По завету Отца Федора

Однажды ко мне пришел мой товарищ и наставник по пчеловодству и говорит: "Гляди, Сергей Иваныч, в газете объявление о продаже  станка по производству свечей.  Давай возьмем, и мечту "Отца Федора" воплотим в жизнь,  поставим маленький свечной заводик. 

"Погоди со станком",- говорю: "Свечей понаделать не проблема. Важнее их  потом  пристроить".  И  направил  я  стопы  вначале  в  соседнюю церковь,  купил  инкогнито в  церковном ларьке  свечку за пятнадцать рублей и ближайшем  продуктовом магазине на электронных весах  ее  взвесил.  Весы  показали 10  грамм.  У  меня  перехватило дух.  Закупочная цена  на  воск  150 рублей  за  килограмм,   фитиль  в  счет  не  идет – мизер  значит 1 кг  готового продукта будет  стоить  около  1500 рублей  -  1000%  выхлопа.  Голова  пошла кругом,  ноги  стали  ватными.  Как,  как  разделить  прибыль  по  честному  между  мной  и  церковью. И метнулся  я к  своему  знакомому попу,  попу расстриге. 

Расстригся  тот  не  по  своей  воле.  На  «писюне» по-палился.  На  стороне  от  матушки  попадьи завел  ребеночка.   
Пришел  я  к  попу-расстриге  и  спрашиваю:
  - Отец Николай,  а  ты  случаем  не  в  курсе,  по  какой цене  церковь  свечи  закупает?
  - Нет, говорит товарищ, не знаю. Давно это было, да и не занимался я этим.
  -  А  где  можно  узнать?
  - А  я  сейчас   записку напишу,  там  и  спросишь.
«Отец  Дмитрий,  выслушай  и помоги моему другу.  Отец Николай», - гласила записка.

С  этой «цидулей» я подался в ту же церковь, где и покупал свечи.
Во дворе церкви стремительно нарезая круги по церковному плацу, метался искомый, Отец  Дмитрий.  За  ним  бесформенной  отарой  тянулась паства.  Поп  время  от  времени  останавливался  и,   повернувшись  к  прихожанам,  воздев  перст  к  небу,  «предавал  анафеме»  украинскую  таможню:
  - Неслыханно!  Меня,  лицо  духовного  звания,  служителя  и  проповедника  Божьего,  просветителя  чад  Божьих,  три  часа  продержала  украинская  таможня  на  границе,  в то  время,  как  я  вез  из  Киево-Печерской  Лавры  предметы  культа  и  духовную  литературу.  Стыд.  Стыд  и  позор.
Паства  сочувственно  охала  и  ахала,  некоторые  особо  сердобольные  старушки  смахивали  слезу  уголком  головного  платочка.  Уж  как им было  жалко  Отца  Дмитрия  -  не  передать.
  И  еще  продержали бы не известно  сколько,  но  мне  пришлось  дать  им  взятку  -   двести  рублей.
  -  Не  густо.  Однако  батюшка  признается  в  совершении  уголовного  преступления,  не  кается  и  лишь  скорбит  о  потерянных  деньгах.  Подумал  я.

Улучив подходящий момент,  я  подошел  к  пастырю  и  протянул  записку.  Быстро  окинув  взглядом,   он  вернул  ее  мне  обратно.
  -  Послушай,  мне  сейчас  некогда,  у  меня  вечерняя  служба,  подожди  немного,  в  машине  посиди.  А лучше пройди  в  храм,  да  помолись.
  - Да  я  отче  не  умею  молиться. -  Решил  я  по-тихому  съехать.
  - А и,  ничего.  Кто  здесь  умеет?  Повторяй  за  мною,  что  я  говорить  буду,  да  делай,  что  люди  делают.

Отец  Дмитрий  поспешил  к  секретному  входу,  а  я  поплелся  в  храм  через парадный.  Уж,  как  не  хотелось,  а  надо.  Что  поделать?  Бизнес.
Чего  там  батюшка  бубнил  я  так  и  не  услышал,  и   вслед  иным  прихожанам  с  благоговением  в  лице  время от  времени  осенял  себя  крестом.  Однако,  когда  все  начали  вставать  на  колени  раком  и  биться  головой  в  пол,  тут  мне  вообще  стало  не  по  себе.  Уж  как  протестовала  вся  моя  вольная  сущность,  но что  не  сделаешь  ради  сверхприбылей.  И я  встал  на  колени,  только  лбом  бился  не  о  пол,  как  все,  а  подставлял  тыльную  сторону  ладоней.  Стерпел  я  и эту  муку.
Когда  вся  эта  камарилья  и цирк  закончился,  я  опять  подошел  к  попу. Тот меня разочаровал. 
  - Я  не  в  курсе  о  закупках  свечей.  Приходи  завтра  с  утра,  найди  ключницу,  поговори  с  ней.
Наутро,  в  назначенный  час  я  был  у  ключницы.  То,  что  она  сказала,  мне  чуть не сразило  меня  наповал.
  -  Вообще-то  мы  покупаем  свечи  по  220 рублей  за  килограмм.  Будешь  продавать  по  200 рублей  -  будем  брать  у  тебя.

Тут я вспомнил  из  курса Научного Коммунизма  слова,  что  нет  такого  преступления,  на  какое бы не пошел  Капитал  ради  трехсот процентов  прибыли.  А  здесь  почти  семьсот пятьдесят. Тут  и  убить  могут  и  душу  дьяволу  продать.  Вот  это  деньги.   Всю  дорогу  домой  я  и  так  прикидывал  и  так.  Не  выходило работать  в  прибыль.  Одни  убытки.  Однако  церковная  часть  прибыли  мне  покоя  не  давала.
Дома  меня  ждал  мой  друг.  Увидав  мой  растерянный внешний  вид,  с  остатками  надежды  в  голосе  спросил:
  - Ну  что,  покупаем  станок…
  - Да  нет.  Постой.  Для начала  откроем  свою  церковь.