Так что мы построили, Владимир Николаевич?

 

Письма еретика

 

Вопрос – для чего нужна наша партийная ячейка и в чём суть первичной организации ПКРМ? От пяти до двух десятков человек, которые видятся очень редко, как правило, раз в год, на отчетно-выборном, томятся в неизвестности партийного пространства,  все выпытывая друг у друга – что они там наверху думают, когда и мы, наконец, почувствуем конкретные результаты своей работы? Начиная с 2009 года,  после потери власти, первички стали поставлять мясо на придуманные идеологами Воронина виртуальные революции, а до этого были, по факту, разового пользования, как вялое, бесплатное средство пропаганды и наблюдения избирательной компании.

 

С 2003 г. я состою на учёте в одной первичной партийной организации с лидером ПКРМ Владимиром Ворониным. Не я один был удостоен такой чести. В 2003 году или 2004 в Буюканской районной организации столицы была создана элитная ячейка, в которой, кроме Воронина и вступивших в ПКРМ его советников, собрались некоторые начальники отделов президентуры, видные журналисты, члены ПР команды партии, работники идеологического фронта. Нельзя сказать, что первичка была построена по производственному принципу, но собирались мы, как правило, в конференц-зале президентского дворца, там, где обычно Владимир Николаевич встречался с прессой. В этой элитной организации не было ровным счётом ничего элитного, разве что редкое присутствие на собраниях самого президента. Усталый и печальный, – собрание проводились после рабочего дня, – он садился в свободное кресло и, по-видимому, пытался изобразить рядового коммуниста. Он был самым недисциплинированным членом ячейки, появлялся на собраниях с третьего на четвёртое, но было понятно почему. Он почти всегда говорил кратко, с точными замечаниями по поводу процедур ведения собрания или наставнически, как бы спускаясь с далёкого, высокого коммунистического прошлого, перебирал принципы партийного строительства, иронически при этом улыбаясь. Для вождя – этого было достаточно.

 

Кроме сознания, что мы особенные, ничего особенного по сравнению с другими десятками первичками ПКРМ, в нашей элитной, буюканской, не происходило. Обсуждались все те же традиционные со времён большевиков вопросы эффективности сбора взносов, подписки на наши газеты, поправки на действительность годичных планов. Даже на парламентских выборах задачи были на уровне первичек – кто-то из больших начальников должен был ходить со своими подчиненными по распределенным районным партийным бюро домам, раздавать листовки, вести агитационную работу, давать отпор зарвавшимся агитаторам противников. Я тоже ожидал, как и читатели этого текста, что члены ячейки, которые на деле олицетворяли высшую власть в государстве, обсуждали на своих собраниях злободневные для страны вопросы как, например, почему мы провалили выборы в столице и мэром стала какая-то зелень пузатая, пацан из Колоницы; почему имея 60 парламентских мандатов на апрельских выборах 2009 г., бездарно отдали власть; почему, пытаясь вернутся к власти, разгоняем полотнищами мороз, изображая на главной площади страны народный гнев, а на последней стадии «народного бунта» собираем флаги и плакаты и сдаем ответственному в кладовку ЦК?

 

Вернёмся, однако, к моим братьям-коммунистам из обыкновенных партийных ячеек. Они задают себе, те же, безответные вопросы, но в отличие от нас, элитных, им в ответ даже некому театрально пожать плечами. Я продолжаю общаться с некоторыми сельскими коммунистами, и они, может быть из любопытства к моим столичным делам, а может из уважения к тому, что делюсь прочитанными, недешёвыми для них газетами, обмениваются своими впечатлениями о жизни. Им по сей день непонятно, как авторитарная власть Воронина проворонила подготовку событий 7 апреля? Чем занимались близкие друзья Владимира Николаевича из правоохранительных органов, чем были заняты, в конце концов, его родственники во власти, ведь падение коммунистической власти касалась их личной, семейной жизни? Простые коммунисты не очень-то сетуют на кумовство во власти, ведь в селе люди ссорятся только на выборах, а потом, после того как узнают чей родственник попал в примэрию, начинают соображать.

 

Справедливости ради нужно сказать, что сельские коммунисты не очень обижаются на Воронина, точнее, они больше в обиде на нынешнего лидера ПКРМ, чем на тогдашнего лидера страны. И я их понимаю. Не в привычке молдаванина брать ответственность за судьбу страны, на это и есть власть и лучше если эта власть воплощена в одном, конкретном человеке, чтобы было с кого спросить. Таким человеком и стал для них Воронин. Наместником на земле того, на которого положено молиться. Тот, выше, отпускает тебе грех перед небом, а этот, что чуточку ниже, – перед государством. Оба прощают тебе, ибо ты слаб, некрасив, небогат и чаще всего безынициативен по отношению к обществу. В ПКРМ каждый понимает, что босс-ментор, он должен давать тебе чёткие указания, спрашивать результаты работы. Требуется беспрекословное подчинение и выполнение приказов, а не оценивание вышестоящего. Ведь необязательно пресмыкаться физически. Фактически, ПКРМ – это армия, но если брать во внимание, что главная цель этой армии не враг, а деньги, то можно назвать нынешнюю ПКРМ и мафиозной организацией, с тем лишь различием, что рядовые бойцы работают не за деньги, а за своё иллюзорное будущее и за еще более иллюзорное будущее своих детей. И многие молдаване отдали бы себя и дальше в пользование Воронину, простив ему самые тяжкие грехи, как и он им. Если бы только Владимир Николаевич не нарушил правила игры власти и не отдал бы на поругание главные символы страны: свою любимую президентуру и свой затраханный парламент. Почему он это сделал, почему не удержал власть?

 

Теперь, да и тогда, для некоторых, ответ на этот вопрос ясен: потому что власть в стране осуществляет не народ, не партийные ячейки и не правительство. И не парламент и даже не элитная партийная ячейка. Власть в Молдове осуществлялась одним человеком, в лучшем случае, иногда, с позволения всемогущего, двумя-тремя. Второй раз при своей жизни простые, всегда верующие в Бога коммунисты узнали, что православие не так просто распространить на партийную жизнь, переиначить в тоталитарное правление. Сначала в 1991, как не пытался Горбачёв осуществить ремонт или перестройку системы, она все равно рухнула. А потом, в 2009 рухнул переизданный Воронином для молдаван не очень жёсткий авторитарный режим. Хотя, по Воронину, Иисус Христос и был первым коммунистом и десять божьих заповедей похожи на кодекс строителя коммунизма, что-то не вяжется в их похожести. От ужасающего насилия, массового уничтожения вымышленных еретиков отказалась и Церковь в виде инквизиции и советский коммунизм, в виде гулагов. Но одно – строить общество по Божескому духу и другое – по человеческим правилам, пусть эти правила даже были бы идеально осмыслены. Бог любит людей, а Воронин не любит ни людей, ни Бога.

*(Первое письмо: 1. Выборы для партии или для её элиты?