Точка возврата. 19

Командир корейского гарнизона крепости Тоннэ, призванной защитить порт Пусан, еще третьего дня сослался на свадьбу сына, и уехал к себе в имение, но, не доехав трех ри, свернул на Ханян , после чего его следы затерялись.

Командовать гарнизоном крепости Тоннэ остался его десница, молодой мастер Ким Гу по прозванию Желтый Бык. Слух о нападение японцев застало его ночью, в час тигра, жить Желтому Быку осталось три часа.

Великану не терпелось сразиться с этими карликами-ве, о которых только и разговоров было последний год. Боевой цеп Желтого Быка никогда не висел без дела, каждое утро это грубое, но жестокое оружие разбивало по три-четыре десятка мишеней.
Росту Желтый Бык был громадного, так что мохнатые корейские лошади меж его длинных ног казались собаками. Силой он обладал неимоверной, бывало, от его толчка в бок всадника, наземь падали трое, а то и четверо стоящих в ряду, вместе с лошадьми.

Желтый Бык стремился к славе. Он приказал усилить караулы, поднять гарнизон и начать подготовку отряда для разведки боем. Пройдя к себе, Желтый Бык взял в руки клепаный доспех, что был специально сделан по его грозной фигуре. Жить Желтому Быку осталось два часа.

Ранним утром двадцатого дня весеннего месяца Удзуки к крепости Тоннэ японские разведчики командира Нагаи Наокацу, прозванного «Тронь Быка», цепко вглядывались в очертания бастиона, будто парящего над Пусаном. Даже самому непонятливому японцу было ясно: здесь, на чужой земле непросто достать  проводников.

Нагаи должен был изучить подходы к крепости с западной стороны – с запада простиралась равнина, будто только и приуготовленная для беспрепятственного движения конного. Но ТроньБыка был осторожен, он вел свой отряд оврагами и балками, время от времени спешиваясь, и выбегая к вершине холма, где припадал к земле и слушал.

Слушать дрожь земли долго не потребовалось. ТроньБыка сорвал листик тимьяна, что рос на вершине холма, сунул в рот. Примета была самая хорошая, как-никак трава матери бога гайдзинов . ТроньБыка ловко спустился к своим бойцам, и неуклюже перекрестил их открытой ладонью – божество гайдзинов был явно на их стороне.


Гайдзинский красноголовый бог, если верить изображениям, всё время висел голым на какой-то перекладине, но в этот раз с перекладины слез и помог разведчикам.


Словно волк, что кружащий вокруг стада, разведчик напал на след теленка, которого можно от стада отбить. Этим теленком стал Чен Вон, посыльный корейской  почтовой службы, он скакал во весь опор с докладом по инстанции – Ханян любил отчетность вовремя, на обоих языках, корейском и китайском.


Пусан в те давние годы, впрочем, как и сейчас, по праву назывался самым большим корейским портом. Многочисленные пирсы и причалы закрывали все побережье. Насколько окрест хватало взгляда, всё занимали склады и верфи. В городе-порте постоянно кипела жизнь, не останавливаясь ни днем, ни ночью.

Город Пусан не был окружен крепостной стеной – защитная крепость раскинулась на покатой горной гряде. Сплошная стена весьма затруднила бы движенье купцов с товаром. Крепость Тоннэ,  что призвана была защищать город, возвысилась над самой высокой точкой побережья, она словно парит над берегом.

У любого, кто смотрит вниз, на город, порт и море, захватывает дух от открывающейся красоты. У любого, кто хоть немного в душе художник.  Художником Кониси Юкинага не был, а потому вознамеривался попасть в крепость с совершенно иными намерениями.

В это самое время Мастер Ким Гу, Желтый Бык, оставшийся за командира в корейской крепости Тоннэ, принялся пытливо осматривать свою защиту. Капчу  Желтого Быка был, очень достойным, а отдраенный и начищенный оруженосцем, на последнем параде был замечен многими. Лишь одна пластина вызывала у Желтого Быка сомнение – там явно просматривалась трещина.

Желтый Бык нахмурил широкий лоб, постукал большим крепким ногтем по сомнительной пластине, поцокал языком, но доспех все же надел. Застегнул обе застежки, на левом плече и на поясе с левой же стороны. Потом нацепил безрукавку с такими же металлическими пластинами. Укрепил на плечах стальные полосы наплечников, выкованных в виде драконов. Подтянул крепкие стеганые штаны, и завязал завязки ладных кожаных сапог. К своей смерти он приблизился еще на три четверти часа.

 Желтый Бык велел подать себе коня, оседлал крепенького, пегого в яблоках жеребчика, махнул рукой, и отряд двинулся к крепостным воротам. Заскрипели вОроты, застучали крепкие цепи, открывшиеся створки открыли взорам прекрасную картину моря, многих и многих пирсов, и причалов и большой ровный участок, что огромным серпом спускался к порту.


Нетерпеливый разум молодого командира подтолкнул его первым выскочить за пределы крепких крепостных стен. Белая громадина оштукатуренной крепостной стены, как водится у корейцев, покрыта двускатной крышей из бамбука.

Господь Бог, создавая корейскую землю, был не столь щедр на мягкий климат, как в Японии. Здесь, по воле Провидения, частыми были и дожди, и морозы, и снег. И крыша накрывающая вершину стены, защищала бойцов гарнизона от небесной влаги.

Завертевшись на одном месте, Желтый Бык осмотрел окрестности. Врага нигде не было. Он зычно крикнул ввысь, там ему ответили постовые. Они тоже не заметили противника.

В этот момент корейцев увидел Тронь Быка. Он сделал едва заметный жест, и его бойцы замерли, сделавшись неподвижны, как камни. Тронь Быка быстро, но осторожно снял притороченную к седлу аркебузу, и принялся заряжать ее, стараясь оставаться незаметным.

Белые стада облаков незвучно торопились по своим небесным дорогам, лишь пенье цикад нарушало тишину. Тронь Быка, укрывшись за серым, в прожилках камнем, едва дыша, отмерил меру черных крупинок на латунную полку, черную от многих возжиганий. В хатамото проснулся азарт – он решил проверить свои способности снайпера.

Не отрывая раскосых глаз от конников, что в нетерпении толпились у крепостных стен, Тронь Быка чиркнул огнивом. Один из постовых на стене, краешком взора приметил сизый дымок. «Дым, не войско» - Рассудил боец, и замотал головой из стороны в сторону. Врага корейцам по-прежнему не было видно. 

Вот уже весь отряд Желтого Быка вылился за стену,  его бойцы также выискивали глазами противника. Некоторые привстали в стременах, но ничего подозрительного перед собой не узрели.  Где же войско врага? Пока червь сомнений терзал сердца корейских конников, стремившихся увидеть японцев, Тронь Быка уже выбрал себе достойную мишень. Наш многомудрый читатель, как видно, уже догадался, что этой мишенью была огромная фигура Желтого Быка.

Слово «бык» по-корейски и по-японски звучит розно, но пишется одинаково, поскольку великое благо письменности источником своим имело Поднебесную. Неумолимый фатум соединил судьбы этих двух людей.

Желтый Бык слегка повернулся к своему отряду, набрал в легкие побольше воздуху, собираясь отдать команду, в тот же миг затаивший дыхание Тронь Быка опустил серпентин с тлеющим фитилем на затравочную полку своей аркебузы.

Дьявольская сила, что таится в приуготовленной смеси угля, селитры и серы, движимая демоном огня, с грохотом и вспышкой освободила себе место в Господнем мире. Белое облако порохового дыма вырвалось из шестигранного ствола, неся на своих плечах смертоносный свинцовый шарик.

Желтый Бык даже не успел опустить руку, каковую поднял для привлечения внимания. От удара пули, даже на таком большом расстоянии, лопнувшая пластина не выдержала, нещадный свинец пробил грудину, и, войдя меж ребрами, застрял в левом желудочке сердца.

Гиганта бросило в сторону, однако он успел поймать ногою земную твердь. Не помня себя от боли и ярости, Желтый Бык  укрепился в седле, сжав жеребчика своими огромными ногами. Конь бросился вперед. Через пару десятков шагов, громадный кореец, волею Господа, пал с коня ниц и отошел в иные миры. Так завершилась, не начавшись, карьера мастера Ким Гу, который так мечтал о войне и славе.


Так завершилась для Кореи эпоха властвования грубой физической силы. На материк вступил технический прогресс. Потеряв командира, отряд, а с ним и весь гарнизон в тысячу сто двенадцать мечей, потерял веру в победу. Судорожно скрылись они за стенами, опечаленные, омочили они свои рукава потоками слез. А когда в скорости пред стенами крепости Тоннэ встали стройные ряды многотысячной армии Кониси Юкинага, их сердца наполнились отчаянием. Вся крепость уподобилась щепке на пути лесного пожара.


Воинов на стене, японские аркебузиры расстреляли, оставаясь недосягаемыми для их стрел. А потом взялись за лестницы…