Свой храм на Валааме

   
 
     Мы с Санькой росли вместе в Екатеринбурге. Наши родители дружили. Поэтому я довольно хорошо знаю его с самого раннего детства. Папа у него офицер, мама – учительница. В нём они души не чаяли, хотя  и старались особенно не баловать. У Саньки был легкий уживчивый нрав, учился он хорошо, не врал, не кривлялся, обожал спорт. Если бывают идеальные дети, то наш Саня таким и был. В раннем детстве он перенес тяжелое воспаление легких. Когда поправился, почему-то начал заикаться. Его родители говорили, что при заболевании оказался «сбит» какой-то дыхательный центр в мозгу. Саша сначала заикался почти незаметно, потом все сильнее. Однажды он вообще перестал разговаривать. Родители очень переживали из-за этого, водили Саню по врачам и логопедам. Толку было немного. И вот, окончательно отчаявшись, они пошли на то, чтобы лечить его в санатории-интернате для детей с психическими отклонениями.
     Там набрали экспериментальную группу из детей, страдающих заиканием. Курс был рассчитан на три месяца. Сашка прошел его за полтора месяца, занимаясь днями и ночами. У него было два мощных стимула. Первый – очень хотелось вернуться домой, и второй – огромное количество душевно-больных детей, среди которых было немало агрессивных подростков. Намучился и натерпелся такого, что и не расскажешь. Его очень любили и врачи и учителя, поэтому старались больше с ним работать. При их поддержке Саньке в рекордные сроки почти удалось победить заикание, и он вернулся к нам таким же остроумным и жизнерадостным, каким мы его и знали.  Только позже я поняла, что он притворялся, не хотел расстраивать родителей жуткими историями. Заикание стало едва заметным.
    Саня закончил военное училище, женился, стал работать в Москве в Министерстве Вооруженных Сил в отделе статистики. Шла первая чеченская война. Данные о потерях были тайной, но не от Сани.  Он ужасался тому, как занижались цифры потерь, как стряпались липовые сводки и отчеты. Зарплата была крайне низкая, на неё невозможно было содержать семью. К тому же заикание стало усиливаться, не смотря на непрекращающиеся логопедические тренировки, которые уже вошли у него в привычку.   И Саня решил уволиться из армии.
   Через некоторое время его приняли на работу кадровым менеджером в крупной банковской структуре. В его обязанности входила, помимо подбора кадров,  еще и организация поездок выходного дня. Этими поездками поощрялись лучшие сотрудники коллектива. Руководство банка арендовало самолет и отправляло наиболее эффективных работников на два дня в Армению, например, или в Швейцрские Альпы. Однажды Саня подбирал очередной маршрут  и случайно наткнулся на объявление об организации двухдневных вертолетных экскурсионных поездок на Валаам и загорелся этой идеей.
    Он потом мне рассказывал, какое сильное впечатление произвел на него монастырь, храмы, люди, которые там работали, монашеская братия. Даже поначалу довольно легкомысленно настроенные банковские служащие настолько прониклись происходящим, что не было никаких проблем ни с дисциплиной, ни с соблюдением правил и требований, предъявляемым к туристам. Но Саша все равно волновался и переживал, ему очень хотелось, чтобы все было идеально. И вот уже экскурсии позади. До отлета оставалось полтора часа, и Саша, наконец-то сбросив с себя тяжелый груз ответственности, отправился в одиночестве  бродить по острову.
     И вот он увидел храм, в котором они не были во время экскурсии.  Саше очень захотелось в него зайти. Он стал подниматься по ступенькам, потом вошел в незапертые двери. В храме никого не было. Только горели свечи. Саша сделал несколько шагов к иконостасу, и неожиданно почувствовал очень сильное волнение. И вдруг он начал плакать, потом рыдать. Его стало трясти, Саша не мог контролировать эти слезы, эту боль и эту радость, которые рвали его изнутри на части. Когда он пришел в себя, он почему-то уже был не в храме, а стоял возле воды. Саша оглянулся на храм и неожиданно остро позавидовал желтым листьям, лежащим на его ступеньках.  Ему захотелось быть таким вот листком, который  безмятежно лежит на ступеньках храма и растворяется в благодати, которая его окружает. И не торопится никуда…
     Тут Саня вспомнил, что он отвечает за людей, что надо грузиться в вертолеты. Посмотрел на часы. Он уже опаздывал. Саша поспешил в гостиницу. Ему навстречу уже бежали сотрудники с вещами.
  – Ты где ходишь? – напала на него ближайшая соратница и коллега Леночка.  – Я от тебя такого не ожидала!
 – Да вот пошел бродить, и так увлекся. Прости! – уже в самом начале фразы Саня удивился, как легко он произносит её, наслаждаясь тем, что предательское заикание куда-то пропало.
    Леночка не заметила произошедшей с Саней перемены. И никто не заметил. А Сашка, когда вертолет облетал по кругу монастырь, смотрел через иллюминатор на «свой» храм, и благодарил, и клялся, что вернется сюда. Один. Обязательно! Совсем скоро!
     С тех пор прошло лет десять-пятнадцать. Сашка говорит легко и свободно. Сейчас заканчивает университет в Лондоне, руководит кадровой службой на крупном промышленном предприятии.
     Вот только вернуться в «свой храм»  на Валааме ему всё никак не удается.