Антра - наследница неба Т. III, Ч. I, Гл. IX

          Глава IX. Время не ждёт. Финал одной карьеры/

    Пока всё шло своим чередом. Мигеля поместили в комнату
Антры. Она сама отвела его туда. Он пережил такое потрясение,
что у него наступил паралич воли. Мигель временами напоминал
человека в состоянии тихого помешательства; только терпеливый
уход и аура всеобщей доброты могли постепенно вернуть его к
полноценной жизни.
   – Учитель, можете мне поверить, я верну вам внука, вы ещё
будете им гордиться. Но этого де Спаду нужно уничтожить, как
ядовитого паука.
   – Не торопись, Антра. Антуан должен выяснить, кто стоит за
спиной де Спады, от них исходит смертельная опасность брату.
Нам важно выяснить всё о секте и уничтожить её. Я уверен – на
Мон-Сен-Мишеле находится их осиное гнездо. Но твоя судьба ме-
ня беспокоит больше всего. Я понимаю, что бестактно вмешивать-
ся в твои духовные отношения с Дианой. Со времени твоего вос-
крешения она никак не проявляла себя. Но полностью примирить
вас с Мигелем сможет только она. Если это не произойдёт –
значит, есть вторая сила. И надо понять, что это? Тем не ме-
нее отменять наши планы относительно Голландии мы не можем.
Время не ждёт. Антуан вызван к регенту. В Версале он встретит-
ся с Петром I. Вот удобный повод для тебя и Гастона побывать
в Париже и познакомиться с русским монархом. Быть может, об-
стоятельства сложатся так, что вам придётся пожить в Санкт-
Петербурге. Антуан слышал о том, что Лейбниц составил для Пе-
тра I проспект организации российской Академии наук и Универ-
ситета. Уже открыт морской корпус. У тебя может появиться
шанс стать профессором и читать лекции по физике, математике,
астрономии и географии, а Гастон может обучать юных курсантов
парусному делу, началам навигации и вместе с тобой преподавать
фехтование. Но это на будущее. В ближайшие месяцы, в связи с
пленением де Спады и судом над ним, нас трогать не будут.
Регент днями узнает всю правду о деятельности де Спады и его
связи с сектой «Мата бэла». Так что этим персонам самое время
позаботиться о своей безопасности и оставить свои ритуальные
забавы. Слишком много при европейских дворах появилось принцев,
принцесс и именитых дармоедов. От безделья, пресыщенности
дворцовыми оргиями, они очень падки на эти игры, особенно
               
                276

когда эти опасные игры попахивают человеческой кровью.
    Ближайшие дни были заняты заботами о состоянии Мигеля
и первыми допросами маркиза де Спады. Его перевели в тот
флигель, где некогда обитал Лукас. Но предварительно на все
окна были поставлены стальные решётки и в каждой комнате в
стену были вделаны стальные кольца: и в спальне, и в комна-
те допросов, и даже в туалете узник должен был находиться на
цепи. Снаружи окна были закрыты дубовыми щитами, чтобы ни
один звук не доносился из флигеля наружу. Круглосуточно, ме-
няя друг друга каждые четыре часа, де Спаду стерегли Гастон,
Пьер, Усаторре и Жак Дрюо. Во втором круге охраны дворяне и
солдаты обеспечивали плотное дежурство на стенах, но из них
никто не знал ни имени, ни звания узника.
   Первые допросы не дали результатов. де Спада вёл себя наг-
ло, источая такую ненависть и такую самоуверенность, что Мол-
чальник с трудом удерживал себя от желания размозжить ему
голову.
   – Ну что ж, придётся с вами говорить по-другому, – к исхо-
ду шестого дня сообщил узнику хозяин замка.
   В подземном зале среди коллекции орудий пыток нашли сталь-
ной ошейник, утыканный шипами – короткими внутри и длинными
снаружи. В этом ошейнике человек не мог лежать, не мог сидеть,
прислонившись к стене, и стоять в этом ошейнике он мог только
по-собачьи – на четвереньках. Спаду на четверо суток оставили
без еды и питья в полной темноте. На четвёртые сутки при ярком
свете факелов к нему в камеру вошёл... Мигель и пылая ненавис-
тью,  он обвинил де Спаду в преступлениях, о которых мы уже
знаем: в похищении, в чудовищной лжи и внушении Мигелю ненави-
сти к Молчальнику и Антре, как людям, якобы лишившим его семьи,
состояния и дворянского звания; в присвоении выкупа, в том,
что он, Спада, сделал его, Мигеля, наёмным убийцей и шпионом.
А финал был такой:
   – Я проклинаю тебя, похититель и оборотень, я отрекаюсь от
тебя. И буду добиваться права колесовать тебя своими руками.
   В костюме Мигеля была Антра. Со своей ролью она справилась
превосходно. У них с братом даже тембр голоса был похож, осо-
бенно на высоких тонах. Это была её собственная идея. Она тут
же, не дожидаясь реакции де Спады, стремительно вышла.

                277

   Факелы были погашены. Спаду ещё на двое суток оставили в
полной темноте. Через двенадцать дней после пленения де Спада
предстал перед трибуналом и свидетелями. Трибунал возглавлял
интендант Бретани, в состав трибунала входили герцог Генрих
бенуа де ла Фош и кардинал д’Эрбуа. Свидетелями выступали
граф Антуан де Трай, Граф Гастон д’Обиньи, Франсуа Тардье,
только вставший после ранения, лейтенант Жак Дрюо, капитан-
комендант Сен-Мало виконт Рафаэль де Лобиньер, аббат Жером
Куаньяр и даже, по настоянию регента, экс-госсекретарь людо-
вика XIV де ла Врильер. Регент Франции герцог Орлеанский был
взбешён закулисной интригой де ла Врильера и его синекуры –
маркиза де Спады. И это накануне визита русского царя в Вер-
саль! Но, чтобы не компрометировать в прессе имена высших
придворных, он согласился на проведение трибунала подальше
от Парижа и газетчиков. Откровением для членов трибунала
стало то, что аббат Куаньяр опознал в маркизе де Спаде кано-
ника аббатства Мон-Сен-Мишель отца Доменика.
    Кто бы мог поверить, что это чудовище де Спада, закоре-
нелый интриган, волевой, циничный заговорщик и дипломат, да
к тому же глава религиозной языческой секты, превращённой им
в средство политического сыска и террора, может быть сломлен.
   Психологически он был сломлен маскарадом, устроенным Ант-
рой. Видимо, единственной живой душой, к которой он был в ка-
кой-то мере привязан, был похищенный, ограбленный и усыновлён-
ный им же Мигель Сантис, брат Антры и внук Молчальника. Впро-
чем, о «любви» и «привязанности» де Спады – разговор особый.
   Де Спада был обвинён почти по всем пунктам. А история по-
хищения Мигеля потрясла и трибунал, и тех свидетелей, кто
впервые услышал её. Он отрекался лишь от причастности к сек-
те «Мата бэла», это признание грозило костром инквизиции.
   Ради спасения Мигеля на этом пункте обвинения и Молчаль-
ник поставил крест. Маркиз де Спада был приговорён к пожиз-
ненному заключению в тюрьме в оковах без права обжалования
приговора. Приговор на утверждение регентом должен был отве-
зти Антуан. Антра отказалась от поездки в Париж из-за болез-
ни брата, но настояла, чтобы с Антуаном были отправлены Гас-
тон и Пьер. Пьер  был в восторге. А Гастон имел долгое объя-
снение с Антрой и с трудом согласился. Он уезжал с тяжёлым
сердцем, но Антра была непреклонна:

                278

   – Пока Мигель болен, я не принадлежу ни тебе, ни себе.
Буду молить бога о твоём благополучном возвращении.
   – Ты же не веришь в бога.
   – Ради тебя – поверю. Прости меня, если сможешь, но у меня
на руках больной ребёнок, и его мать – это я, твоя жена. Обними
меня... Всё, уходи, или я разревусь, а мне нужно быть сильной
ради всех вас и, прежде всего, ради тебя.
   На следующий день, за час до наступления отлива, шлюпка с
Антуаном, Пьером, Гастоном, Франсуа Тардье и Усаторре подошла
к  борту «Дианы». Через сутки они должны были отправиться в
Париж, а раненые во главе с Тардье – на воды в Спа.
   По просьбе Молчальника доктор Леблан остался на две-три не-
дели в замке для наблюдения за Мигелем и оказания помощи Антре
в восстановлении психики брата. С целью усиления гарнизона в
замке оставались и двенадцать моряков Антуана.
   Жером Куаньяр вернулся в Мон-сен-Мишель. Перед отъездом он
имел долгий разговор с Молчальником. Аббат располагал некоторой
информацией о «Мата бэла», и очень важно было узнать, кто из
сообщества займёт место отца Доменика, то есть маркиза де Спады.
   Но ещё более важной была информация, где находится место пос-
тоянных сборищ руководителей «Мата бэла». Об этом мог поведать
Мигель, но Молчальник и помыслить не смел вовлечь в это дело
внука, да ещё в нынешнем его состоянии. Но принимать меры по от-
ношению к секте нужно решительно, пока её вожди не оправились от
удара. Куаньяр обещал свою помощь, но просил Молчальника не фор-
сировать события. Действовать надлежало крайне осторожно, опас-
ность грозила и самому аббату...
   Париж встречал Пьера и Гастона дождём и мокрым снегом, что
в это время года не редкость. Пока Антуан был занят делами госу-
дарственной важности, они оба, благо погода не располагала к пе-
шим прогулкам, занялись наведением порядка в отеле «Бретания» –
свадебном подарке Молчальника Антре и Гастону. На эти хлопоты уш-
ла целая неделя.
   Главным событием для Гастона стала весточка от Антры. Она пи-
сала, что её поддерживает присутствие Леблана, что в поведении
Мигеля обнаружилась такая странность – он не переносит вида ору-
жия. Увидев шпагу на перевязи у дежурного офицера замка, он испу-
ганно закричал и, как маленький ребёнок,попытался спрятаться к

                279

Антре под юбку. Леблан сказал, что это защитная реакция на тяжё-
лую психическую травму. Временно исчезла память длительного пери-
ода его жизни, начиная с момента похищения трёхлетнего Мигеля и
заканчивая днём, когда он узнал правду о своей матери. Он верну-
лся в своё раннее детство, и его поведение может долгие месяцы
соответствовать умственному развитию трёхлетнего малыша.Но Леб-
лан считал, что это пройдёт. Чем дольше Мигель будет находиться
в этом состоянии и чем скорее его память заполнится новыми зна-
ниями, тем менее безболезненным будет возврат к жизни восемнад-
цатилетнего юноши.
  В ответном послании Гастон передавал привет от Пьера и сооб-
щал, что приговор маркизу де Спада утверждён, но окончательно
не решён вопрос о выборе места пожизненного заключения, так как
велика опасность его насильственного освобождения на средства
испанской партии при дворе регента.
   А в это время Пётр I форсировал переговоры с Данией на пред-
мет скорейшего переноса военных действий союзников на землю Шо-
нии (Швеции) уже в 1716 году. «Если царское Величество намерен
сильно действовать, – писал посланник Петра князь Долгорукий из
Копенгагена, – то нужно начать кампанию ранее; в тайных советах
здесь, как я слышал, начинают мыслить, что для пользы датского
короля сперва добыть Висмар, а потом уж, собравшись, перенести
войну в Шонию...»
  "24 января 1717 года Пётр выехал из Петербурга вместе с цари-
цею и 18 февраля прибыл в Данциг, где находилась главная квар-
тира графа Шереметьева, – писал С.М. Соловьев в «Истории России
с древнейших времён»*. – Царь приехал не на радость Данцигу:
 прежде всего он наложил большой штраф на его жителей – зачем
торгуют со шведами, зачем в их гавани находились четыре шведских
корабля; потом в устье Вислы явились двое русских офицеров для ос-
мотра всех кораблей и для захвата шведских; наконец, город
был обязан построить четыре каперных судна для действий против
неприятеля. А между тем, жители Данцига были свидетелями пригото-
вления к брачным празднествам: Пётр хотел в их городе сыграть сва-
дьбу своей племянницы Екатерины Ивановны с Макленбургским герцогом


* Соловьев с.М. Сочинения: В 18 кн. Кн. 9: история России с древ
нейших времён. т. 17–18 / отв.ред. Иванов н.А. – М.: Голос; Коло-
кол-Пресс, 1998.

                280

Карлом-Леопольдом. Перенесение военных действий на южный берег
Балтийского моря неизбежно вело к сношениям с Мекленбургом. Но с
Англией отношения были по-прежнему натянутыми. Петру необходим был
Английский флот для блокады Зунда и доставки русской армии в Швецию.
Англия, желая ослабления Швеции, но опасаясь укрепления России на
Балтике, не двигалась, как говорили на Руси, «ни сёмо ни онамо» –
ни туда ни сюда. Георг I хитрил и тянул время. Пётр торопил послан-
ника Куракина ускорить заключение договора с Англией. В сложном
переплетении интересов отдельных государств Северной Европы лишь
Пруссия была верна своим договорам и безоговорочно поддерживала
русского царя.
   Перелом в отношениях с Англией неожиданно произошёл в пользу
Петра. Резидент царя князь Веселовский сообщал, что 3 февраля 1717
года в Лондоне приключился «случай чрезвычайный и очень полезный
интересам Вашего царского Величества».
   Был раскрыт заговор шведского министра при дворе Георга I с це-
лью возведения на трон Иакова III Стюарта. По плану заговорщиков,
шведские войска должны были высадиться в Шотландии и соединиться
с мятежными войсками претендента на трон.
   Как был рад Пётр этому событию, видно из его письма адмиралу Ап-
раксину: «ныне неправда ль моя, что всегда я за его(шведского короля
Карла XII. – ред.) здоровье сего зачинателя пил? Ибо сего никакою
ценою не купишь, что сам сделал».
   Так или иначе, несмотря на интриги и провокации некоторых дворов
Европы с целью ещё раз осложнить отношения Петра и Георга, пересили-
вал страх перед союзом шведов с претендентом дома Стюартов.
   Другое дело Франция. став в XVII веке сильнейшим европейским госу-
дарством, Франция ревниво относилась к усилению Англии и, тем более,
России. Лишь со смертью Людовика XIV наметилось улучшение отношений
двух стран.
   В марте того же 1717 года Пётр I получил в Амстердаме от графа
Александра Головкина донесение. Суть его сводилась к тому, что регент
при малолетнем Людовике XV герцог д’Орлеан хочет вступить в союз с
Петром I и Пруссией и не будет выказывать в какой-либо форме поддержку
Швеции. Известие было передано французским министром графом Ротенбур-
гом. Французский двор требовал от русского царя признания законными
Утрехшского и Баденского договоров (по итогам войны за испанское наслед-

                281

ство). Но Пётр первым условием союза своего с Францией поставил призна-
ние всех своих завоеваний, сделанных в Северную войну. Франция не хотела
принять эти условия. Как мы знаем, причиной тому были действия Франции,
Англии и Нидерландов, направленные на заключение тройственного союза про-
тив Испании. И Франция не могла не считаться с личными, более чем прох-
ладными отношениями между Петром и Георгом. Вот на этом политическом фоне
Пётр принял решение ехать во Францию, чтобы склонить её к помощи в оконча-
нии войны и заключении мира со Швецией.
   Была ещё одна причина, не самая важная, но весьма интригующая, – уста-
новление матримониальных отношений с французским троном: женитьба царевича
Алексея на дочери Герцога Орлеанского. А в будущем – чем не вариант? - Брак
Елизаветы и Людовика XV. Во всяком случае, о возможности брака царевича
Алексея Петру сообщил его агент во Франции Канон Зотов ещё в декабре 1716
года, ссылаясь на французских вельмож Бонмазари и Депре: «Марешаль объявил
обо всём дюку, который сказал: я-де был бы рад, чтобы сие сегодня учинилося».
   Но на первом месте стоял исход в Северной войне; с перерывами война тяну-
лась, начиная с 1701 года. Не странное ли совпадение? Это был год гибели
принцессы Дианы и чудесного воскрешения Антры.
   Как бы там ни было, надежды на налаживание нормальной семейной жизни вда-
ли от замка Этуаль Антра связывала с Россией, точнее с будущей российской
Академией наук. Молчальник был прав, когда говорил, что история с де Спадой-
Домеником, несмотря на обвинительный приговор и уничтожение в ближайшем бу-
дущем секты «Мата бэла», разворошила старые проблемы противостояния протес-
тантского в своей массе населения Бретани и Нормандии, с одной стороны,
и преобладающего католического центра страны – с другой. Покоя им тут не бу-
дет ещё много лет. На гарантии регента полагаться не стоило, мало ли какая
политическая партия захватит власть после провозглашения подрастающего Лю-
довика XV полноправным правителем страны.
   А надеяться на возобновление юрисдикции Нантского Эдикта в современных
условиях было чистой утопией. Только революция была способна сокрушить мо-
нархическтий абсолютизм.

                282

На колонтитуле - лучшее место для де Спады-Доменика