Une petite histoire de la vie

           – Papy raconte – moi un conte, s'il te plait.
           – D'accord mon amie. И на этом с французским заканчиваем. Теперь будем с тобой говорить на русском, – дедушка ласково посмотрел на внучку, которая уже приготовилась спать. – Я расскажу тебе сегодня серьёзную взрослую историю, там будет много русских слов и, может быть они тебе покажутся незнакомы, тогда ты меня переспроси. Я объясню их значение тебе, как всегда. Хорошо? Устраивайся поудобней, я начинаю.
           Внучка сильнее прижала к себе своего любимого белого плюшевого медвежонка и широко раскрытыми глазами смотрела на деда. 
           – Слушай. Двое молодых людей полюбили друг друга в пятнадцать лет. Это был возраст, когда любить было ещё нельзя. В их стране случилась революция и они, как многие порядочные люди, вступили в ряды революционеров и дрались вместе на баррикадах. Девушку ранили, юноша пытался вынести её в безопасное место, но его схватили солдаты и посадили надолго в тюрьму. А девушку подобрали сердобольные люди, выходили и отправили за границу, чтобы её не арестовали. Восстание было подавлено, наступил мир. Девушка поправилась, вернулась на родину и пыталась найти свою любовь, то есть того юношу, которого очень любила. Ей сказали, что он сбежал из тюрьмы, куда его посадили, и его местонахождение неизвестно. Она стала ездить по разным странам в поисках юноши, но безрезультатно. Прошли годы. Она уехала в Южную Америку и там, на плантациях, зарабатывала себе на жизнь.
           Дедушка не надолго прервался, чтобы спросить у внучки:
           – Ты знаешь, где находится Южная Америка?
           – Да, дедушка, на американском континене…, материке, – поправилась она.
           – Правильно, на американском материке, континенте. Много лет минуло с тех пор. За это время она вышла замуж, у неё появились дети, потом внуки, они повзрослели и разъехались, а она осталась одна и постепенно старела. И всё это время она писала в разные места и страны, пытаясь обнаружить свою давнюю любовь.  Когда ей исполнилось 60 лет, она уже часто болела и однажды решилась навестить, оставшихся в живых, родственников в Европе. Она села на пароход, который шёл на её родину. В Нью–Йорке… А Нью–Йорк где находится?
           – В Америке, то есть в Соединённых Штатах Америки, – был незамедлительный ответ,
           – Молодец, моя милая! Так вот, в Нью–Йорке на борт парохода, она это тоже видела, подняли инвалидную коляску со старым человеком. Его сопровождала молодая женщина, одетая сестрой милосердия. Вечером все пассажиры выходили на палубу, чтобы немножко погулять перед сном и поболтать о чём–нибудь. Старая женщина, о ком я рассказываю, тоже прогуливалась и, проходя мимо этого человека, увидела его глаза, которые показались ей знакомыми. Это был он, тот человек, которого она искала всю свою жизнь. Она узнала его и бросилась к нему, называя его имя, и он узнал её. Они обнялись и оба разрыдались. Окружившие их люди, вытирая слёзы, долго смотрели, как два старых человека, обнявшись, радостно плакали, обнимая  друг друга. Оказывается в сопровождении своей дочери он тоже ехал на родину, чтобы увидеться и попрощаться со своими родственниками. Всю оставшуюся дорогу они встречались на палубе и, нежно прижимаясь плечами, что–то  говорили, не переставая горько плакать. Потому что понимали, что их любовь давно прошла, что они уже не смогут повторить прежние чувства, и что ничего нельзя возобновить. Глаза их, полные слёз, напоминали огромные сливы, а слёзы – как большие косточки от этих слив. Пассажиры этого парохода до конца своего путешествия приходили по вечерам на палубу, тайно наблюдали за ними, вспоминали и переживали свои истории, сочувствовали им, вытирая свои глаза платочками. Капитан парохода тоже наблюдал за двумя старыми людьми и однажды, попросив прощения, спросил у сопровождавшей их девушки:
           – Не нуждаетесь ли вы в моей помощи или в помощи врача?
           – Нет! – ответила она. – Я рада видеть как они счастливы своей встречей.
           – Пароход вовремя пришёл в свой порт назначения одной из стран Европы, – продолжил рассказывать дедушка. – Все пассажиры, довольные окончанием длительного рейса, быстро покинули морское судно и радостные разъехались по своим делам. На обратном пути в Америку капитан увидел на палубе знакомую девушку, которая была прежде с инвалидом.
           – А где же ваш отец и его знакомая? Всё ли хорошо у них? – спросил участливо капитан.
           – У них всё хорошо! Они вместе и теперь счастливы на родине, – ответила девушка. – Если они захотят, то всегда могут вернуться к себе домой – туда, где они захотят жить вместе.
           – Вот такая грустная история со счастливым концом для старых людей, – дедушка замолчал и услышал, как внучка под простыней захлюпала носом:
           – Дедушка, это правда, что они стали счастливы? – услышал он дрожавший голос.
           – Правда, правда, – подтвердил дед. – А ты все слова поняла?
           – Да, дедушка, – уже спокойно ответила внучка.
           – Замечательно, молодец, – довольно заметил он.         
           – А разве бывают счастливые старые люди? – спросила внучка и добавила: – Они же болеют.
           – Когда они не болеют, тогда они и счастливы. А счастливые люди бывают в любом возрасте, – дед удивился вопросу внучки и подумал про себя: – Неужели она уже понимает такие взрослые истории? – и вслух сказал:
           – Ну, на этом, всё. Завтра я тебе расскажу более весёлую историю про ёжика Вовку. А сейчас спать. Лады? А то твоя мама отругает нас с тобой за то, что мы не спим. Bonne nuit ma gentile, – дед поцеловал внучку, поправил на ней одеяло и пошёл на свою кровать.
           – Спокойной ночи, дедушка. Спасибо тебе! – услышал он.
           Дед лёг и ещё долго не спал, переживая последствия истории, которую сам только что рассказал. Ему нравилось, что внучка растёт доброй, впечатлительной и отзывчивой. Он стал перебирать в памяти истории про ёжика Вовку, которые он придумывал и рассказывал своей дочери, когда она была такая же маленькая. Внучке скоро десять лет и ей, наверно, будут интересны истории, когда Вовка был в её возрасте. Значит, надо придумать историю, в которой ёжик будет в пионерском отряде, а до этого разъяснить, что это такое, пионерский отряд. Здесь они, наверно, не знают кто такие пионеры.
           Дед вспомнил, что он во Франции. Опять ему в голову полезли мысли, которые постоянно его одолевали, когда он вспоминал, что дочь со своей семьёй живёт в другой стране. С одной стороны – хорошо, что дочь живёт в культурной и передовой стране Европы, а с другой стороны – скоро он будет в таком преклонном возрасте, что не сможет к ним приезжать. И что встречаться с дочерью и внучкой они будут редко и только тогда, когда они в Россию приедут. А если не захотят? Или денег не будет на самолёт, или ещё какие–то причины найдутся? И, как всегда бывало у него в таких рассуждениях, гордость за дочь, которая смогла сама сюда приехать, освоиться в чужой стране, создать семью, подарить им такую симпатичную внучку, в очередной раз эта гордость сменилась сомнениями, которые преследовали его уже пятнадцать лет.
           Хорошо ли это, что он с её матерью, своей супругой, помогли дочери уехать во Францию? Причины для этого тогда были довольно весомые – это правда. Огромное желание дочери побывать в Париже сформировалось у неё ещё в школе, когда она стала изучать французский язык и ей этот язык легко давался. В институте, где она приобрела специальность учителя иностранных языков, это желание только укрепилось. Потом и главная причина появилась –  после окончания института она не нашла для себя достойной работы в своём городе. В Москву не захотела ехать и стала искать через Интернет работу во Франции.
           Он вспомнил, как они поехали холодной декабрьской ночью в Москву на машине знакомого, который, дай Бог ему здоровья, никогда, и даже позднее, не отказывал в таких просьбах. Как кружили по ночным улицам Москвы, которые в то время были перегорожены стройками. Как, наконец, выехали к Киевскому вокзалу, где стоял автобус на Францию, который должен был отправиться в 6 часов утра. Они потом переживали, что дочь была одета довольно легко под + 10 градусов Парижа, а в Москве в ту ночь было – 25 градусов мороза и с ветром. Но всё обошлось. Дочь на третьи сутки приехала в Париж.
          Её встретили девчонки из группы, с которыми она училась в институте. Они приехали на полгода раньше и уже работали во французских семьях воспитателями местных маленьких лоботрясов. Девушки помогли ей добраться до Буживаля, где находился дом французской семьи, пригласившей её на работу воспитательницей трёх девочек.
           – Хорошо бы съездить в Буживаль, – подумал дед, – посмотреть бы на девочек. Они уже совсем взрослые, ведь прошло довольно много лет!
           Дед был в этом французском доме. Его дочь в благодарность отцу попросила своих хозяев оформить приглашение на приезд его во Францию. Французы, как только узнали о таком желании, сразу оформили такое приглашение, причём охотно. Потому что собирались в апреле ехать всей семьёй на отдых в горы и нахождение в доме ещё одного взрослого русского мужчины в их отсутствие давало дополнительные гарантии, что с домом всё будет в порядке.
          Бывший инженер не ехал на автобусе во Францию, он – летел туда. Поскольку даже в кошмарном сне, он не мог себе представить, что когда–нибудь он поедет во Францию с его–то оборонным прошлым! Всю дорогу он смотрел в окно, наблюдая пейзажи стран Европы – Белоруссии, Польши, Германии, Голландии, Бельгии, Франции, которые проносились на большой скорости мимо него. В Белоруссии его удивили хорошие, чистые и широкие дороги. Польша запомнилась опрокинутым большим автобусом, валявшимся  на свежем снегу обочины и тем, что балконы домов окраины Варшавы были все красиво одинаковы и ничем не заставлены. Там же, в Польше, запомнилось ночное преследование автобуса какой–то машиной. Она часа два ехала за автобусом, то догоняя его, то отставая на большое расстояние. Все пассажиры обратили на неё внимание и, оборачиваясь, наблюдали за ней. Водителям даже пришлось сделать не плановую остановку у придорожного мотеля, чтобы убедиться, что это случайность. Туристы были довольны этим обстоятельством и с удовольствием выскочили из автобуса, разминая свои затёкшие части тела и посматривая на дорогу, – не появится ли преследователь. Подозрения не подтвердились, к счастью, тревога оказалась ложной.
          В Германии повсюду и вдоль автобанов стояли и работали высокие ветровые электростанции. Там, на одной из остановок в придорожном кафе он перекинулся несколькими фразами с местным немцем насчёт хорошей погоды на ещё не забытом немецком языке институтского "разлива", и удивился, что они поняли друг друга. В Амстердам они заезжали дважды. Первый раз – по графику, а во второй раз – по непредвиденной причине: один молодой человек забыл в магазинчике сумку, где были деньги и документы. Сумка нашлась, но без денег. Забывчивый юноша был очень рад, что паспорт не пропал и до самого въезда в Бельгию тараторил с соседкой, наверно, оправдываясь перед ней за свою оплошность. А в Брюсселе они проехали мимо штаб – квартиры НАТО, где он издали увидел эмблему этой организации, которая напоминала кресты на немецких танках и самолётах времён Отечественной войны. Это его сильно покоробило, поскольку показалось очень неприятным зрелищем. Во Франции его удивили уже вспаханные поля, почему–то странного серо – красного цвета. Когда он захотел узнать, почему они какого цвета, никто не смог ему толком объяснить, но все предполагали – от удобрений. Что самое интересное – за всю дорогу до Франции они не встретили дорожных полицейских. Ни одного! И только здесь, по причине серьёзной аварии, их увидели – они регулировали дорожное движение. И вот последняя остановка перед Парижем, уже виден величественный город и его «визитная карточка» – Эйфелева башня.
           – Ура, приехали! – Все пассажиры вышли из автобуса – это была последняя остановка и стали фотографироваться на фоне башни и пригородов Парижа. У него тоже есть такая фотография – он рядом с автобусом на фоне пригорода Парижа. У него сохранилось много других фото – целый альбом с видами французской столицы.
           – Какой красивый город, – он стал восхищаться Парижем уже на въезде в город.
           – Смотрите, смотрите, – то здесь, то там раздавалось в автобусе, –  так реагировали те, кто ещё не был искушён древними и современными постройками французской столицы.
           У Орлеанского въезда его встречала дочь вместе со своими русскими подружками. Девушки пришли встретить не только из любопытства, но больше потому, что родители этих девушек, узнав, что он едет во Францию передали с ним для них гостинцы и, конечно, деньги, которых им всегда не хватало. Все были очень рады встрече, а он немножко взгрустнул, потому что увидел, что дочь заметно похудела. Разобравшись с подарками, договорились встретиться с девушками завтра, чтобы погулять в Булонском лесу, а потом вместе пойти к Эйфелевой башне. Он с дочерью поехал за город, в Буживаль, где их ждал огромный французский дом.
           И начались для него приятные, во всех отношениях, дни пребывания в Париже. У дочери уже был составлен недельный план посещения всех достопримечательностей этого старинного европейского города. На следующий день они прошли пешком по центру Парижа не менее десяти километров: от Булонского леса мимо Эйфелевой башни, Дома Инвалидов, через мост Александра III на Елисейские Поля до Триумфальной арки. На другой день они преодолели такое же расстояние от Люксембургского сада через площадь Согласия, церковь Мадлен, от Опера до церкви Сакре – Кёр.
          Кстати, в церкви Мадлен, куда зашли посмотреть и передохнуть, они попали на службу, где он впервые услышал орган. Музыка органа его очаровала: звуки этого удивительного инструмента напомнили ему некоторые композиции из творчества знаменитого Pink Floyd. Теперь они всегда заходили в церкви, чтобы и отдохнуть в прохладе и, если повезёт, послушать органную музыку. Всю неделю они бродили по Парижу и за его пределами: обязательные Лувр, Нотр – Дам, Вандомская площадь, Латинский квартал, Версаль,  Дефанс, прогулки по Сене и её набережным, музеи, церкви, площади, скульптуры и прочая, прочая, прочая, как говорили раньше. Было очень приятно ходить по чистым и красивым улицам и снимать на видеокамеру буквально всё, что ему попадалось на глаза. Кроме вежливости ему в парижанах понравилась одна характерная особенность. Парижане, привыкшие к туристам, совсем не обращали внимания на то, что их снимают фотоаппаратами и на видеокамеры. Поэтому он снимал всё подряд и всех, кто попадал в объектив.  У него есть очень хорошая компьютерная программа, с помощью которой он делал любительские фильмы – он так их называл,  и фильмы получались тем лучше, чем больше было отснятых фото и видеоматериалов.
           Он обратил внимание ещё на одно отличие парижан от других городских жителей – это их ненавязчивая любезность. В магазины после того, как услышишь обязательные доброжелательные приветствия и приятные пожелания в твой адрес, тебе хочется и в следующий раз зайти и что–то купить и непременно именно у этого доброго и любезного продавца. И в очередях, какие тоже бывают в Париже, люди на французском языке с улыбкой предлагали тебе пройти вперёд. И на дорогах, и на уличных переходах, когда перед тобой вдруг останавливалась машина и водитель со снисходительной улыбкой жестом предлагал перейти на другую сторону, а ты обнаруживаешь, что шёл на красный свет и не заметил его, потому что светофоры у них почему–то имеют небольшие стёкла...      
           Через неделю подъехали хозяева дома, Шарль и Арлет. Это были довольно молодые муж с женой, канадские французы, приехавшие во Францию подзаработать. Они купили дом в пригороде, родили трёх девочек и остались здесь жить. Большого общения с ними не получилось: дочь ещё плохо знала тонкости французского языка, а хотелось расспросить и узнать о многом. На немецком языке – не пошло: не хватило словарного запаса, английский язык не знал к своему стыду. Вот тогда он дал себе слово – изучить французский, чтобы не срамиться в таких поездках.
           Неожиданный случай произошёл в ресторане, куда его с дочерью пригласили гостеприимные французы. Гарсон принял его за немецкого бюргера и пытался ему предложить кое–что из немецкой кухни. Он через дочь заказал курицу, хитро приготовленную, и бокал тёмного баварского пива. С курицей он не справился: не знал, как её есть – ножом ли с вилкой или одной вилкой, или брать руками. Так и отставил, пригубленную, объяснив, что она ему не понравилась. А пиво, которое ожидал с нетерпением, не дождался. Он спросил у дочери, почему же так долго не несут ему баварского пива.
           – А я его не заказывала, – сказала дочь, хитро улыбаясь. – Я не хотела, чтобы французы убедились в слухах, что русские много пьют.
           – Это же пиво, не водка и всего один бокал! Шарль выпил своё пиво, хотя он за рулём, – отец выказал дочери крайнее удивление и неудовольствие.
           – Французские законы разрешают французам за рулём алкоголь в разумных количествах, а русским  – алкоголь в любых количествах вреден, – объяснила дочь
           Он очень удивился такой несправедливости суждений и дискриминации наших людей от молодой девушки. Но потом много раз убеждался, что дочь была права. Она хотела таким образом намекнуть французам, что не все русские – пьяницы. Наши туристы в девяностые годы, за время открывающихся дверей в Европу, показали себя всему миру, какие они есть на самом деле. Французы в полной мере испытали на себе культуру первой волны «освобождённых» русских, которые так «накувыркались» в Шенгенской зоне, что теперь многим поколениям придётся отмываться от их «шалостей»... Поблагодарив за гостеприимство и пригласив Арлет и Шарля посетить Москву и Санкт – Петербург.
           Он остался очень довольный вечером. Это был его последний вечер в Париже. На следующий день, горячо попрощавшись с расплакавшейся дочерью, с её подружками, пришедшими его проводить, он сел в автобус, отправлявшийся ровно в полдень в Россию. Когда автобус разворачивался на площади, в окне показались девушки, энергично махавшие на прощанье руками. Он отметил про себя их худощавость. Сердце его сжалось опять от жалости к дочери: «Как она выдержит это испытание?»
           Всю дорогу в Москву он обдумывал и строил планы, как помогать дочери в её заграничном положении. Конечно всё упиралось в деньги, вернее, в их количество. Единственно, что успокаивало, так это то, что когда–нибудь всё закончится и дочь вернётся домой живой и здоровой. И был уверен, что это был первый и последний его визит во Францию. Неожиданно оказалось, что будут и другие поездки.      
           Второй раз он приехал сюда уже с женой в августе, через шесть лет. Дочь вышла замуж и свадьба была назначена на сентябрь. Избранник дочери им понравился – спокойный, добродушный, насмешливо – ироничный, но  уверенный в себе, француз, занимавшийся современными компьютерными технологиями. Молодые люди познакомились в фирме по продаже недвижимости, где дочь работала секретаршей, а паренька направили туда откорректировать какую–то зависшую программу. Он исправил, что было нужно, но гонорар за работу ему показался небольшим и он его не стал получать, обвинив хозяина фирмы в крохоборстве. Секретарша заступилась за компьютерщика, потому что высоко оценила его работу и поддержала его претензии перед своим начальством. Её не поняли, намекнув про корпоративный долг. А она гордо уволилась в тот же день из фирмы в знак солидарности и протеста, не взяв выходное пособие по той же причине – крохоборства хозяев. Эта нелюбовь к капитализму и несправедливости сблизила молодых людей. Правда, из–за своей самоуверенности и излишней строптивости, они полгода просидели на пособиях по безработице, что их ещё больше объединило, но и располнило от безделья их фигуры. Дочь, на все уговоры родителей вернуться домой, говорила, что она влюбилась в Париж навсегда. Тогда–то и пригодилась помощь в евро, которую строгий родитель частями отсылал дочери, всякий раз предупреждая по телефону, что это в последний раз. Потом всё наладилось.
           Они устроились на работу, для экономии стали снимать одну квартиру, появились общие интересы и общее имущество, например, разные хозяйственные, домашние устройства и утварь и даже автомобиль. Зарегистрировались в семью весной, а свадьбу назначили на сентябрь. Родители с избранником дочери познакомились в аэропорту, куда молодожёны приехали, чтобы отвезти их на своей машине в Нантер. Муж оказался высоким приятным молодым человеком, предупредительно вежливым, хотя ни он по–русски, ни они по–французски не понимали друг друга, а только, по–очереди снисходительно и стеснительно улыбались. Выручала дочь – переводчица, но она быстро уставала, потому что родители задавали много вопросов, так как хотели узнать как можно больше о нём и о своих будущих родственниках.
           Через день они впятером поехали в Нормандию, где жили родители мужа и где была назначена свадьба. Пятой в машине была подружка дочери, которая прилетела из США и согласилась быть свидетельницей на свадьбе. Это была русская девушка с Украины, где жила её семья до переезда в Америку. Она знала французский язык и помогала переводить. Ехали по прекрасной частной дороге с туннелями и автоматическими шлагбаумами со средней скоростью в 120 километров в час, а иногда и 140, без какой–либо тряски, что было очень хорошо, потому что и это путешествие по Франции он снимал на видеокамеру.
           Через час были на месте. Познакомились с французскими родителями жениха, осмотрели их большой двухэтажный сельский дом, походили и поездили по окрестностям, которые оказались зоной отдыха с несколькими озёрами. И здесь им всё нравилось. Везде разговоры велись о будущей свадьбе. Все морально и физически готовились к торжеству, которое было назначено на субботу.
           Кроме людей в доме жили пять собак и три кота. Один, чёрный кот, выделялся своими большими размерами и зелёными глазами, которые при просмотре заснятого видео блестели каким–то пронзительным светло – зелёным цветом. У него была странная привычка утреннего обхода всех комнат дома. Он приходил в комнату, садился на середину её и обводил всё и всех своими зелёными глазами. С ним все присутствующие здоровались, а если не обращали на него внимания, он мяукал и уходил в другую комнату. На кухне этот кот вёл себя бесцеремонно, расхаживая по столам и холодильникам, урча и мяукая. Хозяйка, бывшая учительница на пенсии, обожала чёрного кота и всегда с ним о чём–то разговаривала. Остальных животных она тоже любила и всячески демонстрировала свою любовь перед гостями.
           А вот муж её, отец жениха, весёлый и любящий поговорить человек, был совершенно безразличен к этим домашним животным. До пенсии он работал каким–то служащим и всю свою сознательную жизнь покупал книги, которые были причиной больших скандалов в семье. В выходные он выезжал в Париж, бродил по знаменитым книжным набережным Сены, искал интересные книги и покупал их. Его городская трёхкомнатная квартира, куда он никого не пускал, говорят, была вся заставлена книгами, от пола до потолка.
           – Merci beaucoup, – вдруг во сне сказала внучка. Дед даже вздрогнул от неожиданности.
           – Тихо, тихо, милая, всё хорошо, – успокоил он её и внучка опять уснула.
           – Ну вот, пожалуйста, ещё одно доказательство, что внучка растёт настоящей француженкой. Неважно, где человек родился и от кого, а важно, где и с кем он прожил первые десять лет своей жизни. Французы, как передовая нация, запрограммированы быть первыми, быть в лидерах повсюду и везде, и внучка будет стремиться к первенству в чём–нибудь. И в то же время, французы относятся болезненно к тому, что их кто–то опережает, поэтому страдают больше от проигрышей, комплексуют и впадают в модную у них сейчас болезнь – депрессию.  Надо бы им научиться жить по–русски: не отставай, но и впереди паровоза не беги!
           – Хотя внучка и знает русский язык, а русского в ней маловато, и ничего нельзя с этим поделать, – с сожалением подумал дед.
           Свадьба прошла и торжественно, и весело. Сначала состоялась гражданская церемония в церкви. Это был заранее отрепетированный спектакль – с органом, священниками, песнями, торжественными словами, многочисленными  гостями – родственниками со стороны жениха. Священник, который вёл всю церемонию, оказался темнокожим. Хотя дочь и предупреждала – не удивляться, но сначала, как–то было не по себе и в диковинку. Им, русским людям, впервые в своей жизни пришлось обниматься с человеком негритянского происхождения, чтобы соблюсти этикет.
           Но не это непредвиденное обстоятельство более волновало. Они были обеспокоены тем, что как бы их не наказал православный Бог за то, что они стоят в католической церкви и выдают свою дочь замуж за католика. Потом они вспомнили, что все они – христиане, да и обстановка, хоть и была строго торжественной, но её одновременная доброжелательность и важность происходящего захватила их и они уж не вспоминали про страх наказания, и не замечали таких небольших различий в религиях. После церкви была поездка на фото – сессию в ближайший парк, располагавшийся недалеко от церкви, рядом со старинным небольшим средневековым замком.
           Дед вспомнил, какая великолепная погода стояла в то время в начале сентября. Как по заказу стояли тёплые безветренные дни, воздух был чист и прозрачен. Вокруг всё ещё было зелено, хотя некоторые деревья уже пытались пожелтеть, а некоторые и покраснеть. Фотографии и снятое видео получились очень хорошего качества и все пригодились в созданных потом четырёх фильмах, с общим для всех названием: «Le voyage en France».
           Затем был аперитив в домашнем саду деревенского дома и к вечеру свадьба продолжилась весельем в летнем ресторане. Поздравления, тосты, пожелания, подарки, игры, танцы, песни: всё происходило так же, как и на наших, на русских свадьбах, но, как им показалось, веселее и доброжелательнее. Все французы любили танцевать, а  под русские народные песни танцевали с большим удовольствием. Бабушка жениха показывала особое, нежное отношение к невесте и к русским гостям. Как потом выяснилось она была влюблена в Россию, в её церкви с золотыми куполами. Пьяных не было. На столе он увидел только одну бутылку водки. И французы, и русские, которых оказалось целых пять человек, предпочитали вино и шампанское. А ему пришлось много поработать с фотоаппаратами и видеокамерами, потому что все танцевали и веселились, а он всё это действо снимал, чтобы потом в России показывать своим русским родственникам и снова переживать эти приятные мгновения. Разъехались за полночь.
           На следующий день стол накрыли в саду перед домом, вокруг которого расселись пришедшие гости и хозяева. Опять говорили тосты, теперь уже не так горячо: сказывалась предыдущая ночь. Пили, не спеша, вино, разговаривали, шутили, кормили собак и кошек, которые сновали под столом и на лужайке. И опять был прекрасный, тёплый день. Договорились назавтра поехать в Руан, в окрестностях которого родился вновь испечённый муж, на ознакомительную экскурсию. Дед вспомнил впечатления от посещения красивой, современной церкви Жанны д’Арк, её музея и кафедрального собора ХIII века. Поразили большие старинные часы на одном из домов, дворцы французской знати прошлых эпох и красивая панорама города, которую они наблюдали со смотровой площадки.
           Это была первая и последняя поездка, когда они с супругой приезжали вместе во Францию. Потом они приезжали сюда по одному и запросто, потому что с визой стало гораздо проще. Он приезжал посмотреть квартиру, купленную молодыми супругами в другом пригороде Парижа, затем – помочь установить мебель в этой квартире, на Рождество и просто так, в гости. Супруга приехала перед рождением внучки, дождалась её появления и осталась помогать дочери в первые три трудные месяцы её материнства. Через три месяца приехала опять на три месяца, которые можно было находиться в Шенгенской зоне.
           После посещения Франции всегда отмечала в пригородах Парижа то, что ей не нравилось. Например, что улочки были не широкими, деревьев на них было мало, а тротуары очень узкие да ещё и заставленные мусорными контейнерами. Если ты везёшь детскую коляску, то трудно проехать и сложно разминуться со встречными прохожими. К тому же надо быть внимательным на этих тротуарах, поскольку можно влететь в собачье дерьмо, которого там полно. Машины и автобусы по улицам ездят тихо и на больших скоростях и следует быть осторожным, чтобы не попасть в ДТП. Не ласкали её глаз маленькие домики с крошечными земельными участками, сплошь засаженными цветами, а не овощами. Вспоминала с досадой, что в магазинах много овощей и фруктов, но они невкусные и подпахивают залежалостью. В парках и скверах вместо асфальта насыпана каменная крошка и после их посещения надо обувь чистить или мыть. Беспокоили гортанные крики и ночные разборки арабов, вечерами собиравшихся в конце улицы у местного магазина. Выражала удивление, что в ближайшей школе более половины учеников составляли смуглые и чёрные ребятишки. Да много ещё всего по мелочам ей было не по сердцу… И всякий раз по возвращении в Россию приговаривала, что на поездку ушло несколько тысяч евро на проживание и в подарок и несколько десятков тысяч рублей на билеты.
           – Как было бы славно, если бы деньги на поездку подарить молодым на ведение хозяйства и обустройство квартиры, – как всегда с  рациональным подходом подумал дед. В этом заключался большой недостаток их раздельного проживания с детьми. И, несмотря на такие денежные траты, дед приезжал сюда с большим удовольствием. Его как бы тянуло во Францию. И однажды промелькнула мысль:
           – А может быть это французские гены его самого и его дочь притягивают в эту страну? Может быть какой–то молоденький француз двести лет назад остался жить в России, разбавил русскую кровь своей французской и эта смешанная кровь и их, и многих других наших людей влечёт приезжать во Францию, в Европу? Они чувствуют себя здесь как дома, прирастают к определённым местам и остаются жить навсегда. Ведь не зря французский язык легко давался и дочери в изучении, и он разговорный французский освоил самостоятельно всего за несколько лет, в его–то возрасте! А может быть, в этом заключается наше стариковское и человеческое счастье – приезжать в места, которые приятны твоей душе, возвращаться туда, где ты родился или посещал ранее и, может быть, не в этой жизни? Не про такое ли счастье спрашивала его внучка? –  подумал дед и хотел уже дальше философствовать, как вдруг спросил себя чуть ли не вслух:
           – Сколько денег истрачено на поездки: всё сложнее и труднее скопить нужную сумму... Ну, ладно: деньги – дело наживное, главное, что можно видеться в любое время, а если нет? Современный мир меняется очень быстро, – думал он, спускаясь в своих размышлениях на землю. Опять деда стали одолевать одни и те же постоянные сомнения, которые пошли по второму кругу в его голове.
           Тут он вспомнил, что надо придумать истории про ёжика Вовку, который бы совершал добрые поступки в школе, в лесу, в деревне, чтобы внучка знала как можно больше о всём русском.
           – Здесь даже представления не имеют о каких–то пионерских отрядах, – предположил дед. Он и сам никогда не был в таком отряде и знал про них только из книг и кино, – и тут он вспомнил книгу «Тимур и его команда» и советскую комедию «Добро пожаловать или…», – и радостно понял, что завтра хороших и весёлых историй для внучки будет много.
           На этой оптимистической мысли он спокойно заснул.