Одна история

   С Катей и Таней мы дружили с детства. Вместе ходили в детский сад, вместе играли, вместе учились читать, вместе познавали радости беззаботного детства, а позже, учились в одном классе. Катя и Таня хоть и были родными сестрами, но были совершенно разные, и выглядели совершенно по-разному.
   Катя, высокая, веснушчатая, зеленоглазая девушка с ярко-рыжими волосами, вечно улыбающаяся и радостная, делившаяся с окружающими своей нескончаемой энергией и позитивом. Знакомые так и называли ее - Солнышко.  Она по натуре своей была активистка, участвовала во многих мероприятиях, танцевала, писала стихи. И очень любила петь. Неважно что. Главное – всегда. От ее звонких верхних нот бежали мурашки по телу, а волосы вставали дыбом от великолепных нижних партий.
   Таня же, очень отличалась от сестры. Невысокая, бледнолицая, худощавая девушка с  белыми, как снег, волосами и ярко-выделяющиеся на ее маленьком лице большими, синими, словно небо, глазами. Она не любила находиться в обществе с большим количеством народа, ее не привлекали ни конкурсы, ни концерты. Единственное, чему Таня  могла радоваться, словно ребенок, была скрипка. Она могла часами сидеть и наигрывать «Концерт №7  ля минор» Пьера Роде, или «Полонез» Огинского. Тихая по своей натуре Таня, будто оживала, когда брала в руки смычок и с осторожностью прикасалась к тонким струнам скрипки.  Безусловно, она была очень одарена. 
   Хоть они и были очень разные, их поддержка друг друга чувствовалась на расстоянии. Не знаю, как это у них получалось, но всегда они шагали вместе в ногу, никто никогда не слышал хоть от одной из них укора в адрес другой. 
   Мы дружили 15 лет. Бок о бок шли сквозь трудности и невзгоды, как могли, поддерживали друг друга. Но вот закончилась школа, и мы перестали встречаться. Совсем.  Даже не могу объяснить почему.  Как будто они пропали. Да и у меня появились свои заботы: университет, учеба, студенческая  жизнь.  От знакомых я слышала,  что они переехали в другой город и живут теперь там. 
   Обыкновенное, казалось мне, утро.  Собравшись ехать на учебу, я стояла на остановке и ждала маршрутку.  Поздняя осень. На улице было холодно, моросил дождь.  Начиная изрядно подмерзать, я зашла под купол остановки и увидела рядом с собой на скамейке сидящую вниз головой  девушку. Она была одета в рваную фуфайку, на ногах – старые грязные сапоги без шнурков и в балоневые коричневые штаны.  На голову был накинут старый платок, из которого выглядывали клочки таких знакомых мне огненно-рыжих волос. Это была Катя! Та самая Катя!
- Катенька! Катюша! Что с тобой сделалось?, – начала кричать я.
    В ответ я не услышала ничего внятного.  Тогда,  приподняв руками ее голову, я ужаснулась.  Она была бледна, как смерть, ее веки дрожали, а сухие, синие губы  сильно тряслись.
-Скорую! Вызовите скорую! – кричала я прохожим.
   Через несколько минут она приехала, и забрала Катю на носилках в машину. Меня не пустили ехать с ней, а лишь взяли номер телефона.
    Ехать в университет в таком состоянии я не могла. Все время перед глазами мелькало синее Катино лицо. Я не могла понять, что произошло. Все было как в тумане.  Мне захотелось прогуляться по парку, и немного прийти в себя. Я просидела на скамейке в парке больше часа, до тех пор, пока не зазвонил телефон. Незнакомый номер.
-Алло,- сказала я.
- Добрый день. Вас беспокоят из больницы. Сегодня утром, с остановки, машина «Скорой помощи» увезла девушку. Вы просили сообщить, что с ней. Так вот. Мне очень жаль. Она умерла по пути в отделение. Передозировка.
   Я бросила трубку и не могла ни рыдать, ни просто сидеть. Мое состояние нельзя передать словами. Все размазалось перед глазами, слилось в густую массу. В голове вертелось множество вопросов. Сделав усилие, я встала со скамейки и пошла к дому, где раньше жили сестры, веселые, жизнерадостные сестры. Я надеялась увидеть Таню.
   Дверь открыла незнакомая мне женщина, лет сорока. Она сказала, что бывшие жители продали квартиру ей, и где они живут, не знает.
   Выйдя из подъезда с мрачным лицом, навстречу мне попалась бывшая соседка девочек Анна Александровна. Когда я была еще школьницей, она постоянно шутила над нами, угощала свежевыпеченными пирожками и конфетами. Она и рассказала мне, что случилось.
   Девочкам было по 7 лет, когда их мать бросила их. Жили они с отцом, и я знала это.  Владимир Дмитриевич работал на заводе, брал по несколько смен сразу, обеспечивал своих девочек как мог. Но два года назад его насмерть сбила машина по пути домой. Девочки словно потерялись. В квартире постоянно был хаос, приходил какой-то народ, громкая музыка, а полиция была их постоянным гостем. Анна Александровна сказала, что сестры, оставшись сиротами, чтобы заработать деньги, торговали наркотиками, и сами принимали их.
-А Танечку…..убили, пришли мужчины ночью за дозой, а она не хотела открывать, так они дверь выломали, выпотрошили все, и Таню….ножом  в живот, -сквозь слезы говорила Анна Александровна,  - По-моему, Катя теперь живет на Сенной, с тетей Галей, в старом, почти развалившемся доме.
    Я просто развернулась, и, ничего не сказав, убежала. Слезы  падали градом из моих глаз. Я не могла поверить, что судьба таких прекрасных девушек, моих близких подруг, может так горько сложиться.  У меня в голове не укладывалось то, что их больше нет! Как они могли докатиться до такой жизни? Наркотики. Страшно.
    Не помню, как я дошла домой. Не помню, что было вечером. Помню лишь то, что снилась мне Катя, как мы сидим с ней за одной партой в школе, смеемся. Тут подбегает Таня, и начинает щекотать меня. А я смеюсь, заливаюсь краской. И все такие счастливые, такие настоящие, живые...
    Проснувшись утром на мокрой от слез подушке, я поехала к дому, где жила Катя с тетей. Около подъезда собрался народ. Я зашла в квартиру. В ней не было практически ничего, кроме голых стен, обклеенных наспех обоями, истертого линолеума и старой, ветхой мебели.  Пройдя в комнату, я увидела Катю. Она лежала в гробу, и словно улыбалась. Ее белоснежное лицо было как живое, а волосы, наверное, я никогда не забуду ее ярких рыжих волос.
    Ее убил наркотик. И Таню. Две жизни! Две юные души унес наркотик. Так не должно быть! Как много об этом говорят, как много об этом пишут! А жизни уходят, и молодые, и старые…а виной всему  «белый порошок».
    И сейчас, сидя в кресле, закрывая глаза, я слышу тот самый «Концерт №7 ля минор» Пьера Роде, и где-то там, вдалеке, звонкий голос  Кати…