Письма

«Он научился выражать свои
мысли, и ему перестали верить.
Верят только заикающимся»
- Ницше.

      На мой немудрящий взгляд, когда пишешь, заикаться сложнее. Но хочется. Не потому ли, что это способ привлечь внимание аудитории.
        Умение вычеркивать, (в смысле умения писать), – приходит только со временем, сиречь, с опытом, поэтому могу предположить, что специально эпистолярный жанр никто не создавал и не рожал. Он возник сам. Впрочем, вру. Его создали авторы писем, но родили издатели.  Не уверен, что Луций Анней Сенека, Филипп Дормер Стенхоп, (граф Честерфилд) или душка Антон Павлович    думали когда-нибудь о том, что их бытовая переписка возведется в ранг высоконравственных человеческих эпистол и будет   широчайше   издана,    став   со   временем   самоСОСТОЯТЕЛЬНЫМ  брендом планетарного древа всемирной литературы, (на туманном Альбионе Sotheby`s  продает письма Льва Николаевича, Федора Михайловича, Иосифа Виссарионовича – тоже «инженер» человеческих душ -   и др. по ~$20-30 тыс. за каждое)
             Если письменность проклевывалась  клинописью, то сама литература, возможно, началась с писем. Раньше могло быть только воображение.
         Блистательный Набоков  в лекции “О хороших читателях и хороших писателях” говорил: - «Литература родилась не в тот день, когда из неандертальской долины с криком – Волк, волк! – выбежал мальчик, а следом и сам серый волк, дышащий ему в затылок; литература родилась в тот день, когда мальчик прибежал с криком – Волк, волк! – а волка за ним и не было. Глядите, между настоящим волком и волком в небылице что-то переливается. Этот мерцающий промежуток и есть литература. Литература - это выдумка. Вымысел  есть вымысел. Назвать рассказ правдивым значить оскорбить и искусство и правду. Всякий большой писатель это большой обманщик, но такова же и эта архимошенница – Природа»
         И письмо, начиная от любовной записки и дневника, как послания самому себе, и книга вплоть до словаря и телефонного справочника – это всего лишь формы общения, средства коммуникации.
       Слово не воробей только в устном общении. В письме же этого воробья можно не только поймать, но и превратить сначала в жареного цыпленка, а потом в птицу Феникс или наоборот, но в любом случае сначала зарезать, зачеркнуть. Причем многократно. Т. е. отточить стило. Т. е. оттОчить фуфло, в смысле его отстранения  от точки, от окончательного варианта.