Детектив. Глава 1

Мне было 16 лет, когда умерли мои родители. Отец работал полицейским и часто ездил по самым неблагоприятным кварталам нашего милейшего города. Но Йорк таким казался лишь для туристов. Увы, все местные жители знали историю и обычаи и поэтому после десяти часов вечера не рисковали выходить на улицу. В то время, развелось много грабителей и наркоманов. Мой папа был обычным офицером и был вынужден ездить на все вызовы: были это ограбления, похищения или убийства. В один тёплый майский вечер ему поступил вызов. Ограбление квартиры мера Уилсона. Мистер Уилсон был в отъезде, а дома осталась жена с двумя детьми: дочкой Эмми пяти лет и сыном Джимом тринадцати лет. Когда папа приехал на место преступления везде, во всех уголках, на всех полках и на каждом предмете мебели была кровь. Он опоздал. Все были убиты. Мы с мамой давно привыкли к опасным делам папы и поэтому не волновались сильно за него. Но этот вечер был роковым. Не знаю всех подробностей, но злоумышленник заложил бомбу в квартире. Домик был небольшим, поэтому разнесло всё. Мы не смогли похоронить папу, ведь не было всех частей тела. Нам сообщили на следующее утро. Маме позвонили утром, когда я доедала свою яичницу с ветчиной. Я смотрела телевизор и не обратила внимания на выражение маминого лица. Через минуту я повернулась к маме, чтобы отметить её вкусную яичницу, и не смогла не спросить: «Что случилось?». Глаза были в слезах, руками мама расцарапала себе щеку и повторяла: «Нет, нет, не может быть!». Сначала она говорила это шёпотом, а дальше начала была кричать «Нет!» У меня не было сил спросить что – либо. Я просто кинулась к маме на шею, начала поднимать её с пола и расспрашивать что случилась. Но мама не замечала криков и моих речей, она только смотрела на мою шею, на мой медальон, который папа подарил мне на мой девятый день рождения. Она сорвала медальон и открыла его. Там была фотография её и папы со дня свадьбы. Я очень любила это фото, поэтому попросила вставить именно его в медальон. Я говорила ей про папу, и она вмиг успокоилась и посмотрела в мои глаза. Я видела отчаяние в её глазах, боль и ненависть ко мне. Не зная, что делать, я позвонила другу моего папы. Джон  знал всё, что случалось с ним. Они вместе служили, учились и поддерживали хорошие отношения семьями. Он взял трубку сразу. Голос был холодным и наполненным отчаянием.
«Привет, это Мери Кларк, - сказала я. – Что случилось? Сегодня у тебя странный голос».
«Ах, Мери.… Разве ты не знаешь?» - удивлённо, но, не теряя капли грусти в голосе.
«Чего я не знаю? Я вообще звоню спросить, что происходит с мамой. Она себя странно ведёт. Не узнаёт меня вообще. Она кричала, плакала, расцарапала себе лицо. Что с ней? Ведь это ты звонил ей сегодня?»
«Да, Мери, я. Твой папа, он… мёртв». -  Отрезал Джон.
Он рассказал мне всё, что произошло: и про вызов, и про семью мера, и про взрыв. Но не уточнял кто. Но он всё знал и не сказал мне. Я понимала зачем. Моя психика давно сформировалась и не требовала помощи или защиты от кого – то. Пару дней прошло. Всё утряслось, и жизнь пошла дальше своим чередом, но без папы. Было грустно, но жизнь не справедлива и мы должны терпеть.
 Я была в школе, мама на работе. В нашем городе есть площадь, по периметру которой расположены различные лавочки на любой вкус. Мама работала флористом в одной из них. Она любила свою работу, как никто не любил. Мама выращивала цветы дома, в теплице возле лавочки и была самым любимым и признанным флористом города. Она зарабатывала много, но мы жили средне. Все жители Йорка пользовались услугами мамы: кто – то просит совет по уходу за фиалками, а кому – то помочь посадить орхидеи. У нас дома было много живности. Я участвовала в школьной программе «Поможем братьям нашим меньшим» по помощи животным. Проводила много времени в лаборатории, ухаживая за кроликами и мышами.  Мы с друзьями проводили большую часть времени, проводя опыты над белыми лабораторными мышами. Мы занимались выводом мышек для опытов, поэтому следили за здоровьем наших подопечных, кормили их правильной едой, поили чистой водой. У нас были успехи в этом деле. Мы знали все болезни, которые могли появиться у беленьких мышат. Каждый год проводились соревнования между школами и их лабораториями. И каждый год мы выигрывали приз для нашей школы в десять тысяч фунтов стерлингов и кубок из позолоты. Кубки забирал наш капитан команды в лаборатории. Но я не переживала из–за этого, ведь мне было достаточно того, что нам будет предоставлено много преимуществ. Училась я хорошо, но мои научные работы по биологии были популярны во всей школе и, несмотря на мою обычную внешность и манеру одеваться, многие парни хотели со мной дружить, и я могла даже перебирать ними. Каждый день после школы я ездила на ферму неподалёку города. Ферма «Вест катни» была всего в пятнадцати минутах езды на велосипеде от моего дома. После школы я заезжала домой за кормом для животных и сахаром для коз и лошадей. По прибытию на ферму меня встречала Миссис – собака без одной передней лапы.  Историю бедняжки знали все, кто хоть однажды побывал на ферме Оливера Форда. Оливер был одним из самых успешных людей в городе. В городе выпускался ежедневный журнал «Минутка внимания». В списке «Самые успешные жители Йорка 2012» он занимал 4 место. А на первое выходил мер Уилсон. Квартирка у нас была в одном и домов в центре города недалеко от главной площади. Соседи были мирные, тихие и необычно добрые. Мистер и миссис Мултон – очень хорошая пара. Они вместе уже много лет и живут в этом городе наверно дольше всех. Родители моих родителей и их прабабушки и прапрадедушки были одними из первых семей послевоенного времени. Очень давно в городе была небольшая революция сельских жителей против богачей, которые их порабощали. Но действие закончилось тихо и мирно, а вследствие этого даже не было занесено в историю нашего края. У нас была сравнительно не большая квартира. Было три комнаты: моя спальня, гостиная и спальня родителей. Кухня выходила окнами на улицу и была залита солнцем. Мама очень любила проводить время на кухне, просто читая любимые книги, смотря телевизор или, как ей иногда не хотелось, готовя что – то. У мамы был дар настоящего повара. Как она рассказывала, с детства она любила помогать маме по кухне, готовить родителям завтраки и часто участвовать в различных кулинарных конкурсах. Я тоже любила кухню, не только потому, что мама вкусно готовила, мне нравилась скатерть. Красная в зелёный горошек скатерть была главным атрибутом вкусного обеда. Мне всегда казалось, что на столе очень много еды, и я не могла съесть многое, мне было страшно, что придётся садиться на диету. В нашей школе, как и в любой другой, были свои королевы. Они походили из семей богатых людей, носили на своём лице тонны косметики и вечно сидели на диетах. Они казались такими бедным, что их хотелось накормить. По коридору от кухни можно было найти сначала спальню родителей, а потом мою. В их комнату я не заходила с того периода, когда папа умер. Мне было страшно и казалось, что сейчас увижу его. Мама спала теперь со мной. А когда – то мама хотела сдавать комнату. Но я её отговорила, потому, что комната была дорога нам как память. Она согласилась, но ещё часто мелькали такие речи. Я больше времени стала проводить в лаборатории и на ферме. А когда шёл дождь, то мне приходилось быть в своей комнате. Когда мне было 5 лет, папа перекрасил мою комнату в синий цвет, он меня расслаблял, но потом, через 3 года я захотела перекрасить комнату в чёрный. Начала красить, но устала и завалилась спать. Так я и не докрасила комнату, а полоски чёрного цвета остались. Да вот всё руки никак не дойдут. В нашей гостиной есть окно. Но оно, как говорила моя бабушка, она сошла с ума потом, это окно в другой мир. Я никогда не верила ей, сама была атеисткой, но даже мама не могла знать об этом. Мы каждое воскресенье ходили в церковь, молились, пели. А мама всегда плакала. Ей казалось, что вот в дверях появится отец, окликнет её, обнимет и поцелует. Она его очень любила. Пока не случилось ужасное. Уже прошёл месяц как папы не стало. А мать стала всё больше интересоваться тем, кто убил семью мера и нашего папу. Я была уверена, что затея мамы не обернётся ничем для помощи расследования. Но один раз я застала её за интересным разговором с неизвестным. Из разговора я запомнила две вещи: имя Пол и встреча в шесть вечера в пятницу. Мне было немного всё равно на то с кем может встретиться мама, может это по работе? Но с другой стороны, мама знала, что меня не будет дома. Я встречалась со своим другом Чарли, на перекрёстке Вашингтон Стрит с Централ Стрит. Мы часто собираемся в замечательном кафе «В гостях Эмили». Там подают вкусный кофе и единственные в городе пончики с черникой. Я забыла дома блокнот с важными записями и была вынуждена вернуться домой. Мама говорила громко, но я не смогла много расслышать из-за работы стиральной машинки. Но странно было то, что мама была напугана. Она просила и встрече и чуть ли не умоляла собеседника прийти. Я не хотела разборок, ведь мама стала нервной. Поэтому просто ушла. Но думала об этом разговоре весь вечер. Я рассказала Чарли про этот разговор. Мне было интересно узнать, что он думает.
«Мне кажется, это не твоё дело. Пусть мама делает что хочет. Она ведь всё прекрасно понимает что делает. А ты преувеличиваешь!», - начал меня отговаривать Чарли.
«Да нет! Ты пойми, мама не стала бы так умолять прийти кого – то. Она была так напугана! Мне стоит пойти и посмотреть, что там будет», - решила я.
«Стоп, стоп, стоп! Ты же не можешь просто так пойти за ней!» - взбудоражился друг.
«Конечно, могу. Моя мама не должна ходить там с кем – то. Ей дома нужно быть. Тем более что ты знаешь, какие сейчас правила. В пятницу больше всего происходит убийств и ограблений. А она идёт в шесть вечера. Странно…», - сказала я и сразу задумалась.
Мне не хотелось верить, что маму могут убить или покалечить. Мне 16 лет, а в городе нет моих родных. Я можно сказать сирота и так. Мне никогда не было так страшно как сейчас. Всегда хотелось быть в тепле и уюте с родителями. Но вот после папиного ухода стало страшно нам появляться на улице. Я чаще начинаю чувствовать чей – то взгляд на себе, мне кажется, что за мной следят. В тот вечер мне пришлось идти одной. Чарли заболел, а больше друзей, которые могли бы знать об этом, у меня нет. Я спряталась в кустах и ждала маму. Тут я увидела её с сумкой и приближающуюся чёрную большую машину с тонированными окнами. Машина остановилась и мама нагнулась к кому – то. Тут откуда – то выскочили два огромных мужика и взяли маму под руки. Она начала кричать, а в домах как раз начали включать свет: все приходили с работы, включали телевизоры, закрывали окна и включали музыку. По вечерам было невозможно достучаться до соседей: все боялись бандитов. Мама начала кричать и болтать ногами в воздухе, но всё было бесполезно. Секьюрити кинули маму в машину. Они сначала оглянулись по сторонам, чтобы никто не заметил. Но один из них увидел маленького мальчика. Один из секьюрити подбежал к мальчику, взял его под мышку и закинул его в машину тоже. Я не могла ничего ни сказать, ни выкрикнуть. Но тут у меня прорвался голос, и я закричала и побежала к машине. Машина уже поехала, была, но тут резко остановилась. Открылась дверца машины и заиграла музыка. Несколько минут я стояла и плакала, и ничего не смогла сделать. Вдруг я закрыла глаза и почувствовала боль в сердце. Дотронулась рукой до причины боли – кровь. Меня подстрелили.