указания что-то записывать. Сегодня наша новая преподавательница по истории (никак не запомню, как её зовут) заболела, и Мистер Питерсон её заменил.
Не люблю новых учителей. Мне всегда очень сложно приспособляться к их требованиям, да и приходится отвыкать от многих вещей.
Наконец, я всё же сообразила, что задание записано на доске, и на всякий случай переписала его в тетрадь. Вроде бы всё просто. Всего лишь сопоставить даты и роль личностей времён Гражданской войны.
Когда прозвенел звонок, учитель задал домашку, и все сорвались с мест, как только это стало возможным. Я же аккуратно сложила учебники, и, повесив рюкзак на одно плечо, двинулась в сторону выхода.
Стивен проигнорировал ланч, потому за небольшим столиком, который мы с другом занимали последние дни, я сидела одна. Я почувствовала себя немного скованно, так как уже привыкла находиться в чьей-то компании во время трапезы.
В противоположном углу столовой создалось движение: Габриель Кантер покинул такой же пустой столик, направляясь к выходу.
- Могу ли я присесть? – Вежливо поинтересовался парень. Я растерялась, и просто кивнула в знак согласия.
- Я думал, что ты будешь пребывать в лучшем расположении духа.
- С чего бы?
- Не знаю. - Улыбнулся он, хотя глаза остались серьёзными. Габриель произнёс это таким вкрадчивым низким голосом, что, похоже, у меня даже участилось сердцебиение.
Парень откинулся на спинку стула, скрестив руки на груди.
- Ты веришь мне? – Почему-то спросила я. Он посмотрел мне в глаза, слегка нахмурив тёмные брови.
- Тиффани, я знаю правду. Но верить тебе я бы не стал. - Он немного помолчал. – Просто будь осторожна, ладно? – Сказал он, и встал с места, а я так и осталась сидеть в полном непонимании. Даже есть расхотелось.
Выйдя из ступора, я оглянулась назад в надежде снова увидеть его, но, увы, Габриеля там не оказалось.
Мистер Кантер, немедля, прекратите быть таким таинственным.
Между тем, я начала замечать, что жизнь Авеля постепенно стала налаживаться, старое окружение вновь приняло его, как только там убедились, что его связь со мной разорвана. В прошлом мой лучший друг, он решительно перестал меня замечать, не удостаивая взглядом даже в школьном коридоре. Первое время мне искренне хотелось подойти и извиниться, но я напоминала себе, что уже сделала выбор, пусть даже в правильности которого уже начала сомневаться. Казалось, мы не общались целую вечность, я сделала больно лучшему другу, и, вероятно, мы больше никогда не заговорим.
Так что, вполне понятно, почему в этот день я отправилась домой, ощущая тяжкий груз на сердце. Слишком погрузившись в свои мысли, я поскользнулась на парковочной дороге и упала.
- Собралась куда-то, сука?!
До Форда оставалось около десяти метров. Но мои попытки подняться были жестоко прерваны. Меня больно ударили в бок как раз в тот момент, когда я уже практически встала на колени.
Следующий удар пришёлся по лицу. Секунда смятения.
Коннор.
- Снимай с неё штаны, Брэд! – Скомандовал он.
Я оказалась на земле лицом вниз.
Всё, что я запомнила после этого - была кровь. Везде: на асфальте, руках, на двери рядом стоящего автомобиля. Кровь пульсировала у меня в висках, а я кричала, вырывалась и получала новые удары по лицу и телу, кто-то снимал это всё на камеру.
- Пожалуйста!!! – Кричала в истерике я не своим голосом, задыхаясь, сплёвывая кровь на сырую землю.
Где-то глубоко внутри я уже знала, как всё закончится. Меня изнасилуют и убьют, и никто мне не поможет.
- Тиффани!
- Проблемы, Янг?
- Сукин ты сын! – Надрывался знакомый голос. – Мразь! Я прикончу тебя!
После этих слов мои воспоминания обрываются.
Глава десятая
- Господи!
Я очнулась в светлом помещении, глаза резал яркий свет лампы, надо мной нависло заплаканное лицо матери. Руки и ноги затекли в неудобном положении, тело ломило от боли, даже дышать было трудно.
- Мам? – Прохрипела я, и мать постаралась унять свои рыдания. – Что…что произошло? – Еле выговорила я, язык не слушался.
- Тебя чуть не убили на парковке. – Ровным голосом ответила бледная сестра. Оказывается, всё это время она стояла рядом. Мать осуждающе шикнула на неё.
Я закрыла глаза, в памяти тут же замелькали жуткие сцены, тут же навернулись слёзы.
- Она имеет право знать, что случилось. – Так же тихо и спокойно сказала Джейн.
Но мама была права, я бы предпочла вспомнить обо всём позже. Мой плач перерастал в рыдания, грудную клетку разламывало болью с каждым вдохом, так что я почти кричала.
- Милая, пожалуйста…, - я в ужасе и панике не могла понять, что со мной. – Джейн, позови медсестру! – Крикнула напуганная мать, она взяла меня за руку, пытаясь успокоить. Джейн выбежала из палаты, через минуту появилась медсестра, которая вколола мне что-то, после чего я расслабилась и уснула.
Когда я проснулась в следующий раз, матери и сестры рядом не было, в палате было темно, но кто-то ещё сидел у моей койки.
- Что со мной? – Прошептала я. Дышать было всё ещё больно.
- Два сломанных ребра, повреждение внутренних органов, ты сильно ушиблась головой, врачи подозревали сотрясение.
Он говорил низким тихим и успокаивающим голосом, по крайней мере, так мне запомнилось.
Из глаз потекли слёзы, я снова была готова разрыдаться. Человек, сидевший рядом, большим пальцем стёр скатившуюся слезу, и я схватила его руку, так же неожиданно для себя, как и для него. Она была тёплая, я сжала её слабыми холодными пальцами, не вполне понимая, что делаю: всё происходящее казалось сном.
- Не уходи, - прохныкала я, когда он попытался высвободиться. Он успокаивающе провёл рукой по моему лицу и поцеловал в лоб. Кажется, после этого я снова уснула, и проснулась только днём в присутствии родных.
Позже я попыталась узнать, кто дежурил в моей палате той ночью, но, как оказалось, тогда ко мне была приставлена лишь медсестра, и та не заметила ничьего постороннего присутствия. От досады защемило грудную клетку: значит, это всего лишь действие медикаментов, полуночный бред. Мне никак не хотелось мириться с этим фактом, разговор и прикосновения казались такими реальными. Доктор предположил, что это побочный эффект от моего нового успокоительного и сменил его. С тех пор, я решила больше не доверять своим органам чувств, по крайней мере, на время реабилитации в госпитале.
- Могу я спросить? – Начала я, понимая, что возможности может больше и не быть.
- Всё что угодно. – Стив расплылся в улыбке.
- Из-за чего ты поссорился с Джейн?
Друг нахмурился.
- Почему тебя это интересует?
- Это моя сестра, - просто ответила я.
- О’кей. Ты рассказываешь мне, что у тебя с Авелем, а я тебе о нашей с Джейн перепалке.
- Идёт, – нехотя согласилась я. – Дело в том…, в общем, я не хочу рисковать. От Авеля отвернулись почти все, а ведь это всё из-за меня…, - затараторила я. – Оно того не стоит, - вообще-то я имела в виду «я того не стою», но на такое откровение всегда трудно пойти.
- И всё? Я ожидал чего-то…
- Стив, это рушит ему жизнь.
- Вот как..., - кажется, он собирался сказать что-то, но я быстро прервала его, чтобы избежать разговора на эту тему.
- Твоя очередь. – Напомнила я. Оказалось, что Стивен уже припарковал автомобиль на школьной стоянке, пока я была занята своими раздумьями.
- Ничего особенного. – Смущённо улыбнулся он. – У нас были довольно странные взаимоотношения…в общем, когда мне уже показалось, что между нами что-то есть, она начала встречаться с Брайаном. Чёрт! Тиффани! Е вынуждай меня больше говорить на эту тему!
- Она тебя бросила?
- Мы не встречались, - заключил он.
- Извини, - разговор выдался жутко неловкий. Стив, улыбнувшись, похлопал меня по руке.
Мы вышли из машины. Снег уже практически растаял, и повсюду была слякоть и грязь. Я натянула шапку на уши и вместе со Стивеном побрела в здание школы. Друг проводил меня на второй этаж, а сам ушёл на геометрию.
Типичный рабочий день. Настроение омрачали лишь наличие биологии в моём сегодняшнем расписании и физкультура последним уроком. Хотя, наверное, по сравнению с замечаниями Миссис Купер о моей невнимательности ударамы баскетбольным мячом по разным частям тела – просто ерунда. А что может быть хуже этого? Разумеется, только биология и физкультура подряд.
В раздевалке девушки всё ещё бросали презрительные взгляды. А то и вовсе демонстративно выходили, не желая оставаться со мной в одной раздевалке. Ненавижу это.
Несмотря на то, что на уроке было, вопреки всем моим ожиданиям, спокойно, меня тревожило неприятное ощущение, словно за мной кто-то следит. Я попыталась понять причину этого, но не нашла никакого вразумительного объяснения, кроме как развившейся у меня внезапно паранойи.
Я незаметно села на скамейку, когда все приступили к игре в баскетбол. Физрук сделал вид, что не заметил, за что я была ему очень благодарна, к тому же, теперь я была вне зоны досягаемости злосчастного мяча. Посмотрев на часы, я поняла, что мне придётся торчать здесь, по меньшей мере, полчаса, потому, не теряя времени, приступила к обдумыванию информации, полученной от Стива.
Похоже, они нравились друг другу. Стивен почти на год младше моей сестры. Конечно, в наше время это вполне нормально. Но Джейн вряд ли начала бы встречаться с «малолеткой», она предпочла Брайана, и ни к чему хорошему, кстати, это не привело. Тем не менее, её слова о том, чтобы я опасалась оказаться не достойной его, говорят о том, что она всё ещё почему-то обижена на Стива. Может, она хотела, чтобы он боролся за неё?
Другой вопрос, который требует ответа – взаимоотношения Авеля и Стива. Мне бы не хотелось выяснять это у Стивена. Пожалуй, пока хватит с него вопросов, да сложно предположить реакцию Авеля.
Похоже, уже прозвенел звонок, так как учащиеся спешили покинуть спортзал. Я не последовала их примеру. Почему-то не хотелось идти в душевую. По крайней мере, в чьём либо обществе. Потому я направилась в раздевалку, помедлив ещё несколько минут.
- Всё в порядке, Тиффани? – Спросил тренер.
- Да, спасибо.
Только вот Коннор не оставляет мысли вышибить мне мозги, несовершеннолетняя сестра беременна, а лучшие друзья подрались.
Большинство девушек уже закончили мыться и уже разбирали вещи в своих ящиках, весело хихикая и перешёптываясь. Дверь в душевую была открыта, потому пар стоял и в раздевалке, и только несколько маленьких окон под потолком были открыты.
Я заколола волосы, сложила свои вещи, и, быстро раздевшись и завернувшись в полотенце, побрела в пустую душевую. Некоторое время из раздевалки всё ещё доносились весёлые голоса девушек, но вскоре уже было слышно лишь шелест воды. Горячие капли барабанили по телу, рассыпаясь. Вода будто приносила облегчение, хотя сегодня я и не участвовала в спортивных играх.
Я закинула голову назад, забыв, что сегодня нанесла макияж. Плевать, не так уж и заботит душевное состояние того, кто увидит меня не накрашенной. Я умыла лицо водой и мылом так, чтобы оно не попало в глаза.
Покидать тёплую душевую не хотелось, потому я оставалась под горячей водой, пока тело не начало скрипеть от многочисленного использования мыла.
Выключив воду, я отыскала своё полотенце. Оно оказалось мокрым и лежало на полу. «Проклятье!» - тихо выругалась я. Должно быть, соскользнуло, когда я повесила его на перекладину. Пришлось заворачиваться в насквозь мокрое полотенце.
Раздевалка уже практически проветрилась от пара, когда я подошла к своему шкафчику, третьему от двери, прямо напротив маленького окошка, мурашки побежали по телу от холода. Но открыв дверцу, у меня появились совсем другие мурашки. Оказалось, что там нет одежды. Вообще никакой. Даже спортивной. Даже белья. Пару секунд я стояла как парализованная. Я ведь клала их сюда! Или нет? Я обошла всю раздевалку, надеясь, что просто, погружённая в свои мысли кинула вещи куда-то в угол, но их нигде не было.
Потеряв всякую надежду найти вещи, я рискнула приоткрыть дверь. Может, удастся пробежать до шкафчика в коридоре и найти мобильник? Тогда я могла бы позвонить сестре или маме на худой конец, чтобы та привезла мне вещи.
Но открыв дверь, я увидела, что моя одежда лежит на полу, в десяти метрах от меня. Интересно, сколько сейчас время? Физкультура закончилась примерно в три. Думаю, прошло как минимум полчаса с того момента. Максимум – час. В школе мало кто остаётся так надолго. А если остаётся, то для наказания или на факультатив. Так что, все сейчас сидят по классам.
Посмелев, я решилась выйти из раздевалки. В одном полотенце. И даже без обуви. Холодный пол словно пронзал кожу ступней.
Наконец-то я добралась до своих вещей, что были небрежно брошены посреди коридора. И, как только я решила нагнуться, чтобы поднять одежду, как из-за спины послышались шаги. Бежать было некуда, я знала, что он, кто бы он ни был, уже стоит позади меня, могла чувствовать его дыхание.
Я обернулась и увидела Коннора. В одну секунду, когда я ещё могла сохранять самоконтроль, я оценила ситуацию. Бежать по коридору нет смысла в моём положении, я едва смогу удержаться на ногах.
Коннор попытался сдёрнуть с меня полотенце, но где-то на подсознательном уровне, я решила ни за что не дать ему этой возможности, и крепко вцепилась в него. Кажется, Коннора забавляла моя паника.
Я толкнула его что есть силы, крепко прижимая полотенце, и, улучив момент, рванула в сторону раздевалки. Кажется, там должна быть щеколда.
Я юркнула в женскую раздевалку, не посмотрев назад. Но как только я хотела захлопнуть дверь, Коннор просунул ногу в проём. Страх сжимал железными щупальцами сердце, которое, наверное, разорвалось бы, бейся оно чаще. Мне ничего не оставалось делать, как отпустить дверь и отбежать подальше. Но он быстро догнал меня, и, притянув к себе, впился в мой рот влажным поцелуем. Его рука скользнула под полотенце. Я стучала кулаками ему в грудь, задыхалась и плакала, вырывалась и билась в истерике, но всё без толку. Но в один момент Коннор отскочил от меня, прикрывая ладонью рот. И только, когда он пронзительно крикнул, я поняла, что прокусила ему язык. Я вжалась в угол, но приобретя способность мыслить трезво, побежала обратно в коридор.
- Сука! – Кричал он, выбежав за мной. От безысходности я задыхалась и рыдала. Коннор был ужасен, кровь лилась из его рта.
Одним ударом по лицу он сбил меня с ног. Я услышала хруст, следом за чем ощутила невыносимую боль. Коннор сломал мне нос. Густая и липкая кровь растеклась по холодному полу. Я собиралась с силами, чтобы сделать последний рывок, в последний раз попытаться убежать.
Я быстро поднялась, готовая к чему угодно, но быстро оглядев коридор, я пришла в ещё больший ужас. Передо мной, будто из ниоткуда возник Габриель Кантер.
Я прижалась к стене, ноги не держали меня.
Рядом лежал труп Коннора.
Я заглушила рыдания, прикрыв рот рукой. В голове, будто молотом по наковальне отбивался вопрос "КАК?!"
Всё происходило словно во сне, когда ты хочешь рвануть на своей наибольшей скорости, но что-то всё время тормозит тебя.
Наконец, Габриель посмотрел на меня.
- Уходи.
Он так и замер в этой позе, а я нетвёрдой походкой добралась до шкафчика в раздевалке. Глаза слезились так, что было невозможным что-либо разглядеть. Я села на скамейку и зарыдала.
Меня только что чуть не изнасиловали. Но это не так страшно, как то, каким способом мне удалось этого избежать. В школьном коридоре лежит бездыханный, судя по всему, задушенный Коннор. Медленно приходило осознание суровой реальности. Новой реальности, которая уже не столько причиняла боль, сколько приводила в ужас.
Глава одиннадцатая
Я быстро собрала свои вещи, и выскочила в коридор, где уже никого не оказалось. Не было ни трупа, ни Габриеля. Только небольшая лужица крови на полу могли свидетельствовать о случившемся. В груди всё ещё сковывало льдом внутренности. Не удержавшись, я несколько раз всхлипнула, к глазам подкатили слёзы. Нужно быстро уезжать, я просто не могу здесь находиться.
- Эй, Тиффани! – Крикнул Авель, появившись из-за угла, но тут же остолбенел. – Что…что случилось?
Теперь не сдерживая рыданий, я быстро подошла к Авелю, он сразу же крепко обнял меня, и я зарыдала ещё сильнее подобно ребёнку.
Если всего несколько минут назад в голове мысли и воспоминания из недавнего события метались с бешеной скоростью, то теперь это была звенящая тишина. Я ненавидела всё, что могло быть с этим связано. Тело до сих пор пробирала дрожь то ли от холода, то ли от испытанного стресса.
Авель прижал меня к себе. Постепенно я начинала успокаиваться, нервно всхлипывая, рискуя снова зарыдать в любой момент.
- Знаешь, я, пожалуй, пойду.
Я выбралась из его объятий, не встретив никаких возражений. Казалось, каждое мгновение, пока я шагала к двери, тянулось бесконечность.
Я не помню, как добралась домой, как оказалась у себя в комнате, но мне снова казалось, будто в моей жизни не меняется лишь она.
Окно, дающее полный обзор двора, освещало помещение.
Стекло такое холодное. Мои пальцы, ладони касаются его, я могу видеть, как моё дыхание оставляет мутный след. Я прикоснулась к нему лбом, словно стараясь «остудить» яркость и свежесть впечатлений, полученных за день. Рот невольно открылся в немом крике, и я поняла, что больше не могу сдерживать рыданий. Оставалось лишь надеяться, что меня никто не услышит.
Я хотела притвориться, что ничего не произошло, когда в комнату заходила мама или сестра. Должно быть, очень глупо с моей стороны. Нужно немедленно звать полицию, где-то в школе спрятан хладный труп Коннора, я должна бить тревогу, истерить и строить из себя жертву. Но теперь я боюсь. И мне страшно снова окунуться в это снова. Рассказать кому-то – значит сделать его причастным.
Сумерки медленно поглощали мою комнату, пока не стало совсем темно, и только уличный фонарь освещал небольшое пространство около письменного стола. Я включила свет, вечер немного притуплял чувство, и сейчас я могла мыслить спокойнее.
Утро оказалось ощутимо холодным. Я дёрнулась во сне, и за этим последовало резкое пробуждение. В голове всё ещё витали отголоски тревожного сна. Пролежав, примерно четверть часа, я поняла, что заснуть мне больше не удастся, к тому же, я отлежала руку.
Всё это было сном. Или нет? Как теперь узнать об этом?
Я медленно, следя за каждым своим движением и стараясь не разбудить никого из домашних, прокралась в свою комнату, где уже могла сменить манеру передвижения на более привычную. Внутри что-то требовало переварить полученную информацию, что так тяжело снова и снова врезалась в мысли без возможности просто принять её как данность.
Я вышла на улицу. Снег уже растаял, и грязь смачно хлюпала под ногами. Ветер трепал тонкие ветви деревьев; небо было таким же бесстрастно белым. Я забрела в большой парк, расположенный чуть южнее нашего квартала. Обнажённые деревья по обе стороны от дороги неспешно раскачивались на ветру. В такую рань здесь мало кто бывает. Лишь один раз мне встретился пожилой человек, выгуливающий свою собаку. Парк медленно переходил в небольшой участок леса. Я раньше никогда не заходила так далеко, и, хотя я теперь не знала, как я смогу вернуться обратно, меня это мало беспокоило.
Я знала, что теперь нужно было переходить в другую школу, а лучше уезжать из города, но я не могла.
Причина мгновенно врезалась в мозг.
Габриель.
То, что скрылось где-то на задворках подсознания, предстало предо мной. Теперь уже глупо, я не могу ничего отрицать…
Разумеется, случай с Коннором больше требовал тщательного обдумывания. Нужно было решить, что делать дальше. Но всё оказалось сложнее.
Но почему? Почему человеку, с которым мне даже трудно находиться в одном помещении теперь надлежит особенное место в моей голове?
Я зашла на небольшой мостик над прудом, где обычно в тёплое время плавали утки. Лёд уже таял, и в тёмной воде отражалось белое небо. Проходила лёгкая рябь, но я могла разглядеть своё отражение. Я простояла так достаточно долго, оцепенело уставившись в никуда. Ветер пронёс по воде чудом сохранившийся осенний лист. Безжизненные нагие ветви деревьев снова закачались; я увидела в отражении воды, что кто-то подошёл ко мне совсем близко. Я обернулась, но сзади никого не оказалось. Бред. Наверное, я просто устала. Да и какая разница, что это могло быть?
«Всё закончилось, жизнь скоро вернётся в своё обычное русло. Мало ли подростков терпят сексуальные домогательства со стороны сверстников? А мне посчастливилось избежать этого», - пыталась я себя успокоить.
«Да…, но какой ценой?»
Становилось просто невыносимо. Нужно уходить, бежать, прекращать всё время себя жалеть и возвращаться домой к реальной жизни, решать реальные проблемы.
Но я так не могу.
Я вышла из парка на знакомую улицу. Я решила быть вежливой и благодарной по отношению к Габриелю, что бы я к нему не испытывала, нельзя забывать, что он способен на всё. Какая-то часть меня пыталась ещё больше его возненавидеть.
Как и предполагалось, эта прогулка в некотором роде благоприятно повлияла на моё состояние. Я могла ненадолго забыть о случившемся, наверное, потому что теперь злилась на Габриеля. Какая-то часть меня упорно подвергала сомнению случившееся, видимо, мне было бы приятнее думать, что я тронулась умом, чем всё время осознавать, что я пережила. Остаток дня я провела совершенно бездарно, и, судя по всему, никто не обратил особого внимание на моё желание пробыть весь день в комнате.
В открытую дверь моей комнаты вошла сестра. В руках её был поднос с едой.
- Ты ничего не ела с утра. – Заботливо сказала она и поставила поднос на письменный стол.
- Не хотелось.
Джейн села напротив меня.
- Как ты?
- Он растёт. – Джейн провела ладонью по животу, который уже приобрёл намёк на округлую форму. Было сложно не улыбнуться. Вся эта ситуация была более, чем отвратительной, но сейчас я уже обращала своё внимание на предстоящее появление малыша, чем на то, как отвратительно поступили с сестрой. Джейн, видимо, тоже. – Я тебя понимаю. – Серьёзно сказала она. Возникшее раздражение резко контрастировало с предыдущими чувствами.
- Как же.
- Ты не думала о переезде? - Я зло посмотрела на неё. – Тиффани, я не хочу обременять семью, но так будет лучше для всех, даже для тебя, - «особенно для меня», - мысленно исправила я.
Самое отвратительный спор – это когда споришь сам с собой. Я знаю, что это разумное решение. К тому же, это бы только помогло уничтожить чувства к Габриелю. Но перспектива не видеть его показалась мне пыткой.
В какие-то моменты я становлюсь сама себе противна. Веду себя как идиотка, не очень-то хочется становиться одной из тех влюблённых дурочек, каких у меня было достаточно возможностей понаблюдать. В конце концов, я живу с Джейни. Я никогда раньше не влюблялась, но, исходя из выводов окружающих, первая любовь несерьёзна. А могу ли я говорить, что именно это именно она? Может, просто гипертрофированное чувство благодарности?
Нет.
Это определённо не так.
- Тиффани, ты слушаешь меня? – Сестра внезапно выдернула меня из размышлений.
- Сама не знаю. – Призналась я. Видимо, не так уж и многое я многое могу рассказать Джейн, могу ли я говорить с ней о Габриеле?
Определённо, лучше забыть его, пока не поздно…или «если уже не поздно».
- Думаю, ты права. – При этих словах внутри будто всё сжалось. – Вряд ли к нам станут относиться лучше здесь. – Последняя реплика не предназначалась для Джейн, а была изречена в следствие моих размышлений, ей я подписывала себе приговор. В какой-то момент Джейн посмотрела на меня как на сумасшедшую.
- Поешь. – Настоятельно порекомендовала она, после поцеловала меня в лоб, хотя мне показалось, что на самом деле она хотела измерить мне температуру, и удалилась.
Я частично приняла совет сестры и отломила небольшой кусочек от тоста. Больше из-за настроенности моего желудка донимать меня странными звуками, чем из-за голода.
Нужно всё обдумать. Что делать, как себя вести, что говорить, куда ходить, чтобы не видеться с Габриелем.
«Нужно притвориться, что ничего не случилось», - сознание очередной раз услужливо преподнесло ответ. «И, пожалуй, сходить к психиатру», - дополнила я.
Глава двенадцатая
Следующим утром я снова отправилась гулять в парк. Я пробыла вне дома довольно много времени, и, когда вернулась, Джейн сказала, что мне звонил Авель.
- Он просил перезвонить?
- Кажется, сказал, что позже позвонит сам. – Я даже немного обрадовалась, ведь у меня не было настроения говорить, и не только с Авелем. Я мысленно пожурила себя за плохое обхождение с лучшим другом.
В это воскресенье родители запланировали выезд в гости к коллегам отца по работе. Кажется, они отмечают новоселье. А для меня это означает возможность слоняться по дому, не скрывая своего настроения. Я расположилась в гостиной перед телевизором. Сестра села рядом, она вставила новый диск в наш DVD с каким-то недавно приобретённым ею фильмом. Я с трудом сосредотачивала своё внимание на сюжете. Мои мысли витали где-то между школьным коридором возле женской раздевалки и парком недалеко от дома.
Сестра вдруг громко рассмеялась, но, увидев, что я не разделила её реакцию, посмотрела на меня как на ненормальную. Видимо, в фильме произнесли классную шутку, которую я уже успела пропустить.
Нужно как-то выкинуть его из головы. Отвлечься. Но как?
Позвонить Авелю! Ну, конечно! Я подорвалась с дивана и устремилась к телефону. Авель не поднял трубку, в конце концов, автоответчик призвал меня произнести сообщение после сигнала.
- Авель, это Тиффани. Пожалуйста, перезвони мне, как только появится возможность.
Я повесила трубку. Так я лишилась последней надежды на сегодня поправить настроение и перестать думать о Габриеле. Снова накрывал прилив раздражения. Как я могу забыть его, когда всё так легко рушится в моих руках? Планы, отношения, весь мой привычный мир.
Да, он спас меня от худшего, что вообще могло произойти. И всё. В таких случаях полагается искренне говорить «спасибо» или что-нибудь вроде «я у тебя в долгу».
Я заварила себе чай и продолжила смотреть фильм с сестрой. Комедия оказалась более чем достойной внимания, было много поводов посмеяться, и, в конце концов, я ощутила себя в лучшем настроении.
Утром каким-то странным образом одновременно меньше всего и больше всего на свете хотелось попасть в школу. Я отчаянно хотела увидеть Габриеля и отчаянно пыталась заглушить в себе это желание всеми доступными способами. Я злилась на себя и на всё, что было есть и может произойти.
Я собралась в школу, не позаботившись о завтраке. Странное волнение окутывало меня. На дрожащих ногах я дошла до гаража. Я нарочито делала всё медленнее, чем обычно. Этакий мазохизм с целью потрепать себе нервы. Сознательная пытка Сопротивляющейся Тиффани над Сдавшейся.
«Ты ему не нужна!» - мысленно убеждала я себя. Становилось больно, а Сопротивляющаяся часть меня надменно усмехалась. Я справлюсь. Это больше никого не касается. Просто переждать и пережить.
Благодаря моим стараниям, в школу я прибыла одной из последних и чуть не опоздала на урок. Плевать.
- Порядок? – На одной из перемен спросил меня Авель. Он был каким-то…подавленным.
- Авель,…, - я взглянула на него. Тёмные глаза казались такими серьёзными и глубокими. - …Ты получил моё сообщение на автоответчике?
- Да, но было уже достаточно поздно и, я подумал, что ты уже спишь.
Конечно, у меня есть основательные причины полагать, что ничего ещё не закончилось и что мнение обо мне всей школы всё ещё достаточно категорично. Но сегодня, должно быть, какой-то особенный день. Проходя по коридору в кабинет литературы, со мной поздоровалась девушка, с которой я хожу на испанский, чего я никак не могла от ожидать. Авель презрительно фыркнул. Да что это с ним?
Занятия, казалось мне, пролетали очень быстро, а перемены были долгими, возможно, потому что я просто не знала, куда себя деть.
Прозвучал очередной звонок и все в классе начали медленно собирать свои вещи. Дело в том, что сегодня на физике нам показали фильм, касающийся темы «Закона сохранения и превращения энергии в механике», и, я подозреваю, многие позволили себе задремать.
По привычке, я дождалась, когда все выйдут из класса и направилась к выходу.
- Привет. – Габриель стоял, облокотившись о стену и скрестив руки на груди.
Чёрт!
Я кивнула в ответ в знак приветствия, но не остановилась. Сделав несколько больших шагов, он быстро догнал меня.
- Ты в порядке?
- Всё хорошо. – Промямлила я, пытаясь быстро придумать, как быстрее от него избавиться. – Клянусь, я никому не скажу, если ты об этом. – Тут я поняла, что, возможно, у Габриеля с Коннором могли быть и свои счёты, и теперь ему нужно избавляться от свидетелей.
Мы вместе зашли в столовую, многие места были уже заняты. Взглядом я отыскала один из дальних столиков у стены. Габриель сел напротив; я раскрыла свой контейнер с завтраком, не обращая на него внимания.
- Так что ты там не расскажешь? – Поинтересовался парень.
- Что ты…здесь слишком людно, чтобы говорить об этом.
- Говорить о чём?
- Чёрт, Кантер, ты задаёшь идиотские вопросы.
- Не хочу показаться невежливым…, - Я фыркнула от раздражения. «Вежливость! Кого, чёрт побери, это волнует?»
- Как ты узнал, что затевает Коннор? – Перебила я. Прежде чем он снова заговорил, я смогла досчитать до трёх.
- Я не представляю, о чём ты, - прочеканил он. Я злилась. Но на его месте, я бы поступила так же. - Тиффани, ничего не было, - я продолжала сверлить его взглядом. - Я знаю гораздо больше, чем следует знать нормальному человеку. – Сказал он вдруг.
- Хочешь сказать ты ненормальный? – Шутка осталась без внимания. – Или не человек?
- Думаю, я выразился достаточно ясно.
- Я так не считаю. – Не отступала я.
- Это так долго объяснять. – Он посмотрел на меня со снисходительной улыбкой, в которой чувствовалась толика надменности. Это выводило меня из себя.
- Я хочу знать. – Прошипела я.
- Это не в твоих интересах, милая. – Съязвил Габриель. «Тогда какого чёрта ты здесь делаешь?!» - Взревела Решительная Тиффани. Я сделала глубокий вдох.
- Что ты хочешь от меня?
- Чтобы ты держалась от меня подальше. – Прозвучал ответ.
- Именно поэтому ты здесь? Чтобы я отвязалась от тебя? – Я могла видеть, как ладони Кантера сжались в кулаки, а костяшки побелели. Он встал из-за стола, рывком задвинув стул так, что он бы поломался, если бы парень приложил чуть больше усилий. Я изо всех сил старалась оставаться неподвижной. Решительно настроенная покончить со всем Тиффани была в восторге, когда как Сдавшаяся предпочла забиться подальше и не вякать.
Но я не могу это так оставить, и если есть объяснение всему, что со мной происходило в течение последних месяцев, я добьюсь его.
«Радуйся, что жива, идиотка. Тебе должно быть всё равно» - периодически напоминал рассудок, но меня было уже не остановить.
Снег уже почти растаял, и на улице стало значительно теплее. На лазурном небе не было ни одного облачка. Не могу сказать, что я обрадовалась этому, ведь я уже успела привыкнуть к слякоти и белоснежному небу.
Я отправилась домой в странном настроении. Но день не предвещал ничего плохого, к тому же, сегодня нам задали не так уж много домашки. Нужно просто придумать себе занятие, с помощью которого я могла бы отвлечься от…чёрт.
«Книги, фильмы, готовка, уборка, стирка» - я приступила к изобретению для себя новых занятий. Правда, готовкой и стиркой уже занялась Джейн, потому я взялась за уборку.
- Да что с тобой не так? – Вдруг спросила сестра, я вопросительно взглянула на неё. – Ты странно ведёшь себя последнее время.
- Не заметила за собой ничего странного. – Буркнула я.
- Ох, Тиффани, взбодрись! Тебя и без того было сложно застать в хорошем настроении.
- Джейн, я ценю твою заботу, но можешь не беспокоиться обо мне. - Возможно, видя моё расположение духа, она больше не стала допытываться.
К своему удовольствию, я обнаружила, что труд помогает избавиться от ненужных мыслей, особенно, если делаешь всё под музыку. Однако, вечером, когда всё чуть ли не сверкало чистотой, снова стало нечем заняться, и я прибегла к старому способу – прогулке.
Скоро с работы приехали родители, и я, переодевшись в свой самый тёплый вязаный свитер, поспешила покинуть дом. Только едва я открыла дверь, передо мной предстал Авель, застывший с поднятой рукой.
- Я только собирался позвонить. – Рассеяно сказало он. Похоже, я чуть не ударила его дверью.
- Привет. – Я попыталась приветливо улыбнуться.
- Прогуляемся? – Я, не сказав ни слова, пошла рядом с ним. Улицы тускло освещались фонарями, изредка по дороге проносились автомобили. - Тиффани, мне очень-очень жаль, что всё так произошло, - чётко выговорил Авель. Я всё ещё молчала. «Интересно, как много людей уже узнали о попытке Коннора изнасиловать меня?» - предположила я, удивляясь, что могу уже так легко думать об этом. – Я ужасный эгоист. – Продолжил Авель. Я поняла, что речь сейчас не об этом. – Каким-то совершенно идиотским образом я умудряюсь рушить всё своими же руками! – Иронично улыбнулся друг.
- О чём ты?
- Тиффани…. – Тихо сказал Авель. Мы остановились, парень посмотрел на меня, на его лице отображалось что-то, чего я никак не могла понять, и никогда до этого не видела. Авель взял меня за подбородок, что казалось достаточно непривычным.
В его глазах была решимость. Авель чуть наклонился, я могла почувствовать прикосновение его тёплых губ. Ситуация предполагала определённые действия с моей стороны, но меня словно парализовало. «Так нельзя!» - дико вопил мой рассудок.
Спустя какое-то время, я, наконец, отстранилась от Авеля и, должно быть, с совершенно растерянным видом помотала головой, не в силах что-либо сказать. Парень выдохнул и снова посмотрел на мои губы. Я отступила на несколько шагов, понимание, что нужно срочно уходить врезалось в голову, но Авель схватил меня за руку и снова притянул к себе.
Я собралась с мыслями и оттолкнула Авеля, выпутываясь из его объятий. Парень расплылся в самодовольной улыбке.
- Ты с ума сошёл! – Пискнула я.
- Вероятно. – С напускной серьёзностью ответил Авель. – Тиффани, я люблю тебя, и уже поздно что-то с этим делать.
- Мне лучше уйти.
- Тебя проводить?
- Не вздумай!
- Ох, только не говори, что тебе не понравилось! – Заявил он. Я лишь глотала ртом воздух, не в силах ответить на такую наглость.
- Вероятно! – Передразнила я. - Ты…ты, думаешь, это забавно?! – Авель забавлялся моим состоянием. Я взглянула на него снизу вверх. Была бы я повыше, да посильнее…
Слава Богу, что мы отошли недалеко от дома, потому общество Авеля мне пришлось терпеть не так уж долго. Подумать только!
Дальше всё происходило как по инерции, тупой привычке. Произошедшее будто парализовало мой мозг, заставило его онеметь и просто дезориентировало. Мысли беспорядочно роились в голове.
- Ты бледная, – взволнованно заметила мама. – Что-то случилось?
- Нн..нет, – сказала я, заикаясь. Я поднялась наверх в комнату сестры. У неё-то уж точно больше опыта в таких делах.
- Тиффани? – Я вошла без стука и застала Джейн за чтением.
- Я встретила Авеля, – на автомате выпалила я. – Мы гуляли…
- И?
- И он меня поцеловал.
- Что? – Я не стала повторять свою реплику. – Что-что он сделал?
- Ты слышала! – Прикрикнула на неё я. Похоже, моя реакция на происходящее становится всё менее адекватной.
- О, Боже! – Хныкнула она. – Это и не могло продолжаться вечно, – я вопросительно взглянула на неё. – Тиффани, только слепой бы не заметил бы, что он влюблён.
- Так ты знала?
- Да.
- Вы все знали, - сестра промолчала, и я поняла, что так и есть. – И ты даже не сказала мне!
- И что бы ты сделала?
- Издеваешься?
- Ни капли.
- Джейн, я не знаю, что мне теперь делать! – Действительно, делать вид, что ничего не произошло, теперь будет невозможно. Сестра пристально посмотрела на меня.
- Вопрос лишь в том, нравится ли он тебе.
- Мне бы меньше всего хотелось сейчас об этом думать. – Огрызнулась я.
- Отлично.
- Мой диагноз уже ясен?
- Похоже на то, что тебе он тоже нравится. – Констатировала она. От уверенности в её голосе меня тошнило. Джейн выразительно посмотрела на меня, а я, гневно сверкнув глазами, вылетела из комнаты, громко хлопнув дверью.
- Тиффани? – Папа, попавшийся мне на пути, так же был удивлён моим настроением.
- Привет, пап. – Как хорошо, что отец не склонен допытываться до причин моего настроения. Он просто шутливо присвистнул вслед. Хотя я подумала, что лучше бы он этого не делал.
Я зашла к себе комнату, чтобы взять принадлежности для душа. Руки всё ещё немного дрожали, когда я выгребала нужные вещи из шкафа. Чёрт! В жизни появляется всё больше вещей, которые стоило бы вычеркнуть из памяти. Теперь мне просто не верится, что всё это произошло именно так. Нет, мне не верится, что это вообще произошло!
На утро следующего дня я чувствовала себя разбитой и измученной. Несмотря на то, что легла я раньше обычного, отдохнуть, как следует, не удалось. Я долго вертелась и не могла уснуть, а когда это, всё же, удалось, мне приснился Габриель.
- Проспали! – С криком вбежала мама. Видимо, я не услышала, как прозвенел мой будильник, если он вообще прозвенел. Несмотря на то, что ситуация требовала двигаться гораздо быстрее, я медленно поднялась с постели. Было абсолютно плевать.
На самом деле, я была совсем не против того, чтобы опоздать в школу. Снова увидеть Авеля – небольшое удовольствие. С другой стороны, сегодня можно будет снова донимать Габриеля.
«Проклятье!» - Я постаралась развеять мысли о нём. Наверное, это вызывает привыкание.
Под жёстким контролем родителей я, всё же, прибыла в школу относительно вовремя. Стоянка была заполнена, и мне с трудом удалось найти место. На улице почти никого не оказалось, и я побрела на биологию.
В голове проносились десятки причин, под которыми можно бы было уйти домой. Но сегодня я жила для одной цели.
Глава тринадцатая
Настроение окончательно испортилось, когда в столовой не оказалось Габриеля. Я села за отдельный столик, и, боясь даже смотреть в сторону спортсменов, приступила к трапезе в полном одиночестве.
На следующей перемене я подошла к доске объявлений, обычно пестрившей заголовками вроде первенства нашей баскетбольной команды, списка лучших учеников, набора на факультативы.
Хм, зимний бал, шахматный клуб, набор в театральный кружок, баскетбольной команде требуется нападающий…. Может стоит попробовать шахматный клуб? Габриель ассистирует Мистеру Зелински, а мне уж обязательно понадобится особенное внимание. Занятия проводились дважды в неделю: в среду и четверг. Безвольная Тиффани ликовала, но Упрямая велела ей заткнуться и не лезть.
- С каких пор ты увлекаешься шахматами? – Спросил кто-то, подошедший сзади, когда я записывала свое имя в ячейку. Я обернулась. Рядом стоял Стивен, дружелюбно улыбаясь.
- Как ты узнал про шахматы?
- Ну не в команду поддержки же ты решила записаться? – Сказал он и почему-то посерьёзнел.
- В самом деле.
- К тому же, там есть твоё имя. Но ты не ответила на вопрос…
- Да…у меня…я подумала, у меня последнее время образовалось слишком много свободного времени. – На ходу сочинила я.
- Настолько много, что ты решила тратить его, переставляя шахматные фигурки? – Поддел Стив.
- Это допрос?
- Да. – Нагло заявил парень.
- Предъявите ваши документы, Сэр, - Стив вздохнул.
- Тиффани,…я так виноват перед тобой. – Я опешила.
- Когда же ты успел провиниться?
- Ну…, - уклончиво начал он, - сначала я позволил себе приписать тебе ложные качества…и намерения. – Помедлив, добавил он, всё больше ввергая меня в шок. – Я допустил столько ошибок и потерял огромное количество времени. – Я не решалась спросить, что он имеет в виду.
- Стив, я боюсь, мне пора идти. – Струсила я. Друг облегченно посмотрел на меня. Наверное, ему тоже не очень нравился этот разговор.
Весь вечер я думала о произошедшем диалоге. Но, наверное, я слишком много думаю обо всём, что происходит, ищу причину, и будто «перевариваю» и перестраиваю её на свой лад.
Я выключила ночник, и комната погрузилась в темноту. Ненужные мысли всё ещё вились в голове, словно змеи. Нужно научиться «выключать» их.
Глаза постепенно привыкали к темноте. Я лежала на спине, уставившись в потолок и пытаясь ни о чем не думать. Теперь можно засыпать.
На следующий день я с нетерпением ждала конца дня, чтобы попасть на факультатив, лелея надежду узнать от Габриеля хоть что-нибудь.
После уроков я поспешила в шахматный клуб и оказалась одной из первых пришедших. Но с началом занятия Габриель не появился. В то время как Мистер Зелински начал вводить нас в понятие об игре и её истории. Я почувствовала отвратительную смесь разочарования и раздражения. Что я делаю здесь в таком случае?
- Прошу прощенья, Мистер Зелински, могу я выйти? – Я хотела тихо смыться, но в этот момент Габриель появился у входа. Парень отнюдь не выглядел виноватым. Он гадко ухмыльнулся мне, будто зная мой план. Учитель лишь кивнул в ответ.
- Габриель Кантер будет помогать мне. – Услышала я, как представляет учитель Гариеля, выходя в коридор. Мистер Зелински продолжал свой рассказ. «Мог бы и не мучить меня в ожидании», - мрачно подумала я, отходя от кабинета. Хотя, возможно, мне не помешает прогулять скучную прелюдию.
Я вернулась в класс и села на своё место. Было ужасно глупо заходить снова в класс с рюкзаком.
- Не думал, что ты придёшь. – Прошептал сзади Габриель.
- Ты ведь решил от меня отделаться?
- Габриель, консультировать ты сможешь чуть позже. – Вмешался Мистер Зелински. Парень сохранил невозмутимый вид.
Но через некоторое время учитель решил, что лучшая теория – это практика. И, рассадив всех по парам, расхаживался по классу, отвечая на вопросы. Теперь Габриелю предстояло помогать тренирующимся студентам. Со мной в паре оказался Скромный Николас.
- О! Мисс Далтон! Неожиданно! Я наде…, в смысле, я думал, вы сбежите от нас. – Похоже, учитель не заметил, как я вошла.
- Да…, - смутилась я и краем глаза увидела, как усмехнулся Габриель.
- Нужна помощь? Вежливо осведомился преподаватель.
- Пожалуй, нет. – К счастью, Ник неплохо разбирался в шахматах, хотя это и лишало меня возможности позвать Габриеля, всё же, это так же не давало повода для Мистера Зелински, чтобы снова начать рассуждать о «Столь древней, гениальной игре». Мы сделали несколько записей и снова расселись по одному.
«Зачем я тут?» - поймала я себя на мысли при очередной попытке вспомнить, как ходит «конь». Неожиданно, ко мне подсел Габриель. На его губах играла надменная улыбка.
Я старалась не смотреть ему в глаза. Про себя я объяснила это тем, что не успевала зафиксировать на бумаге то обилие терминов, которыми сыпал Мистер Зелински.
- Я рад. – Вкрадчиво произнёс он.
- Что?
Взглянув на доску, где были расположены фигуры, он усмехнулся. – Похоже, мне ходить. – И Хонбер передвинул белую пешку.
- Габриель, я не отстану.
- Я знаю.
- Что тогда случилось? – Голос объяснимо дрогнул при произнесении имени. Хонбер сделал глубокий вдох.
- Почему бы тебе просто не поблагодарить судьбу за то, что я оказался в нужное время, в нужном месте? – Действительно, почему? На секунду я задумалась.
- Габриель, я теперь причастна к…, в общем, меня это касается не меньше, чем тебя. – Дала я ответ. И снова пауза. Габриель попытался поймать мой взгляд.
Он молчал. Я ждала. Игра остановилась. К счастью, преподаватель и ученики были достаточно заняты, чтобы замечать нас.
- Всё не так просто. Твой ход. – Неожиданно напомнил он, и я походила пешкой. Я увидела, как его взгляд остановился на моей скуле. «…Шрам…», - вспомнила я. Парень продолжал его рассматривать. Его рука потянулась к месту, где шрам располагался бледной полосой. Достаточно заметный, чтобы не придать ему значения. - Тогда ты сказала матери, что упала с кровати, – просто сказал он. - Она не поверила, – иронично улыбнулся Кантер. – И правильно сделала, но вам нужно во что-то верить, как-то объяснять происходящее.
- Ты что-то знаешь про мой сон?
- Больше, чем ты предполагала, но гораздо меньше, чем хотелось бы. Ты будешь ходить? – Нарочито безразлично поинтересовался Габриель. Я передвинула какую-то фигуру, не уверенная, что все сделала верно.
Теперь я боялась заговорить, шелохнуться, чтобы Габриель не прекратил свой рассказ. Такой момент может больше не представиться, а я нуждаюсь в правде, вразумительных причинах, по которым моя жизнь идёт под откос.
- Тиффани, я не тот, за кого ты меня принимаешь. Ты не знаешь, с кем связалась. – Он вкрадчиво произнёс это так, что я покрылась гусиной кожей. – Шах. – И Габриель забрал мою ладью с доски. – Ты ничего не знаешь.
В голове роились десятки вопросов, на которые, возможно, не суждено получить ответы. Я походила конём на D5.
- Скажи мне. – Шёпотом попросила я, теряя уверенность.
- Тиффани, это матрица, назад дороги у тебя уже не будет.
Мы оба замолчали. «Назад дороги не будет», - отголоском в голове звучали его последние слова. Моё твёрдое намерение узнать всё здесь и сейчас пошатнулось. Слова Габриеля звучали очень убедительно, но у меня никак не укладывалось в голове, почему они могут так влиять на меня.
- Мат. – Закончил игру Габриель. Парень поднялся с места.
- Дай мне один день. – Попросила я, глядя на него снизу вверх, стараясь не упустить возможность навсегда. Из-за гула в классе мой голос, казалось, утонул в этом шуме, но Кантер кивнул в ответ. Я просто не могла отступить, хоть и вся эта игра меня ужасно пугала.
День прошёл странно. «Назад дороги не будет» - слова Габриеля застряли в голове и всплывали каждый раз, когда я мысленно возвращалась к тому разговору. Нет, всё это глупо, похоже на какой-то дурацкий розыгрыш.
Но нужно идти до конца, я не могу уступить. Даже самой себе. Чего бы мне это не стоило, и как бы сильно я не жалела в последствии…в конце концов, опыт показывает, что всё можно пережить. Но до сих пор мне приходилось не так уж плохо, как мне когда-то казалось. Теперь я понимаю, что во многом сама явилась причиной собственных страданий. Или, если не так, то они заставили меня стать достаточно сильной, чтобы считать их более незначительными.
С другой стороны, может, уже хватит с меня приключений? Пора бы начать держать в руках своё любопытство и настойчивость, из-за которых и без того немало проблем. Нужно возвращаться к нормальной жизни, где всё хорошо, и я буду также не выносить Габриеля Кантера за его царскую надменность и холодность, пока что-нибудь не лишит меня возможности видеть его каждый день.
Я невольно усмехнулась мысли о том, что моё эмоциональное потрясение от намерения Коннора меня изнасиловать и его смерть были легко вытеснены постоянными размышлениями о Габриеле и попытками вытеснить таковые. Проклятый Кантер.
Так или иначе, я решила отложить эти мысли до утра, в надежде, что отдохнувшая я соображаю куда быстрее.
Утро следующего дня оказалось достаточно холодным. Я проснулась и обнаружила себя завернутой в кокон одеяла; пролежав ещё несколько минут, я приступила к ежедневному алгоритму сбора в школу.
В голове было пусто и легко, будто ничего и никогда не происходило, о чем стоило бы долго жалеть и думать. Мимолётные мысли переплетались в какой-то бред. Но так намного легче.
Придя в школу, я старательно избегала встречи с Габриелем. Я всё ещё колебалась, но, должно быть, в глубине души знала, что значат мои сомнения. Вся эта неуверенность выражает лишь то, что мне, действительно, предпочтительнее забыть о вчерашнем разговоре, пока он ничего за собой не повлёк.
Я снова осталась одна. Стивен пропадал на тренировках, а Авеля всё ещё не хотелось видеть. Но я не тяготилась одиночеством, скорее пришло определённое облегчение от всего, что творилось в душе до этого. За обедом я сидела одна.
Я встала из-за стола, направляясь к мусорному баку. Подняв глаза, я невольно встретилась взглядом с Габриелем. Он сидел один за столиком, который обычно занимал, скрестив руки на груди. Но в этот раз он выглядел так, словно ждал кого-то. Он буравил меня взглядом ещё долю секунду, прежде чем отвернуться. По всему телу пробежали мурашки – я натянула рукава своей водолазки до запястий. Знакомая смесь волнения и тошноты. Да, пожалуй, это те самые слова, которыми возможно выразить то, что я чувствую.
Габриель Кантер, меня от тебя тошнит.
- Я знал, что ты передумаешь. – Сказал он полушёпотом, незаметно подкравшись сзади. Я вздрогнула. Дыхание Габриеля коснулось моей шеи, и я резко повернулась к нему лицом.
- Да, - кивнула я. – С меня, пожалуй, хватит. – Необъяснимая досада поселилась внутри, будто мне не хотелось, чтобы всё заканчивалось. Мне не хотелось, чтобы Габриель был прав.
- А я надеялся, что ты это так просто не оставишь. – Пожал плечами парень.
- Габриель, - просто обратилась я, хотя его имя прозвучало достаточно непривычно. – Как ты узнал, что я передумала?
- Ты, кажется, уже решила, что это не твоё дело. – Всё та же загадочная улыбка блуждала по его лицу. Сказав это, он скрылся в толпе студентов, лишив меня возможности задать вопрос. Наверное, я, действительно, не имею ни малейшего понятия об этом человеке. Разговор по крупицам складывался в единое целое. В любом случае, уже не узнать, что он имел в виду. Я приняла решение, и уверена, что оно единственно верное, теперь, нужно просто смириться и выбросить из головы.
Но время всё тянулось, теперь оно было не на моей стороне. Должно быть, самое отвратительное в пятнице – это ожидание конца рабочего дня. Но хуже этого может быть только ожидание рабочего дня в одиночестве, когда приходится бороться с собственным любопытством, не имея ни малейшей возможности отвлечься. Да, я была рада, что никто не докучает мне, но теперь некому было развеять эту скуку.
В коридоре я чуть было не встретилась с Авелем, но как последняя трусиха быстро свернула в ближайший класс.
- Мисс Далтон? – Мистер Зелински, должно быть, был весьма удивлён моему появлению, впрочем, как всегда.
- Простите…
- Непорядок с расписанием?
- Д-да…извините, я перепутала кабинет. – Сказала я, зашарив в тетрадях и листках, что были в руках. К счастью Мистер Зелински сам избавил меня от необходимости придумывать объяснение моему поведению, так что мне оставалось лишь подыграть ему.
Я вышла из класса, должно быть, так же быстро, как и появилась, рассчитывая, что “опасность” миновала.
- Прячешься?
Звук этого голоса заставил меня выронить всё, что я держала в руках…себя, например. Но я не спешила подбирать упавшие вещи, ужас пригвоздил меня к полу.
- Соскучилась? - Коннор любовно убрал волосы с моей шеи. Нервы были на пределе.
- Я тебя не боюсь, - сглотнув пролепетала я. Голос дрогнул, так что получилось не особенно убедительно.
- О, я знаю, здесь так людно, что ты думаешь, что я просто не посмею…, - он втянул носом запах моих волос и отстранился.
- Эй Тиф! – Чёрт, только этого не хватало! Я схватила как попало тетради на полу и, не глядя на позвавшего меня человека, устремилась по коридору вперёд, на ходу вытирая слёзы. – Эй, ты в порядке? – Авель схватил меня за предплечье и повернул к себе. Я закрыла лицо руками, сдерживая рыдания, задержавшись в таком положении несколько секунд, чтобы совладать с эмоциями.
- Нет, я не в порядке…, - Авель открыл рот, набирая воздух, чтобы что-то сказать. – И это не твоё дело, прошу, пожалуйста, оставь меня в покое, о’кей? – В ответ его губы сжались в тонкую полоску, и он только похлопал меня дружески по плечу, поспешив удалиться, будто ничего такого и не произошло. Я шмыгнула носом, стараясь удержаться в том шатком положении душевного равновесия, которое было достигнуто.
Руки всё ещё тряслись. Господи-Господи-Господи!
Коннор жив!
В голове это не укладывалось. Я была уверена, что видела его мёртвым на полу в школьном коридоре. Как всё могло произойти?!
Я спрятала холодные мокрые ладони в рукавах свитера. Разумнее всего было бы не ходить в школу, но для родителей нужны разумные причины, а истерика может вызвать кучу нежелательных вопросов, ответы на которые я так же не могу предоставить. К тому же, скорее всего, они захотят заявить об этом в полицию, а я даже сейчас не хочу шумихи. Всё ещё морщась, в попытках сдержать периодически подкатывающие рыдания, я вышла из корпуса.
Как только, я вышла из школы, я ощутила большую температурную разницу. Погода сохранялась холодной до конца дня, и я не пожалела, что одела свой самый тёплый джемпер. Однако, моя верхняя одежда осталась в салоне, и это доставляло мало радости в такой холод. Дрожащими руками я достала шапку из довольно потрёпанного рюкзака.
Глава четырнадцатая
«Меня хотят убить» - Вывела я на клочке бумаги, который удалось отыскать в выдвижном шкафчике моего письменного стола. Говорят, если, “отдать бумаге” беспокоящую тебя проблему, становится значительно легче.
Враньё.
Глупо думать, что Коннор не возобновит свои попытки тешиться надо мной, позволив растрезвонить об этом всем.. Этот парень вряд ли входит в число малолетних неопытных преступников.
И, да, я звонила Стиву.
Согласна, звонить Стивену, чтобы поговорить о Конноре может показаться странным, потому друг казался обеспокоенным.
«Нет, ничего не случилось»…
«… я не знаю, что с ним творится последнее время. Он становится похож на маньяка», - пошутил Стивен.
Меня парализовало. Стив даже и не представлял, какое точное определение он нашёл.
В какой-то момент его тон стал намного более серьёзным: «Я слышал, что его пару лет назад отмазали от одного серьёзного дела, вроде, кто-то умер по его вине…». Я невольно зажала рот рукой. «Так что ещё чуть-чуть и он прикончит кого-нибудь…», - попытался разрядить обстановку парень. – «Алло? Тиффани?...», - я стояла не в силах пошевелиться, не в силах что-либо ответить. В горле застрял ком.
Трубка, где всё ещё раздавался чей-то голос, медленно заняла своё место. Не может быть, не может….
«Он пошутил, он просто шутил…», - убеждала себя я. Но, несмотря на все мои старания, я знала, что здесь есть значительная доля правды.
Я стояла у тумбочки в коридоре, где располагался телефон. Из груди вырвалось сдавленное хихиканье. Я закрыла лицо бледными руками; хихиканье быстро перерастало в истерику.
«Я боюсь, я не знаю что делать», - надрывалась я над довольно измятым клочком бумаги в своей комнате.
Банальность. Это ничем не выразить. Всему виной либо отсутствие слов, способных передать такие чувства, либо мой скудный словарный запас. Я нервно улыбнулась, глядя в потолок.
Смятая постель, слабое холодное освещение, колеблющиеся тени на потолке и стенах. Я накрыла глаза согнутой в локте рукой. В другой был сжат надрыв жалкой смеси чернил, бумаги и убогих чувств. Челюсти сжимались до боли, удерживая вопль.
«Психология жертвы» - термин из телевизионных передач о самообороне. Полное смирение со своей участью похоже на вдалбливание в собственную голову, что сопротивление бесполезно.
Я стала у зеркала, опершись локтем на его край. Растрёпанные волосы, растёкшийся макияж красное лицо. Нужно было взглянуть в глаза самой себе, чтобы понять, что я не хочу быть жертвой. Кажется, ещё не поздно.
***
- Эй, как дела? – Игриво начал Габриель, очевидно, подкараулив меня у шкафчика. Его неожиданное появление способно напугать до полусмерти.
- Паршиво, знаешь ли. – Честно ответила я. Габриель поднял левую бровь. – Как тебе это удаётся? – Спросила я, впервые взглянув ему в лицо.
- Что именно?
- Появляться так…неожиданно.
- Позволь списать всё на твою невнимательность. – Улыбнулся Кантер. Взяв нужные книги, я прошла мимо него, но парень быстро догнал меня.
- Что-нибудь ещё? – Раздражённо спросила я. Скорее всего, его присутствие негативно действует на меня, кажется, я становлюсь агрессивной.
- Ты становишься агрессивной в виду определённых событий. – Неожиданно и серьёзно сказал Габриель.
- Что ты сказал?
- Что ты не в духе. – Ответил он. Кажется, его хорошее настроение быстро улетучилось. Я резко остановилась. Его слова будто…, нет, быть того не может, предназначались моим мыслям. Я уставилась на него снизу-вверх.
- Что-нибудь ещё? – Теперь была его очередь язвить.
- Нет, просто…, ты часто говоришь вещи, от которых становится не по себе. – Мгновение он казался растерянным, но на его лицо быстро вернулась та маска, которую обычно можно было видеть.
- А может проблема не во мне?
Казалось, тогда что-то надломилось, что-то смогло заставить его забыться. Я еще долго фиксировала в голове этот момент, когда Габриель казался настолько искренним, что даже чужим – хотя он и есть, по сути, чужой.
«Габриель», - мысленно позвала его я. Что ж, хотя бы сейчас слова не опережают здравый смысл. Я заткнула подальше свои рассеянные порывы. Габриель уже был недостижим и холоден.
Нужно было ставить точку, пусть это и лишало меня возможности узнать причину его внезапного расположения. Прозвенел звонок.
- Тебе стоит поторопиться. – Напомнил он тоном, который я уже терпеть не могу.
- Премного благодарна! – Бросила я через плечо.
С ума сойти, этот ублюдок довёл свои навыки выводить меня из себя до совершенства! И совершенно неудивительно, что это может быть под силу только Кантеру.
Возможно, будь я до конца честна с собой, я бы признала, что меня просто раздражала очередная недоступная загадка, но годы взращивания в себе талант самообмана едва ли проходят даром, потому я продолжала злиться на Габриеля Кантера. Всё, что остаётся, когда здравый смысл разбивается о собственное упрямство.
Вдох-выдох. Не имеет значения. Я не без определённых усилий старалась не обращать внимания на оставшееся внутреннее напряжение, но ещё большего труда стоило не бросать на Габриеля испепеляющие, как мне казалось, естественно, взгляды. Но, должно быть, он не замечал ничего необычного, да и вообще замечал ли хоть что-нибудь?
Внезапно моё внимание отвлёк грохот где-то неподалёку. Быстрой реакцией я никогда не отличалась. Повернувшись, чтобы посмотреть, что произошло, я чуть было не слетела с лестницы, когда проходивший мимо студент задел меня. Не так, как обычно показывают в фильмах, когда задиристые подростки демонстрируют свою неприязнь. Я была буквально сбита с ног.
Увы, не обошлось без травм: я больно прикусила кончик языка, ударившись подбородком о, должно быть, титановое плечо в момент поворота головы. Я поспешно убрала волосы с лица, пожалев о содеянном в ту же секунду – захотелось снова вернуться в неведение. Коннор улыбнулся мне, слизывая кровь с зубов. Я вытерла пальцами рот, во рту был металлический привкус.
- Что произошло? – Прокричала снизу Миссис Донован – библиотекарша, проходившая в тот момент по коридору первого этажа, и очевидно, тоже слывшая шум. Я посмотрела вверх, там, казалось, было тихо и пусто. – Да у тебя же кровь! – Переключилась на меня женщина. Язык, и правда, сильно болел.
- Бегом!
- Что?
- Бегом, я сказал! – Прикрикнул на меня Габриель, железной хваткой стиснув моё запястье, и резко потянул за собой по лестнице, пропуская пару ступенек. Спустя секунду послышались звуки пожарной серены, включились огнетушители. – Да не сюда! – Он круто развернул меня, когда я собиралась сойти вниз, на первый этаж. Габриель открыл боковую дверь, где хранились разного рода бытовые предметы: швабры, вёдра, старый сломанный принтер…, и буквально втолкнул меня в помещение. Комнатка казалась очень маленькой и плохо освещённой, а вернее вообще не освещенной.
Габриель грубо притянул меня к себе и настойчиво впился в губы, заставляя их раскрыться. Я почувствовала, как он моего коснулся языка, его рука скользнула по моей спине.
Я, что есть силы, оттолкнула его от себя и влепила такую сильную пощёчину, на какую была способна.
- Что ты делаешь?! – Вскрикнула я, стараясь чётко выговаривать слова, но язык не слушался.
- Долго же до тебя доходит. – Съязвил Габриель. Похоже, моя реакция, всё же, заставила себя долго ждать. Чёрт! Чёрт! Чёрт!
- Не подходи ко мне! – Прошипела я.
- Спокойно, - сказал Кантер. с выражением крайней тоски и незаинтересованности, будто удивительно, как я смогла хотя бы представить его предыдущее действие. – Мы просто подождём здесь, пока высохнет наша одежда.
Я отошла от него к противоположной стене. Ухмыляясь, Габриель поднял руки, демонстрируя ладони. Он присел на деревянный ящик с атрибутикой школьной баскетбольной команды, скрестив руки на груди.
- Что произошло? – Посмелев и отдышавшись, спросила я.
- Думаю, нам лучше незаметно выбраться из здания и как можно скорее.
За дверью было слышно, как суетится толпа людей. Голоса, шаги, иногда крики. Габриель встал с места и подошёл к двери, я сделала несколько шагов по направлению к нему.
- Готова? – Не дождавшись ответа, он вытянул меня за собой из коморки и рванул вниз по лестнице, моментально достигнув первого этажа, где было абсолютно безлюдно. Похоже, весь народ собрался выше. – Тебя кто-нибудь видел? – Вдруг поинтересовался он, хотя скорее потребовал ответа.
- Миссис Донован. – Ответа со стороны Габриеля не последовало.
Мы выбежали на улицу. На свету можно было разглядеть капли моей крови у Габриеля на губах и немного на подбородке. Кантер снова притянул меня к себе, когда я собиралась сойти с крыльца. У центрального входа стояла машина скорой помощи. Но я боялась задавать вопросы. Мы пошли вдоль стены, пока не достигли заднего двора, где была парковка.
- Эй, я не пешком пришла.
- Заткнись. – Рявкнул Габриель.
Мы быстро достигли парковки и забрались в его автомобиль. Габриель ловко выехал со стоянки, и мы рванули по Уэст-Грэй-Стрит.
- Куда мы едем? – Ответа не последовало. – Что происходит, чёрт подери?! – Взорвалась я. Мы резко остановились на светофоре, так что мы одновременно резко качнулись вперёд. Только сейчас я поняла, что Габриель сильно нарушал, превышая скорость.
- Послушай, не задавай лишних вопросов. – Терпеливо начал он. – Мы, кажется, пришли к тому, что ты не будешь лезть в мои дела?
- С некоторых пор твои дела касаются меня. – Пробурчала я. – Так куда мы едем? – Сменила тон я на более спокойный? Габриель глубоко вздохнул.
- Ко мне домой.
- Что? – Не поверила своим ушам я. Кантер снова оставил мой возглас без внимания.
- Пристегнись. – Напомнил он, и я нехотя подчинилась, так как, похоже, его настроение оставляло желать лучшего.
Я чувствовала себя провинившимся ребёнком, которого забирает из школы разгневанный отец. Только вот я не дралась с мальчишками, не получала плохих оценок и всегда выполняла домашнюю работу, так что меня не в чем винить. Впору ждать от Санты Адронный коллайдер. Но почему-то от этого неведения становилось только страшнее.
- Что ты собираешься делать?
Габриель шумно выдохнул, закрыв глаза. В этот момент его челюсти сжались, и я поняла, что не стоит больше докучать ему подобными вопросами.
Габриель остановился у большого трёхэтажного дома с серыми стенами. Он быстро вылез из машины, так как не был пристёгнут. Он открыл передо мной дверь, но не галантно, как это обычно могли делать Авель или Стив, а в раздражённом ожидании, когда я вылезу.
Учитывая, что моя куртка осталась где-то на школьной стоянке, в салоне моего Форда, температурная перемена была разительной. Я прятала подбородок в воротнике свитера, скрещивая руки на груди. Меня уже ничего не волновало, кроме холода, разумеется, в спину дул сильный ледяной ветер. Я не задавала вопросов, пусть даже Кантер прикончит и закопает меня прямо у себя в саду.
Габриель никогда не источал волн спокойствия и умиротворения, как пишут в глупых книжках, и мне никогда не будет комфортно в его присутствии.
Солнце тускло просвечивало облака, в данное время года не приходится надеяться на большее. Я продолжала послушно идти вперёд за Габриелем, он ускорял шаг.
- Гейб? – Окликнул Кантера седоволосый мужчина лет около сорока семи. Я разглядела этого человека и пришла к выводу, что вряд ли он приходился ему родственником. «Гейб», - я не могла представить, что Кантер для кого-то может быть просто «Гейбом». Парень холодно кивнул, и мы направились к дому. Шаг за шагом, оставалось лишь гадать, что у него сейчас на уме.
Передо мной открылась дверь. Мы вошли в просторный холл, где стены были обклеены цветочными обоями, что ломало все стереотипы о Габриеле. Хозяева дома пытались сделать дом максимально уютным, должно быть, компенсируя нахождение в нём «Гейба».
Раздались шаги, и спустя пару секунд нас встречала на пороге приятного вида женщина. Её пепельно-каштановые волосы были убраны в пучок.
- Габриель? – Удивленно позвала она. Скорее всего, она была удивлена его ранним приходом. – У нас гости? – Её удивление быстро “переросло” в дружелюбие, и она с улыбкой протянула мне руку. – Миссис Кантер.
- Тиффани. – Хрипло ответила я.
- Вы голодны? – Тоном заботливой матери и услужливой хозяйки дома спросила Миссис Кантер.
- Нет, спасибо.
В этот момент из-за угла вышел мальчик лет восьми. Он не замечал никого и ничего, лишь смотрел под ноги, погруженный в свои мысли.
- Это Бобби. – Представил Габриель.
- Привет. – По какому-то рефлексу, я постаралась выглядеть дружелюбной с ребёнком.
- Он не ответит. – При этих словах мальчик поднял на него отсутствующий взгляд.
- Бобби особенный ребёнок. – Старалась сделать ситуацию менее неловкой хозяйка дома. Мальчик отвернулся и продолжил свой путь. Краем глаза я заметила, что Габриель чему-то улыбнулся улыбкой, от которой можно покрыться гусиной кожей. До меня дошло, что Бобби - аутист.
- Чаю? Вы ведь, наверное, страшно замёрзли – Женщина сделала еще одну попытку.
- Нам уже пора. – Отрезал Кантер, и по выражению её лица я поняла, что не одна осталась в замешательстве, но также, по её лицу можно было прочесть, что странное поведение сына для неё привычно.
Габриель открыл передо мной дверь, как обычно выпроваживают гостя, и я покорно вышла на улицу.
- Имеет ли смысл спрашивать, что всё это значило?
- Ты видела всё, что должна была.
- О, это многое объясняет! – Съязвила я. Парень снова оказался немногословен.
- Бобби…, - Начала было я, когда мы залезли в салон, после неловкой паузы. Хотя, наверное, неловкой она была только для меня.
- Аутист. – Перебил Габриель, закончив предложение, так что я больше не решалась заговорить.
Не прощаясь, я вышла из машины, когда Кантер остановился у подъездной дорожки.
Глава пятнадцатая
Известие, которое сообщили нам на следующее утро, потрясло всех. Занятия в школе отменили по понятным причинам.
Бледная мама трясущимися руками положила трубку телефона в гостиной. Вся семья находилась на кухне в момент, когда она вошла, отец встал с места, потому что выглядела она так, будто вот-вот упадёт без чувств.
Но она лишь вцепилась пальцами в край стола, будто это заставляет её сохранять над собой контроль.
- В школе объявили карантин. – Хрипло объявила она, а затем пролепетала что-то про какое-то расследование, но мы с Джейн уже её не слушали, когда отец укоризненно посмотрел на нас, придерживая маму за плечи. – В школе обнаружили труп. – Мамин голос дрогнул, только сейчас мы заметили, насколько она была бледна. Мы с сестрой и отцом застыли в шоке.
Совершенно ясно, какой вопрос волновал нас больше всего: «Кто?» Но, кажется, речевая функция атрофировалась у всех членов семьи, в доме стояла тишина, тишина по-настоящему жуткая и абсолютная. Мама нервно смотрела на нас, её губы дрожали.
- Идите наверх. – Приказал отец, и мы немедленно подчинились.
Поднимаясь по лестнице, мы, вероятно, думали об одном и том же, потому после разговора на кухне обе отправились в мою комнату.
Мы молча уселись на кровати, не смотря друг на друга.
- Как ты думаешь, кто это мог быть? – Нарушила тишину Джейн, она говорила полушёпотом. В ответ я помотала головой. В своём волнении мама не уточнила, чей труп нашли в здании школы.
«Это может быть кто угодно», - эта мысль больно ударила в голову, давая отчётливое представление о том, кем может явиться этот “кто угодно”.
- Тифф?
- Авель. – Прошептала я, резко поднявшись, чтобы найти мобильный. Наверное, я бы переворошила всю комнату, если бы Джейн в этот момент не подала мне телефон. Я набрала номер, выученный наизусть. Сестра встала и обняла меня сзади, а я напряженно слушала гудки.
- Тиффани, расслабься, с ним всё хорошо.
- Не берёт трубку. – Объявила я, не слушая её. Обрывки её фраз застревали где-то, не доходя до моих ушей.
- Ты меня слышишь? Он вчера как и все после школы пошёл домой, с ним ничего не могло случиться.
«После школы»…. В памяти всплыл наш с Габриелем побег, цель которого я так и не поняла. Перед глазами всплыла картинка школьной автостоянки, где были припаркованы сразу две служебные машины: скорая и полиция. А что если всё тогда и случилось? Я почувствовала, как в жилах стынет кровь.
Раздался звонок.
Дрожащими руками я подняла трубку.
- Алло, Тиффани? – Я облегчённо выдохнула и только в этот момент, когда поднесла телефон к уху, заметила, как сильно у меня дрожат руки.
- Авель, ты в порядке?
- Со мной всё хорошо. Видимо, тебе уже сообщили...
- Да… как думаешь, сколько всё это продлится?
- Всё зависит от расследования…
- Ещё не стало известно, кто…
- Нет. – Оборвал меня Авель. Он не был так взволнован, у него, вообще, отлично получается контролировать эмоции, когда я с трудом удерживала дрожь в руках и голосе. – Но под подозрение попадают все, кто находился на втором этаже, когда был обнаружен труп.
Я напряжённо замерла; в мозгу формировалось множество различных мыслей.
- Держи меня в курсе. – Вдохнув полной грудью, попросила я.
- До связи.
Мой побег с Кантером казался ужасающе предусмотрительным. Который раз Габриель удивляет меня своими способностями. Всё это не может быть совпадением.
- Всё нормально? – Поинтересовалась Джейн. Она волновалась больше из-за меня, чем из-за произошедшего.
Я легла на кровать, всё ещё сжимая трубку в руке, Джейн присела рядом.
- Воды?
- Нет спасибо. – Она провела ладонью по моему лбу, как-то больше по-матерински, чем по-сестрински.
- Как ты? – Спросила я, глядя в потолок. Сестра шумно выдохнула с улыбкой:
- Я говорила с мамой. – Такая новость заставила меня отвлечься от рассматривания потолка, я повернулась, чтобы посмотреть на Джейн.
- И о чём вы разговаривали?
- Она сказала, что мы вместе будем расхлёбывать эту кашу. – Я снова шумно выдохнула - на этот раз облегчённо. Всё складывается хорошо, по крайней мере, сейчас мне так кажется.
«Интересно, сколько продлится этот карантин…», - про себя подумала я, пока сестра ещё что-то оживлённо рассказывала.
Мы провели в комнате примерно полдня, иногда выходили, чтобы стащить что-нибудь с кухни или сходить в туалет. Родители всё время суетились, кому-то звонили, к нам то и дело заезжали разные люди, иногда полиция, но когда кто-то из нас спускался вниз, все разговоры затихали, становилось, действительно, неловко. И, торопясь скорее убраться от сверлящих взглядов этих людей, нам иногда удавалось уловить обрывки фраз – не всегда понятных, но сказанных таким тоном, что становилось ясно, что для наших ушей они вовсе не предназначаются.
Джейн много говорила, она всегда пытается отвлечь меня милой девчачьей болтовнёй, если случается что-то плохое, и, нужно сказать, чаще ей это удаётся. Последнее время она мало походит на ту несчастную обманутую девушку, которой она предстала около месяца назад. Джейн вернулась к жизни, на её щеках играл румянец, глаза были тонко подведены тёмным карандашом, а волосы блестели и были аккуратно собраны в конский хвост. Она продолжала ходить в школу, но из группы поддержки пришлось уйти, чтобы избежать чрезмерных физических нагрузок. Подружки Джейн имитировали досаду по поводу её ухода, а она лишь загадочно улыбалась им, прекрасно понимая, что вряд ли теперь сможет вернуть себе место капитана.
- Тифф, - прошептала она, когда наши пальцы в сцепленных ладонях переплелись. – Кто он?
- О чём ты? – Сонным голосом спросила я.
- Тот парень, который привёз тебя вчера. – Напирала сестра.
- Чёрт. – Невольно вырвалось, когда я поняла, что моя машина до сих пор находится на школьной автостоянке. – Это Габриель Кантер. – Просто ответила я, глядя в потолок.
- Я так и думала.
Последовала пауза.
- Я жду.
- Что?
- Сейчас ты должна сказать, как много ты о нём думаешь, и что с тобой происходит, когда он смотрит на тебя.
- Полагаю, ты знакома с таким понятием, как рвотный рефлекс? – Сестра звонко засмеялась, мне показалось, немного наигранно.
- Он тебе не нравится?
- Я бы предпочла с ним не видеться. – Решила уклониться я от прямого ответа, почему-то чувствуя, что с некоторых пор что-то связывает нас с Кантером неразрывно. Увы.
- Он делает тебе больно? – Нахмурилась сестра, уголки её губ поползли вниз, а лицо приняло серьёзное выражение.
- Да. – Сказала я, не вполне уверенная, что мы имеем в виду одно и то же.
Я закрыла лицо прохладными ладонями, немного погодя сестра встала с кровати и подошла к окну.
- Снова полиция. – Тихо сказала она. Через пару минут можно было услышать шум внизу, мамин возглас и шаги по лестнице, услышав которые Сестра встревоженно посмотрела на меня.
В дверь постучались, Джейн поспешила открыть. На пороге стоял отец.
- Детектив хотел бы допросить вас. – Устало проговорил папа.
Я вышла вслед за сестрой. Казалось, мы спускались по лестнице невыносимо долго, обе понимали, что сейчас нам предстоит всё узнать.
На улице было уже темно, так что жалюзи в холле и кухне были опущены, часы на тумбе у входа показывали четверть восьмого. Из холла свет в кухне казался оранжевым, когда как в сам холл попадал лишь свет фар полицейской машины, пробивающийся сквозь жалюзи.
Последняя ступенька неприятно скрипнула, когда я сходила с неё. Отец приобнял меня за плечи, когда мы вошли.
- Детектив Петерсон. – Сразу представился полицейский – приятный мужчина лет тридцати пяти.
За кухонным столом сидели пять человек, включая маму, на чьём лице было измученное выражение грусти и сожаления, офицер сидел сбоку, напротив матери, рядом с ним расположился человек, чьего имени я не знала, но лицо сразу показалось знакомым. Облокотившись на стол, он подпирал сцепленными в замок руками подбородок, зажмурив глаза и сильно нахмурившись.
- Я бы хотел задать вам несколько вопросов. – Продолжил детектив, смотря на меня, когда мы втроём присели. Я подумала, насколько он смягчил понятие «допрос», заменив его «задать несколько вопросов».
- Мне выйти?
- Вы обе можете присутствовать. – Петерсон взглянул на Джейн – очевидно, отец позвал со мной Джейн для поддержки, её присутствие было необязательным, затем он достал миниатюрную фотографию, какие делают на водительские права, он протянул её нам через весь стол.
- Узнаёте этого молодого человека? – При этих словах Джейн в ужасе зажала рот ладонью.
- Николас. – Еле вымолвила я, не вполне ещё понимая, что всё это значит. - Мы учимся с ним на одной параллели. – Краем глаза я заметила, как незнакомый мужчина за столом сжал кулаки.
- Скажите, что вы делали вчера примерно в половину второго дня?
Я смутно припомнила вчерашний день, когда мы с Габриелем сбежали из школы под звуки пожарной серены. Стало немного стыдно, что родителям придётся узнать об этом.
- Прогуливала.
- Где вы были?
- Каталась по городу. – Немного приврала я.
- Кто может это подтвердить?
- Габриель Кантер. – Проглотив ком в горле, ответила я.
- Когда вы видели Николаса последний раз?
- На перемене в столовой. – Задумалась я.
- Какие у вас были отношения? – Слово «были» больно врезалось в сознание происходящего.
- Обычные…, - немного запнулась я. – Мы мало общались.
Детектив что-то написал в своём блокноте, а потом резко перечеркнул.
- У него были враги среди сверстников?
- Не думаю.
- Вы сомневаетесь?
- Я слишком плохо его знала. – Ответила я, едва сдерживая слёзы. Всё становилось ясным, даже слишком.
- Мисс, Николаса Уокера вчера нашли мёртвым на втором этаже старшей школы Джефферсона.
Мужчина, сидевший рядом с детективом, поднял на меня глаза полные отчаянья. Мистер Уокер, ну конечно. Я зажмурилась, чтобы удержаться от рыданий. Сколько же боли он сегодня выдержал. Сестра положила руку мне на плечо.
- На этом всё. – Сказал детектив.
В кухне стояла тишина. Джейн шмыгнула носом, поднимаясь со стула.
- Пошли. – Потянула она меня за руку. Закрыв ладонью лицо, я встала вслед за ней. Меня трясло, ноги плохо слушались, к счастью сестра поддерживала меня, приобняв сзади.
Мы снова зашли в мою комнату, где Джейн откинула одеяло на моей кровати и снова вышла. Я захлёбывалась собственным дыханием, в горле застрял ком огромного размера. Я села на пол, положив руки и голову на край кровати. Вернулась Джейн, у неё в руке был стакан воды, который она протянула мне, и я молча выпила содержимое. Это было успокоительное.
Меня подняли на ноги и усадили на кровать. Я медленно опустилась на подушки, чувствуя уютную прохладу свежего постеленного белья. Снова накрыли слёзы.
- Джейн… - Только и вымолвила я.
Я видела, что сестра тоже прослезилась. «Бедный, бедный Николас», - звучало в голове. Джейн поцеловала меня в щёку и вышла из комнаты.
Вдоволь нарыдавшись, я довольно скоро уснула. Эмоционально измотанная и уставшая от слёз я проспала до утра, когда ночные тени тихо расползлись по углам и там притаились, всякое восприятие притупилось, мир уже не был таким ярким и полным разных впечатлений, каким он всегда кажется вечером. Произошедшее вчера казалось сном, а между осознанием реальности головой и сердцем разверзлась бездна.
Вчера я легла спать в одежде, в которой собиралась идти в школу, теперь она была вся измята. Не утруждая себя застелить постель, я взяла свежие вещи и направилась в ванную, чтобы умыться и переодеться.
На кухне уже сидели мама, Джейн и Авель. Мама встала, чтобы подогреть завтрак для меня.
- Тиффани. – Выдохнул Авель. Он подошёл, чтобы обнять меня. Я поняла, что соскучилась по старому другу. – Порядок?
- Да. – Не вполне уверенно ответила я. Просто не хотелось ничего вспоминать, лишь вычеркнуть тот день из памяти и ждать, когда всё закончится. Но в памяти всплывало лицо несчастного Мистера Уокера.
- Когда уже всё это закончится? – Спросила я, когда уселась за стол.
- Карантин объявлен примерно на неделю, пока ведётся расследование, потом будет видно.
Я отпила кофе из маленькой чашки; на кухне стало тихо. Мама поставила тарелки и чашки в посудомоечную машину, и удалилась. Джейн долго буравила меня взглядом, а затем вышла, оставляя меня наедине с другом.
Вопреки моим ожиданиям, Авель ни разу не заговорил, пока я ела, так что молчание казалось ужасно неловким. Я старалась не встречаться с ним глазами, опустив взгляд на стол и разглядывая свежевыстиранную скатерть. В тишине шкрябанье ложкой по тарелке казалось нелепым.
- Мы можем пройтись? – Спросил Авель, когда я встала из-за стола, чтобы убрать за собой.
- Разумеется. – Ответила я тихо, стиснув зубы – последний раз, когда он предложил прогуляться, всё закончилось плохо. Авель встал и направился к выходу. Признаться, я немного потянула время, стирая за собой крошки.
На улице было пасмурно, но ветра не было, так что я позволила себе не застегивать куртку. Всё застыло.
- О чем ты хочешь поговорить?
- Ты, кажется, знаешь. – Я впервые посмотрела Авелю в глаза, и заметила лёгкую иронию. Я ждала, на щеках друга едва заметно заиграл румянец. – Тифф, мы не можем делать вид, что ничего не было. – Выдохнул он, возможно, подумав, что я не поняла о чём он.
Я раздражённо фыркнула. Нашёл время выяснять отношения.
- Это было ошибкой.
- Да. Я сделал глупость и напугал тебя. – Я кивнула, глядя под ноги. Авель остановил меня, взяв за плечи, и развернул к себе. Я сжалась, будто по инерции, скрестив руки на груди. – Тиффани, скажи, что ты понимаешь, о чём я. – Почему-то я молчала. – Тифф, мы не можем быть друзьями.
С мгновение я непонимающе смотрела на него, но слёзы брызнули из глаз, и я словно снова очнулась ото сна. Эта фраза оказалась ещё более жестокой. На несколько секунд Авель зажмурился, опрокинув голову назад, его губы сжались в полоску. Я была близка к тому, чтобы разреветься.
Авель пристально следил за моей реакцией. Эффект был испорчен: я закрывала лицо рукавами, чтобы вытереть непрошеные слёзы. – Я больше не могу быть тебе другом.
Я глотала ком за комом, чтобы суметь ответить.
- Хорошо. Ты мне ничего не должен. – Еле выговорила я, всхлипнув, и снова опустила взгляд. Мне захотелось обнять его, но теперь в этом было что-то совсем неправильное, потому я стояла прямо перед ним, крепко обхватив себя руками, чтобы не развалиться.
В конце-концов, это должно было случиться. Авелю просто надоело играть в детские игры, он мне ничем не обязан, а я не могу дать ему то, в чем он нуждается. Страшно подумать, сколько времени он потратил, и сколько времени потратили мы, чтобы это понять; возможно, стоило сделать это раньше, или нет, не стоило. Я благодарна Авелю, что он говорит это теперь, а не когда я нуждалась в его поддержке, узнав о беременности Джейн.
Мы стояли как вкопанные друг напротив друга, пока Авель не сказал что-то вроде «Мне жаль». Я удержалась от болезненного желания поймать его за руку, когда он проходил мимо меня, чтобы сесть в машину. Я чувствовала, что была готова сделать что угодно, сказать что угодно, чтобы остановить его. Я была готова соврать. Но я стискивала челюсти и зажмуривала глаза, удерживая слёзы.
Казалось, прошло много времени, с того момента, когда в последний раз прозвучал мотор его автомобиля, я всё ещё стояла спиной к подъездной дорожке, судорожно сжимая и разжимая ладони, стискивая челюсти, вдыхая стоячий воздух. Мир остановился.
Глава шестнадцатая
Неизменное годами рушилось в один момент, а то, что казалось невероятным снова и снова заставало врасплох.
Конечно, я не могу сказать, что мой мир перевернулся с ног на голову, но, всё же, я чувствовала, что ничто уже и не могло оставаться прежним, как в случае с Авелем. Нельзя тянуть резину бесконечно долго. В конце-концов, её приходится либо отпустить, либо она рвётся совсем.
Одним утром, собираясь в школу и наивно полагая, что день не предвещает ничего необычного, я услышала чудовищный вопль за стеной. Сердце замерло. Через секунду мы с мамой уже были в комнате Джейн.
Сестра громко рыдала, захлёбываясь. Это был выкидыш.
- Выйди. – Приказала мать. Я остолбенела лишь на секунду, но, придя в себя, подчинилась матери. Дверь закрылась. Помедлив ещё немного, я спустилась вниз. Наверху началась какая-то возня, сестра громко плакала, её сердце было разбито, а моё, казалось, остановилось.
Я оказалась в кухне скорее по привычке, а не потому что хотелось есть. Наверное, самым оптимальным было уйти в школу, чтобы не мешаться под ногами, но моё сердце разрывалось от воплей Джейн. Я подняла голову, когда мама вышла из комнаты, закрывая красное, напряжённое лицо руками. В этот момент я поняла, что не смогу это долго наблюдать. Я стиснула челюсти, будто это помогает мне держать себя в руках.
Всё это казалось невыносимым, я лишь надеялась, что учёба сможет меня как-то отвлечь. Да, скорее всего, я увижу Авеля, но имеет ли это значение?
Закрыв глаза, я втянула носом холодный воздух, чтобы привести в порядок мысли. Не хватала только надумать себе лишнего.
Ну почему всё именно так? Не стало ребёнка, чьё появление в нашей жизни казалось позором, невероятным несчастьем, а теперь, когда его больше нет, я поняла, как мы успели полюбить его, как свыклись с его существованием. С ума сойти.
Я протёрла мокрый лоб рукавом куртки и твёрдо решила больше ни о чём не думать. Едва ли мне это удавалось, в голову то и дело лезли мысли о случившемся. Наверное, я слишком привыкла к чужой поддержке, привыкла жалеть себя, но теперь нужно срочно учиться преодолевать трудности в одиночестве.
Теперь уже трудно понять, насколько надуман этот трагизм. Собственные рассуждения иной раз едва ли помогают понять, стоит ли ситуация переживаний. Последние мысли вызвали лёгкую ухмылку.
Ухмылялась не только я. Подперев ногой стену у кабинета физики, ухмылялся Габриель, но это его обычное состояние.
- Порядок? – Как-то несвойственно дружески поинтересовался он. Никак не привыкну. Я не решилась ответить, с утра всё ещё трясло, и я побоялась, что голос дрогнет. Габриель свернул налево по коридору, и я лишилась своей единственной компании. Тягощусь ли я одиночеством? Вряд ли. Не думаю, что когда-либо нуждалась в чьём-то обществе (кроме общества Авеля, разумеется), но теперь ничто не отвлечёт от мыслей. С некоторых пор думать становится противно.
День за днём проходит время, рано или поздно всё налаживается, заживают самые тяжёлые раны, стираются воспоминания, всё становится на свои места. Было бы наивно полагать, что хоть что-то не подвластна этому явлению.
На улице было холодно, как обычно бывает в начале зимы. Подойдя к своему Форду, я остановилась: кто-то положил мне руку на плечо. Я обернулась. В какую-то секунду мелькнула надежда, мне захотелось, чтобы это был Авель. Всё это мгновенно сменилось лёгким разочарованием. Сверху вниз на меня смотрел Кантер. Дальше всё случилось очень быстро.
Габриель одним движением отвёл мою руку за спину, словно думая, что я буду сопротивляться, сжимая её не в запястье, а в ладони. Его губы не были ни жёсткими, ни нежными. Это был просто долгий поцелуй, что-то сродни обычной констатации положения вещей, будто так и должно быть.
Я почувствовала, как он напрягся всем телом, когда положил руку мне на предплечье. На секунду он крепко сжал мою руку, прежде чем отпустить.
Мне хотелось взглянуть в лицо Габриеля, но первые несколько секунд его глаза ещё были закрыты, а брови нахмурены. Я отошла на шаг, теперь он посмотрел на меня холодными голубыми глазами. Всё казалось большой ошибкой, игрой воспаленного воображения - такое не могло случиться. По крайней мере, так думала я. Сердце учащённо билось, я старалась дышать реже и не так глубоко, чем оно того требовало. Взяв за руку, Габриель снова притянул меня к себе.
Этот поцелуй не был похож на предыдущий. Он был более искренен, хотя и менее откровенен. Что было с нами в тот момент? Я корила себя за то, что не могла оттолкнуть Габриеля, дать пощёчину, как впервые. У меня не было сил на это, я казалась себе беспомощной против этого порыва.
Может быть, я уже чувствовала между нами определённую связь подобного рода, хотя и нельзя сказать, что это доставляло мне удовольствие. Многие девушки, вроде Джейн, с первого же дня появления в школе Габриеля, пытались добиться его внимания, они будто не замечали этой жестокой холодности, какую чувствовала я.
Забавно, но и после этого поцелуя я едва ли могла сказать, что ко мне чувствует Габриель. Сомневаюсь, что я это пойму, даже если он скажет об этом напрямую. Что касается моих чувств, я и думать об этом не хочу.
Ночью мне снился Кантер, его лукавая улыбка не предвещала ничего хорошего даже во сне. Караван мутных образов кружил голову. Смоляные волосы, глаза ледяные и жестокие, алые губы. Наверное, он не оставит меня в покое. Я теряла возможность контролировать себя и свои мысли и злилась от этого. Но он не сведёт меня с ума.
- Габриель, я хочу знать. – Заявила я на следующий день, обнаружив его в одиночестве на школьной стоянке, на что он ответил кривой улыбкой. – Когда мы сбежали из школы,…ты ведь знал, что Ника убили?
- А ты оказываешься догадливой. – Едко отметил мой собеседник, глядя прямо в глаза. Кажется, сердце забилось чаще.
- Как? – Не отступала я.
Я знала, что тогда как раз направлялась на место происшествия. Глубокий вдох. Я отвела глаза, а потом снова взглянула на Кантера. Никто до сих пор не знает, кто убийца, кроме, возможно, Габриеля, но этого я до сих пор не решалась у него спросить. Неужели я должна была стать главной подозреваемой?
- Правильно думаешь. – Ответил он моим мыслям. Наверное, уже пора этому перестать удивляться. – Тиффани, я далеко не тот, кем могу тебе представляться. – Я лишь кивнула на эту реплику, хотя уже знала, что мне глубоко плевать. – И ты уже как-то решила не забивать себе голову подобными вещами. – Напомнил парень.
- Да.
- Я социально опасен, а ты просто оказалась не в то время не в том месте. – Тут я различила некое подобие горькой ухмылки на его лице.
- Мне держаться от тебя подальше?
- Пожалуйста.
Я с трудом проглотила ком в горле:
- Хорошо. Так…, - голос, как назло, дрогнул, я сглотнула. - …Так будет лучше?
- Для всех. – Выдохнул Габриель.
Я сжимала руки в кулаки, к глазам подступали слёзы. Чёрт. Кантер не должен увидеть, что я готова расплакаться прямо здесь. Оставалось лишь зажмурить глаза, хотя и тогда он бы понял, что я плачу. Плевать. Моих слёз он не увидит.
Я крепко зажмурилась, чувствуя, как запекло глаза. Габриель прикоснулся горячими губами к моему лбу буквально на две секунды, а открыв глаза, я увидела, как он уже направляется к главному корпусу школы.
Прорвало. Я дала волю слезам, отвернувшись к автомобилю. Какая-то часть меня боялась, что Габриель увидит меня такой, если вдруг повернётся. В школу идти казалось невозможным; хотелось уехать домой и побыть там в одиночестве, насколько это возможно.
Руки дрожали от чрезмерных усилий сдержать порывы гнева. Проще говоря, от того, что я через чур сильно сжимала кулаки, когда говорила с Габриелем. Ледяной декабрьский ветер обжёг заплаканное лицо и немного потрепал волосы.
Я села за руль, силясь взять себя в руки. Глубокий вдох, попытка улыбнуться. Говорят, это помогает, если пытаешься перестать плакать. Зрелище, должно быть, довольно жалкое. Ещё один глубокий вдох. Я завела мотор.
Дома, конечно, никого не было. Закрытые жалюзи на окнах будто удерживали весь свет снаружи, так что внутри всё казалось тёмно-серым. Джейн лежала в больнице, а родители всё свободное время тратили на посещения. Меня брать с собой боялись.
Всё это сдавливало грудь непосильным грузом. Я пошла наверх, волоча за собой рюкзак; ступеньки немного поскрипывали в тишине. Несмотря на своё состояние, я немного радовалась возможности побыть одной и нареветься всласть.
Бросив сумку с принадлежностями в кресло, я упала на кровать и закрыла лицо руками. «Так будет лучше. Для всех», - повторяла я последние реплики про себя. Рот раскрылся в немом крике, хотелось выть, словно раненый зверь. Я обхватила себя руками, свернувшись калачиком - так я тщетно пыталась собрать себя по кусочкам обратно.
«Так будет лучше», - эти слова не вызывали сомнения. Совершенно ясно, что кому угодно будет лучше держаться от Габриеля Кантера как можно дальше, но я чувствовала себя, словно нарушила очень важное обещание, но боялась признать это.
Успокоившись, я неподвижно пролежала в таком положении ещё около часа, уставившись в одну точку; в голове роились мутные невнятные мысли: Габриель, поцелуй, Джейн, ребёнок, родители, Авель, а потом снова Габриель. Я сильнее обхватила руками колени, лёжа на боку.
Из такого положения был открыт обзор в окно. Я видела белое декабрьское, будто застывшее на морозе, небо, безжизненные и хрупкие верхушки деревьев были неподвижны: ветра не было.
Словно следуя какой-то привычке, я поднялась с места, чтобы открыть окно; морозный воздух ворвался в комнату, по телу сразу пробежали мурашки, хотелось, чтобы он охладил всё, что происходило последние несколько часов пребывания здесь.
Казалось, всё, что я могла видеть, чем дышала, к чему прикасалась было тёмным, горьким на вкус и обжигающе горячим. Теперь совсем иначе. Я закрыла глаза и глубоко вдохнула. Ледяной воздух резанул ноздри. Это действовало словно обезболивающее на человека, долго сламливаемого какой-нибудь серьёзной болезнью.
Тысячу раз я убеждала себя, что я разобралась, всё стало ясно и теперь будет иначе. Так глупо…потому что я поняла всё ещё давно, но не хотела себе в этом признаваться, а вернее не могла, и теперь не могу сделать это окончательно. Стены, которые я так долго строила, стояли нерушимо несмотря ни на что.
Но ещё не поздно. Даже теперь я знала, будто решила когда-то очень давно, что без боя не сдамся, я должна бороться, чтобы не сойти с ума, не погибнуть окончательно.
Руки оледенели, крепко сжимая ручку окна. Я всё ещё стояла, наслаждаясь морозной прохладой, не замечая дрожи и стука зубов. Она не лечила раны, не сглаживала шрамы, но потому что она облегчала боль, я чувствовала, что нуждаюсь в ней.
«Социально опасен», - угрюмо хмыкнула я.
Глава семнадцатая
В комнате было темно и почти ничего не видно, вещи разбросаны, словно после обыска или ограбления, жалюзи опущены. Коннор будто пытался скрыться от кого-то, он не знал, как он оказался дома так быстро, вообще последнее время происходит слишком много вещей, которые он объяснить не в состоянии. Его тело колотила дрожь, парень сжимал холодные и влажные ладони в кулаки.
Что он наделал? Как здесь оказался? В голове роилось множество вопросов, ответы на которые приходили сразу же, но были просто ужасающими, так что парень просто отказывался в них верить, а предпочитал думать, что всё это игры больного воображения. Рассказать об этом близким было бы безумием - его сразу упекли бы в сумасшедший дом.
Проблема заключалась в том, что у Коннора стали периодически возникать провалы в памяти, а потом, когда он пытался вспомнить, что происходило в тот период времени, голос в его голове заявил, что его зовут Шакс, и что уходить он пока не собирается.
Шакс был инкубом, то есть демон, на какую-то часть принадлежащий к роду человеческому. Инкубы специализируются на сношениях с людьми, оставляют потомство на земле. Но сам Шакс не брезговал деятельностью парков, иначе говоря, возможность вмешиваться в судьбу человека привлекала его не меньше, чем изнасилования.
Шакс не был чистокровным демоном, таких полукровок называют деафанами.
Наличие собственного тела у деафанов характеризуется доминантой человеческой “крови” у особи. Паразит Коннора был на четверть человеком и был бесплотен, что давало ему возможность манипулировать людьми. В собственном теле он был бы как в клетке - “осёдлый” образ жизни мало устраивал деафанов, так как чтобы выйти в привычную среду обитания, нужно было бы прежде покинуть оболочку, которую с лёгкостью может подобрать любой желающий.
Все деафаны принадлежат к одной беспрерывно растущей семье. Каждое новое поколение, сильнее предыдущего, пытается завоевать власть над первым, имеющим связь с внешним миром. Но Коннор этого не знал.
Парень сжал голову обеими руками, тяжело дыша; в этот раз он отказывался верить в то, что произошло, но Шакс посылал слишком яркие картинки. Коннор почти кричал от ужаса – это было убийство. Возможно, он уже знал, что до этого когда-нибудь дойдёт, но всё равно отказывался верить.
Голос уверял, что полиция ничего не обнаружит, даже немного выровнял дыхание (с некоторых пор он мог управлять его физиологическими процессами). На самом деле, Шакс ежедневно паразитировал на страхе, его влияние непрестанно росло. С тех пор как он поселился в голове Коннора, прошло совсем немного времени прежде чем Шакс “заговорил” с ним), но легче от этого не стало. Он понимал, что ещё никуда не вляпался и жив лишь потому, что нужен своему паразиту. Коннор позеленел, казалось, вот-вот его вырвет.
«Слабак»
Личность Коннора Джонсона не была приспособлена к борьбе за лидерство в собственной голове, он слабел по мере того, как Шакс одерживал победы. Похотливые мысли, грубость, насилие, домогательства, а теперь и убийство.
«Уходи», - в сотый раз прошептал Коннор, зная, что голос не поддаётся уговорам.
Нужно сказать, что сначала он не замечал нового жильца своей голове, его действия сначала даже доставляли удовольствие: Шакс придавал ему смелости, и Коннор воспринял это как новую грань собственной личности, в то время как голос незнакомца становился громче, питаясь своими победами.
Коннор увидел бездыханное тело на полу школьного коридора, правда, Шакс не показал ему лица жертвы, он довольствовался тем, что эта тайна доставляла столько ужаса его “хозину”, к тому же, раскрывать все карты было слишком рискованно для такого эмоционального носителя. В конце концов, парень расплакался, закрыв лицо руками, и Шакс просто вырубил его.
И так каждый день. Правда, иногда приходилось стирать ему память, чтобы он не «сломался», - как называл это сам паразит. Однако это даже доставляло ему удовольствие, какое способен испытывать манипулятор или кукловод.
Он уже давно учёл особенности психики жертвы. Этот оказался слишком податливым, его мысли быстро подчинились новому разуму, воля Коннора не выносила конкуренции, которую составляло ему присутствие Шакса. Тело, благодаря многолетним занятиям спортом, идеально подходило для его целей: «Украсть, убить и погубить» - стандартный набор демона в борьбе за переход на высший уровень в иерархии.
Коннор никогда не будет прежним, он уже медленно погибает под давлением чужой власти. Шакс ещё не решил, убьёт ли он мальчишку, когда добьётся цели. В конце концов, он всего лишь инструмент, но мысль о том, каково парню придётся с этим жить, не могла не доставлять извращённое удовольствие.
На самом деле, любое удовольствие, которое был способен ощутить Шакс, было извращённым по природе деафана. Человечность им чужда, хотя и предки деафанов всегда завидовали людям за их возможность свободно мыслить, а главное выбирать. Скоро эта проблема была решена очень просто, зачастую путём развращения мирских женщин, которые умирали либо вовремя рождения от нестерпимой боли, кровотечений и переломов, либо после - от пережитого кошмара, так как от зачатия до рождения полудемона проходит около трёх-пяти дней.
Демоны не добились этим желанных целей, но теперь они могли вредить людям физически, практически обрушив ад на Землю. Рождение деафана было наказанием для блудной матери, сравнимым с муками, которые ей предстояло испытать в новом “состоянии” после смерти.
Но только инкубы и полу-инкубы могут иметь собственное тело. Возможность максимально приблизиться к миру людей и лишать жизни раньше положенного срока, крадя у людей доступную обещанную когда-то Творцом вечность, ставило первое поколение гораздо выше собственных потомков, которым оставалось довольствоваться жалкими подачками вроде душ, неспособных сопротивляться зависти, похоти, раздражению.
Шакс был лишь на четверть инкубом, как и многие другие его братья, он не столько имел претензии на власть, сколько наслаждался количеством разных жертв (убийство родственника не являлось преступлением), посвящённых этой цели. А теперь игра стала особенно захватывающей.
Заурядный мозг Коннора до сих пор был способен лишь на хулиганство: угрозы, изнасилования, драки.
Но воля Шакса крепла день ото дня, в чём не последнюю роль сыграло убийство, приводящее Кантера - как он себя теперь называет, - в самое любопытное положение. Ему пришлось бы подставить свою земную подружку, чтобы укрепиться в мире людей и спасти свою драгоценную шкуру, или совершить целую серию новых выходок, в том числе и отправить девчонку в мир иной.
Но в этот раз Габриель превзошёл самого себя. Второй раз за историю создания мира деафан выпил человеческую кровь, таким образом, обязуясь сохранить жизнь, а не украсть её. Зачем исчадию ада защищать человеческое существо? Какие цели он преследует? Все эти вопросы мало волновали Шакса, скорее дразнили, ведь сами люди ему, как и всем деафанам, были противны, а мотивы Кантера казались примитивными. Но он тоже желал её, вернее желал Коннор или его тело, чем слабовольный мальчишка и привлёк на себя внимание Шакса, ищущего возможность прикончить Габриеля и занять его место.
Тесная неосвещённая комната, спёртый воздух, разбросанные вещи…. Только тихие всхлипы выдавали того, кто находился здесь. Плечи парня часто сотрясались в рыданиях, его тело колотила дрожь, Коннор сжимал ладони, которые были холодными и влажными, в кулаки.
Что он наделал? Как здесь оказался? Он никак не мог вспомнить последние двадцать четыре часа. В голове роилось множество вопросов, а это значило, что произошло что-то страшное.
- Шакс. – Прошипел Коннор.
Глава восемнадцатая
Иногда меланхолия сменялась лёгкой истерикой. Я тихо засмеялась, оставшись одна в комнате. Мама приходила узнать, нужно ли мне что-нибудь. Кажется, она была обеспокоена. Я снова хихикнула: её старшая дочь лежит в больнице, пережив выкидыш, а младшая который день не покидает свою комнату и практически не ест. Желудок звучно отозвался на последнюю мысль. Чёрт, совсем забыла.
Конечно, ещё оставались вещи, способные радовать. Стивен проводил с Джейн всё своё свободное время, кажется, это здорово влияло на её состояние - истерики совсем прекратились, сестра с нетерпением ждала выписки.
А я всё ещё пыталась выкинуть Габриеля из головы. Последние несколько дней он часто снился мне, тогда я снова видела его глаза, и снова тонула в бездне. Да. «Утонула», - пожалуй, самое подходящее слово, чтобы описать это моё состояние.
Физически эти ощущения были очень знакомы. Я никогда не умела хорошо плавать, и в детстве, когда мы ещё часто ездили с семьёй и друзьями на озеро, мне четыре раза пришлось испытать это из-за собственной неосторожности, но к счастью рядом всегда оказывалась Джейн.
Но теперь мне никто не поможет. Меня словно затягивает, и нет никого, кто бы вытолкнул меня, уже порядком нахлебавшуюся чёрной воды, на поверхность.
На улицу за окном опустился тихий морозный вечер. Фонари ещё не зажгли, и едва виднелась первая звезда. Солнце только село, так что небо из глубокого синего плавными оттенками переходило к пурпурному на горизонте. Я различила голубой, бирюзовый, зелёный, жёлтый, оранжевый цвета над крышами соседних домов. На душе стало ещё более тоскливо, будто всё это принадлежит к какой-то особенной вечности, собственному миру, которому я когда-то принадлежала или должна принадлежать. Я наблюдала, как соседка напротив зашторила окна.
В такие моменты дыра в груди ощущалась невероятно явственно, она уже давно не доставляла боли, но теперь она будто становилась реальной. Вот она, стоит только приложить руку, вложить пальцы, и я чувствую её, как своеобразное напоминание о пережитом когда-то или переживаемом в данную минуту, а может и то и другое. Я знала, что дохожу до последней черты, потому что становилось абсолютно невыносимо.
В комнате значительно потемнело. Я могла бы спуститься вниз, где светло, родители мирно ужинают или уже смотрят телевизор, там, где, по сути, должна быть моя жизнь, но всё это было так далеко сейчас. Мысли, что занимали всё место в этой голове, выедали всё остальное, были уже слишком привычными и естественными. Наверное, я могла бы уснуть, но я знала, что я увижу, и это никак не могло меня устраивать. Я немного злилась, потому что всё это не проходило, а время теряло своё равномерное течение.
На часах тридцать три минуты двенадцатого, а ведь совсем недавно был восьмой час. Светящиеся в темноте цифры электронного будильника то и дело извещали о наступлении поздней ночи, позже перетёкшей в раннее утро. Я едва сознавала, что не спала всю ночь, пока свет за окном не возвестил о приближении рассвета.
Мышцы заныли, когда я встала с кровати, из-за сохранения одной позы долгое время. Пустой желудок, отчаявшись, уже давно перестал урчать. Свет, врывающийся в комнату через стекло казался таким соблазнительным, таким настоящим, будто обрёл плоть и кровь.
Когда я открыла входную дверь, и она скрипнула в сонной тишине дома, лицо окутал ледяной воздух. Наверное, не зная который час, я бы легко спутала это время с наступлением вечера.
Ноги сами вели меня по знакомой дороге, так что я оказалась в безлюдном парке, он казался немного зловещим, но я едва ли придала этому значение.
Ветер качал верхушки высоких деревьев, способных в теплое время года закрыть листвой небо, но сейчас они были тонкими, нагими и безжизненными.
Проходя по тонкому мостику над озером, я заглянула вниз. Вода была чёрной и даже выглядела обжигающе холодной.
Снова подул ветер, растрёпывая волосы, которые на секунду застелили обзор. Убрав локоны с лица, я разглядела тёмную фигуру вдалеке, но человек был так далеко, что ещё нельзя было понять, в каком направлении он движется. Вопреки осторожности, я зачем-то ускорила шаг ему навстречу.
- Что ты здесь делаешь? – Ледяным тоном спросил Габриель. Откуда ни возьмись, он возник прямо передо мной.
Отчаяние сжало все внутренности железной хваткой, когда мы стали лицом к лицу. Габриель серьёзно смотрел на меня взглядом, неспособным дать понять хоть что-нибудь. Оглянувшись, я увидела, что фигура, которую я намеревалась преследовать исчезла, да и была ли она вообще? – теперь всё равно. Меня пробила дрожь. Передо мной стоял тот самый человек, кем моя голова была занята последние несколько суток, и смотрел на меня так холодно, так жестоко, что не хватит никаких слов.
- Я так много думала о тебе. – Еле проговорила я, удивляясь, что почти не чувствую стыда за свою откровенность. Габриель отвернулся, проведя ладонью по своим спутанным волосам, затем снова посмотрел мне прямо в глаза.
- Габриель…, - хотелось говорить, но слова застревали в горле. Что, чёрт возьми, происходит? Всё было ясно.
В сознании фигурировало что-то большее, чем страх. Габриель – не человек, а существо, способное поведать о своей сущности без помощи слов. Теперь я знала всё. Он уходит, и я ему не нужна.
Всё, что было: сон, домогательства Коннора, его смерть – лишь игры с моим воображением, и теперь трудно понять, что из всего произошедшего было на самом деле.
И, наверное, нужно радоваться, что так легко отделалась, ведь могло произойти всё, что угодно. Габриель потомок инкуба – демона, растлевающего женщин. Так что, мне просто повезло, что я просто пешка в их игре.
Но мне отчаянно хотелось удержать его, будто вот-вот он испарится. Я знала, что он использовал меня всё это время, но теперь, если это всё, что было нужно, чтобы он остался, я хотела этого, и Габриель это знал, как знал всё с самого начала.
Я глотала ртом воздух, будто рыба, выброшенная на берег, сдерживая противные слёзы, закрывала лицо руками, понимая, в каком жалком положении я оказалась.
- Прощай, Тиффани. – Как ни в чём не бывало, отозвался парень.
- Габриель…, - но он уже отошёл на несколько шагов. – Я люблю тебя. – Прошевелила губами я вслед удаляющейся фигуре.
Сердце разрывалось от боли; я ещё долго где-то бродила, пытаясь вообразить, что ничего не случилось. Хотелось надеяться, что всё было лишь сном. В конце концов, придя домой, в своей комнате я расположилась на том же месте, где и просидела всю ночь.
Обхватив себя руками, я лежала калачиком, слегка раскачиваясь, меня била сильная дрожь.
Дело ведь не просто в разбитом сердце. Я чувствовала, что меня разорвали на куски, лишили всякой опоры.
Господи, пускай это будет просто мой бред или сон. Я не должна была ничего знать.
Этот парень отнюдь не супермен, он был рождён для ужасных вещей, он сам есть самое страшное, что может случиться. Он…оно хотело убить меня, просто принести в жертву своей общине и освободиться, а потом в игру вмешался Шакс.
Я должна быть мертва.
Я снова закрыла лицо руками. Мать пощупала мой лоб (она зашла в комнату так тихо, что я не сразу заметила её присутствие),наверное, у меня был сильный жар, раз она так засуетилась, а я лежала и молилась, чтобы всё закончилось, убеждала себя, что заболела, и теперь жестоко брежу.
Высокую температуру подтвердил градусник, после чего в комнату были доставлены лекарства. Должно быть, от переутомления, я быстро вырубилась и проспала весь день.
Мне не снилось ничего. Габриель покинул меня даже во сне, ощущение “бездны” ушло, наверное, я уже утонула.
А когда я проснулась, казалось, больше не было ни боли, ни слёз. Только осознание, что Габриель ушёл, что он не человек, никогда не был способен на чувства, и я никогда не была ему нужна.
В голове, как назло, мелькали воспоминания, когда он впервые поцеловал меня в школьной коморке. Нет, это не было поцелуем, на самом деле, Габриель лишь выпил мою кровь, заключая завет оберегать меня от другого деафана. Это была лишь необходимость, чтобы выйти чистым из игры, не замарать руки.
Поцелуи на школьной стоянке были рассчитаны на формирование моей привязанности, моей преданности, без которой завет был бы недействителен. Закономерность и взаимосвязь фактов и доводов, приведённых самим Габриелем (в какой бы форме они не были приведены) окончательно растоптали меня своей логичностью. Со мной просто играли, и я чувствовала себя жалкой.
Глава девятнадцатая
Теперь завет был разорван, и я чувствовала, будто почву выбили у меня из-под ног. Коннор продолжит за мной охотиться, если посчитает, что оно того стоит, а он наверняка захочет отрезать Габриелю путь назад, лишив и этой связи с внешним миром.
На следующий день от соседей мать узнала, что в парке было найдено тело молодого Кантера, по словам следователей, следов убийства найдено не было.
Теперь я знала, как именно Габриель должен был уйти, поняла, что он знал, что вернуться не сможет, да и это не было ему нужно, ничто больше не смогло бы удержать его здесь.
Похороны были назначены на пятницу, и в школе только и говорили о втором убийстве за месяц.
Многие выражали своё нежелание идти, считая Кантера полным ублюдком и социопатом. Надо полагать, сам Габриель тоже не был бы в восторге от присутствия тупых школьников, почему-то, всё же, приглашённых его дружелюбными родителями, чтобы почтить память приёмного сына.
- Грустишь, Далтон? Соскучилась по своему…, - рядом со мной возникла Грейс Кук. Концовку я так и не расслышала, потому что мои руки сами сжались вокруг горла этой падали. Я повалила её на пол в столовой, хорошенько приложив затылком о кафель. Держа за волосы суку, я била её кулаком в лицо. Она визжала как свинья, а тёплая кровь из её носа и рта пачкала костяшки моих пальцев.
Всё удовольствие продолжалось не очень долго, под крики и ругань меня оттащили от неё, я почти не сопротивлялась.
- Что ты творишь, Далтон, чёрт тебя подери!!!? – Орал на меня Авель, тряся за плечи, а я нервно смеялась ему в лицо.
Далее стандартный набор: прибежали учителя, меня отправили к директору, вызвали, скорую, родителей. Мне было плевать, эта дрянь ответила за всё, что сделала.
Родители не могли поверить, что я оказалась способна на насилие, было принято решение временно отстранить меня от занятий. Что ж, так даже лучше.
Теперь я снова имела возможность сидеть в своей комнате, подвергая себя мрачным мыслям. Все отвернулись от меня. Кажется, я слышала, как мать по телефону записывала меня на приём к психологу.
Джейн ещё не вернулась из больницы, думаю, ей об этом знать не стоит.
Вечером на автоответчике оказалось сообщение от Авеля, где он выражал своё удивление, разочарование, и просил прощения за то, как поступил со мной недавно. Очевидно, он принял произошедшее на свой счёт, вряд ли Авель подозревал о моей связи с Кантером.
- Тиффани, ты никуда не пойдёшь, – строго сказал отец, когда я направилась к двери.
Ах, да, теперь я «социально опасна», как определил меня школьный совет, и вынуждена находиться под домашним арестом. Такое определение вызвало у меня лишь ухмылку, когда-то то же сказал о себе и Габриель.
Приказ отца я не приняла во внимание, дальше ругань, попытки меня догнать, но я уже сидела в своём Форде, и ехала по знакомой дороге.
Вряд ли Кантеры обрадуются моему появлению, но я чувствовала, что сейчас должна быть там.
- Бобби. – Тихо проговорила я. Ну, конечно. Почему-то мне казалось, что младший брат-аутист Габриеля может мне как-то помочь. В обычной ситуации мне бы не пришло это в голову, но так как я сошла с ума и теперь зовусь «социально-опасной», всё это кажется вполне вероятным.
Когда-то, когда Габриель привёз меня к себе домой, мне показалось, что именно Бобби я должна была увидеть, но это мутное ощущение быстро развеялось и забылось. Наверное, я всё ещё была в состоянии аффекта, и уже не помню, как позже оказалась в комнате младшего из Кантеров.
Мальчик впервые за всё время посмотрел на меня. Я всё ещё была уверена, что между братьями существовала связь.
Бобби коснулся моей руки двумя пальцами, он закатил глаза.
Всё та же дорога в безлюдный замёрзший парк. Ловушка, которую выстроил Шакс, обеспечивала лишь один процент спасения, но мне было всё равно. Габриель должен вернуться, иначе он проиграл, иначе всё было зря.
Я перелезла через перила над озером. Всё просто, я никогда не умела плавать, даже стараться не придётся. «Господи», - всхлипнула я в трусливой нерешительности.
Всё закончилось одним сильным толчком в спину. В чёрной воде на секунду отразилась чья-то фигура. С каждым мгновением я становилась ближе к смерти. Ветер дул в лицо, ужас и отчаянье захлестнули меня, я закрыла глаза.
Бездна. Атаки дьявола
© Copyright: Анна Третьякова 2, 2014
Свидетельство о публикации №214020701307
Свидетельство о публикации №214020701307
Рецензии