"Дети минут" и "Атаман" идут на Майдан.
Вечные Вопросы-пророчества русской поэтики.
"Не внемля критике суровой,
Он вечно тот же, вечно новый,
Он звуки льет..."
(А.С. Пушкин).
"Тайна твоей музы тебе открывается...
Стряхни же сон с очей своих и
порази сон других...
владея тайной прозревать в зерне..."
(Н.В. Гоголь "Выбранные места из переписки с друзьями").
"Когда, гремя и пламенея,
Пророк на небо улетал -
Огонь могучий проникал
Живую душу Елисея:
Святыми чувствами полна,
Мужала, крепла, возвышалась,
И вдохновеньем озарялась,
И Бога слышала она!
Так гений радостно трепещет,
Свое величье познает,
Когда пред ним гремит и блещет
Иного гения полет;
Его воскреснувшая сила
Мгновенно зреет для чудес...
И миру новые светила -
Дела избранника небес!"
(Н.М. Языков "Гений" (1825)).
"Когда с тобой сроднилось вдохновенье,
И сильно им твоя трепещет грудь,
И видишь ты свое предназначенье,
И знаешь свой благословенный путь;
Когда тебе на подвиг все готово,
В чем на земле небесный явен дар,
Могучей мысли свет и жар
И огнедышущее слово:
Иди ты в мир: да слышит он пророка..."
(Н.М. Языков "Поэту" (1831)).
"Как труп в пустыне я лежал,
И Бога глас ко мне воззвал:
"Восстань, пророк, и виждь, и внемли,
Исполнись волею Моей,
И, обходя моря и земли,
Глаголом жги сердца людей"
(А.С. Пушкин "Пророк" (1826)).
«Как сердце образ Твой мечтает обрести!..»
«Ты в тайнописи скрыл основы бытия…»
(«Рубаи» Омар Хайям).
«Вы – наше письмо, написанное в сердцах на-
ших, узнаваемое и читаемое всеми человеками;
вы показываете собою, что вы – письмо
Христово, через служение наше написанное не
чернилами, но Духом Бога живого…»
(2-е Коринф. 3: 2,3).
Атаман сквозь века идет на Майдан...
"Следи за собой. Будь осторожен.
Следи за собой..."
(В.Р. Цой).
«Ох, смотри, не промахнись атаман,
Чтоб не дрогнула рука невзначай.
Да смотри, не заряди холостых,
Да не думай о петле палача.
А не то настанет ночь, ночь,
И уйдут от нас поля и леса.
Перестанут петь для нас небеса,
И послушаем земли голоса.
А потом наступит день, день,
Каждый скажет: «То, что было – не помню».
И пойдем мы под пастушью свирель,
Дружным стадом, на бойню.
Бог терпел – и нам велел потерпеть…
Так смотри, не промахнись, атаман,
Чтоб не дрогнула рука невзначай.
Да смотри, не заряди холостых,
Да не думай о петле палача»
(В.Р. Цой).
«Что почувствовал старый Тарас, когда увидел своего Остапа? Что было тогда в его сердце? Он глядел на него из толпы и не проронил ни одного движения его. Они приблизились уже к лобному месту. Остап остановился. Ему первому приходилось выпить эту тяжелую чашу. Он глянул на своих, поднял руку вверх и произнес громко:
– Дай же, Боже, чтобы все, какие тут ни стоят еретики, не услышали, нечестивые, как мучится христианин! Чтобы ни один из нас не промолвил ни одного слова!
После этого он приблизился к эшафоту.
– Добре, сынку, добре! – сказал тихо Бульба и уставил в землю свою седую голову.
Палач сдернул с него ветхие лохмотья; ему увязали руки и ноги в нарочно сделанные станки, и… Остап выносил терзания и пытки, как исполин… ничто, похожее на стон не вырвалось из уст его, не дрогнулось лицо его. Тарас стоял в толпе, потупив голову и в то же время гордо приподняв очи, и одобрительно только говорил: «Добре, сынку, добре!»
Но когда подвели его к последним смертным мукам – казалось, как будто стала подаваться его сила. И повел он очами вокруг себя: Боже всё неведо-мые, всё чужие лица! Хоть бы кто-нибудь из близких присутствовал при его смерти! Он не хотел бы слышать рыданий и сокрушения слабой матери или безумных воплей супруги, исторгающей волосы и биющей себя в белые груди; хотел бы он теперь увидеть твердого мужа, который бы разумным словом освежил его и утешил при кончине. И упал он силою и воскликнул в душевной немощи:
– Батько! где ты? Слышишь ли ты?
– Слышу! – раздалось среди всеобщей тишины, и весь миллион народа в одно время вздрогнул…» (Н.В. Гоголь, "Тарас Бульба", с. 279-280, 1986).
"Кто пойдет по следу одинокому?
Сильные да смелые
Головы сложили в поле, в бою.
Мало кто остался в светлой памяти,
В трезвом уме, да с твердой рукой в строю.
В строю.
Солнце мое - взгляни на меня?!
Моя ладонь превратилась в кулак,
И если есть порох - дай и огня!
Вот так..."
(В.Р. Цой).
Вот это! Вот, где созвучие потаенного сердца и восклицания сына своему отцу, то восклицание из немощи и из чувства богооставленности, которое созвучно восклицанию и Сына Божия на кресте, что описано в Евангелии:
«А около девятого часа возопил Иисус громким голосом: Или, Или! лама савахфани? то есть: «Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты Меня оставил?» Некоторые из стоявших там, слыша это, говорили: Илию зовёт Он… Иисус же, опять возопив громким голосом, испустил дух. И вот, завеса в храме раздралась надвое, сверху донизу; и земля потряслась; и камни расселись…» (Матф. 27: 46-51).
Ибо, по слову Бориса Вышеславцева:
«судьба всякого трагизма и всякого страдания таинственным образом сближает нас с трагизмом Голгофы и потому, что крест и Голгофа есть наиболее полное выражение сущности и глубины трагизма. В судьбе каждого, поскольку он приближается к подлинному трагизму, есть удивительное сходство с судьбой Христа…» Вот, сравните:
«Мне есть чем платить,
Но я не хочу победы любой ценой.
Я никому не хочу ставить ногу на грудь.
Я хотел бы остаться с тобой,
Просто остаться с тобой,
Но высокая в небе звезда зовет меня в Путь…»
(В.Р. Цой).
Какова нравственная высота и высота Духа в сем Человеке, просто удивительно! И еще более удивляюсь я путям Божьим, ибо:
«Кто совершенно не знает трагизма, тому Христос ничего не говорит… Есть трагизм в каждой «слезе человеческой», но вершина и предел трагизма лежит… в торжестве зла и унижении добра. Самое божественное подвергается оплеванию. Самое возвышенное (Сам Всевышний) обрекается на самую низкую участь. Богочеловек распинается. Вот подлинный трагизм…» (Б.П. Вышеславцев).
А потому ясно и понятно само предупреждение воплотившегося Духа сквозь слово, проникающее в «сердца и утробы»:
«Ох, смотри, не промахнись Атаман»
(В.Р. Цой).
«Но трагизм не убивает, а очищает и возвышает, даже восхищает. В этом чудо трагизма… гибель героев и мучеников она (диалектика трагизма) превращает в победу, что конец она превращает в начало чего-то иного, – что в «безвыходности» она предчувствует выход. Выход, транс – есть великое действие трагизма… Таково бессмертие героев, мучеников и святых. Оно состоит в вечном значении их смысла, в постоянной победе их идеала. Само христианство есть мощный исторический аргумент, показывающий, что поражение (крест) может означать победу («сим победишь»)…
Идеальное торжество, которое переживется в трагизме, должно превратиться в реальное торжество. Смерть, гибель, страдание, крест – не есть последнее слово для христианства. Идеальная победа мученика и святого и «вечная память» о нём – тоже не последнее слово. Только реальное Воскресение Христово и реальное преображение всего мира есть последнее слово. Это значит: то, что заслуживает жизни, – будет жить; то, чему нельзя умереть, – не умрет…» (Б.П. Вышеславцев, с. 224-225, 1994).
"Смерть стоит того, чтобы жить,
А Любовь – стоит того, чтобы ждать…»
(В.Р. Цой).
«Когда очнулся Тарас Бульба от удара и глянул на Днестр, уже козаки были на челнах и гребли веслами; пули сыпались на них сверху, но не доставали. И вспыхнули радостные очи у старого атамана:
– Прощайте, товарищи! – кричал он им сверху. – Вспоминайте меня и будущей же весной прибывайте сюда вновь, да хорошенько погуляйте! Что, взяли, чертовы ляхи? Думаете, есть что-нибудь на свете, чего бы побоялся козак? Постойте, же, придет время, будет время, узнаете вы, что такое православная русская вера! Уже и теперь чуют дальние и близкие народы: подымается из Русской земли свой царь, и не будет в мире силы, которая бы не покорилась ему!..
А уже огонь подымался над костром, захватывая его ноги и разостлался пламенем по дереву… Да разве найдутся на свете такие огни, муки и такая сила, которая бы пересилила русскую силу!» (Н.В. Гоголь, с. 284, 1986).
"Где же Ты теперь, воля вольная?
С кем же Ты сейчас
Ласковый рассвет встречаешь? Ответь.
Хорошо с Тобой, да плохо без Тебя,
Голову, да плечи терпеливые под плеть,
Под плеть.
Солнце мое - взгляни на меня?!
Моя ладонь превратилась в кулак,
И если есть порох - дай и огня!
Вот так!.."
(В.Р. Цой).
«…Катастрофические эпохи – Достоевский постоянно носил в себе это ощущение, – эпохи Клеопатр и Неронов, времена вседозволенности и крушения нравственных оснований общества, эти же эпохи становились и временами пророков и подвижников, мучеников новой просветляющей идеи, – вот из таких-то идеологов апокалипсического 19-го века и его герой духа, князь Мышкин, явившийся в самый фантастический город, Петербург, объявить людям открывшуюся ему истину: «Красотою мир спасется».
И пошла гулять о нем молва – разве и самому Достоевскому не случилось слышать о себе того же рода мнений – чудак, юродивый, дурачок, пентюх, идиот… Ну как же не идиот? «Красота спасет мир!»…» (Ю.И. Селезнев, с. 386, 1990).
«Русский народ уж какую сотню лет живет по мудрости: «Бог терпел и нам велел». Что ж, для рабства разве велел, не для подвига? Чтобы силы впустую по пути не растратить… И Пушкин, гений наш, о том же помышлял:
Владыка дней моих! дух праздности унылой,
Любоначалия, змеи сокрытой сей,
И празднословия не дай душе моей.
Но дай мне зреть мои, о Боже, прегрешенья,
Да брат мой от меня не примет осужденья,
И дух смирения, терпения, любви
И целомудрия мне в сердце оживи…
…Достоевский в который раз перечитывал «Египетские ночи».
Его давно уже буквально выводило из себя одно странное обстоятельство: критики до сих пор силятся не понимать Пушкина и даже в этой леденящей душу картине двухтысячелетней давности, пророчествующей о будущем, – а может быть, как знать, уже и о нашем сегодняшнем настоящем – видеть не более как поэтически пикантную вольность, нечто маркиз-де-садовское…
Да, в «Египетских ночах» изображен лишь «момент римской жизни и только один момент, но так, чтоб произвести им наиполнейшее духовное впечатление, чтоб по этому моменту, по этому уголку предугадывалась бы и становилась понятной вся картина…» Вся картина тогдашней жизни. Он всегда чувствовал, – здесь, именно здесь то, что он называл пушкинскими пророчествами и указаниями.
Зачем нужна была египетская царица русскому Пушкину? «Что ему Гекуба, что он Гекубе?..» Не затем же, чтоб позабавить читателей сюжетом о вызове, брошенном женщиной: кто купит её тело ценой жизни? Жизнь, вся жизнь за одну ночь страсти – зачем? О прошлом ли только думал поэт или виделось ему нечто предупреждающее в этой древней легенде? Ведь подобные сюжеты могли родиться лишь в обществе, «под которым уже давно пошатнулись его основания», когда уже «утрачена всякая вера, надежда, мысль тускнеет и исчезает: божественный огонь оставил её; общество совратилось и в холодном отчаянии предчувствует перед собой бездну и готово в неё обрушится. Жизнь задыхается без цели. В будущем нет ничего; надо попробовать всего у настоящего, надо наполнить жизнь одним насущным. Всё уходит в тело… и чтоб пополнить недостающие высшие духовные впечатления, раздражают свои нервы, свое тело всем, что только способно возбудить чувствительность. Самые чудовищные уклонения, самые ненормальные явления становятся мало-помалу обыкновенными. Даже чувство самосохранения исчезает…»…
Всё так или почти так же, как и в наше больное время, а не сегодня, так уж завтра точно будет так же; тут аналогия, тут напоминание, предупреждение о наступающем крахе: как и две тысячи лет назад грядут времена великих потрясений, сомнений и отрицаний, ибо дворянская наша античность уже позади, от нее остались только красивые формы, но нет уже руководящей идеи; впереди же – варварство буржуа, рвущегося к своему золотому корыту. Старые идеалы презираемы и побиваемы, новые несут лишь идею всеобщего поедания слабых сильными, бедных богатыми; хаос и разрушение… Существует реально одно настоящее без высших духовных потребностей.
Собственно, что такое Клеопатра? Прекрасное тело без души, КРАСОТА БЕЗ ДУХА; «в прекрасном теле её кроется душа мрачно-фантастического, страшного гада: это душа ПАУКА…». Это образ и символ мира на самом краю бездны, пророчество о его гибели.
От всей картины «холодеет тело, замирает дух… и вам становится понятно, к каким людям приходил тогда наш божественный искупитель. Вам понятно становится и слово: искупитель…
И странно была бы устроена душа наша, если б вся эта картина произвела бы только одно впечатление насчет клубнички!..»
Достоевский почти физически, как бы на себе самом ощущал зародыши начинающегося «химического распада» общества. Нужно что-то делать. И у него нет иного оружия, кроме слова, и он обязан сказать его, это воскрешающее мир слово: пути ясны, да очи слепы…
…Умные люди, передовые умы, а Пушкина никак не уразумеют! – огорчался Достоевский. Пушкинского пути не видят и видеть не хотят – вот что прискорбно и чревато для умственной и нравственной нашей-то самостоятельности…» (Ю.И. Селезнев, с. 161-254, 1990).
Вот это!.. "…Катастрофические эпохи – Достоевский постоянно носил в себе это ощущение, – эпохи Клеопатр и Неронов, времена вседозволенности и крушения нравственных оснований общества"...
Два эпиграфа,
что запечатлены Ф.М.Достоевским к роману "Бесы":
"Хоть убей, следа не видно,
Сбились мы, что делать нам?
В поле бес нас водит, видно,
Да кружит по сторонам.
Сколько их, куда их гонят,
Что так жалобно поют?
Домового ли хоронят,
Ведьму замуж выдают?"
(А. Пушкин)
"Тут на горе паслось большое стадо свиней, и
они просили Его, чтобы позволил им войти в
них. Он позволил им. Бесы, вышедши из человека,
вошли в свиней; и бросилось стадо с крутизны
в озеро и потонуло. Пастухи, увидя случившееся,
побежали и рассказали в городе и по деревням.
И вышли жители смотреть случившееся и, пришедши
к Иисусу, нашли человека, из которого вышли бесы,
сидящего у ног Иисусовых, одетого и в здравом уме,
и УЖАСНУЛИСЬ. Видевшие же рассказали им, как
исцелился бесновавшийся"
(Евангелие от Луки. Гл. 8:32-36)
"И просил Его весь народ Гадаринской окрестности
удалиться от них, потому что они объяты были
ВЕЛИКИМ СТРАХОМ..."
(от Луки 8:37)
("...и УЖАСНУЛИСЬ... ВЕЛИКИМ СТРАХОМ...")
Катастрофические эпохи и "Дети минут"...
"Дети" и пророчество Ф.М. Достоевского и "Дети" Виктора Цоя - вопрошание к "Детям": дети минут и дети Солнца...
"Один любит рок, другой любит сок,
А третий идет по стране чудес,
А четвертый все поет о трех-четырех.
Но какой в этом прок, какой в этом прок?
Раньше у нас было так много комнат,
Полных людей полных идей,
А сейчас ничего, только рыба гниет
С головы у фашистских детей.
И один все кричит, а другой все молчит,
Ну а третий торчит, забивая болты.
А машине, которая шла на восток,
Обломали рога менты.
И я хотел бы спросить: почему и зачем
Ты повесил на грудь золотую медаль?
В этом зале все думают так же, как ты,
А ты смотришь вдаль, ты смотришь вдаль.
А еще я хотел бы узнать: почему
Так легко променяли вы море на таз?
Но друзья тут же хором ответили мне:
"Ты не с нами, значит, ты против нас".
Но если это проблема, то она так легка,
Если это задача, то она так легка.
Это дети минут ломают Дверь,
Не заметив, что на ней нет Замка...
Дети минут никогда не поймут
Круговороты часов.
И придут НА ПОРОГ, и сломают Дверь,
И расколят чаши весов.
Они не верят в победы добра над злом,
Как в победы зла над добром.
Они знают, что у них есть только серый день,
И они хотят жить этим днем.
Дети минут.
Улицы ждут ваших слез,
Улицы ждут ваших слез..."
(В.Р. Цой).
Сопоставьте: "Дети минут. УЛИЦЫ ЖДУТ ВАШИХ СЛЕЗ..."
и
("...и УЖАСНУЛИСЬ... ВЕЛИКИМ СТРАХОМ...")
"БЕСЫ.
Мчатся тучи, вьются тучи;
Невидимкою луна
Освещает снег летучий;
Мутно небо, ночь мутна.
Еду, еду в чистом поле;
Колокольчик дин-дин-дин...
Страшно, страшно поневоле
Средь неведомых равнин!..
...
Сил нам нет кружиться доле;
Колокольчик вдруг умолк;
Кони стали... "Что там в поле?" -
"Кто их знает? пень иль волк?"
Вьюга злится, вьюга плачет;
Кони чуткие храпят;
Вот уж он далече скачет;
Лишь глаза во мгле горят;
Кони снова понеслися;
Колокольчик дин-дин-дин...
Вижу: духи собралися
Средь белеющих равнин.
Бесконечны, безобразны,
В мутной месяца игре
ЗАКРУЖИЛИСЬ БЕСЫ РАЗНЫ,
БУДТО ЛИСТЬЯ в НОЯБРЕ...
Сколько их? куда их гонят?
Что так жалобно поют?
Домового ли хоронят,
ВЕДЬМУ ЛЬ ЗАМУЖ ВЫДАЮТ?
...
Мчатся БЕСЫ рой за роем
В беспредельной вышине,
Визгом жалобным и воем
Надрывая сердце мне..."
(А.С. Пушкин "Бесы" (1830)).
"ПУТЕМ ЗЕРНА.
Проходит сеятель по ровным бороздам.
Отец его и дед по тем же шли путям.
Сверкает золотом в его руке зерно,
Но в землю черную оно упасть должно.
И там, где червь слепой прокладывает ход,
Оно в заветный срок умрет и прорастет.
Так и ДУША МОЯ ИДЕТ ПУТЕМ ЗЕРНА:
Сойдя во мрак, умрет - и оживет она.
И ты, МОЯ СТРАНА, и ты, ее народ,
Умрешь и оживешь, пройдя сквозь ЭТОТ ГОД, -
Затем, что мудрость нам единая дана:
Всему живущему идти ПУТЕМ ЗЕРНА"
(В.Ф. Ходасевич "Путем зерна" (1917)).
"Зерна упали в землю, зерна просят дождя.
Им нужен дождь.
Разрешь мою грудь, посмотри мне внутрь:
Ты увидишь - там все горит огнем.
Через день будет поздно, через час будет поздно,
Через миг будет уже не встать.
Если к Дверям не подходят Ключи, вышиби двери плечом...
Мама, мы все тяжело больны.
Мама, я знаю, мы все сошли с ума...
Сталь между пальцев, сжатый кулак.
Удар выше кисти, терзающий плоть,
Но вместо крови в жилах застыл яд, медленный яд.
Разрушенный мир, разбитые лбы,
Разломанный надвое хлеб.
И вот кто-то плачет, а кто-то молчит,
А кто-то так рад, кто-то так рад...
Мама, мы все тяжело больны.
Мама, я знаю, мы все сошли с ума..."
(В.Р. Цой).
И вот что говорит о конце пути Достоевского Игорь Волгин:
«…Пушкин незадолго до своей гибели пишет «Памятник»; Гоголь, Тургенев, Толстой в конце пути тоже подводят итоги. Достоевский говорит: «Всё только ещё начинается».
Он умирает на взлёте: в момент величайшего проявления своей духовной мощи – после недавнего московского триумфа, едва успев дописать последние страницы «Братьев Карамазовых». Он уходит в час, когда, по его собственным словам, «вся Россия стоит на какой-то окончательной точке, колеблясь над бездной», уходит, не ведая, что всего через месяц после его кончины будет оборвано 25-летнее царствование Александра-2. Он уходит, не подозревая о том, что его собственные похороны сделаются заключительным актом целой исторической эпохи…» (И.Л. Волгин, с. 7-8, 2010).
Последние пророческие слова Достоевского в «Пушкинской речи», сказанные не только тем, кто находился в зале Благородного собрания 8 июня 1880-го года, но и всем тем, кто будет мучиться вопросами: «откуда я иду и куда?»:
«Если наша мысль есть фантазия, то с Пушкиным есть, по крайней мере, на чем этой фантазии основаться. Если бы жил он дольше, может быть, явил бы бессмертные и великие образы души русской, уже понятные нашим европейским братьям, привлек бы их к нам гораздо более и ближе, чем теперь, может быть, успел бы им разъяснить всю правду стремлений наших, и они уже более понимали бы нас, чем теперь, стали бы нас предугадывать, перестали бы на нас смотреть столь недоверчиво и высокомерно, как теперь еще смотрят. Жил бы Пушкин долее, так и между нами было бы, может быть, менее недоразумений и споров, чем видим теперь. Но Бог судил иначе. Пушкин умер в полном развитии своих сил и бесспорно унес с собою в гроб некоторую великую тайну. И вот мы теперь без него эту тайну разгадываем» (Ф.М. Достоевский, с. 398, 2006).
После сей знаменательной «Речи» через полгода сам Достоевский умер, почти как день в день с Пушкиным (28 января 1881г. и 29 января 1837г.) – роковые совпадения… И не только «роковые», но и профетические совпадения: после «Пушкинской речи» Достоевского (1880г.) ровно через 37 лет произойдут «роковые» события в судьбе России, две революции: после первой, царя принудят отречься от трона, после второй, царя убьют вместе со всей семьей. Кончина Достоевского для России стала такой же великой тайной, как и сам писатель только что вот недавно предрек, памятуя о тайне кончины Пушкина…
И как пишет Игорь Волгин, что:
«Достоевский умер – и вдруг почудилось, что дело пошлО.
Так почудилось потому, что сам он был чудом: единственный человек в России, чья смерть, казалось, примирила всех. Все партии склонили свои знамена: факт доселе не виданный и никогда в русской истории более не повторявшийся.
Всё это продолжалось только одну историческую минуту и – обернулось призраком, фантомом, обманом зрения. Но всё-таки это было, а раз так – подобный парадокс требует объяснений.
В 1881 году будущее представлялось туманным, загадочным, но – открытым: никто не знал, куда пойдёт страна и каким образом осуществится этот переход. Россия жила накануне. Все ощущали близость рубежа, но никто не ведал, что произойдет…
Он умер в годину великих потрясений и великих надежд.
Россия стояла «на какой-то окончательной точке»: чаша весов колебалась.
Будущее было отрытым.
Он умер – и вопросы, которые в зависимости от нужд вопрошавших именовались то вечными, то мировыми, то проклятыми, получили ещё одно обозначение: они стали называться вопросами Достоевского» (И.Л. Волгин, с. 654, 2010).
***
"Так дремлет недвижим Корабль в недвижной влаге,
Но чу! - матросы вдруг кидаются, ползут
Вверх, вниз - и паруса надулись, ветра полны:
Громада двинулась и рассекает волны!
Плывет. Куда ж нам плыть?.."
(А.С. Пушкин "Осень" (1833)).
"Постой, не уходи!
Мы ждали лета - пришла зима.
Мы заходили в дома,
Но в домах шел снег.
Мы ждали завтрашний день,
Каждый день ждали завтрашний день.
Мы прячем глаза за шторами век...
Мы хотели пить, не было воды.
Мы хотели света, не было Звезды.
Мы выходили под дождь
И пили воду из луж.
Мы хотели песен, не было слов.
Мы хотели спать, не было снов.
Мы носили траур, оркестр играл тушь…
В наших глазах крики «Вперед!»
В наших глазах окрики «Стой!»
В наших глазах рождение Дня
И смерть Огня…
В наших глазах звездная ночь,
В наших глазах потерянный РАЙ,
В наших глазах закрытая Дверь.
Что тебе нужно? Выбирай!..»
(В.Р. Цой).
«Всё есть тайна, друг, во всём тайна Божия»
(Ф.М. Достоевский / из романа «Подросток»).
"Не для житейского волненья,
Не для корысти, не для битв,
Мы рождены для вдохновенья,
Для звуков сладких и молитв"
(А.С. Пушкин).
"Так откуда взялась - Печаль?.."
(В.Р. Цой).
"И две тысячи лет - война,
Война без особых причин.
Война - дело молодых,
Лекарство против морщин.
Красная, красная кровь -
Через час уже просто земля,
Через два на ней цветы и трава,
Через три она снова жива
И согрета лучами Звезды
По имени Солнце..."
(В.Р. Цой).
"Здесь не понятно, где Лицо, а где РЫЛО...
И кому и зачем здесь петь?..
И мне не нравится то, что здесь было,
И мне не нравится то, что здесь есть...
Нам с тобой: голобых небес навес...
Нам с тобой: станет лес глухой стеной.
Нам с тобой: из заплеванных колодцев не пить.
План такой - нам с тобой..."
(В.Р. Цой).
"Так откуда взялась - Печаль?.."
(В.Р. Цой).
"Завтра кто-то, вернувшись домой,
Застанет в руинах свои города...
Завтра где-то, кто знает где?
Война, эпидемия, снежный буран,
Космоса черные дыры...
Следи за собой, будь осторожен.
Следи за собой..."
(В.Р. Цой).
"ЗЕМЛЕТРЯСЕНЬЕ.
Всевышний граду Константина
Землетрясенье посылал,
И геллеспонтская пучина,
И берег с грудой гор и скал
Дрожали,- и царей палаты,
И храм, и цирк, и гипподром,
И стен градских верхи зубчаты,
И все поморие кругом.
По всей пространной Византии,
В отверстых храмах, богу сил
Обильно пелися литии,
И дым молитвенных кадил
Клубился; люди, страхом полны,
Текли перед Христов олтарь:
Сенат, синклит, народа волны
И сам благочестивый царь.
Вотще! Их вопли и моленья
Господь во гневе отвергал,
И гул и гром землетрясенья
Не умолкал, не умолкал.
Тогда невидимая сила
С небес на землю низошла,
И быстро отрока схватила,
И выше облак унесла:
И внял он горнему глаголу
Небесных ликов: свят, свят, свят!
И песню ту принес он долу,
Священным трепетом объят,
И церковь те слова святыя
В свою молитву приняла,
И той молитвой Византия
Себя от гибели спасла.
Так ты, поэт, в годину страха
И колебания земли,
Носись душой превыше праха,
И ликам ангельским внемли,
И приноси дрожащим людям
Молитвы с горней вышины,
Да в сердце примем их и будем
Мы нашей верой спасены"
(Н.М. Языков "Землетрясенье").
"Тайна твоей музы тебе открывается...
Стряхни же сон с очей своих и
порази сон других...
владея тайной прозревать в зерне..."
(Н.В. Гоголь "Выбранные места из переписки с друзьями").
"Крыши домов дрожат под тяжестью дней,
Небесный пастух пасет облака,
Город стреляет в ночь дробью огней,
Но Ночь сильней, её власть велика.
Тем, кто ложится спать, -
Спокойного сна.
Спокойная ночь.
Я ждал это время, и ВОТ ЭТО ВРЕМЯ ПРИШЛО:
Те, кто молчал, перестали молчать.
Те, кому нечего ждать, садятся в седло,
Их не догнать, уже не догнать.
А тем, кто ложится спать, -
Спокойного сна.
Спокойная ночь.
Соседи приходят, им слышится СТУК КОПЫТ:
Мешают уснуть, тревожат их сон.
Те, кому нечего ждать, отправляются в Путь,
Те, кто спасен...
Те, кто спасен...
А тем, кто ложится спать, -
Спокойного сна.
Спокойная ночь"
(В.Р. Цой).
- Будь осторожен, Атаман-Атман!..
«Ох, смотри, не промахнись атаман,
Чтоб не дрогнула рука невзначай.
Да смотри, не заряди холостых,
Да не думай о петле палача.
А не то настанет ночь, ночь,
И уйдут от нас поля и леса.
Перестанут петь для нас небеса,
И послушаем земли голоса.
А потом наступит день, день,
Каждый скажет: «То, что было – не помню».
И пойдем мы под пастушью свирель,
Дружным стадом, на бойню.
Бог терпел – и нам велел потерпеть…
Так смотри, не промахнись, атаман,
Чтоб не дрогнула рука невзначай.
Да смотри, не заряди холостых,
Да не думай о петле палача»
(В.Р. Цой).
"Расскажи, каково Быть мишенью в тире?
У меня Есть Вопрос,
На который ты не дашь мне ответ"
(В.Р. Цой).
(8.02.2014г.)
Дети минут и Атаман идут на Майдан
© Copyright: Бармин Виктор, 2014
Свидетельство о публикации №214020800397
Свидетельство о публикации №214020800397
Рецензии