Дети зверя Глава 8. Предсказатель истины

Басаргин сидел у телевизора и с увлечением следил за хоккейными бата-лиями. Его любимый клуб «Атлас» подчистую проигрывал «Уральским медве-дям». Лидер команды Андрей Носков носился по всей площадке, выходил в разных сочетаниях игроков, старался вовсю, покрикивая на партнеров, но его усилий явно не хватало, чтобы переломить ход игры.
- Носкова надо убрать с площадки до конца игры – он игрок, когда команда в большинстве, а во втором и третьем звеньях поменять местами центровых – и они выиграют, - сказал сын, зайдя в комнату за книгой и мельком взглянув на экран телевизора.
- Почему ты так думаешь? Носков - сильнейший игрок в чемпионате! Его если убрать, то будет полный разгром, - не согласился Сергей Владиславович с мнением сына. – А я считаю, что половину игроков давно пора выгнать и купить других, помоложе! Иначе у него ничего не получится…
«У него не получится» означало, что у друга Басаргина, его школьного од-нокашника, а ныне тренера «Атласа» Виктора Мартынова, на тренерском по-прище в очередной раз возникли серьезные проблемы. Руководство клуба было им недовольно, и вопрос о снятии тренера ставился неоднократно. Спасал Мар-тынова только Басаргин. Он обычно просил владельцев клуба повременить, мол, игра наладится, игроки наберут форму, и клуб еще себя покажет. Разуме-ется, олигарх, владеющий клубом, не мог отказать министру, пусть и бывшему, в такой, если разобраться, пустяковой просьбе, и каждый раз давал очередной карт-бланш тренеру.
Сын, молча, пожал плечами и не стал спорить с отцом – своих проблем хватает. Через несколько дней выпускные экзамены, поступление в ВУЗ, а тут еще эти непонятные разборки с Анжелиной…
«Атлас» пропустил очередную шайбу, и счет стал до неприличия разгром-ным: 5:1. Команды направились на второй перерыв, и даже на экране телевизора было видно, что тренер ушел в раздевалку весь черный.
Сергей Владиславович вспомнил слова сына и решительно взял телефон:
- Виктор! Виктор!...
- Сергей мне некогда! Сам видишь, что творится, - отбивался Мартынов.
Басаргин настырничал:
- Да погоди, ты выслушай сначала! Один мой знакомый специалист в об-ласти хоккея прямо сейчас предлагает тебе абсурдную идею: Носкова посадить на скамейку запасных и выпускать его только в большинстве, а центрфорвардов второго и третьего звена поменять местами. Он утверждает, что все изменится. Попробуй!
- Хе…ю, предлагает твой специалист! – грубо ответил расстроенный Мар-тынов, и отключил телефон.
« Ну, что ж, каждый – сам кузнец своего счастья!» - с досадой подумал Ба-саргин, но смотреть хоккей не бросил. И каково было его удивление, когда Мартынов пошел ва-банк точно в соответствии с его советом: он посадил на скамейку Носкова, а во втором и третьем звеньях поменял местами центрфор-вардов.
Трибуны загудели, и отчаянное новшество тренера встретили оглушитель-ным свистом:
- Тренера – домой, пора на покой!..
Что было самое обидное, своими кричалками болельщики намекали на почтенный возраст тренера. Действительно, цифра «66» в каком-то плане почти роковая. Басаргин закрыл глаза, не в силах воспринимать происходящее на матче. Но внезапно болельщики взревели – «Атлас» усилиями третьего звена сократил счет. Через несколько минут, после удаления игрока соперников,  Носкову, получившему оперативный простор, удалось забить еще одну шайбу. И настроение трибун изменилось, изменились и кричалки:
- Команда знай – ничью давай!
Что случилось с командой, так до конца Басаргину и не было понятно, но ход игры радикально изменился – вскоре счет стал равным. И только финаль-ный свисток судьи остановил победную поступь «Атласа». Игроки высыпали на лед и стали качать тренера…
Басаргин выключил телевизор, и в который раз удивленно подумал: «Как это ему удается?!» Сын все время поражал своими аналитическими способно-стями, и они с женой даже забывали, что он у них приемный – настолько точно он иногда оценивал те или другие ситуации. Сергею Владиславовичу самому не один раз хотелось сказать: «Наши гены!», но он вовремя спохватывался и не доводил ситуацию до абсурда. В подобных случаях он просто говорил Марине: «Наше воспитание!» И отчасти – это была правда. Исключительные условия, окружавшие Дмитрия, несомненно, способствовали развитию его дарований.
Но если бы только дарований! Приемные родители не знали, что у Дмит-рия Басаргина есть и своя жизнь, совершенно неизвестная для его родителей и наполненная настоящими тайнами.
Вот и сегодня, подсказав отцу, что нужно изменить в игре его любимой команды, он вызвал свою машину из гаража и, несмотря на позднее время, уехал из дома. Он торопился, так как уже опаздывал, и поэтому постоянно подгонял водителя:
- Добавь газу! Что ты плетешься, как биндюжник?!
Водитель, подчиняясь требованиям сына министра, увеличивал скорость, нарушал правила и своими действиями на дороге вызывал у других водителей злобу и ярость. Он не любил молодого человека. После общения с ним у води-теля почти всегда болела голова, а иногда случались настоящие провалы памя-ти. Спидометр честно показывал десятки, а иногда и сотни километров пути, но где они были - из головы испарялось, как будто он и из гаража не выезжал.
Машина остановилась на стоянке в элитном районе Москвы. Дмитрий по-смотрел водителю в глаза и приказал:
- Жди меня здесь! Я буду через час.
Он вышел из машины и, набрав код на двери подъезда, вошел в подъезд. Консьержка его хорошо знала и пропустила беспрепятственно. В одной из квартир его уже ждали. Он позвонил, дверь открылась и хозяйка, не смея под-нять на него свои глаза, проводила его в большую комнату. В помещении горе-ло множество свечей, пахло воском, и царил тревожный полумрак. При его по-явлении несколько молодых женщин опустились на колени и склонили перед ним головы. Они были счастливы – их гуру, посланник небес не опоздал и сво-им появлением принес благодать в их израненные души…
Домой Дмитрий вернулся ближе к полуночи. Мать уже спала. А отец в холле читал газету. Рядом с ним на столе дымилась чашечка горячего кофе. Привычка работать допоздна, сопровождая работу обильным кофепоглощени-ем, осталась у министра до сих пор. Он уже пять лет, как ушел на пенсию, но министерские привычки сохранились и образ жизни не поменялся: ложился спать он поздно, а просыпался, когда солнце уже давно встало.
Сергей Владиславович поднял голову на сына и, хотя обычно этого никогда не делал, полностью ему доверяя, спросил:
- Ты куда-то ездил?
- Да, отец. У меня была важная встреча с друзьями, - не соврал сын и хотел мимо отца пройти в свою комнату.
- Подожди, Дима! – остановил сына Басаргин. – Ты мне объясни, как ты догадался, что нужно сделать именно такие перестановки в команде?
- Ничья? Да? – равнодушно уточнил сын, думая о своем.
- Да, ничья! – воодушевился Сергей Владиславович. – Да какая! Могли и победу вырвать, если бы время добавили! Так, все-таки, как ты увидел, что нужно было сделать?
Дмитрий остановился и пояснил отцу, как можно понятнее:
- Отец, в звеньях отсутствовала гармония. По характеру игроки совершен-но не подходили друг к другу! Перестановки привели к тому, что появилась гармония, индивидуальные лепестки соединились в целое дерево, а с течением игры дерево окрепло и пустило корни взаимопонимания…
- Слушай, давай попроще! – досадливо махнул рукой Басаргин. – Я знаю твой юношеский максимализм и категоричность твоих выводов. Меня просто интересует, как у тебя все это получается. Откуда все это у тебя? Чего ты там начитался у очередного философа?
Дмитрий пожал плечами:
- Не знаю, возможно, это досталось от родителей…
- Но родители – это мы с Мариной! И у нас, несмотря на колоссальный опыт работы на самом высоком уровне, нет такого изощренного понимания сути проблем! – воскликнул Сергей Владиславович. – Мы не можем со стопро-центной вероятностью предсказывать истинный путь в решении какой-нибудь проблемы.
Дмитрий подошел к столу, без спросу взял отцовскую чашку с кофе и сде-лал глоток. Потом поставил чашку и спросил:
- Можно?
- Что – «можно?», что - «можно?», если ты его уже допил, - добродушно отозвался Басаргин.
Дмитрий опять взял чашку и уселся в кресло напротив отца:
- Еще нет… Отец, я знаю, что вы с мамой не мои родители.
- Как?! Откуда?! – от неожиданного признания сына у Басаргина выпала газета из рук.
Они с Мариной были точно уверены, что никто не мог знать историю усы-новления Дмитрия, так как процедура была осуществлена с помощью спец-служб. Это они обеспечивали инкогнито и надежность усыновления.
Сын, видя растерянность отца, встал и обнял его:
- Отец, не волнуйся! Я вас с мамой люблю! Даже больше – я вас боготво-рю! Если бы не вы с мамой, то я не знаю, кем бы я был на самом деле.
Отец с сыном в этот вечер проговорили долго. Басаргину пришлось все рассказать Дмитрию: как искали подходящего ребенка, как прошло усыновле-ние…
- Ты имеешь дворянские корни по матери, - признался Сергей Владиславо-вич. – А по отцу – купеческие.
- Ты их видел? – спросил сын.
- Нет. А зачем?! Тем более, что усыновление детей – это тайна.
Понимая, что такой ответ может обидеть сына, он добавил:
- Нам, с Мариной, было не до этого! Мы в то время министрами оба рабо-тали. Нагрузка была такая, что собственных детей завести некогда было. Мы сами себе не принадлежали – все отдавали государству!
Последняя фраза прозвучала несколько пафосно, но своевременно. Умный сын, было, напрягся, но, потом, соглашаясь, сказал:
- Да я все понимаю!.. Но все-таки хотелось бы посмотреть хотя бы изда-ли…
Басаргин посмотрел на сына и сказал:
- Ты просишь невозможное! Но я постараюсь что-нибудь узнать.
- Обещаешь, отец?
Сергей Владиславович даже смутился и хотел завуалировать ответ, но подчиняясь неведомой силе, согласился:
- Обещаю, сынок.
Сын отвел свой тяжелый взгляд от отца, и тому сразу стало легче. Басаргин не один раз замечал, что сыну соврать практически невозможно.
- Ладно, папа, я пошел спать! Только давай маме не будем рассказывать о сегодняшнем разговоре, хорошо?
- Хорошо, сынок!
Проходя мимо отца, Дмитрий нагнулся и слегка обхватил его за плечи. От Дмитрия еле уловимо пахло воском и какими-то травами. Впрочем, могло и по-казаться. Басаргин долго смотрел вслед сыну и пришел к однозначному выводу: «А ведь он уже давно знает, что нам не родной! И нигде ни разу не проговорил-ся…. И кто же это ему «слил» информацию об его усыновлении?! Знал, но молчал. Во, характер!»
И непонятно было, чего в этих мыслях больше: то ли явного восхищения, то ли обоснованного опасения. Сын вырос не по возрасту самостоятельным, и детского в нем было очень мало. Еще в девятом классе он с согласия отца орга-низовал несколько закрытых фитнес-клубов для элитной молодежи, и клубы существуют до сих пор вполне успешно, принося неплохую прибыль. Самое интересное, что многие такие клубы вскоре после открытия приходили в упадок, а клубы Дмитрия просто процветали, и от посетителей не было отбоя.
В одном из клубов Басаргин побывал и сам. Ему все понравилось, только смущало одно обстоятельство – персонал клуба состоял сплошь из женщин. Причем, из женщин уже в солидном возрасте по сравнению с возрастом сына – тридцать пять-сорок лет. Но эти взрослые женщины Дмитрия - малолетку! - просто боготворили, относясь к нему с уважением и настоящим восхищением.
Не удержавшись, он тогда слегка пожурил сына:
- Что это у тебя в персонале одни женщины? Для охраны неплохо бы и мужиков нанять…
Сын, мельком взглянув на него, ответил вполне буднично:
- Отец, женщины гораздо надежнее – они дисциплинированны и ответст-венны. Кроме того, они почти все мастера по различным видам спорта, сила есть. Если нужно будет, то и сдачу дадут, как надо.
 Его рассудительность и прагматичность вызывали восхищение. Сергей Владиславович иногда уже прикидывал, куда он его устроит после окончания элитного ВУЗа. Это, несомненно, будут или правительство или нефтегазовый комплекс…
Оставив отца, Дмитрий поднялся к себе на третий этаж. Он сам в свое вре-мя выбрал себе место проживания на самом верху коттеджа и чрезвычайно был доволен своим выбором. Родители к нему не поднимались, а уборщица в ком-нате видела только то, что он позволял ей видеть: чистый стол со стопкой учеб-ников, стеллажи с многочисленными книгами, и несколько картин художников-авангардистов. Все остальное, чем он жил и что его волновало, являлось табу для всех, включая родителей.
Впрочем, ему легко это было осуществить. Почти все задуманное он дер-жал в голове и ничего не доверял бумаге или компьютеру. Он рано понял свое влияние на людей, и со временем ему это стало нравиться. В младших классах он даже пытался хулиганить – заставлял учителя сбиваться с мысли и заканчи-вать урок раньше назначенного времени. Было забавно видеть, как ничего не понимающий учитель начинал хвататься за голову и тереть виски, стараясь из-бавиться от угнетенного состояния. В конце концов, он растерянно бормотал и сдавался:
- Все, конец урока!.. Задание на доске…. Извините, но я сегодня себя плохо чувствую…
В старших классах он стал осторожнее, и старался скрывать свои возмож-ности. Все же, одноклассники, чувствуя в нем какую-то непонятную силу, не-вольно сторонились его, а одноклассницы, как более чуткий биологический элемент, избегали встречаться с ним взглядом, инстинктивно догадываясь о его тайных намерениях в их отношении.
Если разобраться, то он был почти изгоем в классе, одиночкой, но это его не пугало. Он был занят своими планами, жил ими, постепенно взрослел и ждал своего часа. Общение с любимыми трудами известных философов становилось для него отдушиной и постепенно помогало выстраивать свою теорию понима-ния жизни. Великая идея, овладевшая его мозгом, стала основным смыслом и главным направлением в его будущей жизни.
Правда, в нынешней его жизни было одно «но» – Анжелина. Она была са-мой незаметной в классе, на уроках всегда сидела с опущенной головой, выгля-дела серой мышкой, но училась очень хорошо и, как и Дмитрий, сторонилась остальных учеников. Мало того, однажды ради смеха он попытался повлиять на ее ответ по биологии и она… это почувствовала!
Оглянувшись назад, в его сторону, она послал колючий взгляд своих чер-ных глаз, и он сразу понял, что столкнулся с тщательно скрываемой силой, не меньшей, чем его сила. После этого он некоторое время выжидал, выискивая удобный момент для нанесения ответного удара, но потом решил, что будет лучше, если они с Анжелиной подружатся. В своих планах он нашел ей опреде-ленное место и если все получится, как он задумал, то все будет просто пре-красно.
- Можно, я тебя провожу? – спросил ее он однажды.
Произнося свои слова, он лихорадочно мысленно представлял, что будет, если они подружатся.
- Зачем? Я ведь не нравлюсь тебе, - разгадала она его замысел. – А ты ведь хочешь…. В классе есть и другие девочки, уже опытные… ты, со своими спо-собностями, легко с ними сможешь договориться…
Пораженный тем, как она легко прочитала его мысли, он перестроился и честно признался:
- То, что я хотел, считай в прошлом! Вчера!.. Ты мне нужна в будущем! У меня такие планы!.. Ты вместе со мной должна поступить в один и тот же ВУЗ!
- И ты думаешь, что я соглашусь с твоими планами и буду идти вместе с тобой по жизни? Ведь тебе в твоей жизни одной женщины всегда будет мало… Я знаю, кто ты!
Он разозлился: «Прекрати читать мои мысли!» И впился взглядом ей в опущенное лицо, стараясь защитить себя от ее проникновения в свое сознание.
- Не дави меня! У меня заболела голова…. Я больше не буду, - сдалась она. – Я подумаю…
К этому разговору они не возвращались целых полгода. И когда до выпу-скных экзаменов осталось меньше месяца, когда все только и обсуждали, куда будут подавать документы на поступление, Дмитрий остановил Анжелину:
- Анжела, времени осталось очень мало. Ты мне должна ответить – «да» или «нет»?
- От тебя пахнет взрослыми женщинами… - грустно сказала она.
- Это не то, что ты думаешь! Ты можешь проверить меня – я раскроюсь на время. Пожалуйста, проверяй!
Она подняла на него свои бездонные черные глаза, и легкая дымка заво-локла их - он позволил прочитать свои мысли.
И, проникнув в его сознание, она поняла, что он действительно не врал, а говорил правду и со взрослыми женщинами у него ничего не было…
- Но почему ты их касаешься, трогаешь? Дальше я ничего не увидела – ты не позволил сделать мне это!
- Я лечу людей, я строю новое общество и скоро ты сама это увидишь!
Она опустила голову. Он не мешал ей, не пытался ускорить ее ответ.
- Ну, так, что скажешь?
Не сразу, но она ответила, по-прежнему не поднимая глаз:
- Я пока не решила…
И вот, экзамены уже через несколько дней, а ее окончательного ответа по-прежнему нет. Про себя он решил, что все равно не отступится, и завтра сделает еще одну попытку выяснения отношений. В том мире, который он мечтает создать, они вместе были бы внушительной силой. Это он понимал теперь очень четко.
В последнее время он чувствовал, что кто-то чужой, возможно, враждеб-ный, пытается проникнуть  в состав персонала его фитнес-клубов. Через персо-нал, так как сам он был недоступен никому, кроме персонала, начали поступать соблазнительные предложения о создании закрытых ночных клубов, саун, игорных домов. Предложения серьезные, в доходном смысле перспективные, но он четко ловил чужие волны враждебного интереса именно к нему, именно к тому, чем он занимается.
На следующий день он остановил Анжелину на входе в школу и спросил:
- Ну, что скажешь?
Он был настойчив и даже груб в своем желании получить положительный ответ на свой вопрос. Она вскинула свою вечно опущенную голову, и он пора-зился ее длинной и тонкой шее.
- Ты точно хочешь знать, что я скажу? – спросила она.
- Анжела, как говорят в таких случаях взрослые уставшие люди – не томи!
Ее глаза переливались темными волнами. Он знал, что она готова дать от-вет. И без ее слов он знал, что ответ ее будет положительный.
- Это не все, что ты понял, - сказала она, прочитав его мысли. – Ты же не знаешь, что будет дальше у нас с тобой. Бабушка разложила карты, и они пока-зали, что ты – это моя судьба. Мы с тобой будем вместе и вскоре совершим то, что ты хотел сделать со мной полгода назад. Мы вместе…
Она запнулась, не решаясь говорить до конца то, что показали карты.
Он нетерпеливо дернул за рукав:
- Что вместе?!
- …вместе через некоторое время уйдем под воду. Потом она смешала кар-ты и заплакала.
Дмитрий замер, так как его предчувствия иногда почему-то тоже были тревожны, но остановить свои мысли и желания он уже не мог.
- Смотри, эти малахольные нашли друг друга! – сказал один из учеников параллельного класса.
Не сговариваясь, Дмитрий и Анжела сверкнули глазами вслед проходив-шим школьникам, и те, внезапно споткнувшись, рассыпали по ступенькам учебники. Дмитрий с усилием сдержал себя и не направил вслед насмешнику более сильный посыл, иначе мальчишка вышел бы из строя на целый день.
- Но я могу и не поступить в ВУЗ, в который ты поступаешь, - сказала Ан-желина. – Он – элитный.
В разговоре с ним она больше не опускала голову, глаза ее были чисты, и в ее взгляде сквозила спокойная рассудительность.
- Анжела, это мои проблемы! Я знаю, что мы оба поступим в один и тот же ВУЗ! - уверенно пообещал Дмитрий.
Он знал, что ее родители живут в провинции, а она, пока учится, проживает у бабушки. И у нее, как не москвички, при поступлении в элитный ВУЗ могут возникнуть определенные трудности.
Заходя в школу, они не взялись за руки, как это делали некоторые выпуск-ники, вкушая запретный кусочек взрослой жизни. Но они знали, что отныне со-ставляют единое целое, и понимают многое, что пока недоступно их сверстни-кам.
Вечером Дмитрий подошел к отцу, листающему как обычно свежие газеты. Он встал рядом с ним, не решаясь прервать его чтение.
- Ты что-то хотел? – спросил, не отрываясь от просмотра бюллетеня прави-тельства Басаргин.
- Отец, я хочу тебя попросить помочь поступить в ВУЗ вместе со мной од-ной девочке. Мы учимся в одном классе, но она родом из провинции и в связи с этим у нее могут возникнуть проблемы при поступлении…
Сергей Владиславович оторвался от чтения. Сын был чрезвычайно серье-зен, для него это все было очень важным. Он никогда не говорил, что у него есть девочка, но если просит, значит, так оно и есть. «Вырос! Все идет своим чередом, как было и у нас с Мариной, как будет и у его детей, наших внуков…»
- Хорошо, я переговорю с ректором. Дай мне данные девочки.
Сын сделал шаг вперед и в знак благодарности обнял отца. Сергей Влади-славович от этого движения сына вдруг почувствовал необыкновенную легкость в теле, ясность в голове и как-то сразу понял ошибку в планах правительства, изложенных в бюллетене.
- Спасибо, отец! – голос сына немного дрожал, что ему с его твердостью было не свойственно.
- Да, ладно, ладно тебе! – добродушно отмахнулся Басаргин.
Ему не терпелось скорее взять трубку телефона и по-дружески предупре-дить об ошибке действующего министра…