Эпидемия равнодушия...

               
28 декабря, последняя суббота уходящего 2013 года. Большой город жил в ожидании праздника. На каждом шагу сутолока и оживлённые разговоры...

Олег Охрименко тоже готовился, заранее накупив подарков, стараясь не пропустить никого. Мы тоже не были обделены его вниманием. Узнав, что у нас неполадки с электроколяской, на которой передвигается жена, он, едва отдежурив сутки, спешил к нам. Олег знал, например, где купить резину подешевле для нашего средства передвижения…

 Невозможно перечислить дела, которые брал на себя наш близкий друг, чтобы облегчить жизнь инвалидов в Москве. Он был всегда исполнен желания помогать. Если писал кому-то в интернете, то находил самые добрые и светлые слова. Всем с ним было хорошо и легко…

Мы запланировали встречу сразу после новогодних выходных, закупили талоны на социальное такси. На эту встречу Олег должен был приехать со своим другом, который передвигается на инвалидной коляске…
Осталось сделать последнее – оплатить телефон и коммунальные услуги.  Живя в Южном округе столицы, на улице Загорьевской,  Олег за три десятка лет хорошо знал Москву…

Вот и на Липецкой он бывал сотни раз, оплачивая счета в сбербанке. Работал в охране сутки через трое. В свободное время помогал по хозяйству  жене, с которой четыре года назад связал судьбу. И многочисленным друзьям,  среди которых было немало инвалидов…

…Звонок от Марины, жены Олега, прозвучал за полночь. Голос женщины дрожал: Олег не вернулся домой.
Тревога нарастала, такое произошло впервые, что он не позвонил. На работе его тоже не было, куда он должен был заступить ещё днём.

 Мы начали поиски, обзвонили морги и больницы, и только к двум часам ночи удалось узнать, что его сбила машина, что он по «скорой» оказался в городской больнице № 7.

Зашли на сайт интернета и нашли небольшой видеофильм, записанный авторегистратором случайного свидетеля этой беды. С десяток машин, сотрудники ГАИ, место аварии. Улица Липецкая на дублёре, рядом с домом № 50.

 Мы так и не узнаем подробности этого наезда на человека, но представить себе картину можно. Москва забита машинами: дворы и переулки, детские площадки… Сплошной непроходимой массой машины стоят у пешеходных тротуаров и прямо на них…

Тот, кто наблюдал ночной город, видел, как эти машины окружают дома и подъезды к ним настолько, что  в случае беды туда не пробиться «Скорой помощи» и машинам МЧС. Проблема парковок не решается, а если что-то и предпринимается сегодняшней властью, то эти перемены – не больше  капли в море.

…Видимо, Олег выходил из-за одной из этих машин, вышел на проезжую часть и ощутил удар в спину. Удар был неожиданным и настолько сильным, что на капоте остался след от локтя.

За рулём «Сузуки» с номером В001СВ сидела молодая женщина. Пройдёт время, и мы, надеюсь, узнаем, почему за рулём оказалась женщина, с какой скоростью шла машина, почему она не успела затормозить. Это произошло в 30-50 метрах от перехода. Ее муж находился в машине рядом.

Вот с этих первых минут и началась беда! Олег был в сознании и пытался объяснить, что ему надо домой, к любимой женщине! У него в кармане костюма были документы и сотовый телефон, но в приёмном покое больницы никто не додумался позвонить, рассказать, успокоить…

Видеть лежащим на земле близкого друга тяжело, но насколько тяжелей было жене Олега!

Судя по сайту больницы, она не на плохом счету, но рядом стоят и отрицательные отзывы, которых там под сотню. Люди пишут о наболевшем, о равнодушии и хамстве, которыми теперь, как раковой опухолью, поражена наша медицина.

Черепно-мозговая травма, без которой не обходится ни одна дорожно-транспортная авария… Олега ввели в искусственную кому, на следующий день прооперировали.

Началась борьба за жизнь человека. День, второй, неделя…Состояние тяжёлое, но стабильное!

Пошли в ход деньги:
 для того, чтобы священник при больнице поднялся в палату к больному! Для того, чтобы лишний день больному побыть в реанимации! Ведь рядом никого: близкие родственники в Казахстане, Марине надо было выходить на работу.

 На душе у женщины было спокойней, когда Олег находился в реанимации. Но месяц спустя его всё-таки решено было перевести в общую палату на 6 человек:

«Есть и палаты-двухместки, по 1900 рублей в сутки!»

У нас теперь придерживаются диких и непонятных требований держать больного в реанимации определённое количество дней. Важно койко-место, а не сам человек! Заметим, в реанимации на 7 человек были всегда свободные кровати!
Поспешили убрать зонд, через который Олег получал пищу, и никто из медперсонала не поинтересовался: как питается больной,  может ли глотать пищу. Две ложки жидкой каши и стакан жидкости! В сутки!

 Однажды, не сумев поставить капельницу, медсестра бросила: «Ставить не буду!»
…Марина моталась по Москве, ища помощь. В отчаянии были написаны письма на имя депутата Московской городской Думы от «Единой России» по Южному округу, президенту страны господину Путину, на сайт правительства Москвы!

 Из Мосгордумы ограничились двумя звонками, другие письма до сих пор где-то бродят…

Пришлось нанять сиделку за 1500 рублей в сутки.
Мы искали ссылки и звонили по адресам, где можно пройти реабилитацию, и повсюду натыкались на необходимость платить суммы, которые не под силу большей части жителей Москвы.

Реабилитация – самый ответственный момент ухода за человеком, который месяц назад перенёс тяжёлую травму головного мозга, перелом основания черепа, отёк головного мозга, момент, который требует особого контроля!
Олег стал поворачиваться, откликаться на голоса соседей по палате - откликался тихим голосом или кивал головой в знак согласия. Слова врача тоже внушали надежду, снимки от 28 января говорили, что наибольшая опасность миновала. Более того, настоятельно рекомендовали больного  сажать, стоять у кровати, вывозить на прогулки на коляске…

Светлая полоса при такой травме! Но она и самая опасная! Какими знаниями обладает врач, если не понимает, что месяц – крайне маленький срок для таких нагрузок для ослабленного человека, который ещё не научился глотать, не окреп, что признаки улучшения в таком состоянии могут вызвать обратный процесс. Рекомендациями нейрохирургов на этот счет заполнен интернет!
Почему никто не поинтересовался его самочувствием, не зашёл в комнату во время попыток поднять человека, и этим занимались жена и сиделка, а не специалист?

Куда подевались эти самые специалисты по реабилитации, которыми обеспечена больница? (Опять-таки, если верить информации из сайта).

 Почему, когда Марине потребовалась консультация ЛОРа, чтобы узнать, почему муж не может глотать пищу, ей просто ответили, что такого врача в больнице нет уже полгода.  И на этом разговор был закончен!
Как могло случиться, что больной не был направлен в отделение реабилитации, когда произошли признаки ухудшения здоровья?

 Вопросы, вопросы, а будут ли ответы?

Олег слабел на глазах…

… Его перевели в реанимацию через неделю, 5 февраля в 8 вечера. Но было поздно…

В два часа ночи его не стало!

 Нашему близкому другу Олегу Охрименко было 49 лет!

Он – жертва эпидемии равнодушия, которая расползлась по нынешней «демократической» России взамен несформулированной и нереализованной властями предержащими «национальной идеи»…

                Геннадий Никишин
                инвалид-колясочник 
                первой группы, 
                член Союза писателей России      
                г. Москва               

http://mreporter.ru/reports/32781 - видеофильм с места трагедии...