История вторая. Письмена

(в соавторстве с...)

А давеча мы хоронили Олегдавыдыча. Олегдавыдыч был широкой русской души человек, хотя тело его (по ряду орфоэпических признаков), русским все-таки не являлось… К нам он приехал где-то в 37-ом… Пожалуй, в конце первой декады. Однако, как знают все посвящённые в нашу «Колхозную тайну», с хронологией у нас в Колхозе полнейшая диалектическая жопа, в том смысле слова «ЖОПА», как любил его толковать проститутка Троцкий. Конец 37-го, как и водится самому понятию «конец», выдался на редкость хмурым и пасмурным, что, впрочем, Олегадавыдыча не остановило...

Олег Давыдович со странной фамилией Жевель-Х (от чего его впоследствии прозвали по-колхозному Жевелясом) прибыл к нам в белом как снег халате и с толстой сумкой на ремне (с огромной (на всю поверхность), вышитой багровым крестом, загадошной надписью C21H23ClFNO2*) и какой-то подозрительной мандатиной на "проведение поголовной психодиспансеризации колхоза "Колхоз". Никола (непримиримый борец за электроникафикацию Колхоза) тогда рассудил, что, дескать, не к добру к нам с крестами заездили - все это опиум для народа! А мы (и это - истинная правда) - предпочитаем каннабис.
По прибытии, Олегдавыдыч - сперва прошёлся по Колхозу, познакомился со всеми, и со всеми имел очень длительную беседу (около часа). Особенно долго он задержался у Анатольевны (которую весь Колхоз прозвал Гадиною). Об чём говорили - не знает никто, но только опосля разговора, выбежала Гадина во двор, и орет как резаная что-то невнятное. А за нею бежит Давыдыч со шприцем наперевес. Ну, Колхоз за Гадину-то и вступился - скрутили Давыдыча, да наваляли в бока. Ты почто, спрашиваем, колхозницу обидел, диссиддент невнятный? У Давыдыча как-то так страшно и натурально вылупились кровавые глаза и он начал что-то бормотать по латыни. А когда понял, что нас этой супостатщиной сатанинской не взять (мы её получше ихнего разумеем), - просто сказал: "Вы тут все ****утые что-ли?!".
В общем, буйный он был. Пришлось тогда, по давней артельной традиции, отрезать ему язык и пригрозить публичной гражданской казнью на колхозной площади через побивание батогами простаты. Ну, он как-то и подуспокоился - стал нормальным почти. И с Гадиною помирился, и даже хаживать к ней стал в вечеру по пятницам. Вот только самогонку не пил с нами, да коноплю избегал... Оттого народ ему не доверял. Давыдыч предпочитал колоть себе какое-то нерусское зелье, из своей сумки, опосля чего приходил в распрекраснейшее расположение духа и все время улыбался. А когда эти его пилюлькины снадобья кончились - Олегдавыдыч погрустнел, выпил в кой веки нашего колхозного самогону и! - перешел на наши фирменные колхозные папиросы с коноплёю.
Вышло это дело так. Надо признать, Никола (о котором я уже упомянул) с первого же дня подозревал нашего пришлого дохтура в прямом участии в жидо-масонском заговоре. Но отчего-то был уверен, что покуривший нашего «фирменного тютюна» масон - быть таковым сражу же должен перестать! Ну, и собрал для законности ещё двоих наших потомственных артельщиков в Революционную Тройку. Разобрали они эту давыдычевую несуразность бытия быстро. Поймали, растоптали ногами весь его алхимический ресурс под непонятной надписью C21H23ClFNO2 ... и отрубили ему руки. А потом? Да и напоили, и накурили силками фельдшера нашего заезжего...
Не прошло и полных семи дней как Олегдавыдыч покинул нас, так и не раскрыв тайны надписи на своей сумке… И ведь, что показательно - к этому скорбному происшествию, раны у него затянулись и он уже почти неделю числился полноправным колхозником (Гадюкиным суженным). В общем, под окончание всеколхозной седьмицы свадебного веселья, жених просто сел за стол, выпил из рук гадюкиных самогону, закусил сырком, выкурил штакетину… и приставился!
От чего случился сей казус – мы так и не поняли. На этот вопрос даже вся наша колхозная профессура (после почти всего последнего 37-го года медэкспертиз!) не смогла найти внятного объяснения. И самые наши искушённые лингво-криптографы (видимо что-то там такое в этой его потусторонней надписи разобрав), сняли свои пыжиковые шапки-ушанки над его могилой. И, нервно посасывая папироски, всё время бормотали: «Знать опознались…» А потомственные артельщики, как и вся наша правоохранительная власть в лице участкового Овдовеева А. Ф., пили за упокой усопшего самогон тройной выдержки, посыпали головы конопляным пеплом, и бросали в могилу горсти нашего деревенского сыру…
На могильном серпе-молоте усопшего была выжжена единственная фраза,
которую Олегдавыдыч нацарапал перед смертью стиснутой зубами вилкой на спине своей супружницы -
Гадины Анатольевны:
"****уться!.."
*Прим.: Секрет надписи
C21H23ClFNO2
Олегдавыдыч унес в могилу,
и никто из наших колхозников, вроде бы... кажется... так и не смог ее разгадать...