Тихоокеанская селедка с поцарапанной пробочкой

      Мой отец, Иван Логвинович,  был незаурядным  человеком,  настолько  приятным  в  общении,  что  ему  прощались  многие  выходки.  И  даже  человек  с  полностью  атрофированным  чувством  юмора  смеялся  над  его  шутками  и  розыгрышами.   

 История,  о  какой  я  хочу  поведать  произошла,  когда  я  отдавал  воинский  долг  на  Тихоокеанском  флоте,  а  мой  папа  работал  скромным  экспедитором  на  мясокомбинате.  Участником  событий  мне  быть  не  посчастливилось,  но  их  мне  поведала  одна  дама,   мама  моего  товарища,  одноклассника  и  впоследствии  кума.  Она  работала  на  мясокомбинате  в  бухгалтерии  сбыта   и  была  непосредственной  участницей,  я  не  побоюсь  этого  слова,  шоу. 

 А  еще  она  клялась  всеми  святыми,  что если бы  не была  свидетелем  и  участницей  этих  событий,  ни  когда  не  поверила  рассказчику.  Два  раза  за  один  день  наступить  на  одни  и  те  же  грабли.  Это  слишком.  Можете  и  Вы  не  верить,  но  это  чистая  правда.   


 Как-то в  очередном  письме  родителям   я  посетовал:  что  служу  на  корабле,   до  магазина  «Рыболов-охотник»  далековато,  не  добраться,  а  селедка  в декабре – январе  через  пролив  Босфор  Восточный  идет  сплошным  валом. Так,  что  мы  на  своем  корабле,  когда  поломается  мотор,  не  можем  весла  в  воду  опустить.  Рыба  не  дает.  Весла  вырывает  из  рук  и  выбрасывает  на  берег.  А  сама  селедка  настолько  крупна,  что  размаха  рук  не  хватает,  для  демонстрации  размеров  ее  глаз.   И  на  одну  снасть  за  час  можно  наловить  чуть  не  бочку.  Одна  беда – снастей  купить  негде. 

 Отец  мой,  будучи  профессиональным    рыболовом-любителем,  принял  мой  рассказ  близко  к  сердцу.  Но  я  не  мог  предположить,  что  настолько.  Конечно,  в  ежегодной  посылочке  ко  дню  рождения,  я  получил  и  леску  и  крючки  и  свинец  для  грузил  и  пожелания  доброй  охоты,  однако  дальнейшие  события,  какие  происходили  в  моем  родном  городе,  до  поры  мне  были  неведомы. 

 А  дело  было  так:  Однажды  утром,  после  развоза  продуктов  по  магазинам,  мой  отец,  мучимый    моим  рассказом  о  невероятной  рыбалке,  перед  обеденным  перерывом,    зашел  в  бухгалтерию  сбыта  сдать  отчет.  Бухгалтер,  взяла  на  подписи  накладные  и  спросила:
   -  Что  нового  в  мире,  Ванюша?
  -  Да,  все  нормально  Мария Николаевна.  Только  странно,  чего  вы  здесь  сидите?
  -  Странно?  А  чего  странного.  Работаем  мы  здесь. 
Он  ухмыльнулся  и  пожал  плечами.
  -  Вы  здесь  сидите,  а  тем  временем,  в  магазине  на  Красногоровской,  что  под  горой,  ну  ларек  знаете,  в  продажу  выбросили  селедку.  Тихоокеанскую,  бочкового  посола.  Во-от  таких  размеров.
Отец  раскинул  руки  как  можно  шире,  обозначая  размеры  рыбы.
Больше  ничего  не  сказав,  сдал   документы,  расписался,  где  надо  и пошел  по  своим  делам.

 В  бухгалтерии  тем  макаром  начался  тихий  переполох.  Дело  было  во  времена  развитого  социализма, в  магазинах  то  и  дело  возникал  дефицит  продуктов  питания  и  иных  товаров  широкого  потребления.  Я  думаю  дело  не  в  самом  строе.  Дело  в  том,  что  проклятые  империалисты  нам  не  давали  жить.  То  бомбой  угрожают,  то  ракетами,  а  то  и  космическими спутниками.  Короче  время  было  тревожное.  И  с  селедкой  опять  вышел  казус.  Пропала  из  продажи  столь  ценная  рыбка. Будь  она  не ладна.
 
-  Ну?  Что  будем  делать?
Разорвал  тишину  голос  старшего  бухгалтера  Марии Николаевны.  Дамы  солидной  во  всех  отношениях.  Не  только  внутренне,  но  и  внешне.
  -  А  что?  Есть  еще,  какие  предложения?
Спросила  субтильная  рыженькая  расчетчица  Ляля.  Она  слыла  в  коллективе умницей  и  додельницей.
  -  Так  ведь  селедку  в  продажу  выбросили.  Профукаем,  надо  бежать.
Внесла  лепту  зав сектора  статистики  Александра  Григорьевна.
  -  Девочки!  Успокойтесь.  Вы  что,  Ивана  Логвиновича  не  знаете?  Этот  соврет,  дорого  не  возьмет.  Удивляюсь,  как  его  супруга  Раиса  Ефимовна  с  ним  жизнь  прожила.   С   брехунцом  таким.
Подправляя  зачем-то  помаду  на  губах, и  глядя  в  маленькое  зеркальце,   сказала  Люба,  счетовод.  Женщина  видная,  средних  лет.  Она  была  не  замужем  и  мужчин  оценивала,   по  гражданскому  состоянию  и  состоянию  лицевого  счета  в  сберкассе.

 Так  под  стук  счет,  примерно  развивались  события  в  бухгалтерии.  Хлопнула  дверь.  Вошел  водитель  автомашины  Петр Ткаченко. С  путевым  листом  и  подошел  к  старшему  бухгалтеру  за  подписью.
  -  А  что,  Петя?  Правду  говорят,  что  в  магазине  на  Красногоровской,  ну  в  том,  что  под  горой,  выбросили  в  продажу  селедку  тихоокеанскую.  Невероятных  размеров.
Вкрадчиво  спросила  Мария  Николаевна.  Подписывая  документ.
  -  Вот  Иван,  твой  напарник,   сейчас  заходил  и  рассказывал.  Ты  же  с  ним,  на  машине  катаешься.
Петя  Ткаченко  ровесник  моего  отца,  мигом  прочувствовал  ситуацию,  пожал  плечами:
  -  Да,  были  мы  сегодня  в  том  магазине.  Иван  сам  разгружал  товар.  Я  не  видел.  У  меня  свеча  в  четвертом  цилиндре  засорилась.   Потом,  когда  отъехали,  говорил,  что  попросил  девчонок  оставить  по  пятку  штук   и  себе  и  мне.  Хотя  еще  девчонки  сказали,  что  в  одни  руки  больше  трех  штук  давать  не  будут.
Особо  не  выделяя  событие,  как  само  собой  разумеющееся,  сказал  шофер.
  -  А  людей  много  в  магазине?  Очередь  была?
  -  Да,  какая  очередь.  Смех  один.  Бабка,  за  хлебом  зашла  и  все.  Пустой  магазин.
 
 Петро  получил  подпись  в  путевой  лист  и  вышел  из  помещения.  Женщины  переглянулись:
  -  Вот  говорила  я.  Нельзя  времени  терять
С  небольшим  раздражением  в  голосе  сказала  Александра Григорьевна.
  -  Петро  мой  сват.  Дочка  моя,  Лариса,   за  его  сыном,  Николаем.  Он  человек  самостоятельный.   Врать  не  будет.

 С  этой  минуты  события  начали  развиваться  лавинообразно.  Кто-то  позвонил  мужу  в  колбасный  цех.  Видите  ли,  у  нее  не  оказалось  денег,  муж  попросил  денег  в  займы  у  товарища.  Товарищ  узнал,  для  чего  деньги,  денег  дал.    Сам  прыгнул  на  велик,  и  не  просясь  разрешения  у  начальства,  срочно  «поехал  в    Белую  Калитву»,    «хоронить  бабушку»,  «свидетельницу  битвы  при  Калке».  По  дороге  сообщил  куму  из  убойного  цеха,  важную  новость.  Кум  с  воплями  метнулся  в  цех  и  сообщил  небывалую  новость  товарищам.  Все  бойцы  цеха  гурьбой,  через  раздевалку  кинулись  во  двор  и  даже  не  переоделись. С  ножами  и  топорами  наперевес.  Так,  как  их  дорога  пролегала  мимо  малого  холодильника,  то  и  там  стало  известно,  что  в  магазине  на  Красногоровской  улице  под  горою  дают  тихоокеанскую  селедку.  Через  полчаса  весь  мясокомбинат  опустел.  Пустые  цеха,  пустые  конторы,  пустые  холодильники,  пустые  проходные.  Только  одинокий  турникет  сиротливо  по  инерции  крутился  на  своей  оси.

 Весь  коллектив  мясокомбината  единым  людским  потоком  хлынул   к  магазину.  Ведь  сегодня  давали  «тихоокеанскую  селедку  огромных  размеров  по  три  штуки   в  одни  руки».  Человек  двести.   Кто-то по  телефону  для  увеличения  количества  рук  вызвонил  своих  детей,    родителей-пенсионеров,  те  из  душевной  доброты  сообщили  соседям.  Ведь  при  Советской  власти  человек  человеку  друг,  товарищ  и  брат. Как утаить такую  новость?  Началась  цепная  реакция.  Похоже,  что  сегодня  на  улице  Первомай  и  весь  город,  охваченный  единым  порывом  к  справедливости,  вышел  поддержать  своей  акцией  все  угнетенные  народы  всего  Мира. 

 Миру  оно  конечно  мир,  ни  кто  не  спорит,  но  до  магазина  бежать  километра  три.  И  бедные  дамы  из  бухгалтерии,  мучимые  гиподинамией  на  полпути  стали  потихонечку  сдавать  свои  лидерские  позиции.  Их  стали  обгонять: счастливые  владельцы  автомобилей,  мопедов  и  велосипедов.  Последние  с  энтузиазмом  налегали  на  педали  своих  железных  коней,  под  горку  даже  обгоняя  первых.     Куда   тягаться  бедным  пешеходам.  У  кого-то  перехватило  дух,  и  они  с  горечью  в  душе  присаживаясь  на  лавочки  отдохнуть,  с  завистью   провожая  взглядом  более  выносливых  конкурентов.  То  и  дело  были  слышны  крики: «Маша!…  Надя!… Юра!...   Займите  очередь!  Я  сейчас  подойду!  Только  отдышусь!»

 Когда  первые  счастливцы  ворвались  в  магазин,  и  с  трудом  волоча  ноги  преодолевая  последние  метры  до  прилавка  со  скорбным  взором,  задыхаясь,    протягивали  деньги  и  с  хрипом  просили:
  -  Селедки…  Девять  штук…  Сейчас  дети  подойдут…   Я  занимала  очередь…
Продавцы  в  недоумении  и  с  растерянностью  в  голосе:
  -  Какая  селедка,  девочки!  Мальчики!   Товарищи!   Побойтесь  Бога!   Мы  ее  уже  лет  пятнадцать  не  видели…
Им  естественно  не  верили.  В  такое   просто  не  возможно  было  поверить. 
  -  Как лет  пятнадцать?!  Только  сегодня  утром  у  вас  в  магазине  был  Иван  Фоменко.  Наш  экспедитор.  Говорит,  что  у  вас  селедка.  Ну-ка!  Признавайтесь!  Куда  селедку  дели?!
  -  Ну,  так  Вы  с  Ивана  и  спрашивайте.  Только  и  его  у  нас  сегодня  не  было.  Мы  ничего  не  заказывали. 

Отдать  столько  сил….  И  такое  услышать.  Лучше  бы  пристрелили  сразу.   Кто-то  предложил  продавцов  побить.  Кто-то  написать  в  жалобную  книгу.  Кто-то  умный  предложить  произвести   обыск  в  магазине.  Тут  же  образовался  коллектив  выборщиков.  Сформировали по-быстрому общественную  комиссию   по  проверке  подприлавочного  пространства,    осмотрели,  и …    ничего  не  нашли.…  Только  мешок  сахара  да  зачем-то ведро  с  водой  рядом.  В  подсобке  тоже  пусто.
Что  делать?

 Решили  так: никому  ничего  не  говорить.  Не  выглядеть  же  дураками  в  одиночку.  В  коллективе   дураков  придурком  жить   проще.  Если  вокруг  все  дураки,   попробуй,   узнай  -  кто  глупее.   Если  будут  спрашивать?  Отвечать:  да  купили.  Где  дели?  Оказией  со  знакомыми, родственниками  отправили  домой.  Как  решили,  так  и  сделали.
 До  вечера  не  зарастала  народная  тропа  к  магазину,  где  в  тот  день   «давали  тихоокеанскую  селедку».  По  городским  слухам  кому-то  даже  удалось  купить.  Бедные  девочки - продавцы  из  магазина,  вспоминали  Ивана  Логвиновича   самыми  «теплыми  словами». 

 К  концу  рабочего  дня  поломались  входные  двери.  Пришлось  вызывать  мастера.  Однако  в  тот  день  магазин  выполнил  квартальный    план  продаж  по  иным  товарам: крупам,  хлебу,  сухарям, лимонным  вафлям,  пряникам,  консервам «Завтрак туриста»  и  «Тюлька  в  томатном  соусе»  Посетители,  дабы   не  уходить  с  пустыми  руками  сметали  с  прилавков  все,  что  возможно.  Вечером  магазин  напоминал  картину  «Русь  после  набега  хана  Мамая»,  а  продавцы  несчастных  русских  полонянок.  Еще  долго  нет-нет,  да  и  заглянет,  кто  поинтересоваться,  не  здесь  ли  продают  селедку  тихоокеанскую  бочкового  посола.  На  что  продавцы  отвечали  уныло-кислым  взглядом.

 Но  на  этом  день  не  кончился.  Потихонечку   все   вернулись  на  рабочие  места,  вспоминая  Ивана  Логвиновича,  и  его  маму,  и  маму  всех  мам  и  всю  их  родню  скопом  и  врозь.  Вернулись  и  бухгалтеры.  Потихонечку  работа  взяла  свое  и  бухгалтерия  угомонилась.  Только  раздавались  резкий,  упрямый   стук  костяшек  счет  да  ни  с  чем   не    связанные,   как  будто  про  себя  восклицания.
В  очередной  раз  хлопнула  дверь.  И,  о  чудо,  на  пороге  сам  Иван  Логвинович.  Собственной  персоной.  Попался  голубчик.  Вся  бухгалтерия  на  него  накинулась.  Нет, не  ругать.  Ну  и  если  и  поругать,  то  не  со  злобой.  Самим  смешно,  как  они  зрелые  дамы  могли  в  такое  поверить.  Что  бы  всего  в  один  единственный,  даже  не  в  центральный  магазин  города,   могли  завести  столь   дефицитный  товар. И  об  этом  в   городе  ни  кто  не  узнал.  Все  вместе  посмеялись,  даже  отца угостили  чаем.  С  вареньем.  Как  хорошего  человека  не угостить?   Пошутили,  посмеялись,  попили  чайку. 

 Отец  стал  собираться  домой.  Уже  подошел к  двери,  открыл  на  половину  вышел,  кому-то  в  пустоту  крикнул:
  -  Эй!  Николай!  Ты  за  водкой  идешь?
Затем  будто  забыл  попрощаться  и  поблагодарить  подружек  из  бухгалтерии  обернулся:
  -  Так,  девочки,  спасибо  за  чаек.  Мне  пора.  Да  и  дело  еще  есть…   
  -  Какое  еще  дело?
Спросила  Мария  Николаевна.
  -  Наверное,  опять  кого–то  разыграть  хочешь.
  -  Нет,  девочки  на  сегодня  шутки  кончились.  Дело  серьезное.  В  магазине  возле  кирпичного  завода  водку  уцененную  подвезли.  По  два  пятьдесят  за  бутылку.  Так  пять  рублей,  а  ее  уценили,  стала  два пятьдесят.
  -  Как  это,  уцененную.  Ты  Логвинович  в  своем  уме.  Как  водку  можно  уценить? 
  -  Конечно  в  своем.  На  базе  ГорТорга  ревизию  учинили,  водку  всю  перебрали.  Где  этикетка  надорвана,  где  пробка  поцарапана  или  еще  что.  Всю  как  есть  уценили  и  в  тот  магазин  свезли.  Но  это  под  большим  секретом.  Приказ  начальника  ГорТорга.  Мне  Нинка  Кириченко,  завмаг  сообщила.  Во  только  сейчас.  Она  в  родстве  с  ним.  Сваты  что  ли,  или  еще  чего?  Не  знаю.  Короче  я  побежал.
Попрощался с  сотрудницами  бухгалтерии  и  вышел  в  коридор.  В  помещении  повисла  не  здоровая  тишина.

 Тишину  разорвал  неуверенный  голос  расчетчицы  и  по  совместительству  умницы  Ляли.  Она  робко  начала:
  -  Вообще-то   мне  дедушка  рассказывал,  что  на  войне  в  одну  воронку  бомба   два  раза  не  падает…
  -  Так,  то  на  войне…
Ответила  ей красавица  Люба  и  потянулась  рукою  к  трубке  телефона.  Кто-то  уже  бочком-бочком  поспешил  в  "туалет". 
История  начала  новый  виток.