Исповедь

Когда мне не хватает тепла, я облокачиваюсь о дверь старого "порше" и начинаю курить. Когда мне не хватает девушки, я иду в бордель на пересечении улиц Франческо Королэ и Централ стрит в том маленьком городке, в который меня занес случай. Когда мне не хватает алкоголя, я иду в минимаркет на той же центральной улице и покупаю виски. Дома пью его с колой, чтобы как-то заглушить душевную боль. Когда мне не хватает воспоминаний, я открываю тот дневник и начинаю читать. Каждое слово, каждую букву я проглатываю так, как будто впервые вижу. Ее почерк сниться мне, ее рисунки шедевральны. Я бы мог отнести их к местному художнику, который открывает выставку, но к сожалению рисунки мертвецов не одобряют. Я хочу рассказать о ней, поэтому я тут. Я буду краток, ведь краткость - сестра таланта. Смеясь, я открываю очередную бутылку какого-то дешевого пойла из магазина и начинаю писать. Моя повесть, думаю, никогда не дойдет до широкого круга читателей, однако я хочу донести ее до потомков. Точнее для той, которую сейчас я называю дочерью. Ей 13, она учиться очень далеко от меня. Слишком далеко.

Мне было шестнадцать, когда я впервые ее встретил. Маленькая площадка перед школой. Обычная картина: кто-то пьет, кто-то целуется, кто-то ест, как свинья. Она была не из их числа.
Я стоял в окружение ребят постарше, так как считался нехилым продавцом дури, которую они раскупали с такой скоростью, что невозможно было предугадать, когда трава кончиться. Они вознесли меня до небес. По праву я считался самым симпатичным мальчиком из всех.
Роберт Свон, главный нападающий местной футбольной команды, затянувшись, прошептал:
-Смотри, какая фифа. Уже представляю, как она у меня сосет.
Я усмехнулся. Что было смешного в столь оскорбительном высказывании в ее сторону я до сих пор понять не в силах.
Когда трава уже вовсю ходила по рукам, я отошел от этой стайки укурышей и двинулся к ней. На зеленом покрывале, практически у входа в школу, она читала книгу и ела яблоко. Довольно-таки странное зрелище. Обычно, дамы ее возраста ходят по клубам, нажираются и трахаются в туалетах этих самых клубах. А она не такая. Не помню точно, но, как мне кажется, она читала Ричарда Баха. Мой самый любимый автор книг, которые могут чему-то научить.
-Привет, - я улыбнулся и протянул руку, - мои имя Стив, а как тебя зовут?
Я навсегда запомнил ее взгляд. В нем не было злости, а скорее отвращение.
-Травку хочешь толкнуть? - она изогнула бровь, - прости, не употребляю.
-Нет, - я помотал головой, - совсем нет. Я хотел познакомиться. Просто ты сидишь тут одна, читаешь. Это очень странно.
-Странно?- девушка удивилась, - в том, что я читаю нет ничего странного. Просто я это люблю. Как ты траву.
Нет, я вовсе не любил долбить. Наоборот, я пытался всячески завязать с продажей и распространением травы, но деньги всегда нужны. И я возвращался.
-Веришь, нет, но я ни разу в жизни не курил дурь. Я считаю это аморальным. Разлагающим общество, так сказать.
-Ну хорошо, - она закатила глаза, - мне это неинтересно. Ты что-то хотел или я могу вернуться к Баху?
Я посмотрел в ее светлые, словно глубокое море, глаза. Они были так прекрасны. Сердце невольно забилось в беспорядочном ритме.
-Прости, - я опустил глаза, - я всего лишь хотел познакомиться с тобой.
-Я не ведусь на ваши глупые штучки типа "приглашу в кино и трахну".
Вот чего чего, а этого я никак не ожидал.
-Да пойми ты уже, - схватив за плечи, я немного встряхнул ее, - просто познакомиться, узнать твое имя. Я очень часто вижу тебя в школе, да и на химии мы в одной группе. Почему нельзя просто сказать, как тебя зовут?!
Видимо, девушка испугалась. В ее глазах мелькнул огонек страха.
-Луиза. А теперь отстань.
Она отстранилась, собрала вещи и ушла в школу. Я так и остался бы сидеть на земле около того места, где совсем недавно было ее покрывало, если бы чей-то бас не вывел меня из транса. Бобби Хьюит, мой лучший друг. Считает себя образованным красавцем, а на самом деле полное ничтожество. Ходили слухи, что его девушка, с которой он встречался аж три месяца забеременела от него. Хотела оставить ребенка, однако он настоял на аборте. Потом ей поставили диагноз: бесплодие. От безысходности она покончила собой. Ему было абсолютно наплевать. Да и окружающим тоже.
-Брат, чего ты тут сидишь на коленях, словно умоляя Господа дать тебе чего-нибудь?
Я встал с колен, встряхнул серые штаны в коленях и улыбнулся.
-Ты видел, насколько она прекрасна?
-Кто?
-Луиза…
До сих пор я называю ее имя с таким трепетом, что любой Ромео позавидовал бы мне.
-Это та, о которой говорит вся школа? Очередная шалава. Робби говорил, что уже трахал ее на заднем сиденье его "каддилака".
Ошарашенный, я взглянул сначала на Роберта, который красовался перед какими-то девчонками, а потом на Бобби.
-Это все слухи, - уверено сказал я, - глупый бред от глупого человека. Она очень чиста. И добра.
-Ну неужели ты хочешь ее трахнуть? Чувак, давай, бери быка за рога и дерзай. Думаю, что это будет не так сложно, - Бобби похлопал меня по плечу, - если что, презервативы в бардачке. Твоя машина на парковке. Та блондинка из академии была просто улет.
Я не слушал его. Мои мысли были погружены в глаза Луизы. Такие я видел впервые за всю свою недолгую жизнь.
Я поставил себе цель: добиться ее расположение. И я это сделал.

Ровно через три месяца стараний она согласилась пообедать со мной в одном ресторане, который по праву считался самым дорогим в нашем небольшом городке. Я откладывал деньги с обедов и подработок, чтобы удовлетворить в один день ее желание. Наконец я получил то, что хотел.
Меня переполняли эмоции. Я не мог нормально завязать галстук, у меня тряслись руки. Раньше, когда я приглашал какую-то из многочисленных сосок пообедать в разного рода забегаловках, я никогда не заморачивался насчет своего внешнего вида. Простые джинсы, поло и кроссовки. А тут был особенный случай. Черный пиджак, хорошо выглаженная рубашка, такие же штаны и туфли, которые мне достались от отца.
Когда меня в таком прикиде увидела мама, то у нее чуть тарелка из рук не выпала.
-Ты куда собрался в таком виде?
-К девушке…
-Раньше ты ходил в джинсах и никогда не завязывал галстук, сынок.
-Это особенный случай. Особенная девушка.
-Трахни ее так, чтобы искры из глаз выпрыгивали, - сквозь газету пролепетал папа.
-Нет, я не собираюсь ее трахать, пап.
Кажется, он был разочарован, судя по его вздоху. Мне было все равно. Настенные часы в виде пирамиды показывали без пятнадцати восемь. Я побежал в гараж, уселся в машину и помчался к ней - женщине моей мечты.

Прошло три года. Наш регулярный секс был превосходен. Я был очень рад, когда проходил мимо завистливых слюнтяев под руку с такой мадам. Однако потом что-то пошло не так. Странные ссоры из-за пустяков, крики, истерики мне порядком надоели. И я бросил ее. Причем я сделал это с такой жестокостью, о которой я сейчас так жалею. Она уехала в другой город. Из последнего письма я узнал, что она носила под сердцем моего ребенка. И поэтому истерики были обычным делом для беременной дамы. Если бы я только мог хотя бы глазом взглянуть на ребенка, то я бы забыл все.
Я не знал, что из-за меня она стала наркоманкой. Родила полубольного ребенка, практически не заботилась о нем, а в конце концов подохла. К сожалению, я ничего не мог сделать, ибо совершенно не знал где она находиться. То, что она передала своей девочке, которую родила за шесть лет до своей смерти, заставило ребенка ненавидеть и презирать своего отца. Она отдала то, что компрометирует меня. Несколько диктофонных записей, дневник и копию прощального письма. Она сказала, что я послал ее вместе с ребенком к чертовой матери, хотя тогда я даже не ответил ей. Просто не знал, что скажу.


В конечном итоге я пью, читая ее дневники, рыдаю иногда, когда нахлынет и хожу по борделям. СПИД мне констатировали недавно. Я медленно умираю. Мне нечего оставить здесь, на этой планете, кроме как эту исповедь, которая, надеюсь, попадет в нужные руки. В руке к моей любимой дочери. К Амелии.