Волшебные письма

Удивительное дело – бессонница: приходит внезапно, когда её совсем не ждешь. Женщина ворочалась в постели, взбивала подушку, вздыхала, пытаясь усмирить мысли. Женщине было 55 лет, и сегодня вечером, случайно, разбирая бумаги в секретере, она наткнулась на аккуратную стопку старых писем от подружек-девчонок, с которыми училась лет тридцать пять назад в Петрозаводске. Письма и привели внезапную бессонницу. Женщина думала: «Господи, как хорошо, что я сохранила их!.. После девяти переездов, десятка полтора ремонтов. Они – моё сокровище, только сегодня я поняла, что старые письма – волшебные! Начинаешь читать и оказываешься в юности, где всё ещё впереди: и жизнь взрослая, и счастье семейное, и дети будущие. И ведь никакой машины времени не надо, только письма и воображение, рисующее образы, картины, волной наплывающие забытые фразы…» Женщина решительно встала, включила компьютер, и, накинув на плечи уютную шаль, стала набирать буквы, складывающиеся в слова, фразы, абзацы. Она писала о своих подругах, о юности, оставшейся где-то там, далеко, и, как оказалось, в которую можно было довольно легко вернуться, только полночи не спать, а думать, думать, думать. Итак…

                Тоня.
Антонина была статной и высокой,  умницей, творческие идеи не просто бродили в её голове, они рвались на свободу в поиске  своего воплощения. Задушевные беседы с Тоней окрыляли, давали надежду и силы. После окончания Карельского культурно-просветительного училища девчонки разлетелись кто куда. По распределению (было такое слово в далекие годы) Тоня оказалась в Питкяранте, довольно большом и красивом городе, где она и поныне живет и радует людей своими творческими находками. Тонькины письма заставили вспомнить то, что память отложила в самый дальний уголок, так давно это было.
«Танечка, моя милая, здравствуй!.. Была в Петрозаводске, встретилась с педагогом по режиссуре Мироновым. Вот даже не знаю, что писать о встрече. Не от радости, нет! Что-то изменилось. Толи он устал, толи я ожидала другого. Он мне предложил перебираться в училище на должность заведующей практикой и по совместительству взять курс режиссуры, ну, я представила, что бросаю своих ребят, которые мне верят, и поняла, что у меня нет права бросать их. И вчера у меня было первое заседание Совета студии. Распределили обязанности. И вот к Вам, Татьяна Юрьевна, уже первая просьба от Совета: Перешлите, пожалуйста, нам Вашу композицию по пьесе Арбузова «Город на заре». Если можно, к воскресенью… Да, Танюша, у меня такая мысль мелькнула (пусть я не оправдываю чьих-то надежд, но я не хочу учиться очно, чтобы стать «великим режиссером». А хочу просто работать. Повторю книжные слова, но наша поэзия – в буднях».
«…Танюша, вот ты сказала, что была на свадьбе Ирины и почувствовала себя одинокой. А меня одиночество преследует постоянно. Ты даже не представляешь, что такое была и есть наша дружба! Пусть она прошла через ссоры, обиды, но были и ночи мечтаний и откровений! И как их не хватает сейчас! Мы научились мечтать и стараться приносить людям радость! И мы понимали друг друга. Мы горели этой мечтой, когда мы придем в клуб,  и души у людей станут другими! И что же? Мы пришли. И всё обрушилось на нас: организация, гвозди, очковтирательство и равнодушие. Мы не наивные, нет,  мы чуть-чуть первые! Потому что хотим верить в людей, в их лучшие качества. И будет очень плохо, если у нас не будет мечты, ведь на мечтателях и Земля держится! …А еще я три дня ездила по району с агитбригадой. Очень много увидела. В деревнях я будто бы вернулась в далекие годы детства. Так и ударилась в воспоминания. И очень захотелось в моё деревенское детство, к моему любимому валуну у теплой речушки Шуи… И не надо таких мрачных мыслей о родах, ведь все твои худые мысли теперь и на малыше сказываются. Так что давай-ка повеселей книги читай, и особенно сказки, хорошие, милые сказки…»
«Здравствуйте, мои дорогие! Сначала – поздравления! С вашим Маленьким счастьем вас, с вашей Надеждой! И на будущее – достичь появления Веры, Любви… А теперь ругать буду. Танюша, как ты думаешь, каким образом мы с Наташкой должны были узнать о Надежде? Знаем, что должна родить в сентябре. Где рожает, правда, не знаем. Наташка два месяца с купленных пеленок пыль сдувала, я игрушками бренчала да мысли разные отгоняла. И что в конце концов? Из письма (не твоего) Наташи я узнаю о вашем счастье, которому уже полтора месяца! Это же блеск!.. Очень обидно было!.. Пусть я не всегда вовремя отвечаю на письма, это ведь не значит, что вы для меня не существуете. Наоборот! Вот уже почти год я в Питкяранте, а подруг, представляешь, ни одной! Хороших знакомых много (виной - мой общительный характер), а подруги ни одной! И я всегда думаю о вас, и временами так хочется быть вместе. Если бы вас с Наташкой не было рядом (хотя бы в мыслях), то и меня бы как личности не было, вот так-то, Танюша! А что же у нас по духовной части? А сплошные размышления: куда пойти учиться? Да, да… Театр меня, Танюша, потянул. Театр, а не режиссура массовых представлений. Не парадокс ли, а? Парадокс! Потому пока остановилась на театре. С моими ребятами ставим твой «Город на заре». Весной не успели, зато теперь занялись вплотную. Большое спасибо тебе за стихи! Ну, всего! Целую. Тоня».
Тоня… Как я тебя понимаю, подруга  моей далекой юности! И обиды твои понимаю. Если бы можно было что-то исправить сейчас, но нет, ничего не перепишешь набело, что случилось, то случилось. Пусть твоя жизнь радует тебя, пусть еще много сил будет у тебя для творчества. И я знаю, ты обязательно откликнешься когда-нибудь, и поделишься своими умными мыслями,  про жизнь свою расскажешь и совета спросишь. Я буду ждать!
                Нинка.
Высокая рыжеволосая красавица с огромными накрашенными ресницами. Как гоголевский Ноздрев, она была человек «исторический», то есть постоянно попадала в какие-нибудь истории. Особенно, если её оставить одну. Раскрасневшаяся, улыбающаяся, она вваливалась в комнату общежития на улице Горького, и начинала рассказ, и уже все, кто был там, просто падали от смеха. Нас прочно связал месяц практики в поселке Гирвасе, где мы поднимали культуру, готовили выпускной вечер для старшеклассников, пробовали себя в игре на ударной установке, такой модной тогда. Нинка ушла из жизни первой из нас, болезнь не пощадила её чудесную красоту. Но остались трое детей, наша память о ней, и пара писем, которые ей писать было некогда, так как у неё в очередной намечались серьезные отношения с новым кавалером.
«Таня, здравствуй! Знаешь, вчера очень долго болтали, говорили обо всём, а о тебе вот что: Таня, ты подумай насчет перевода с театрального на библиотечное отделение хорошенько. Ведь это у тебя в крови, ну, я имею ввиду клубную работу . Многие студенты ходят по училищу, клянут учебу и эту профессию, а из училища не уходят, а почему клянут, да потому что никто не представляет этой работы, а ты представляешь, пусть не до конца, но даже ты начинаешь пороть какую-то чушь насчет библиотечного. Но опять же ты про организацию любительских клубов при библиотеке. А почему? В крови у тебя! Помнишь, преподаватель Шамшина говорила про клубника, к которой люди шли и за советом, и за всем, ведь к тебе тоже пойдут, ты же не понимаешь, что, ну даже для меня, ты вначале Человек, а потом уже студентка и т.п.  А ведь обидно, что таких, как ты, которые смогут что-нибудь сделать, очень мало, да еще когда бегут на библиотечное ради семьи будущей!..Просто, а может не просто, не знаю, хотелось бы, чтобы ты осталась, даже я остаюсь, без всяких талантов, не бегу, а ты? На библиотечное, бумажки, таракашки! Вобщем, смотри, Тань!
Теперь об остальном. Ира Гейдт приехала сегодня, т.е. 5 июля! Она мне говорит: «Я бы очень, очень хотела видеть Таню».
«Теперь о пионерском лагере. Так,  во-первых, обязательно:
1. пройти медицинскую комиссию, скажи в больнице, что справка нужна для того, чтобы работать воспитателем в пионерском лагере;
2.здесьбыть, в Петрозаводске, 16 июля.
Лагерь находится в селе Деревянном, Прионежского района.
3. в лагерь едут следующие комсомольцы:
Корнышова Т.
Сидорова Н.
Рубитель Н.
Каркачева Л.
Петрова Г.(III библиотечный)
Богданова В. (помнишь, на сортировке в Эссойле?)
Ещё кто-то двое, ну, вобщем, игры подобрать, танцы обязательно! Тебе привет от всех, особенно от Ирины Ивановны Гейдт.»
Нинка-Ниночка, фантазерка и придумщица, душа любой компании, тебя не мог никто переплясать на наших тогдашних танцах! Жизнь твоя оказалась нелегкой и  короткой,  но мы помним тебя всегда!
                Наташка.
Наташа, моя вторая половинка,  свидетельница на свадьбе, задушевная подруга. Как много связывало нас когда-то! Чистая, умная, необыкновенная. О тебе лучше всего расскажут твои письма, их много, целая пачка. Господи,  хорошо, что они сохранились,  а значит, и юность моя беспокойная со мной! Я открывала каждое твоё письмо с замиранием сердца, я улыбалась и плакала уже от твоего обращения ко мне, ведь каждое из твоих посланий несло такую любовь, что хотелось жить и жить!
«Милая, хорошая моя Танечка, здравствуй! Пишу тебе с черноморского курорта Феодосия. Я уже неделю здесь отдыхаю, лечусь… Ничего особенного не случилось, просто недавно познакомилась с одним молодым человеком. Вчера простояли в подъезде, процеловались (второй раз в жизни, в 20 лет!).Сегодня с самого утра гуляли, ходили так далеко, что ног под собой не чувствовала. Сейчас он ждет меня у фонтана, а я сижу и пишу тебе письмо. Нет, не думай, я вовсе не потеряла голову, я даже не думаю о нем. Просто вместе со сменой климата очень изменилось отношение мужского пола ко мне. Я здесь самая молодая, мимо просто пройти нельзя: все говорят, что я очень красивая. Нет, просто я очень глупая, потому что пишу тебе всё это! Мне приятно внимание, но самое страшное, что равнодушна я сама! Но всё, что здесь окружает, всё так необычно и ново! Море, одно море может покорить на веки. Теперь я понимаю, почему мой любимый Пушкин назвал его «свободной стихией». Оно нежно бирюзового цвета и почти всегда спокойное, только иногда бурное. А волны так и бегут одна за другой, будто пытаются догнать ножки Марии Волконской, тогда еще Раевской. А какая здесь картинная галерея Айвазовского! Она расположена в доме, где он жил. И такое множество картин, я просто была поражена! Таня, сегодня мы ездили в Старый Крым, ходили на могилу Александра Грина. Это простая могила с серым надгробным камнем, рядом еще один камень, на нем – Алые паруса. В углу ограды – раскидистая ива и рядом – могила его жены. Стояла перед могилой этого великого человека и, знаешь, такое чувство, что ты коснулась недосягаемого, чего-то святого, чистого и возвышенного.
Сейчас наша соседка Сонья, узбечка, вместе со своим любовником готовят плов. Ей 26 лет, у  неё пятеро детей. И вот уже пять лет встречается с этим человеком. Говорит, не может иначе, любит его очень. Она даже не знает, кто из её детей от кого, толи от мужа, толи от него. Ой, боженька мой, я пишу тебе такую неразбериху, что самой стыдно за себя. Милый, огромный мой человечище, очень-очень хочу видеть тебя и поговорить с тобой».
« Танюша, родная, здравствуй! После того, как приехала от тебя, неустанно думаю о тебе и твоей дочке Надечке. Добралась я хорошо, никто и не заметил, что я день прогуляла. Сразу уехала в Петрозаводск на семинар. Была у Тони, проговорили с ней до утра. На следующий день ходили в театр на спектакль «Кто-то должен уйти». Вещь интересная и вообще спектакль хороший. Знаешь, драматический театр много изменился, стал лучше, во всем чувствуется что-то новое… Видела Драпеко, она собирается написать тебе. Потом мы стопы свои направили в Публичную библиотеку. Боже, сколько было радости, у меня аж сердце запрыгало. Там идет ремонт, но это делу не мешает. Сижу и будто никуда и не уезжала, а все по-старому. Этот старый добрый дом будет всегда мил моему сердцу. Поработали с Тоней от души. Антонина развернула свою деятельность как нельзя лучше. Студия – 30 человек, привозила их с композицией по «Городу на заре» и «Гарсия Лорке». Взяли все грамоты, в училище только и речи, что о её работах. Показывали и в Бесовце. Вообще она души не чает в своих воспитанниках, и они в ней тоже. Многие учатся сейчас в училище, двоих провожали в армию. И знаешь, я ей немного позавидовала. Она обосновалась в Питкяранте надолго. У неё есть перспектива, база для работы».
«Здравствуй, милая, добрая моя Танюшка! Ты, наверное, не узнала бы меня сейчас. Наконец-то я нашла слёзы и выревелась вволю! Боже, как одиноко здесь! Я уже ненавижу и Ведлозеро, и обитателей, и ДК и себя в первую очередь! Сейчас в ДК говорили о любви, о парнях, говорили, что пока молодые, надо любить, выходить замуж, рожать. Одна, говорит, прихожу домой и волком вою от одиночества (ей 30 лет), нагуляю ребёночка, так хоть вдвоём будем. И самое главное, я поняла её женскую, материнскую, никем не раскрытую, неизведанную любовь! Я не осуждаю её, наоборот. Как подумаю, что мне через месяц двадцать лет! Взрослый человек. Нет, скорее, обо мне надо говорить: одинокий человек. Танюша, моя милая подруженька, как не хватает тебя… Поплакать бы тебе в колени, знать, что я  не одна. Как далеко вы все от меня, и не приехать просто так к вам. Целую тебя, мой цветик!»
«Далекая моя подруженька, здравствуй! Если ещё не совсем забыла меня, то может, вспомнишь мой корявый почерк. Ну вот, прошла еще одна весна и еще одно лето, которые не дали мне ничего. Кроме одних разочарований. И совсем маленько радости дал мне Ленинград своей красотой и величием. Сдала документы в Институт культуры, но поступать не стала. Не хочу. И, вообще, надо уходить из культуры. Пытаюсь перевестись из Ведлозера в Олонец».
«Привет тебе, привет, мой милый друг! Спешу написать тебе и сообщить о своих делах. Час назад моя гондола остановилась у ворот общежития. Прихожу, а мне два письма. Из дома и одно от тебя. Ты знаешь, я вся отдалась книге «Консуэло», чем-то похожа на мушкектеров, а вернее, на Графа Монте-Кристо. Дома так хорошо, а тут приехала – такой бардак оставили заочницы!»
«Милая Танечка! Читаю книгу о предках Пушкина. Что за чудо эта книга! Ничего подобного еще в жизни не читала. Знаешь, будто сама говорила  с ним, его женой, детьми. Но самое главное в том, какие строки я  нашла о Наталье Николаевне: «Наталья Николаевна хорошо играла в шахматы, но   детски огорчалась, когда проигрывала».
«Здравствуй, моя маленькая беременная женщина!!! Прости за письмо, которое ты от меня получила, вернее, не обращай внимания, просто был такой ужасный день. А сейчас всё нормально, только что приехали с концерта... Танечка, как хорошо, что ты скоро станешь мамой! Я  тоже с удовольствием родила бы,  но одна не в силах что-либо сделать…»

Наташа, милая Наташа, мне так нужна улыбка Ваша! Так когда-то говорил твой папа, и эти слова прочно засели в моей памяти. Я очень сожалею, что жизнь разбросала нас, я жила сначала в погранзоне, затем за границей. Огромный кусок твоей жизни прошел мимо меня, меня не было рядом, когда погиб твой любимый муж, когда болел твой сын. Но я благодарю судьбу за то, что мы всё-таки нашли друг друга, и ты приезжала вместе с нашей однокурсницей Людочкой ко мне на юбилей.  Наверное, только прожив 55 лет, дано было мне понять, что для нас была эта юношеская дружба в той далекой советской стране, наполненной светлыми идеалами и мечтами, и мне не стыдно за прожитые годы, и, как сказал герой моей арбузовской пьесы: «А знаешь ли ты, что такое счастье? А ты? Ты? А мы- знали его!»
Женщина собрала свои волшебные письма в  стопку, перевязала их розовой ленточкой, чтобы не рассыпались и не потерялись. Ведь с машиной времени, переносящей тебя в твои двадцать лет, надо быть аккуратной и нежной.

П. Никольский, 10 августа 2012 года