Точка возврата. 18

Старшему японскому дивизионному дознавателю Миннакири Дзейю по прозвищу Жаба, было сегодня не до изысков. Поэтому он велел мастерам ходзё-дзюцу   всего лишь связать пленников таким образом, чтобы те не могли пошевелиться, но могли разговаривать.

Маленький, кругленький Жаба подходил к каждому из пленников и с улыбкой говорил на плохом корейском:

- Я имею тсесть предроджить Вам покровитерьство  верикий японский армия. Соверсить святое крессение, принять присяссие и начать сотруднисесство во имя торзества Христовой веры.

Получив отрицательный ответ, Жаба кланялся, говорил «идзвенице», и аккуратным ударом пробивал печень пленника малым мечом-вакидзаси, немного проворачивая клинок в ране. Предоставляя пленнику возможность умирать долго и мучительно.

Смертельно раненые в жестокой тоске, криках и стонах прощались с жизнью. Лишь один раз Жаба промазал, скользнул клинком по защите, и, разрезав восходящий отдел ободочной кишки, пробил подвздошную артерию.

Из-под клинка фонтаном брызнула алая кровь. Жаба смущенно кашлянул, поклонился, снова сказал «идзвенице», еще раз ткнул в область печени, снова поклонился и перешел к следующему пленнику.

К чести плененных, тех, кто согласился на «покровительство» нашлось лишь три человека.

Находящийся там же капеллан, подозрительно хорошо говоривший по-корейски, сразу же совершил обряд крещения, нарек их новыми христианскими именами, и подал им тела и крови христовой .  Потом быстро-быстро отпустил им грех неверия, простительный, в виду отсутствия истинных пастырей. И заверил всех, что теперь они наверняка попадут в рай.

Жаба при всем при этом тихо присутствовал, чинно повесив большой крест поверх кирасы. Потом капеллан предложил неофитам поделиться без боязни всеми знаниями с новыми духовными братьями, указал на Жабу и удалился.

Жаба подробно записал их слова о расположении ближайших крепостей и войск, после чего поднялся и заявил:

- Рикуйте брасья! Ибо сиссас узрисе вы рик Господа нассева Иисуса Христа!

Улыбнулся, и коротким жестом приказал всех обезглавить.

Три взмаха просвистели почти одновременно, головы с глухим стуком покатились по камням. Тела несчастных, как огромные спеленатые рыбины, зашлись в агонии, заливая землю кровью, превращая пыль в бурую грязь. 

Трусы умирают быстро, заплатив за быстрый переход через Сандзуногаву  своей честью.

- Зачем Вы приказали убить их, возлюбленный брат мой? – Спросил тихо капеллан на чистейшем японском.

- Господь печется о душах, брат мой. Бренные тела ему ни к чему. А получение вознаграждения за лишние головы – всего лишь рачительность. – Жаба широко улыбнулся и отвесил учтивый поклон.